Строительными блоками для возведения новой невидимой Британской империи послужили три юридических конструкции, наполненных ко второй половине 1960-х годов экономическим и финансовым содержанием. Кроме того, ключевую роль сыграли ещё две конструкции, лежащие вне юридического поля, а именно, династические связи королевских, аристократических и финансовых родов Европы, а также особая роль Лондона в ценообразовании и обороте важнейших капитальных активов. При этом сами по себе конструкции, своеобразные “меха” позволяли влить в них “новое вино” гораздо более распространённое и привлекательное для мира, нежели традиционные английские напитки, настоянные на фунтах стерлингов» .

Первой конструкцией И.И. Смирнов называет основы современного нерегулируемого рынка. Выше уже говорилось о том, что непредвиденным результатом двух событий второй половины 1950-х – начала 1960-х годов стало появление рынка евродолларов, сыгравших роль спасательного круга для Великобритании и одновременно оказавшихся необходимым условием развития нерегулируемого рынка. В Лондон потекли доллары из США и с Ближнего Востока, прежде всего из бывших британских протекторатов. Несмотря на всё это, имевшегося на тот момент, т.е. к середине 1960-х, долларового потока было недостаточно для фундамента новой Британской империи. Нужно было что-то ещё.

Этим «что-то» стала вторая конструкция – офшоры. Офшоры – это средство избегать уплаты налогов, и пока эти налоги невелики, офшоры, о которых можно говорить с конца XIX в., развивались довольно медленно. После Второй мировой войны процесс ускорился, а с 1960-х годов, после резкого увеличения налогов в Европе (до 30%) произошёл взрыв: на весь мир была наброшена паутина офшоров, которые Лондон либо контролировал непосредственно, либо они замыкались на него. «Подавляющее большинство офшоров, расположенных по всему миру, относилось к британской юрисдикции либо входило в Британское Содружество наций, страны которого признавали формальной главой государства английскую королеву. Несмотря на то, что каждая из офшорных стран имела собственное законодательство, все они в конечном счёте базировались на английском праве и признавали Лондонский суд как высшую арбитражную и судебную инстанцию» . Об офшорах следует сказать особо, поскольку они не только оформили «невидимую Британскую империю», но и стали функциональной заменой, демонтируемой ввиду её всё большей экономической неэффективности и поддерживаемой СССР и США «национально-освободительной борьбы» колониальной системы. Британцы прекрасно понимали, что рынок евродолларов может стать великолепным средством сплести паутину новой скрытой империи на сугубо финансовой основе, главным и орудием, и площадкой стали офшоры. Центр этой паутины – Сити, а далее расходятся концентрические круги: внутренний – коронные владения (Crown dependencies), т.е. владения, принадлежащие короне/Сити и не входящие в состав Соединённого Королевства (например, Джерси, Гернси, острова Сарк, Олдерни, Беркмэн); средний – заморские владения (British overseas territories) – бывшие колонии Великобритании, не являющиеся частью её территории, но (sic!) находящиеся под её суверенитетом (Каймановы, Бермудские, Британские Виргинские острова, Теркс и Кайкос, Гибралтар); внешний – Гонконг, Сингапур, Багамские острова, Дубай, Ирландия.

Именно офшорные деньги – основа мирового господства англосаксов. Как подчёркивает Н. Шэксон, «мир офшоров – это не горстка независимых государств, осуществляющих своё суверенное право устанавливать собственные законы и вводить налоговые системы, которые представляются им подходящими. На самом деле это несколько сетей влияния, контролируемых ведущими мировыми державами – прежде всего Великобританией и США. Каждая из таких сетей тесно взаимодействует друг с другом» , перераспределяя богатство и власть в пользу богатых и оставаясь при этом невидимой. Неудивительно, что именно в такой точке, как офшоры, переплелись интересы богатейших кланов планеты, крупнейших банков и корпораций, преступных синдикатов и крупнейших спецслужб мира.

Так был дан старт процессу дерегуляции мировой экономики, в нём СССР, решая свои задачи, подыграл британцам, которые начали по кирпичику выстраивать новую империю. «Казалось, – пишет Н. Шэксон, – что Британская империя лишь имитировала свою кончину» . На самом деле, «даже когда за борт сбрасывали колониальные обломки, – писали П.Дж. Кейн и Э.Дж. Хопкинс, – джентльмены из Сити уже сменили курс и устремились к новым горизонтам, на которых маячили глобальные возможности, выходившие за рамки национального государства и даже империи» (подч. мной. – А.Ф.). Это очень важный вывод авторов одной из лучших книг о британском империализме. По сути они говорят следующее: то, что мы называем неформальной или скрытой новой Британской империей, является таковой лишь метафорически, формально; содержательно же это нечто новое, а именно – структура глобального организационного типа, возникающая посредством и на основе дерегуляции мировой системы с последующей заменой её глобальной системой, состоящих из взаимосвязанных блоков глобального типа. В связи с этим далее в настоящей работе термин «империя» применительно к тому, что начали (вос)создавать британские джентльмены-разбойники, будет использоваться не в строгом смысле, а как метафора.

Неудивительно, что в начале XXI в. на территории не просто государства Великобритании, а именно Сити как ядра до-, над- и постгосударственного образования находятся многие учреждения, которые регулируют мировую торговлю или влияют на неё, а 75% компаний из списка Fortune 500, все крупные банки США и крупные банки других стран имеют представительства или филиалы в Лондоне.

Третьей юридической конструкцией стали британское законодательство и особый статус Сити (кстати, именно в Сити, а не на Уолл-стрит устанавливались цены на золото и сырьё), по сути вне- и надгосударственный статус Сити, которое стало центром новой формирующейся Британской империи – мировой или, как любили говорить Ди, Родс и другие, всеобщей. На эта всеобщая империя, наследница Британской, в большей степени опиралась не столько на имперское наследие, сколько на наследие британской и голландской Ост-Индских компаний, которые в 1689 г. фактически слились в единое целое под эгидой Оранского дома; «славная революция» 1688 г. была лишь политической акцией прикрытия, оформившая эту базовую операцию. Речь, таким образом, должна идти о глобальной мегакорпорации, в рамках которой государству суждено играть подчинённую роль, что и произошло с британским государством на рубеже ХХ–XXI вв.

Олег Валецкий — «Война в Сомали. Операции миротворческих сил ООН в Сомали в 1992–1993 гг.»

https://t.iss.one/angiezen/701

А теперь – ещё раз о роли СССР, который, решая свои тактические экономические задачи, поспособствовал реализации стратегических геоисторических задач Великобритании, англо-американских кланов. Как уже говорилось, деньги американских, европейских и японских банков, а также арабских шейхов, при всём их обилии, были недостаточны для поставленных командой Маунтбэттена проблем. «Создать рынок евродолларов и запустить его в масштабах, задуманных группой лорда Маунтбэттена, можно было только при помощи советских валютных ресурсов» . И далее: «Моснарбанк стал необходимым звеном в создании невидимой Британской финансовой империи. Можно использовать даже ещё более сильное утверждение. Только существование Моснарбанка и его функционирование вплоть до 1971 г. сделало возможным появление и упрочение невидимой Британской финансовой империи, давшей старт глобализированной финансиализации» .

Нельзя не согласиться с И.И. Смирновым в том, что именно совзагранбанки, прежде всего Московский народный банк (МНБ) сыграли огромную роль в создании евродоллара, формировании новой имперской мегакорпорации и таким образом – «нам не дано предугадать, как слово наше отзовётся» (Ф. Тютчев; «слово» меняем на «дело») способствовали росту одной из тех сил, которая сыграла решающую роль в разрушении СССР – разумеется, с советскими подельниками в качестве младших партнёров. В любом случае именно советская система загранбанков стала в определённый – очень важный – момент составным элементом формирующейся невидимой британской имперокорпорации. Понимали ли советские деятели, что они делают, в чём участвуют? Едва ли. И не потому, что мысли у них были коротенькие, как у Буратино. Дело в том, что на тот момент ситуацию понимала только верхушка британской элиты – Сити, банкиры, часть королевской семьи. Понимали, потому что за ними были столетия больших игр, а впереди – долгосрочный план. И СССР, и США были, что называется, «не при делах» и мыслили категориями краткосрочного гешефта и советско-американского противостояния. А рядом набирался сил большой паук.

То, что МНБ стал интегральным элементом Сити (по заниженной оценке – четвёртое место в качестве крупнейшего дилера на международном долларовом рынке) – в огромной степени заслуга директора МНБ А.И. Дубоносова (1900–1978). Биография: ученик кровельщика, гражданская война, член ВКП(б) с 1920 г.; курсы ВЧК, Лубянка, Госбанк (по этой линии работа в Харбине на разведку под прикрытием банковского служащего); с 1939 по 1945 г. – работа в Лондоне; с 1959 по 1967 г. – директор МНБ, затем – председатель советского банка Ost-West Handelsbank (ФРГ, Франкфурт-на-Майне).

В начале 1960-х годов британская пресса постоянно включала Дубоносова в первую десятку банкиров Сити наряду с Эдмондом Ротшильдом, Дж. Болтоном и Д. Монтэги. Формально совзагранбанками руководил Отдел плановых и финансовых операций ЦК КПСС, в реальности же руководство осуществляли те, кто в Международном отделе ЦК КПСС вели «чёрную кассу»: с 1947 г. – М.А. Суслов, затем в какие-то периоды к работе подключались А.И. Микоян и Б.Н. Пономарёв. В 1967 г. Дубоносова отзывают в Москву – именно тогда, когда председателем КГБ становится Ю.В. Андропов, который отправляет Дубоносова в Германию. По-видимому, там бывший директор МНБ выполнял не только государственные задачи, но и те, что ставили перед ним Ю.В. Андропов и Е.П. Питовранов по линии их структуры «Фирма» (она же – «Сеть»). В сухом остатке: «именно А.И. Дубоносов и его руководители в Москве справились с решением ключевой для группы лорда Маунтбэттена, а затем и всей верхушки британского и частично американского истеблишмента задачей, позволившей сначала запустить невидимую британскую финансовую империю, а затем процессы финансиализации, глобализации и виртуализации, которые и породили сегодняшний поздний финансиализированный капитализм» . Линия МНБ была одной из тех, по которой шло врастание СССР в капиталистическую систему, а части советской номенклатуры – в западное общество по британскому направлению.

Не меньшую, чем А.И. Дубоносов, а возможно большую роль в этом плане сыграл другой выдающийся советский деятель – дипломат Н.М. Луньков (1919–2021). Биография: Московский автомобильный завод; секретарь комитета ВЛКСМ; с 1937 по 1941 г. – работа в Берлине; в 1941 г. – посол в Иране; член ВКП(б) с 1940 г.; 1944 г. – окончание экстерном Высшей партшколы при ЦК ВКП(б); работа в Австрии, Швейцарии, Германии, Швеции (здесь контакты с семьёй Валленбергов). 1962–1968 гг. – чрезвычайный и полномочный посол в Норвегии. С 1968 г. активно сотрудничал с «Фирмой»/«Сетью», до 1998 г. был советником Е.П. Питовранова, с которым познакомился ещё в 1953 г.; 1973–1980 гг. – чрезвычайный и полномочный посол в Великобритании и на Мальте; 1980–1990 гг. – чрезвычайный и полномочный посол в Италии; 1981–1990 гг. – кандидат в члены ЦК КПСС.

В Лондоне, куда Лунькова направили Андропов и Питовранов («Сеть» в действии), он добился феноменальных успехов. Луньков установил целый ряд исключительно важных неформальных контактов с представителями британской верхушки, прежде всего – с весьма расположенным к СССР лордом Маунбэттеном, аристократическими семьями, банкирами, людьми из Мальтийского ордена (структура, являющаяся, помимо прочего, связующим звеном между Ватиканом и англосаксонскими спецслужбами) и, самое главное, с представителями правящего дома Виндзоров. Луньков, что называется, был принят в этом доме, установив дружеские отношения даже с королевой, аудиенцию у которой получал неоднократно.

Луньков выстроил доверительные контакты сначала с лейбористом Вильсоном, которому СССР, советская разведка (конкретно – капитан 1-го ранга Е.М. Иванов) расчистили путь к посту премьер-министра (неудивительно, что при Вильсоне СССР получил доступ к британским кредитам и технологиям). Затем Луньков установил отношения с М. Тэтчер, ещё до того, как она стала премьером. Кстати, именно через советского посла Тэтчер передала в Москву информацию о том, что Афганистан может стать средством вовлечения СССР в хаос . По-видимому, британцы хотели насолить подорвавшим их империю «кузенам», тем более что Белый дом занимал презираемый ими Картер. Канал связи, созданный Луньковым, просуществовал вплоть до Горбачёва, т.е. когда Луньков уже покинул Великобританию. Именно по этому каналу был обеспечен знаменитый визит Горбачёва в Лондон. Именно во время этого визита англосаксонская верхушка сделала окончательный выбор в пользу Горбачёва как их «сукиного сына», их Плохиша, хотя сам Горбачёв об этом мог только догадываться.

Автор проекта «Нарративы» особо отмечает контакты Лунькова с британскими разведслужбами, «которые помогли советским спецслужбам в Иране и Юго-Восточной Азии. Есть основания предполагать, что СССР мог иметь отношения к развитию Золотого треугольника в Бирме с целью финансирования антикитайских партий и групп в Южной Азии; финансирование Вьетнама и свержение режима красных кхмеров в Камбодже» .

Очевидно, что вопрос в пользу интеграции СССР в западный мир сам по себе был решён на рубеже 1960–70-х годов. К этому времени «шея» большей части советской верхушки, особенно её второго («дети») и третьего («внуки») поколений была чётко повёрнута на Запад. Некоторые высокопоставленные номенклатурщики в приватных беседах уже тогда не стеснялись говорить о том, что социализм себя изжил, нужно жить как на Западе, «интегрироваться в мир» . Они наивно полагали, что западные верхушки, контролирующие этот мир в течение нескольких столетий, примут их на равных. Не случайно во второй половине 1960-х годов совноменклатура де-факто отказалась от рывка в будущее, в коммунизм (по сути – на июньском 1967 г. пленуме ЦК КПСС; по иронии истории на нём обсуждались тезисы к празднованию пятидесятилетия Великого Октября); не поддержала создание антиимпериалистического блока национально-освободительных движений и ряда освободившихся государств «Триконтиненталь» – эдакий таран революционеров Третьего мира, направленный на расшатывание Запада; и отказалась от роли тайного координатора молодёжного антикапиталистического движения на Западе, не использовала «парижскую весну» 1968 г., фактически подыграв американцам в свержении де Голля; а ведь можно было, используя компартию Франции и профсоюзы, спровоцировать НАТО на ввод натовских войск в Париж (такой вариант рассматривался в штаб-квартире агрессивного блока), а потом в течение многих десятилетий на всех углах кричать о «грязном натовском сапоге, раздавившем парижскую весну». Вместо этого ставка была сделана на интеграцию в мирово рынок, т.е. в капсистему; стабилизации номенклатуры в качестве господствующего квазикласса советского общества должна была соответствовать внешняя стабилизация. Поэтому де-факто отказ от «строительства коммунизма» сопровождался де-факто отказ от антиимпериалистической внешней политики. В одной из «тронных речей» генсек Ю.В. Андропов чётко зафиксирует это, заявив, что если империалисты нас не тронут, то и мы их не тронем. Время, буквально через несколько лет, показало всю пораженческую суть такого подхода.

Очевидно, что Луньков действовал в интересах той части советских гэбэшно-партийно-хозяйственных верхов, которые планировали интегрироваться в западный мир именно по британской линии. Забыли они и предупреждение Сталина о том, что после его смерти империалисты передушат «соратников» (имелась в виду советская верхушка) как котят, и – грозное финальное: «И поделом». Но сначала обманут, а потом передушат.

Судя по косвенным свидетельствам, на советской «верхотуре» шла борьба двух групп по поводу направления интеграции в мировую капсистему – британскую или американскую. Андропов и его «Фирма», а точнее, стоявшие за ним и за ней группы и силы, были явно «британцами». Не случайно именно Андропов в 1975 г. сорвал советско-американское сближение. В 1979 г. произошло событие, которое заставляет предположить, что альтернативная – «американская» – бригада нанесла ответный удар. 27 августа в заливе Донегол у ирландских берегов вместе со своей яхтой Shadow-5 был взорван лорд Маунтбэттен. Взорвали его боевики Ирландской революционной армии (ИРА), а вот пластид через ирландских коммунистов привезли из Москвы с санкции Первого главного управления КГБ. Это – доказанный факт. Не доказанный полностью, но «читаемый» по косвенным признакам – участие в этой истории ЦРУ.

Ангелина Пасхина, Олег Валецкий - Западные ЧВК: только бизнес и ничего патриотичного?

https://telegra.ph/Zapadnye-CHVK-tolko-biznes-i-nichego-patriotichnogo-01-07

Хотя Лунькова как друга лорда пригласили на похороны (на них он был единственным иностранным дипломатом), ему было предложено покинуть страну; Виндзоры заморозили контакты и с СССР, и с «Фирмой»; Великобритания заняла весьма жёсткую позицию по отношению к Советскому Союзу и начала вводить санкции. Не помогло и то, что «британцы» в КГБ – опять же судя по косвенным признакам – прислали ответку, поспособствовав срыву операции по освобождению американских заложников в Тегеране. Это ставило крест на возможном президентстве Картера и открывало путь в Белый дом Рейгану, что означало резкое ухудшение советско-американских отношений. Так оно и вышло. Впрочем, добившись уступок от СССР и расшатав его, Рейган, а затем Буш вовсе не стремились к его полному, до основания разрушению – им нужен был максимально ослабленный СССР. А вот британцы сделали ставку на уничтожение СССР. Этого потребовала от них логика дальнейшего развития их «невидимой империи» (привет и гримаса Истории Дубоносову), в том числе – задача подъёма в их интересах Китая и занятия им бывшей ниши СССР. Разумеется, интересантами разрушения СССР были определённые круги Израиля и (после лета 1990 г.) – Германии, а также Чёрный интернационал/Четвёртый рейх (привет Лунькову, который в 1970-е годы пытался наладить с ним контакты).