больше всего настораживает, что даже в швеции количество людей с антителами - менее 10%. оно, конечно, не известно, насколько важны антитела в нечувтвительности к ковиду. вполне возиожно, что существуют просто иные способы сопротивления организма вирусу, чем стандартная теория антител. когда имунная система справляется с заражением малым количеством вирусов без всякой выработки антител. хотя неизвестно, на что вообще способны антитела - сопротивляются ли они любой дозе полученных вирусов и универсальны ли для всех мутаций. какое количество людей с антителами в той же ухани на данный момент? я не встречал такой цифры.
так или иначе, пример швеции демонструет, что и отсутствие карантина не ведет к обретению стадного иммунитета. но нет о твета даже на вопрос - приобретает ли иммунитет переболевший? а если да, то означает ли это наличие у 100% переболевших антител в крови? даже на этот вопрос я ответа не нахожу (разве что в форме : переболевшие повторно не болеют. но это не ответ. как минимум нет ответа на вопрос - соприкасались ли они повторно с вирусом и в каких масштабах).
очень может быть, что эта пандемия создаст эпистемологический кризис для онтологических оснований медицины и заставит ее наконец пересмотреть свое понятие болезни и свой взгляд на организм как сингулярный предмет лечения. кризис политики прикосновения уже коснулся и самой медицины - ее практики прикосновения к телу и топологии внешнего и внутреннего, вся экономия отношений тела и касания поставлены под вопрос. все поле перцепции и репрезентации тела, сложившееся между страдающим, мертвым и воскресающим телом, сейчас в глубоком кризисе. кризис метафизики добрался до своих основ - медицинской онтологии авиценны. метафизика бытия стоит на интерпретации аристотеля авиценной, а авиценна эту интерпретацию действующих причин в отношении тела и души создал из прикладных соображений - как философию своей медицинской практики. целостность формы тела и здоровье - понятия, тождественные у авиценны, и именно в таком виде они и унаследованы фомой и новой европейской медициной .
интересно, что отрицание этих основ аверроистами на 5 Латеранскому соборе определяется как чума, а томистский ответ на проблему единства и множественности в отношениях души и тела - как излечение от этой чумы. Это происходит за 40 лет до великой чумы. нет сомнений, что великая чума 14 века и новая метафизика бытия не случайно практически синхронны . в ответе аверроистам при помощи метафизики авиценны, откуда и рождается вся наша метафизика бытия как сущего, содержится ответ на предчувствуемый уже ужас великой чумы - новая картина мира, реорганизуюшая взгляд на пространство, тело и социальную солидарность, которая интенсивно будет кристаллизоваться уже после самой опустошительной эпидемии.
и вот сейчас эта основа у нас под ногами ухнула в бездну - и нам надо заново переигрывать сами основы ответа на аверроистский вызов, медицинскую основу всей этой метафизики. дело, начатое философами - критика и деструкция новоевропейской метафизики субъекта - теперь перешло в кризис репрезентации тела в его отношениях с нормой здоровья и патологии. теперь этот кризис метафизики дошел в каждый дом.
сова минервы вылитает вовсе не в сумерках. она вылетает в моменты коллективного ужаса, доставляющего ощущение да-зайна каждому телу, полагающему, что оно располагает душой. вот тогда и приходит к интеллекту упакованный в вопль ужаса запрос на теорию от униженной телесности с ее растительной и животной частями души

интереснее поставить вопрос о том, что есть сексуальные отношения с точки зрения соотношения обучения и власти. перенос интереса с предмета на учителя - дело универсальное и должно рассматриваться в рамках крезиса, неутилитарной заботы о себе. внутри этой заботы есть внешнее начало, учитель, совмещенный с активным интеллектом. крезис не бывает без узуальных отношений с учителем, сугубо объектно знание не передается. но не только знание. практика психического лечения и воспитания устроены точно так же. нужен господин истины, соединяющий активную и пассивную части души или душукак форму тела и интеллект. в жтом соединении выстраивается отношение трех частей души: растительной, животной и интеллигибельной. учение и лечение души неизбежно имеет дело так де и с растительной и животной частями души. релукция души фомой к интеллекту окащалась катастроыой объективации субъекта. если мэтр обращается только к интеллигибельной части души, он редуцирует тело к трупу. соединения трех частей души не происходит - и процесс лечения-воспитания-познания остается фрагментарным, в нем не образуется органического единства души как формы тела - объект крезиса (субъект в старом сиысле) не превращается в действующего агента крезиса, способного стать в свою очередь мэтром истины. он остается ребенком на всю жизнь, зависимым от внешнего источника.
что такое сексуалтное отношение? это школа господства интеллектуальной части души над растительной и животной, господтва теорийи над страстью и действием. именно так понимали сексуалтный отношения либертины - в их мире сексуалтные отношения отца и дочери - ннобходимый момент воспитания в дочери господина, а не жертвы - или того, кто располагает атараксией, бесстрастостью господства над страстью и действием. страсть или растительную душу надо превзойти.
вот основная топологическая топика проблемы. я не буду обсуждать здесь многочисленные феминистские ответы на эту топику. большей частью оги беспомощные - кроме тех, что двигаются к вопросу о множественности строения псюхе. как бы ща пределы топики аристотеля.
с постлекаотовской системеработы с душой как интеллектом так или иначе вся проблематика овладения страстями и действиями остается громадной проблемой. и резюмируется эта проблема объективацией отношений. фрейд построил целую машинерию трансферов чтобы предолеть проблему сексуальных отношений врача и пациента- и в резкльтате попадив череду огромных противоречий, приведших его к пессимизму поздних работ о социальном. тем более вопрос превращен в темного попутчика в школе и университете. ращрушив целостность пайдеии, просвещение не создало удовлетворительной замены. мы остамся детьми, мы не входим в модерн - и это имеет огромные политические последствия - запрос на усителя и вождя остается в центре политической солидарности.
наши терки о харрасменте и педрфилии обозначают для нас эту зону, кула загнана в качестве темного попутчика наша задача к обретению крезиса самих себя - заботы о себе неутилитарного типа. телесное прикосновение - или вопрос о соединении интеллекта с животной и растительной частью души при помощи мэтра крезиса - приобрел значение политического страха. фрейд его обозначал через кастрацию и каннибализм отца. проблему он понимал, но темного попутчика боялся всю жизнь.
эту проблему поздний фуко и назвал проблемой парессии.
пока мы не найдем алекватных форм телесного контакта учителя и ученика в процессе крезиса - мы обречены производить калек своим врспитанием и образованием. феминизм преимущественно - философия калек. попытка сделать инвалидность несобранных душ нормой. и конечно калеки производятся с двух сторон ублюдрочного крезиса. ковид наглядно продемонстировал, чем явлчется наша школа - родом тюрьмы и исправительно-трудового лагеря. никакого господина крезиса там не прелполагается. ребенок не воспитывается к автономии собранной души. онлацн образования усугубляет наши проблемы многократно.
как то так.

трение слизистых - всего лишь технический вспомогательный элемент пойэсиса как мимесиса в политическом отношении учителя и ученика или господина истины и ее проводника (музы для алетейи тоже требует трения слизистых поэтом). чудовищная гипертрофия трения слизистых, превратившая прагматический ритуал в центр ойкономии - одна из самых больших проблем новоевропейского человека. собранная наверно вокруг отношения двух состояний тела христова - мертвого тела в могиле и страдающего тела на кресте. эта гипертрофия блокирует действие воскресения как завершения трансгресии, оставляя нас в бесконечной утомительной циркуляции бесплодной керигмы - за которой нет ничего. ее мы и именум сексом. наш секс - отношение страстного и мертвого тел . воскресший христос не придет к расколотому существу такого конвульсирующего в бесконечно откладываемом сладострастии разделения двух тел. оргазм невозможен а женщина не существует - не/гарантирована как бытие в своем наслаждении первомотором активного интеллекта.
(здесь интересно сделать ход к атаке ковида на слизистые)

у нас наш любимый бывший профессор геллер делал пару недель назад доклад на семинаре - о экранизации идиота Пырьевым. пырьев был чуть ли не главный сталинский режиссер, и вдруг занялся интенсивной экранизацией достоевского сразу после реабилитации письменника. первой экранизацией стал идиот(1958), христологический роман. потом еще будут белые ночи и братья карамазовы, которые он не успеет закончить, заканчивали актеры. очень любопытно, что режиссер совецких идиллий переходит от кубанских казаков прямо к идиоту. а потом выбирает белые ночи, из которых тоже делает идиллию. геллер анализировал только сам фильм. но интересно показал, что при всей осмысленности режиссуры (специальное конструированиетпромтранства и планов) пырьев советизирует достоевского. главному идиллисту - добавлю от себя - было доверено препарировать достоевского для его введение в советское воображаемое. и он с этим справился. когда мы обсуждаем иронию судьбы, категорически необходимо соотносить яковлева с его ролью в идиоте. рязанов снимает пародию на советизированного пырьевым идиота - и скорее всего на пырьева как такового как режиссера, анализ планов и декоров геллером наводит на сопоставление с планами и декорами иронии.
интересно, что актеры бунтовали против этой слащавой советизации. яковлев отказался сниматься во второй части и идиот никогда не был закончен. а до этого клара румянова отказалась играть в сентиментальном фильме 54 года и пырьев ей вообще закрыл дорогу в кино. не знаю, были ли неприятности у яковлева. но сам бунт очень показателен, пырьев ошущался одиозно уже продвинутыми современниками.
так или иначе, деконструкция христологии в совецкую идиллию и вообще деконструкция достоевского из поэта болезненной психики в романтического певца возвышенного интересна не только как механизм возвращения фмд в абсолютно новый антропологический контекст, но и как ретроспективный взгляд на сталинскую идиллию пырьева. надо бы взглянуть с этой установкой на его братьев карамазовых - что происходит там.
конструирование советского достоевского вообще интересная проблема. и интересен сопоставительный анализ. например белые ночи пырьева выходят два года спустя после фильма висконти (1957 и 1959) и наверняка находятся в каком то диалоге с неореализмом. кстати летят журавли - тоже идиллия по сути дела, интересно ее видеть в неореалистическом контексте. впрочем тема влияния западного кинематографа на советское кино и диалога и полемики в этом контексте вообще, кажется, почти не изучена.
лишь после смерти пырьева стали появляться другие экранизации достоевского - фильм по пр и нак кулиджанова появился в 69 году, и дух его совсем не пырьевский. впрочем, на этом по сути и была поставлена точка в советской фильмографии достоевского. пырьев так и остался главным советским его экранизатором. он препарировал достоевского под новую антропологию человека - и последствия этого препарирования мы еще и близко не осмыслили. даже в иронии судьбы это остается белым пятном. а ведь и служебный роман, как я сейчас вижу, имеет контексты раннего достоевского, препарированого пырьевым в идиллию. впрочем советская идиллия вообще осмыслена плохо, ничего похожего на книгу кавелла у нас нет до сих пор. геллер интересно поставил вопрос о советизации достоевского. это надо доводить до ума.

красивое рассуждение у либера. в средневековом универе различали позицио и дубитацио. позицио - это высказывание в рамках христианской теологической истины веры, все, что не подлежит сомнению и соответствует канону. дубитацио - высказывание всего, что не соответствует канону веры и теологической истины, проверка истин веры чужыми им высказыааниями. это примерно как критика буржуазной философии в советском учебном каноне. это рассказывается для опровержения.
так вот, аверроисты с факультета искусств были запрещены как производители истин веры, позицио. они занимались логикой и риторикой. вопросов веры - позицио - им запретили аообще касаться после скандалов с аверроизмом. но им не могли запретить дубитацио, необходимое в обучении логике и риторике. в такой форме они свой аверроизм и стали практиковать - как набор высказываний, подлежащих опровержению.
либера показывает, как постепенно эта зона дубитацио начинает влиять на формулирование позицио - разбирая эволюции запрещений аверроистских позицио по вопросу об отношении души и тела.
и совершенно ясно, что в итоге это дубитацио и рождает декарта с его радикальным сомнением как сутью не только философии, но и разума и его отношения с телом вообще. я так понимаю, что здесь он красиво замыкает свой трехлетний курс, возвращаясь к его началу - спору фуко и деррида о позиции того, кто путает сон и явь (т е о фигуре бога-обманщика). фуко развил в ответ критике деррида свое понятие крезиса - субъект как предмет заботы о себе. что развил деррида кроме радикальной деконструкции - не берусь утверждать. но что вся эта деконструктивная эпистема, включая хайдеггера, подвергающего сомнению сомнение декарта, берет начало в опровержении опровержения аверроиса, ставшего методологией дубитацио на факультете искусств - это красиво.
если сравнить это с критикой буржуазной философии в советском универе, то при всей схожести формального приема это не то же самое, поскольку нет совпадения учения и метода - существует много буржуазных теорий в опровержении единственно правильным учением. но это нуждается в специальном исследовании, вполне возможно, что за всем дубитацио этой критики стоит неокантианство, и именно оно и есть мотор эволюции советских позицио. таким образом советскую философию просто никто пока не исследовал

пандемия - это иван бодхихарма или электрический пес? философы кажется видят скорее электрического пса. потому что гностики. а я - ивана бодхихарму таки. зла не существует субстанционально потому что. этот ипокайменон - у вас в головах. или скорее в вашем отсутствии говорящего вами всеобщего интеллекта - первомотора. великий урок толстого - вы живете как множественное растительной частью своей души. иначе она именуется жизнь как таковая. но это не товный ответ. человек - воля, соединяющая чувственную или растительную душу и интеллект. это воля или способность действия у аристотеля и именовалась животной душой. агамбен в своем различении зоона и биоса вообще построил, похоже, ложную конструкцию. хомо сакер не исключаемое, а исключающее. схема концлагеря должна быть перевернута. примерно это молж и писал: лагерь как самое свободное место в ссср. начинаю понимать смысл витплизма солжа. шаламов и солж - две разных модели витализма. агамбен работает в шаламовском витплизме. модель солжа им не описывается и ему противоречит в самых основах

агамбен в начале эпидемии считал ее не страшнее гриппа и был категорически против исключительных мер. против он и сейчас - не знаю, считает ли он ковид по-прежнему гриппом.
нанси - который вообще считает понятие биополитики не продуктивным - сразу выступил в поддержку исключительных мер. и напомнил одну милую деталь: агамбен был одним из немногих, кто отговаривал нанси от пересадки сердца тридцать лет назад. я был бы давно мертв, послушай я агамбена - иронизирует нанси. и добивает приятеля каламбуром: я ценю тем не менее агамбена как человека исключительного ума и таланта.

Доклад Э.В. Надточего «Политики прикосновения: археология субъекта в эпоху ковида», 28 мая 2020 г.

В рамках регулярного семинара сектора эстетики выступит Эдуард Надточий, доктор литературоведения Лозаннского университета, преподаватель секции славистики. Сфера научных интересов: политическая теология, политическая философия, геопоэтика. В докладе будет предложено совместно подумать над той деструкцией деструкции, которую вызывает в основах конструирования человеческого присутствия нынешний глобальный кризис, вызванный пандемией ковида. В оптике проблем аверроистской революции, как ее реконструирует Ален де Либера, и созданной в ответ на вызов аверроизма новой метафизики эго-субъективности будет предложено подумать о месте конструирования понятий «болезнь» и «здоровье» в этой археологии. Понятие пандемии будет сопоставлено с концептами «кризис евхаристического сообщества» и «политическая паника». В итоге предполагается выйти на проблематику политической теологии прикосновения.

28 мая 2020 г., 16.00
Для получения ссылки на Zoom-конференцию необходимо отправить запрос на email: [email protected].

похоже, под прикрытием пандемии. происходит масштабная деконструкция всей структуры международных отношений. углубление конфликта германии с дедушкой - лишь симптом происходящего. место германии в мире прояснится лишь после прояснения состояния и расклада сил в евросоюзе. разумеется, отношения стран ес с китаем - только часть проблем ес. центральной проблемой будут самии способы сппсения ес и накакие дертвы готова пойти германия ради этого спасения - и все прочие страны ес тоже. отношения с китаем - часть вопроса выживания ес. и, вероятно, экономические отношения с китаем для экономического выживания ес важнее любых отношений с сша. сша больше не являются гарантом мира и силой поиска балансов где бы то ни было. под дедушкой сша как субъект-агент международной политики прекратили существование. теперь это просто фактор случайных флуктуаций, государство-хулиган с непредсказуемой траекторией. невозможно вообще выстраивать никаких долгосрочных стратегий, основываясь на каких то договоренностях с дедушкой. с дедушкой в принципе невозможно договориться, он не является субъектом как силой непрерывного контроля сознанием тела через эго. эта подставка связана с интеллектом случайным образом. в принципе, дедушка - вирус, а мировая политика переживает пандемию, в которой на данный момент единственное найденное решение - карантин и ожидание возврата к порядку. типа дедушка-вирус испарится и все вернется к норме. эта политика ожидания не менее беспомощна в отношении ковида, чем в отношении дедушки. дедушка сам по себе лишь симптом, срящ. куда важнее вещь-прагма, во тьме преходящая, и «бес полуденный» или сила разрушения под солнцем без тени. политическая теология сил разрушения 90го псалма нуждается, конечно, в проговаривании. здесь суть христологического спасения и топологии связывания субъекта действия и субъекта страсти-страдания. китай и его конфликт с сша надо видеть в перспективе разрушения метафизики и замещения ее гипофизикой или социальной физикой, не обеспеченной субъектом-агентом с его онтологией ценностей. будущее - за дедушкой-срящом, а не за онтологической, обеспеченной сущностью, политикой старого евросоюза меркель. бог без бытия торжествует над богом бытия. китайская машина связывания элементов - вообще не имеющая отношения к метафизике - здесь приходит как новая возможность понимания глобального не на основе репрезентации. отношения политической теологии ковида и китайской политической физики куда важнее для эрайгниса нашего да-зайн сейчас, чем кажется на первый взгляд. это должно быть продумано в своем существе новых политик отношения нормы и патологии. кангием становится политическим мыслителем. нормальное возврата к прежнему порядку больше невозможно, поэтому медицинское основание мысли макиавелли сейчас - самая суть выстроенного им понятия политического и должно быть продумано как осноаание госрезона вообще. макиавелли теперь - прежде всего философ политической теологии эпидемического сложения социального тела. которому и отвечает своим левиафаном другой философ эпидемий - гоббс.

зазырил вчера мертвые не умирают Джармуша, его фильм 2019. полное ощущение что уже видел - не понятно, это эффект фильма или правда смотрел. в принципе, это пародия джармуша на тарантино и всю поэтику эстетизации фильмов категории б. вообще сам феномен категории б предстал вдруг как философская проблема. потому что в этой категории исчезает претензия кино на нечто большее чем кино, весь его культурный эстетизм, и обнажается кино как таковое. поэтому работа вторичной эстетизации кино б - по сути деконструкция кино и его истории, а посредством этой деконструкции -и деконструкция мифов, складывающих ценностные матрицы коллективного истрического воображаемого через его репрезентации. можно это толковать как критику визуального фетишизма и восстановление сознания по его предметностям. в этом вот - суть того, что делает тарантино. джармуш работал совсем в другой оптике - настоящего постмодерна, и, кажется, здесь он первый раз попробовал себя на территории, которую окучивают люди типа тарантино и родригеса. результат получился так себе. поскольку пародия на пародию всегда слабее самой пародии, видимо. сценарий ощущуется недодуманным, а конец - оборванным. ясно, что и конец этот - пародичен, но фильм ощущается лишенным чего то существенного. ну да, так и задумыалось - тотальное дежа вю. но ход с персонажами, обсуждающими сценарий, явно недодуман. короче, остается ощущение капустника, пародия на эстетизирующих категорию б по сути оказалась просто категорией б. деауризация тарантино вернула нас в исходное состояние того, что она ауризировала - мир фильмов б. не очень интересный сам по себе, увы.

в русском переводе Mетфизики (982b) принято таумазейн переводит как удивление (знаменитая фраза об удивление как начале философии). Но вообще по всему контексту и комментариям специалистов, пишущих об ужасающем, захватывающем патосе-штиммунге, от которого можно освободиться, лишь начав говорить - мифом или логосом, скорее адекватным переводом на русский будет не удивление, а охуение. Охуение, достигшее предельной концентрации, должно кристаллизоваться философской речью, т.е. речью, обращенной к недостижимой мудрости. Охуение это - архе в тексте, т.е. не просто начало, а постоянно возобновляющееся первоначало.
Охуение, однако, разрешается филсофской речью из первоначала лишь в устроенном пространстве, позитивном пространстве.
Мордор же не создает охуению никакой вместимости, поэтому речь к мудрости, адекватная русской негативной геопоэтике, остается равным себе, ускользающим в бесконечность таумазейном, который свой мифологос находит лишь в матерной экстатике, где речь сливается с телом. Охуение потому и охуение, что в нем сокрытыа погоня за хуем, бесконечное овладение хуем или становление-хуем. Этот хуй, конечно, не имеет ничего общего с фаллосом, фигурезисом позитивных пространств. Хуй - не означающее, но именно то, как понимается софия в топологии философии - как недостижимое состояние.
Т.о. охуение, собственно, и есть перевод на русский язык слова философия.

дедушка и радикальные правые пришли туда, куда стремились - к точке бифуркации 68. иллюстрация к прошедшему будущему козеллека: переиграть прошлое ради иного будущего. поразительно совпадение со стратегией путлеризма. там тоже переигрывают прошлое ради иного будущего. будущее здесь в обоих случаях очень занятное: отрицающее само будущее как модус, обеспечивающее торжество прошлого и традиции. в обоих случаяхэто по сути восстание против модерна. что стоит за этой большой консервативной революцией? я бы не делал поспешного и очевидного вывода о бунте архаики. точнее я бы проблематизировал спмо понятие архаики. есть такая интересная тема: деколонизация средневековья. этот сюжет обсуждает тему колонизации времени и истории империями наций-государств. свой модерн они строят на фигуре колонизации своего другого - своего до-модерна, они определяют себя относительно конструкции своих темных времен, и это воображаемое поле отрицаемых темных времен - их территория колонизации во времени как протяжении. средневековье необходимо как темные времена, чтобы конституировать свой модерн как возвращение к источнику - тому,что было до этой темной срединности. на консервативной революции двух главных империй холодной войны мы отлично видим, как это работает: обе конструируют свое темное средне-вековье. за образ которого идет война. например - темные 90е, застой, сталинщина, петровщина и пр в нынешней раиссе. в сша это может быть и эпоха бэби-бумеров, и 68 год, и победа севера над югом и наверно многое другое, про что я не ведаю. вся альтернативная история в сша - работа над этой колонизацией прошлого будущего, война образов будущего. включая мартина, например, рота, кинга и филиппа рота.
но следите за руками: эта аоцна за прошедшее будущее со стороны мечтателей вернуть все в зад с неизбежностью работает как ДЕКОЛОНИЗАЦИЯ этого темного прошлого. потрясая основысвоей мифилогии светлого прогрессивного модерна, правые арзаисты обеих умирающих империй холодной войны деколонизуют то пространство, в котором сложился мир холодной войны после ялтинского сговора. мир ‘побелы над коричневой чумой», которая сама - протез темных времен,того другого, от которого ооткоадыаалась история современности. консерваторы взламывают эту очевидность и под ногами открывается бездна. которую не закрыть, не создав новую плюральность будущего, в свяке событие-структура, гле множественности событий будет отвечать множественность структур, определяющих прошлое как непрошедшее или будущее. событием может быть поражение во вьетнаме, кариьский кризис и способы его решения, провал косыгинских реформ, путч91, запрет расизма, приход ельцина или путлера к власти, возвращение путлера, октябрь 17, убийство столыпина, убийство любого из кеннеди - и многое другое. но арзаики своей атакой на однозначность свершившегося осуществляют деколонизацию сконструированного средневековья и заставляют своих противников начинать колонизацию времени заново. именно так и работает преврсхождение «конца истории». именно это и именовали «возвращением богов» старые немцы. боги возвращаются совсем не чтобы спасти нас из ада пустой секулярности. возвращается само событие бога - «отпусти народ мой». лишь пустившиеся в путь через пустыню смысла - спасутся.

самое смешное, что агамбен уже 10 лет как на пенсии и понятия не имеет о том, что такое современный университет болонской системы. рассуждает он в лучшем случае о местячковых итальянских универах времен своей молодости. вся логика болонской системы вела к он-лайн обучению и полной детерриториализации университета. однако если вспомнить республику ученых - это было невидимое дистанционное сообщество, функционировавшее эпистолярно. обвиняющий в телефашизме сторонников онлайнобучения агамбен на деле как раз и пропагандирует фашистский идеал корпоративных гемайншафтов, нацисты и фашисты обожали такие идеи братства и всяких бундов, студенты ходили на лекции с флагами своих братств, и идея единой семьи, скрепляемой делами в университете была очень популярна. скреплялось все студенческими ячейками нсдап и пнф. так что кто тут фашист - очень большой вопрос....

в ленте пробежала ссылка на текст, где перечислялось, сколько всего нехорошего враз бы испарилось, покинь сша черное население. как уменьшилось бы население тюрем, количество преступлений, венерическихзаболеваний, безработных и пр. перечисленный набор признаков и правда производит впечатление. ничего хорошего от черного населения по этим признакам ждать не приходится.
но почему, начав создавать список существенных пунктов, мешающих благой жизни, мы должны остаться в рамках именно этих выбранных критериев? что остановит других искателей благой жизни предложить иные критерии отбора достойных граждан? гитлер вполне рационально перечислял критерии, по которым евреи выходили расой, чуждой существованию среди здоровых людей в экологически здоровом месте.евреи для гитлера были такой же болезнью, какой черные - для авторов списка. они не наполняли собой тюрьмы и списки венерических больных, но от этого не прекращали быть воплощением зла на земле, мешающего наконец зажить достойной жизнью арийской расе.
и такие списки можно плодить бесконечно. гомосексуалисты, курильщики, автомобилисты, велосипедисты, любители слушать музыку с мобил в общественных местах - да мало ли их, мешающих нам наслаждаться жизнью.
я не спорю, черные - проблемная социальная группа америки. хотя критерий классификации и вызывает большие сомнения. но открыв ворота в ад таких дискриминационных социальных классификаций, вы с неизбежностью впускаете в мир силы социальной дискриминации, которые в любой момент по самому неожиданному признаку иогут сделать из вас вот такого черного.
вот что однажды поняло большинство людей сша. и вот за что они ведут борьбу. и этот тот рубеж, который нельзя оставить любой ценой. вот какова высота ставок, которых не понять совецким евреям, понаехавшим из мира красного фараона хорошо пожить на готовом поле не ими отвоеванных политических прав и свобод. они и не подозревают, какой дорогой ценой куплена их приятная жизнь среди белых людей.

между прочим, яркий автор еврейской ганста-культуры - Бабель. он по сути создал ей литературный мир и язык. вообще есть теория, что весь воровской язык построен на основе одесского ганста-идиша. и тогда выходит, что сегодня вся раисса говорит на еврейском ганста-языке и погружена в еврейскую ганста-культуру как единственное живое, что у нее осталось

черный - это протез деколонизации белого человека, его орудие освобождения от пробкового шлема. русскому уму это все пока абсолютно чуждо, конечно, он видит в этом исключительно либерастию. но именно это непонимание обрекает остатки империи на грядущее ничего. русский ум не может даже вместить, как так получилось, что буры подарили черным южную африку. уж тем более им не вместить, о чем плачет мэр миннесоты и беснуются мериканские «либерасты» сейчас. рузский ум видит себя хорошо одетым негром-надсмотрщиком, разъезжающим по плантациям на коне с красивой сбруей и верным ружьем. он совмещает позицию джанго и ди каприо в своем шизофреническом уме, но думает в нем - ди каприо-маста. порыв деколонизации перенесен в русском уме на ненависть к «западу», символом которого ему служат либерасты и толерасты. рузскому уму совершенно не понятно, почему
уютный мир плантаций юга должен погибнуть. в рузском уме так и не случился 1861 год. он тоскует по месту барина и доброй усадьбе, наполненной muzikami и devkami. конечно, он себя не видит в позиции этих девок и мужиков, он идентифицирует себя только с барином. это - терапевтический перенос травматической ситуации своей собственной колониальной периферийности и сырьевой провинции глобального мира. рузский мир не может принять реалий своего положения, он отказывается осознавать свое положение черного в мире белых и потому строит себе утопию себя как последнего защитника цивилизации белых плантаторов. белые люди в пробковых шлемах давно поняли, что этот мир умер и его удержание несет им ничего. рузские негры же живут в воображаемом мире себя - белых плантаторов. усадебная русская литература - огромное несчастье русских туземцев, ее реабилитация при сталине стала составной частью неоколониальной катастрофы - их самохолокоста. удерживая свою позицию карго-колонизатора, русские туземцы лишь завершают свое самовыпиливание из бытия. их нет в 21 веке, а скоро не будет и ни в каком. этот мир обрек себя на исчезновение в шеоле.

все более странно выглядет известная фраза из откровения ионна богослова про не холоден и не горяч. по древним комментаторам видно, какое они имели с ней затруднение (андрей кесарийский ее толковал именно в обратном смысле - как поиск середины, горячее понимал как нахождение в монастыре, а холодное - в миру, т е горячесть - веры и смирения).
апокалиптическая литература - особый род религиозного мистического письма, осуществляемого через экстатику,которой церковь вообще-то не приветствует. от стоиков, с которыми отцы церкви напряженно спорили, они унаследовали тем не менее глубокое уважение к апатии и атараксии. страсть ведет ко злу и гномическому состоянию ума. при этом страсть-патос конституируется через двойное отрицание - апатия отрицается, чтобы на втором шаге превратиться в волю патоса как волю чистого ничто. все это очень интересно реализуется в обсуждении отцами церкви моления о чаше в гефсиманском саду - каким образом возможно, чтобы Иисус молился о том, чтобы Отец небесный пронес мимо него чашу сию, т.е. вроде как избавил от того, ради чего и пришел в мир людей Иисус.
это очень сложное место, имевшее большие последствия для конструирования всей антропологии европейского христианского человека. весь курс Де Либера о патосе или отношении Страстей и страсти строится вокруг толкований моления о чаше в христианской теологии. толкования эти произвели целую антропологическую революцию, родившую в итоге субъекта-агента (человека как субъекта).
там много всякого интернсного. например, середина между низким и высоким исходно, у римлян- чисто пространственный выбор - не ходить в этаж к замужним женщинам и не спускаться в «арку» выходящих на улицу и в проходной двор комнат, где ждут клиентов проститутки. пассивность же у римлян - то, что заменяет им представление о гомосексуальности - осуждение мужчины, принявшего феминизированную роль объекта проникновения (фуко кстати построит всю свою теорию субъективации крезиса вокруг апологии этой пассивности). апатия стоиков и наследующих им христианских отцов в корне отлична, конечно, от этой пассивности проникновения ( и, кажется, бесконечно раздражает фуко поэтому). ее центральным конструктом становится «неволение», удержание от осуществления естественной воли как воли гномической, т е греховной воли не знающего логоса человека. с этой точки зрения, когда Иисус - человек без греха, разумеется - молится о чаше, просьба пронести ее мимо - лишь элемент более сложной структуры, в которой эта страсть отвергается, чтобы дать место воле отца-логоса («да будет воля твоя, а не моя). моя - это человеческая природа сына человеческого, которая должна подчиниться природе сына божьего. на деле там все еще сложнее, поскольку у максима исповедника против несторианства формулируется тезис о двух совершенных природах Христа (ставший общепринятым в христианстве церкви). но так или иначе неволение как действие удержания от непосредственного (энтимемного) осущесталения желания - только и открывает путь свободе. у буридана именно время как контроль дистанции между желанием и его осуществлением, станет основанием человеческого присутствия как отличного от животного аппетита. это все можно уже видеть в истории гефсиманского сада, где ученики поддались отрицанию недеяния, аппетиту, и уснули, тогда как иисус скорбит в сердце своем - ведет работу неволения человеческой природы, готовя переход от не-страсти, т е удержания от отказа от своей судьбы, к Страстям - в которых его молчание будет знаком апатии и атараксии (ориген здесь полемизировал со стоиками, как раз попрекавшими христа выражением страданий во время истязаний).
ты должен сказать нет Богу, нет - силе искушения, проявить неволение естественной склонности своей гномической воли - и только это нет единяет тебя с Богом Слова-логоса.
именно таким образом и пытаются толковать слова Откровения отцы церкви - горячесть отвержения, неволения. хотя вполне возможно что сам по себе автор откровения как раз дискутирует со стоиками о состоянии апатии и атараксии - именуя его теплым и потому отвергаемым верой.

жанр откровений - экстатика, нечто противоположное стоикам, так что полемика с ними вполне возможна. но стоики победили в этом споре, и интегрирование данного откровения в текст завета происходит через фильтр атараксии-апатии - скорее всего деконструируя исходный посыл

логическая конструкция «персона без индивида» не перестает бурлить в моем (?) уме. вообще конечно размышления либера сеоьезно ставят под вопрос и этого субъекта думания. я только сейчас начал понимать, что так дестабилизирует в текстах лакана и деррида. это - именно постановка под вопрос связи действия размышления и его агента. что децствие мысли как то связано с тобой - это постоянно возобноаляемый вопрос, и лакан и деррида обнажают процедуру этой проблемптизации или скорее ее сокрытия. в противоположной друг другу манере. деррида интенсифицирует риторическое протезирование действия ума. лакан - хору прихождения на ум.
но еше интернсней видеть в деконструкции (деструкции) набор инструментов деколонизации инкарнации и ипостазиса. эта процедура деколонизации как раз разюмируется постановкой под вопрос связывания персоны и индивида, симуляции фундаментальными протезами выведения к виду родовидовой (классификационной) логической структуры. через проблематику связывания души и тела в христианстве - обнажая христологические основы инкарнации ума в нашей антропологии, - либера отлично демонстрирует все множественное поле проблематизаций нашей очевидности ответа насвопрос кто думает. разбор вопроса - кто страдает на кресте (он же - кто воскрес?) и кто просит пронести чашу сию - открывает фундаментальность христологических схем ипостазиса в нашем атрибутировании мысли ее агенту в качестве я, размещенного в сингулярном теле. эта процедура индивидуации расспыпается при очной ставке с персоной и ее конструкцией. то, что все устроено на ипостатически сконструированных персонах без индивидности как центральных понятиях нашей очевидности мира - производит огромное впечатление. из школы демонстрации христа как понятийного рода без вида, т е воплощения сущности -усии без оснащения этой персоны индивидностью разных классов христов по свойствах их христовости - происходят большие последствия для фундаментальных категорий метафизики. потому что все категории метафизики именно таковы - это персоны без индивида. и в понятии культуры наглчдно видна вся проблемность такого конструировпния, поскольку наше разделение культуры на индивидов - на отдельные культуры - не держится в себе, разрушается по той простой причине, что культура - персона без индивида. это протез аппаратов секуляризованной инкарнации, созданный по модели инкарнации души или ума в теле, и культурность нам как свойство легко демонстрирует всю надуманность культур -индивидов. это вообще не так работает логически. но за этой симуляцией ипостатического конструирования персон как логических операторов в качестве индивидов по системе порфирова классификационного древа стоит сила радикального террора и насилия, непробегаемое умом поле немыслимого, данного только воле и борьбе воления с нулением. при семмнастоящая сила там - нуление. связь нуления с умом как страстью превращается в основание антропологии человеческого присутствия . я начинаю прозревать масштаб замаха де либера

это надо будет развить подробней: либера, рассуждая о персоне в аредннаековье и персоне христа в частности, рассказал о возможности персоны, не обеспеченной индивидом. это мощная мысль. нечто похожее вроде есть у фреге, но у него нет этой метафизики персоны, которая есть в христианской теологии. логически прндполагается, что это такой род, у которого нет видов. в средневековой логике существовали роды с единственным видом - например феникс. но христос находится вообще вне дерева порфирия (классификационной системы, приписываемой аристотелю). он не может быть универсальным понятием, но и не имеет индивидного воплощения и атрибутов христичности. это такое «особенное», которое есть в каждом человеке как индивиде, но христос - не род для всех людей и не вид. более того, зристос как персона - ипостпзис усии бога-логоса, несобственное «бытие», если угодно. это - маска, но такая маска, которую должны носить все люди, если хотят спастись от своей индивидности и обслуживающей ее гномической воли.
все это очень хорошо применимо и к структурированию ковида и эпидемии как формы организации социального пространства. в маске спасения человек теряет свою индивилность, при этом вирус - распространчется ипостпзийно и т п
но другое интернсное проявление - коллективное вообрпжаемое «русского народа». русский народ мыслится как персона без бытия. скорее всегг христодогическая ассоциация здесь фундаментальна, а определение народа-богоносца - точная логическая констатация его ипостазиса персоны. у этой персоны нет индивида, русский определяется сам ипостатически или энергийно. русский народ - усия, но не ипокайменон, не подлежащее. у него нет атрибутирования - или оно случайно и бесконечно. и т п
еще стоит заметить, что спор великого инквизитора с христом - спор о ипостаси и ипокайменоне, но это уже отделтный сюжет кристалла гоббса и решения как воли антигномического ипостатизирования. это надо специально обдумывать