Наконец посмотрел «Оппенгеймера» в хорошем качестве. В контексте арабо-израильского конфликта он воспринимается уже не как простое антивоенное предостережение с акцентом на ядерный фактор (что было понятно изначально, если понимать к какому идеологическому лагерю принадлежит Нолан и какую функцию он выполняет в диалоге глубинных элит Запада). Учитывая, что важные фильмы в Америке всегда снимаются не как реакция на события, а как их предвестие, art-подготовка, нет сомнений, что Нолан был в курсе готовящегося обострения на Ближнем Востоке заранее, и посыл «Оппенгеймера» с его явным акцентированием еврейской темы адресован именно к израильским элитам (и тем, кто стоит за ними на Западе): не надо участвовать в экспериментах американцев по смене международного порядка через его подрыв.

В фильме есть очень важный момент: соглашаясь испытать бомбу на японцах, Оппенгеймер объясняет свою позицию коллегам так – якобы после того, как люди увидят эти чудовищные взрывы, они поймут, что с войнами пора заканчивать, и тогда наступит мир во всем мире, прочный и долговечный. Сегодня в качестве запала к такой бомбе используется сам Израиль, и его глубинная элита (таковая всегда эзотерична) идет на это осознанно, чтобы на руинах старого мира отстроить Всемирный Израиль, а точнее, Новый Вавилон. Судя по финалу, сам Нолан уже не видит надежды на предотвращение такого сценария. Мы же в русском эзотерическом подполье никогда не питали иллюзий на этот счет. Бахнут, обязательно бахнут. Весь мир в труху. А потом мир и безопасность.

Стихотворение дня

Мой дед на Третьей мировой
Носил чернёную тельняшку,
Весной под Русской Лозовой
Добыл в бою казачью шашку.
Всё лето просидел в пыли,
Копал окопы да землянки,
Ходил на штурм, видал вдали
С немецкими крестами танки.
Когда настали холода
И враг всей силой навалился,
Шутил: «И кто из нас орда?» —
Но не бежал и крепко бился.
Кому прорыв, кому провал —
Ах, жизнь, чего ж ты мимолётна! —
Тогда мой дедушка поймал
Привет от злого миномёта.
Зима, постель, больничный лёд,
Снег за окном и снег палаты.
А в это время шли вперёд
Другие русские солдаты:
Мордва, якут и осетин…
Дед ел свой суп, читал Абая,
Лил в рану йод, хлоргексидин,
Ходил до медсестры хромая,
Заделал папку и сказал:
«Я не герой, но не бездельник».
Ушёл на фронт и там пропал,
Надев, конечно, старый тельник.
Найти бы, дед, тебя сейчас
И оттаскать вне всяких правил
За то, что ты погиб за нас
И даже фото не оставил.

Артем Рагимов

Вчера был похоронен Руслан Есеналиев. Учасник Второй чеченской, после – пятнадцать лет служил на границе. На СВО – доброволец с первых месяцев. Мой брат.

Похороны проходили в деревне Савенка, Поласовского района Волгоградской области. Основали село этнические малоросы, живут они там на пару с казахами, и всё это – Россия. Три поколения Еесналивых уходило с этого села воевать за Россию.
Подъезжая к реке Торгун, которое разделяет село напополам, вижу на мосту большие буквы С. А. В. Е. Н. К. А.
Мои родственники с гордостью говорят, что буквы появились 2 года назад. И даже горят ночью. Есть версия, что изначально название села заканчивалась на О. Сразу же представил, как с подобной вывеской фоткаются нацболы.

Веселые и отстранённые мысли переодически разбавляют реальность и оттеняют мрачный повод, по которому все собрались. Возле дома, где вырос Руслан, и где до сих пор живут его родители, только машин припарковоно под сотню.

Руслан был самый старший из моих двоюродных братьев. Во время Второй чеченской компании в тылу не отсиживался, а реально пахал за себя и того парня. После – семья и служба на границе. Расказывал, как во время сработок от Казахстана выезжал целый взвод на броне по боевой. А с российской стороны был направлен аж целый один прапорщик в его лице. В одной руке ПМ, а рядом служебная собака. Он вообще был весёлый парень. Помню, как начиная с 2015 года он уговаривал меня взяться за голову и понять, что вечно везти не будет. Каково же было моё удивление, когда он пресылал фотки с СВО в составе барсов. Говорил, что на пенсии оказалось скучно, и раз не хватает добровольцев, то он для этого самый идеальный кандидат. Потом перешёл в ВДВ, отходил одним из последних с Херсона. Был не раз награждён. У бойцов пользовался большим авторитетом, совсем недавно подписал контракт на 3 года, должен был получить офицерское звание.

На похороны приехала местная администрация. Глава района не сдерживал слезы, он совсем недавно ездил к Руслану с гуманитаркой, вспоминал, как тот подбадривал молодых, когда те боялись и уставали. Все слова, сказанные на прощание, были искренними. Говорили, что он погиб за всех здесь присутсвующих, чтобы у них не произошло того же, что 10 лет переживают на Донбассе.
Никакой иронии или чтения агиток с листочка, за тысячи километров от войны русские и казахи, мусульмане и православные понимают самые сложные и одновременно простые истины. По Паласовскому району в этот день хоронили ещё двоих бойцов. В самом селе за СВО уже прошло около 10 похорон, почему-то с этих мест во время любой войны призыв был колоссальным, но и добровольцев огромное количество. Кто-нибудь скажет, что дело в уровне жизни и низких зарплатах, но руководствуясь этой логикой, мы должны видеть огромное количество вчерашних мигрантов в сторону СВО сразу после получения паспорта. Но они почему-то туда не спешат. Не знаю, может в этих степях вода такая? Ещё слышал версию, что с этих мест в спецподразделения отбирали потому, что парни отлично переносят и жару, и холод.
Перебирая эти версии, кто-то рядом вспомнил историю, как в начале СВО у военкомата была драка между добровольцами из двух сëл. Потому что одни хвалились перед другими большим количеством желающих.

Вообще, всё разговоры мужиков на похоронах были только о войне, со знанием самых тонких нюансов. На секунду мне показалось, что стою рядом с Донецкой располагой, а не в селе посреди бескрайней степи на самой границе с Казахстаном. Рядом стояли ещё двое моих братьев. Один после двух тяжёлых ранений востанавливал здоровье, другой тоже не так давно был ранен под Работино, и скорее всего снова вернётся на службу. Самый младший из братьев не смог приехать. Он военный лётчик и служит настолько далеко, что просто не успел.
Мулла читал молитвы, потом поминки – как здесь принято, с обилием еды и без алкоголя. Резкая боль появлялась каждый раз, когда приходилось видеть родителей и родную сестру Руслана. В разговорах никто не мог привыкнуть, что теперь всё о нём только в прошедшем времени. Здесь о нëм будут помнить всегда. Узнайте и вы, что жил такой человек и настоящий воин.