Местечковость, как она есть
Подольская губерния, Проскуровский уезд. Окраина местечка Шаровка
В центре деревянная синагога с высокой крышей. 1911
Местечко — небольшой городок с торгово-ремесленным населением, значительную часть которого составляли евреи. В Российской империи большинство местечек находились в черте оседлости, «в которой евреям разрешалось селиться и проживать».
По переписи 1897г. 33,5% еврейского населения проживало в 1522 местечках России. Около 40% их жителей занималось торговлей и посредничеством, а 35-40% были ремесленниками.
Источник
#быт
Подольская губерния, Проскуровский уезд. Окраина местечка Шаровка
В центре деревянная синагога с высокой крышей. 1911
Местечко — небольшой городок с торгово-ремесленным населением, значительную часть которого составляли евреи. В Российской империи большинство местечек находились в черте оседлости, «в которой евреям разрешалось селиться и проживать».
По переписи 1897г. 33,5% еврейского населения проживало в 1522 местечках России. Около 40% их жителей занималось торговлей и посредничеством, а 35-40% были ремесленниками.
Источник
#быт
«Пробовать на себе изобретения большевика — это ужасно!» (В. И. Ленин)
Образчик ленинского цинизма:
«Дорогой Алексей Максимыч!
Известие о том, что Вас лечит новым способом «большевик», хотя и бывший, меня ей-ей обеспокоило. Упаси боже от врачей-товарищей вообще, врачей- большевиков в частности! Право же, в 99 случаях из 100 врачи-товарищи «ослы», как мне раз сказал один хороший врач. Уверяю Вас, что лечиться (кроме мелочных случаев) надо только у первоклассных знаменитостей. Пробовать на себе изобретения большевика — это ужасно!! Только вот контроль профессоров неапольских… если эти профессора действительно знающие… Знаете, если поедете зимой, во всяком случае заезжайте к первоклассным врачам в Швейцарии и Вене — будет непростительно, если Вы этого не сделаете! Как здоровье теперь?
Ваш Н. Ленин».
(ноябрь 1913 г., Полное собрание сочинений, Изд. 5, Том 48, стр. 224)
#цитата
Образчик ленинского цинизма:
«Дорогой Алексей Максимыч!
Известие о том, что Вас лечит новым способом «большевик», хотя и бывший, меня ей-ей обеспокоило. Упаси боже от врачей-товарищей вообще, врачей- большевиков в частности! Право же, в 99 случаях из 100 врачи-товарищи «ослы», как мне раз сказал один хороший врач. Уверяю Вас, что лечиться (кроме мелочных случаев) надо только у первоклассных знаменитостей. Пробовать на себе изобретения большевика — это ужасно!! Только вот контроль профессоров неапольских… если эти профессора действительно знающие… Знаете, если поедете зимой, во всяком случае заезжайте к первоклассным врачам в Швейцарии и Вене — будет непростительно, если Вы этого не сделаете! Как здоровье теперь?
Ваш Н. Ленин».
(ноябрь 1913 г., Полное собрание сочинений, Изд. 5, Том 48, стр. 224)
#цитата
Под ручку с Зощенко
30 октября в дневнике Корнея Чуковского за 1927 год:
Я пошел к Зощенке. Он живет на Сергиевской, занимает квартиру в 6 комнат, чернобров, красив, загорел. Только что вернулся с Кавказа. «Я как на грех налетел на писателей: жил в одном пансионе с Толстым, Замятиным и Тихоновым. О Толстом вы верно написали: это чудесный дурак». А Замятин? «Он — несчастный. Он смутно чувствует, что его карьера не вытанцевалась, — и не спит, мучается. Мы ехали с ним сюда вместе: все завешивали фонарь, чтобы заснуть... Теперь он переделывает «Горе от ума» для Мейерхольда». — А вы? — А я здоров. Я ведь организую свою личность для нормальной жизни. Надо жить хорошим третьим сортом. Я нарочно в Москве взял себе в гостинице номер рядом с людской, чтобы слышать ночью звонки и все же спать. Вот вы и Замятин все хотели не по-людски, а я теперь, если плохой рассказ напишу, все равно печатаю. И водку пью. Вчера вернулся домой в два часа. Был у Жака Израилевича. Жак женился, жена молодая (ну, она его уже цукает, скоро согнет в бараний рог). У Жака были Шкловский, Тынянов, Эйхенбаум — все евреи, я один православный, впрочем, нет, был и Всев. Иванов. Скучно было очень. Шкловский потолстел, постарел, хочет написать хорошую книгу, но не напишет, а Всев. Иванов — пьянствует и ничего не делает. А я теперь пишу по-нормальному — как все здоровые люди — утром в одиннадцать часов сажусь за стол — и работаю до 2-х — 3 часа, ах какую я теперь отличную повесть пишу, кроме «Записок офицера» — для второго тома «Сантиментальных повестей», вы и представить себе не можете...»
Мы вышли на улицу, а он продолжал очень искренне восхищаться своей будущей повестью. «Предисловие у меня уже готово. Знаете, Осип Мандельштам знает многие места из моих повестей наизусть — может быть потому, что они как стихи. Он читал мне их в Госиздате. Героем будет тот же Забежкин, вроде него, но сюжет, сюжет».
— Какой же сюжет? — спросил я.
— Нет, сюжета я еще не скажу... Но я вам первому прочту, чуть напишется.
И он заговорил опять об организации здоровой жизни. «Я каждый день гимнастику делаю. Боксом занимаюсь...»
Мы шли по набережной Невы, и я вдруг вспомнил, как в 1916 году, когда Леонид Андреев был сотрудником «Русской Воли» — он мчался тут же на дребезжащем авто, увидел меня, выскочил и стал говорить, какое у него теперь могучее здоровье. «Вот мускулы, попробуйте!» А между тем он был в то время смертельно болен, у него ни к черту не годилось сердце, он был весь зеленый, одна рука почему-то не действовала. Я сказал об этом Зощенке. «Нет, нет, со мною этого не будет». Когда он волнуется или говорит о задушевном, он произносит «г» по-украински, очень мягко.
«Ах, я только что был на Волге, и там вышла со мною смешная история! По Волге проехал какой-то субъект, выдававший себя за Зощенко. И в него, в поддельного Зощенко, влюбилась какая-то девица. Все сидела у него в каюте. И теперь пишет письма мне, спрашивает, зачем я не пишу ей, жалуется на бедность - ужасно! И, как на грех, это письмо вскрыла моя жена. Теперь я послал этой девице свой портрет, чтобы она убедилась, что я тут ни при чем».
Мы пришли к Радлову, Ник. Эрн. Радлов только что встал. Накануне он пьянствовал у Толстого. До 6 часов утра. Ничего не пил - кроме водки и шампанского. По пьяному делу было у него столкновение с Щеголевым - очень мучительное. Щеголев говорил о ГПУ, что для партийного человека ГПУ учреждение не одиозное. Радлов хотел защитить противоположную точку зрения: «Ну, представьте себе, Павел Елисеевич, что вы сами служите в ГПУ». Жене Щеголева показалось, что Радлов обвиняет его в службе там, и она подняла скандал, т. к. тоже была пьяна. «Кончилось все миром, я объяснился, поцеловал у нее длань, но нехорошо».
#литература
30 октября в дневнике Корнея Чуковского за 1927 год:
Я пошел к Зощенке. Он живет на Сергиевской, занимает квартиру в 6 комнат, чернобров, красив, загорел. Только что вернулся с Кавказа. «Я как на грех налетел на писателей: жил в одном пансионе с Толстым, Замятиным и Тихоновым. О Толстом вы верно написали: это чудесный дурак». А Замятин? «Он — несчастный. Он смутно чувствует, что его карьера не вытанцевалась, — и не спит, мучается. Мы ехали с ним сюда вместе: все завешивали фонарь, чтобы заснуть... Теперь он переделывает «Горе от ума» для Мейерхольда». — А вы? — А я здоров. Я ведь организую свою личность для нормальной жизни. Надо жить хорошим третьим сортом. Я нарочно в Москве взял себе в гостинице номер рядом с людской, чтобы слышать ночью звонки и все же спать. Вот вы и Замятин все хотели не по-людски, а я теперь, если плохой рассказ напишу, все равно печатаю. И водку пью. Вчера вернулся домой в два часа. Был у Жака Израилевича. Жак женился, жена молодая (ну, она его уже цукает, скоро согнет в бараний рог). У Жака были Шкловский, Тынянов, Эйхенбаум — все евреи, я один православный, впрочем, нет, был и Всев. Иванов. Скучно было очень. Шкловский потолстел, постарел, хочет написать хорошую книгу, но не напишет, а Всев. Иванов — пьянствует и ничего не делает. А я теперь пишу по-нормальному — как все здоровые люди — утром в одиннадцать часов сажусь за стол — и работаю до 2-х — 3 часа, ах какую я теперь отличную повесть пишу, кроме «Записок офицера» — для второго тома «Сантиментальных повестей», вы и представить себе не можете...»
Мы вышли на улицу, а он продолжал очень искренне восхищаться своей будущей повестью. «Предисловие у меня уже готово. Знаете, Осип Мандельштам знает многие места из моих повестей наизусть — может быть потому, что они как стихи. Он читал мне их в Госиздате. Героем будет тот же Забежкин, вроде него, но сюжет, сюжет».
— Какой же сюжет? — спросил я.
— Нет, сюжета я еще не скажу... Но я вам первому прочту, чуть напишется.
И он заговорил опять об организации здоровой жизни. «Я каждый день гимнастику делаю. Боксом занимаюсь...»
Мы шли по набережной Невы, и я вдруг вспомнил, как в 1916 году, когда Леонид Андреев был сотрудником «Русской Воли» — он мчался тут же на дребезжащем авто, увидел меня, выскочил и стал говорить, какое у него теперь могучее здоровье. «Вот мускулы, попробуйте!» А между тем он был в то время смертельно болен, у него ни к черту не годилось сердце, он был весь зеленый, одна рука почему-то не действовала. Я сказал об этом Зощенке. «Нет, нет, со мною этого не будет». Когда он волнуется или говорит о задушевном, он произносит «г» по-украински, очень мягко.
«Ах, я только что был на Волге, и там вышла со мною смешная история! По Волге проехал какой-то субъект, выдававший себя за Зощенко. И в него, в поддельного Зощенко, влюбилась какая-то девица. Все сидела у него в каюте. И теперь пишет письма мне, спрашивает, зачем я не пишу ей, жалуется на бедность - ужасно! И, как на грех, это письмо вскрыла моя жена. Теперь я послал этой девице свой портрет, чтобы она убедилась, что я тут ни при чем».
Мы пришли к Радлову, Ник. Эрн. Радлов только что встал. Накануне он пьянствовал у Толстого. До 6 часов утра. Ничего не пил - кроме водки и шампанского. По пьяному делу было у него столкновение с Щеголевым - очень мучительное. Щеголев говорил о ГПУ, что для партийного человека ГПУ учреждение не одиозное. Радлов хотел защитить противоположную точку зрения: «Ну, представьте себе, Павел Елисеевич, что вы сами служите в ГПУ». Жене Щеголева показалось, что Радлов обвиняет его в службе там, и она подняла скандал, т. к. тоже была пьяна. «Кончилось все миром, я объяснился, поцеловал у нее длань, но нехорошо».
#литература
Ценные специалисты и экономика
Это устаревшие (за 2018 год) данные по фискальной пользе, приносимой Дании гражданами разных возрастов — с поправкой на их происхождение. Самая быстропополняемая страта — "ближневосточные-североафриканские-турки" — не выходит в ноль даже на пике трудоспособности и всё равно паразитирует на остальных.
Это устаревшие (за 2018 год) данные по фискальной пользе, приносимой Дании гражданами разных возрастов — с поправкой на их происхождение. Самая быстропополняемая страта — "ближневосточные-североафриканские-турки" — не выходит в ноль даже на пике трудоспособности и всё равно паразитирует на остальных.
Пораженный Западом человек: взгляд из Ирана на западничество
«Гарбзадеги» («поражение Западом, западничество») — слово, которым иранский публицист Джалал Але-Ахмад (1923–1969) охарактеризовал состояние своей страны, оказавшейся сырьевым придатком неоколониальных империй. Читайте интересный и актуальный отрывок из одноименного эссе.
«Гарбзадеги» («поражение Западом, западничество») — слово, которым иранский публицист Джалал Але-Ахмад (1923–1969) охарактеризовал состояние своей страны, оказавшейся сырьевым придатком неоколониальных империй. Читайте интересный и актуальный отрывок из одноименного эссе.
Дзен | Статьи
Пораженный Западом человек: взгляд из Ирана на западничество
Статья автора «Истории от историка» в Дзене ✍: «Гарбзадеги» («поражение Западом, западничество») — слово, которым иранский публицист Джалал Але-Ахмад (1923–1969) охарактеризовал состояние своей...
"Сердцем советской системы является Российская Республика с её жестоко эксплуатируемым и изуродованным народом. В этой центральной республике режим не делает никаких экономических или идеологических уступок. Солидарность всей системы зиждется на пассивности и национализме русского народа, который финансирует военную программу страны и несет на себе всю тяжесть абсолютной неэффективности чистой коммунистической экономики. Чтобы сохранить своё нынешнее состояние равновесия, советская система истощает сердце страны", - написал в 1970-е годы французский антрополог Эммануэль Тодд.
В России есть худшие напасти, нежели ЛГБТ и квадроберство — уже почти вековая политика власти по отношению к русскому народу.
В России есть худшие напасти, нежели ЛГБТ и квадроберство — уже почти вековая политика власти по отношению к русскому народу.
"В последний день октября люди вышли на работу с радостным чувством светлого праздника Хэллоуин, а уходили с работы со словами - йолки, скоро ж Новый год".
С просторов тырнета
С просторов тырнета