Задачей агентуры «Группы», которым в России активно помогали посол Франции Ж.М. Палеолог и посол Великобритании Д.У. Бьюкенен, было обеспечить жесткую позицию Петербурга по отношению к Вене. Все робкие попытки Сазонова смягчить ситуацию – он понимал, что России война не нужна, более того, она для нее опасна – пресекались этой «бригадой». А царь вёл себя по обыкновению вяло, словно полагаясь на волю рока. Роль «рока» исполняли «Группа» и ее агентура.

Манипулировать Россией нужно было для того, чтобы спровоцировать на агрессивные действия Германию: «Группа», Э. Грей (министр иностранных дел Великобритании, член «Группы»), Бьюкенен и К° прекрасно понимали, что в самой Великобритании мало кто хочет войны и что военные настроения не возникнут до тех пор, пока Германия не проявит агрессию по отношению к России и Франции. В свою очередь, это проявление зависело от позиции Великобритании. Если бы та заявила о своей солидарности с «фланговыми» державами, кайзер ни в коем случае не стал бы рисковать, никакой войны бы не было и многолетние усилия поджигателей и заговорщиков пошли бы прахом. Поэтому «Группа», Эдуард VII и Грей сделали всё, чтобы убедить Вильгельма в британском нейтралитете; Грей постоянно говорил о возможном конфликте только как о «конфликте четырёх», автоматически исключая Великобританию из числа его возможных участников; британские журналисты и парламентарии писали и говорили (многие вполне искренне) о Германии и Австро-Венгрии в спокойном тоне, убаюкивая тем самым немцев. Кстати, Г. Уэллс в «Автобиографии» признал, что Э. Грей начал (!) войну, позволив кайзеру и правительству Германии поверить в то, что Британия не вступит в нее даже в том случае, если Германия ее начнет. И простаки-фрицы поверили! По-видимому, не на высоте оказалась и немецкая разведка, пропустившая важный знак: по признанию лорда Луиса Маунтбеттена, его отец, второй лорд Адмиралтейства, привел британский флот в боевую готовность за неделю до начала войны, о чем сообщил королю.

«Группе» и их «клубным» союзникам удалось дезинформировать многих британских парламентариев по вопросу о том, как реально развивается ситуация в Европе и насколько она взрывоопасна. Между тем к 25 июля 1914 г. Грей уже знал, что Россия готовится к войне, поскольку действия Австро-Венгрии и их умелая интерпретация агентурой «Группы» сделали свое дело: 26 июля, реагируя на частичную мобилизацию Австро-Венгрии (в ответ на сербскую мобилизацию), царь отдал приказ о частичной мобилизации русской армии. Несмотря на это, убаюканный британцами (как же, они ведь сохранят нейтралитет!) кайзер был уверен, что конфликт между Австро-Венгрией и Сербией не выйдет за локальные рамки и не станет серьезным. Но британцы кашу заварили вполне серьезно, и Вильгельм уже оказался в ловушке, причем он даже не понимал, до какой степени.

Многие члены кабинета министров Великобритании и парламентарии, если не большинство, были против войны, и «Группа» должна была обойти, переиграть их, навязать свою волю. Здесь-то и проявилось преимущество небольших, хорошо организованных и действующих тайно, практически в режиме заговора групп, контролирующих власть, информацию и собственность, над так называемыми «политиками» открытого контура – последних в такой ситуации иначе как «лохами» назвать нельзя.

Не только не имея разрешения, но и не поставив кабинет в известность, Черчилль начал мобилизацию флота; премьер-министр Асквит отправил Холдейна в военное министерство для мобилизации армии, а Грей заверил Поля Камбона, что Великобритания защитит Францию от агрессии. 3 августа 1914 г. Грей выступил в палате общин с абсолютно лживой речью о том, что министерство иностранных дел сделало все, чтобы сохранить мир. Несмотря на то, что члены палаты поддержали воинственные заявления Грея, они все же заявили о необходимости дебатов. Асквит попытался резко одернуть их, однако решение о необходимости дебатов по речи Грея все же было принято. «Групповикам» нужно было срочно спасать ситуацию – дебаты могли развернуться не в их пользу. Решающую роль сыграл Э. Грей. Сразу после перерыва он спешно покинул парламент и отправил жесткий ультиматум Германии, зная то, чего не знали парламентарии, – а именно, что немецкое вторжение в Бельгию в ответ на действия Франции уже началось и никакие ультиматумы его не остановят. Однако ультиматум нужен был для предъявления парламентариям, т.е. в качестве парализующего ум и волю психоудара.

Когда после перерыва палата общин собралась для дебатов, против сторонников мира выступил член «Группы» А. Бальфур. Он заявил, что для дебатов не хватает кворума, а сами они произведут плохое впечатление на публику, и парламентарии скисли. Вопрос о войне был решен, и 4 августа Георг V в Букингемском дворце объявил войну Германии. Это стало неожиданностью и ударом для Вильгельма, своеобразной «черной меткой»: «Дело сделано, Вилли». Только вместо стивенсоновского Слепого Пью сработали деятели из «Группы», тоже весьма неравнодушные к сокровищам. Теперь Вильгельм мог сколько угодно топать ногами в ярости, изрыгать проклятья в адрес «подлых торгашей» – ловушка захлопнулась, Германия оказалась в состоянии войны на два фронта с тремя ведущими европейскими державами.

Уважаемые подписчики! Приглашаю вас на встречу 17 июня в магазине "Книжный день"

Подробности и регистрация по ссылке: https://день-магазин.рф/index.php?route=events/all/detail&event_id=437

Занимаясь европейскими делами и будучи уверенными в лояльности США, и британский истеблишмент, и «Группа», похоже, несколько выпустили из виду некоторые процессы в этой стране. А там далеко не все крупные капиталисты и компании готовы были играть вместе с британцами, далеко не все были в восторге от идеи «англо-американского истеблишмента». Иными словами, у государства США и части американского капитала были свои интересы и свои планы относительно России и Германии. Эти интересы и планы не просто не совпадали с британскими, но противоречили им, вступали в конфликт, подрывая (на тот момент) идею англо-американского истеблишмента. Во многом это было связано с нефтью, и эта линия тоже прочерчивается к России, к русским революциям 1905 и 1917 гг.

В 1870 г. была зарегистрирована как корпорация компания Рокфеллера (получившего финансовую поддержку от Ротшильдов через Я. Шиффа – того самого, который будет финансировать антиправительственную деятельность в России в начале ХХ в.) Standard Oil of Ohio (далее – Стэндард Ойл, или СО). Всего через 30 лет, к концу XIX в., как верно отмечает Ю.Т. Трифанков, семья Рокфеллеров получила контроль над большинством нефтяных промыслов мира. Однако монополии не получилось: в России было открыто огромное Бакинское месторождение нефти, и уже в конце XIX в. Россия пригласила братьев Нобелей и семью Ротшильдов помочь в разработке нефтяных богатств Каспия и Грозного – к 1900 г. нефть из этих регионов составляла половину производимой в мире нефти. Началась конкуренция, и к 1890 г. треть российской нефти делили между собой Ротшильды и Рокфеллеры. Из 214 млн долларов, вложенных в нефтяную промышленность России до 1914 г., 130 млн принадлежало иностранцам.

Соперничающие наднациональные (протоглобальные) кланы старались использовать местные, российские силы в своей борьбе, причём как местную власть, так и революционеров. Так, в 1905 г. Рокфеллеры через «Кун энд Лееб» финансировали Л.Д. Троцкого (Троцкий и вернётся в Россию в 1917 г. на деньги Рокфеллеров). Рокфеллеры через посредников передавали деньги бакинским рабочим организациям (в частности, группе И.Т. Фиолетова, куда какое-то время входил Сталин) на организацию забастовок «во владениях» Нобелей, тесно связанных с Ротшильдами.

Главным противником Рокфеллеров в Европе была Royal Dutch Company, за которой стояли британские и голландские круги. Революция и гражданская война в России была выгодна прежде всего СО – это убирало её конкурентов. Есть сведения, что Рокфеллеры через ложу «Великий Восток народов России» передали Керенскому и Временному правительству около 50 млн долларов – чтобы удобней было договариваться. Иными словами, как минимум с 1911 г. (начало открытого соперничества Рокфеллеров и Ротшильдов в России, на Ближнем Востоке и в Мексике) у хозяев СО была прямая заинтересованность в политических потрясениях в России, способных убрать российскую нефть с рынка. Cui bono? Cui prodest? (Кому хорошо? Кому выгодно?) – говорили римляне.

… Машина, толкавшая мир к войне, уже работала на полную мощь, она не могла дать задний ход: слишком многое было поставлено на карту: огромные капиталы, судьбы целых империй, власть, новое мироустройство – без Германии и России, отвечавшее интересам в первую очередь британского и американского капитала. В этой ситуации России было трудно избежать вовлечения в войну, особенно если учесть её задолженность британскому и французскому капиталу, представленному в основном еврейскими банкирскими домами. Впрочем, царь не очень и стремился избежать войны, о ней как о деле почти решённом он говорил ещё в начале 1914 г. Степени катастрофичности последствий войны для Российской империи он, по-видимому, не представлял и на предупреждения не обращал внимания. А предупреждения были и, как оказалось, абсолютно верные. Речь идёт о записке П.Н. Дурново и размышлениях В.К. Плеве.

В феврале 1914 г. П.Н. Дурново направил царю «Записку», в которой писал о необходимости создания континентального блока против англосаксов как фактора стабильности в Европе и о гибельности для России и династии участия в войне, тем более на стороне Великобритании. Война, по его мнению, не могла не привести к социальным потрясениям. «Особенно благоприятную почву для социальных потрясений, – писал Дурново, – представляет, конечно, Россия, где народные массы, несомненно, исповедуют принципы бессознательного социализма… Русский простолюдин, крестьянин и рабочий одинаково не ищет политических прав, ему и ненужных, и непонятных. Крестьянин мечтает о даровом наделении его чужой землею, рабочий – о передаче ему всего капитала и прибылей фабриканта, и дальше этого их вожделения не идут. И стоит только широко кинуть эти лозунги в население, стоит только правительственной власти безвозвратно допустить агитацию в этом направлении, – Россия, несомненно, будет ввергнута в анархию, пережитую ею в приснопамятный период смуты 1905–1906 годов… Война с Германией создаст исключительно благоприятные условия для такой агитации. Как уже было отмечено, война эта чревата для нас огромными трудностями и не может оказаться триумфальным шествием в Берлин. Неизбежны и военные неудачи, – будем надеяться, частичные, – неизбежными окажутся и те или другие недочеты в нашем снабжении. При исключительной нервности нашего общества, этим обстоятельствам будет придано преувеличенное значение, а при оппозиционности этого общества все будет поставлено в вину правительству».

Ну а дальше – революция.

Двенадцатью годами раньше Дурново, т.е. в 1902 г., поразительный по точности прогноз в споре с С.Ю. Витте дал министр внутренних дел В.К. Плеве. Он писал: «Революция у нас будет искусственной, необдуманно сделанной так называемыми образованными классами, общественными элементами. У них цель одна: свергнуть правительство, чтобы самим сесть на его место, хотя бы только в виде конституционного правительства. У царского правительства, что ни говори, есть опытность, традиции, привычка управлять. Заметьте, что все наши самые полезные, самые либеральные реформы сделаны исключительно правительственной властью, по ее почину, обычно даже при несочувствии общества… из лиц, из общественных элементов, которые заменят нынешнее правительство, – что будет? – одно лишь желание власти, хотя бы даже одушевленное, с их точки зрения, любовью к родине. Они никогда не смогут овладеть движением. Им не усидеть на местах уже по одному тому, что они выдали так много векселей, что им придется платить по ним и сразу идти на уступки. Они, встав во главе, очутятся силою вещей в хвосте движения. При этих условиях они свалятся со всеми своими теориями и утопиями при первой же осаде власти. И вот тогда выйдут из подполья все вредные преступные элементы, жаждущие погибели и разложения России, с евреями во главе».

Последний тезис Плеве подтвердил после революции не кто иной, как В.И. Ленин, который писал: «Большое значение для революции имело то обстоятельство, что за годы войны в русских городах осело много еврейских интеллигентов. Они ликвидировали тот всеобщий саботаж, на который мы натолкнулись после Октябрьской революции»; т.е. речь идёт о том, что Е. Киржниц в работе «Еврейский рабочий» (1926 г.) охарактеризовал просто: «…нам удалось овладеть государственным аппаратом». Иными словами, прогноз Плеве полностью сбылся. Кроме того, Плеве, во-первых, очень чётко определил характер революции, которую сотворят «образованные классы» («цитатная интеллигенция», как называл их И. Солоневич), – искусственный. Во-вторых, он абсолютно верно предсказал тот факт, что эти «революционеры» не удержат власть и что стихия их сметёт. Так и вышло. Россия вступила в войну и двинулась к тому, что предрекали Плеве и Дурново, – к революции.

Если Плеве и Дурново предсказывали ситуацию внутри страны, то замечательный русский геополитик А.Е. Едрихин (Вандам), соглашаясь с М.О. Меньшиковым по поводу кустарности внутренней политики, фиксировал то же (кстати, как и Н.Е. Врангель) во внешней политике – отсутствие стратегии. С учётом этого в 1912–1913 гг. он предсказал то, как англосаксы в ближайшие годы будут загонять Россию в угол: «Простая справедливость, – писал А.Е. Едрихин, – требует признания за всемирными завоевателями и нашими жизненными соперниками англосаксами одного неоспоримого качества – никогда и ни в чём наш хвалёный инстинкт не играет у них роли добродетельной Антигоны. Внимательно наблюдая жизнь человечества в её целом и оценивая каждое событие по степени влияния его на их собственные дела, они неустанной работой мозга развивают в себе способность на огромное расстояние во времени и пространстве видеть и почти осязать то, что людям с ленивым умом и слабым воображением кажется пустой фантазией. В искусстве борьбы за жизнь, т.е. политике, эта способность даёт им все преимущества гениального шахматиста над посредственным игроком. Испещрённая океанами, материками и островами земная поверхность является для них своего рода шахматной доской, а тщательно изученные в своих основных свойствах и в духовных качествах своих правителей народы – живыми фигурами и пешками, которыми они двигают с таким расчётом, что их противник, видящий в каждой стоящей перед ним пешке самостоятельного врага, в конце концов, теряется в недоумении, каким же образом и когда им был сделан роковой ход, приведший к проигрышу партии?

Интересное интервью Е.Г. Пономаревой агентству БелТА.

Вот и обещанное интервью 😊

https://youtu.be/Fdi0vV-6Ric

‼️Уважаемые подписчики! Как обещал, размещаю список книг по истории Античности

Общие
Немировский А.И. История Древнего мира. Античность. М., 2018.
Бауэр С.У. История Древнего мира. М., 2014.

Греция
Белох Ю. Греческая история. М., 2022.
Виппер Р.Ю. История Греции в классическую эпоху. СПб., 2018.
Курциус Э. История древней Греции (т. 1–5). М., 2002.
Лурье С.Я. История Греции. СПб., 1993.
Хибихт Х. Афины. М., 2009.
Безрученко А. Спарта. М., 2008.
Суриков И.Е. Политические деятели древней Греции. (т. 1–2). М., 2002.
Ханиотис А. Эпоха завоеваний. Греческий мир от Александра до Адриана. М., 2020.

Рим
Моммзен Т. История Рима (т. 1–5, любое издание).
Сергеев В.С. Очерки истории Рима (т. 1–2). М., 1938.
Ковалёв С.И. История Рима. СПб., 2003.
Вегнер В. Рим (т. 1–2). М., 2002.
Алфёрова М.В. История древнего Рима. М., 2002.
Остерман Л. Римская история в лицах. Республика. М., 2014.
Остерман Л. Римская история в лицах. Империя. М., 2014.
Дмитренко В. Властители Рима. М., 2004.
Эверет Э. Возвышение Рима. М., 2018.
Дункан М. История падения Римской республики. М., 2021.
Виппер Р.Ю. История Римской империи. СПб., 2019.
Голдсуорси А. Падение Запада. Медленная смерть Римской империи. М., 2013.
Хизер П. Падение Римской империи. М., 2010.
Хизер П. Великие завоевания варваров. М., 2016.
Хизер П. Восстановление Римской империи. М., 2015.

Художественная литература
Езерский М. Власть и народ. М., 1994 (4 тома: Гракхи. Марий и Сулла. Триумвиры. Конец республики).