Камнерез обрабатывает мраморную поверхность.Одно неверное движение — и конец. Ведь строение мрамора подобно древесной фактуре. В мраморе есть хрупкие слои, затвердения, трещины. Есть прочные фактурные сгустки. (Что-то вроде древесных сучков.). Есть многочисленные вкрапленная иной породы. И такдалее. В общем, дело это кропотливое и непростое.
Меня зачислили в бригаду камнерезов. Нас было трое. Бригадира звали Осип Лихачев. Его помощника и друга — Виктор Цыпин. Оба были мастерами своего дела и, разумеется, горькими пьяницами.
При этом Лихачев выпивал ежедневно, а Цыпин страдал хроническими запоями. Что не мешало Лихачеву изредка запивать, а Цыпину опохмеляться при каждом удобном случае.

Чемодан

✍️ Довлатов

Разумеется, Бушу теперь не доверяли материалов с политическим оттенком. Он писал бытовые, спортивные, культурные информации. Каждое его выступление я старался похвалить на летучке. Буш стал чаще появляться в редакционных коридорах.
К этому времени он несколько потускнел. Брюки его слегка лоснились на коленях. Пиджак явно требовал чистки. Однако стареющие женщины (а их в любой редакции хватает) продолжали, завидев Буша, мучительно краснеть. Значит, его преимущества таились внутри, а не снаружи.
В редакции Буш держался корректно и скромно. С начальством безмолвно раскланивался. С рядовыми журналистами обменивался новостями. Женщинам говорил комплименты.
Помню, в редакции отмечалось шестидесятилетие заведующей машинописным бюро - Лорейды Филипповны Кожич. Буш посвятил ей милое короткое стихотворение:
Вздыхаю я. Завидевши Лорейду... Ах, что бы это значило по Фрейду?!
После этого Лорейда Филипповна неделю ходила сияющая и бледная одновременно...

✍️ Довлатов

Сижу жую лимон. Выражение лица - соответствующее. А Марина твердит свое:
- Истинный талант когда-нибудь пробьет себе дорогу. Рано или поздно состоится. Пиши, работай, добивайся...
- Я добиваюсь. Я, кажется, уже добился. Меня обругал инструктор ЦК по культуре. Послушай, а где это самое? Ты говорила - на донышке...
Марина принесла какую-то чепуху в заграничной бутылке, два фужера. Включила проигрыватель. Естественно - Вивальди. Давно ассоциируется с выпивкой...
- Знаешь, - говорю, - я мечтал побыть в нормальной обстановке.
- Мне хочется видеть тебя сильным, ясным, целеустремленным.
- Это значит - быть похожим на Шаблинского.
- Вовсе нет. Будь естественным. Вероятно, для меня естественно быть неестественным.
- Ты все чрезмерно усложняешь. Быть порядочным человеком не такое уж достижение.
- А ты попробуй.
- Хамить не обязательно.
И правда, думаю, чего это я... Красивая женщина. Стоит руку протянуть. Протянул. Выключил музыку. Опрокинул фужер...
Слышу: "Мишка, я сейчас умру!" И едва уловимый дребезжащий звук. Это Марина далекой, свободной, невидимой, лишней рукой утвердила фужер...
- Мишка, - говорю, - в командировке.
- О Господи!...
Мне стало противно, и я ушел. Вернее, остался.

✍️ Довлатов

Три недели я прожил у Буша с Галиной. Это были странные, наполненные безумием дни.
Утро начиналось с тихого, взволнованного пения. Галина мальчишеским тенором выводила:
Эх, истомилась, устала я, Ночью и днем... Только о нем...
Ее возлюбленный откликался низким, простуженным баритоном:
Эх, утону ль я в Северной Двине, А может, сгину как-нибудь иначе... Страна не зарыдает обо мне, Но обо мне товарищи заплачут...
Случалось, они по утрам танцевали на кухне. При этом каждый напевал что-то свое. За чаем Галина объявляла:
- Называйте меня сегодня - Верочкой. А с завтрашнего дня - Жар-Птицей...
Днем она часто звонила по телефону. Цифры набирала произвольно. Дождавшись ответа, ласково произносила:
- Сегодня вас ожидает приятная неожиданность.
Или:
- Бойтесь дамы с вишенкой на шляпе...
Кроме того, Галина часами дрессировала прозрачного, стремительного меченосца. Шептала ему, склонившись над аквариумом:
- Не капризничай, Джим. Помаши маме ручкой...

✍️ Довлатов

Есть у номенклатурных работников одно привлекательное свойство. Они не злопамятны хотя бы потому, что ленивы. Им не хватает сил для мстительного рвения. Для подлинного зла им не хватает чистого энтузиазма. За многие годы благополучия их чувства притупляются до снисходительности. Их мысли так безжизненны, что это временами напоминает доброту.
Редактор "Советской Эстонии" был человеком добродушным. Разумеется, до той минуты, пока не становился жестоким и злым. Пока его не вынуждали к этому соответствующие инструкции. Известно, что порядочный человек тот, кто делает гадости без удовольствия...

✍️ Довлатов

Вообще редакционные пьянки - это торжество демократии. Здесь можно подшутить над главным редактором. Решить вопрос о том, кто самый гениальный журналист эпохи. Выразить кому-то свои претензии. Произнести неумеренные комплименты. Здесь можно услышать, например, такие речи:
- Старик, послушай, ты - гигант! Ты - Паганини фоторепортажа!
- А ты, - доносится ответ, - Шекспир экономической передовицы!..
Здесь же разрешаются текущие амурные конфликты. Плетутся интриги. Тайно выдвигаются кандидаты на Доску почета.
Иначе говоря, каждодневный редакционный бардак здесь становится нормой. Окончательно воцаряется типичная для редакции атмосфера с ее напряженным, лихорадочным бесплодием...

✍️ Довлатов

Я ненавижу кладбищенские церемонии. Не потому, что кто-то умер, ведь близких хоронить мне не доводилось. А к посторонним я равнодушен. И все-таки ненавижу похороны. На фоне чьей-то смерти любое движение кажется безнравственным. Я ненавижу похороны за ощущение красивой убедительной скорби. За слезы чужих, посторонних людей. За подавляемое чувство радости: "Умер не ты, а другой". За тайное беспокойство относительно предстоящей выпивки. За неумеренные комплименты в адрес покойного. (Мне всегда хотелось крикнуть: "Ему наплевать. Будьте снисходительнее к живым. То есть ко мне, например".

✍️ Довлатов

Буш целыми днями разгуливал в зеленом халате, который Галина сшила ему из оконной портьеры. Он готовил речь, которую произнесет, став Нобелевским лауреатом. Речь начиналась такими словами:
"Леди и джентльмены! Благодарю за честь. Как говорится - лучше поздно, чем никогда..."
Так мы и жили. Мои шестнадцать рублей быстро кончились. Галининой пенсии хватило дней на восемь. Надо было искать какую-то работу.
И вдруг на глаза мне попалось объявление - "Срочно требуются кочегары".
Я сказал об этом Бушу. Я не сомневался, что Буш откажется. Но он вдруг согласился и даже просиял.
- Гениально, - сказал он, - это то, что надо! Давно пора окунуться в гущу народной жизни. Прильнуть, что называется, к истокам. Ближе к природе, старик! Ближе к простым человеческим радостям! Ближе к естественным цельным натурам! Долой метафизику и всяческую трансцендентность! Да здравствуют молот и наковальня!..


✍️ Довлатов

- Товарищ Довлатов, у вас имеется черный костюм?
Редактор недовольно хмурит брови. Ему неприятно задавать такой ущербный вопрос сотруднику республиканской партийной газеты. У редактора бежевое младенческое лицо, широкая поясница и детская фамилия - Туронок.
- Нет, - сказал я, - у меня джемпер.
- Не сию минуту, а дома.
- У меня вообще нет костюма, - говорю.
Я мог бы объяснить, что и дома-то нет, пристанища, жилья. Что я снимаю комнату бог знает где...
- Как же вы посещаете театр?
Я мог бы сказать, что не посещаю театра. Но в газете только что появилась моя рецензия на спектакль "Бесприданница". Я написал ее со слов Димы Шера. Рецензию хвалили за полемичность...

✍️ Довлатов

В журналистике есть скупочные пункты, комиссионные магазины и даже барахолка. То есть перепродажа идет вовсю.
Есть жизнь, прекрасная, мучительная, исполненная трагизма, И есть работа, которая хорошо оплачивается. Работа по созданию иной, более четкой, лишенной трагизма, гармонической жизни. На бумаге.
Сидит журналист и пишет: "Шел грозовой девятнадцатый..."
Оторвался на минуту и кричит своей постылой жене: "Гарик Лернер обещал мне сделать три банки растворимого кофе..."
Жена из кухни: "Как. Лернера еще не посадили?" Но перо уже скользит дальше. Допустим: "...Еще одна тайна вырвана у природы..." Или там: "...В Нью-Йорке левкои не пахнут..."
В жизни газетчика есть все, чем прекрасна жизнь любого достойного мужчины.
Искренность? Газетчик искренне говорит не то, что думает.
Творчество? Газетчик без конца творит, выдавая желаемое за действительное.
Любовь? Газетчик нежно любит то, что не стоит любви.

✍️ Довлатов

С Мариной он расстался потому, что задумал жениться. Марина в жены не годилась. Было ей, повторяю, около тридцати, курящая и много знает. Мишу интересовал традиционный еврейский брачный вариант. Чистая девушка с хозяйственными наклонностями. Кто-то его познакомил. Действительно, милая Розочка, с усиками. Читает, разбирается. Торговый папа...
Роза хлопала глазами, повторяя:
- Ой, как я буду замужем?! У меня ж опыта нет.
- Чего нет? - хохотал Шаблинский...

✍️ Довлатов

У хорошего человека отношения с женщинами всегда складываются трудно. А я человек хороший. Заявляю без тени смущения, потому что гордиться тут нечем. От хорошего человека ждут соответствующего поведения. К нему предъявляют высокие требования. Он тащит на себе ежедневный мучительный груз благородства, ума, прилежания, совести, юмора. А затем его бросают ради какого-нибудь отъявленного подонка. И этому подонку рассказывают, смеясь, о нудных добродетелях хорошего человека.
Женщины любят только мерзавцев, это всем известно. Однако быть мерзавцем не каждому дано. У меня был знакомый валютчик Акула. Избивал жену черенком лопаты. Подарил ее шампунь своей возлюбленной. Убил кота. Один раз в жизни приготовил ей бутерброд с сыром. Жена всю ночь рыдала от умиления и нежности. Консервы девять лет в Мордовию посылала. Ждала...
А хороший человек, кому он нужен, спрашивается?..

✍️ Довлатов

Буш щеголял в заграничном костюме табачного цвета. Его лакированные туфли сверкали. Сорочка издавала канцелярский шелест.
- Ты прекрасно выглядишь, - сказал я ему.
Буш смущенно улыбнулся:
- Вчера Галина зубы продала. Отнесла ювелиру две платиновые коронки. И купила мне всю эту сбрую. Ну как я могу ее после этого бросить!..

✍️ Довлатов

Я курил на лестнице возле пожарного стенда. Тут меня окликнул Быковер. В любой редакции есть такая нестандартная фигура - еврей, безумец, умница. Как в любом населенном пункте - городской сумасшедший. Судьба Быковера довольно любопытна. Он был младшим сыном ревельского фабриканта. Окончил Кембридж. Затем буржуазная Эстония пала. Как прогрессивно мыслящий еврей, Фима был за революцию. Поступил в иностранный отдел республиканской газеты. (Пригодилось знание языков.) И вот ему дали ответственное поручение. Позвонить Димитрову в Болгарию. Заказать поздравление к юбилею Эстонской Советской Республики. Быковер позвонил в Софию. Трубку взял секретарь Димитрова.
- Говорят с Таллинна, - заявил Быковер, оставаясь евреем при всей своей эрудиции. - Говорят с Таллинна, - произнес он.
В ответ прозвучало:
- "Дорогой товарищ Сталин! Свободолюбивый народ Болгарии приветствует вас. Позвольте от имени трудящихся рапортовать..."
- Я не Сталин, - добродушно исправил Быковер, - я - Быковер. А звоню я то, что хорошо бы в смысле юбилея организовать коротенькое поздравление... Буквально пару слов...
Через сорок минут Быковера арестовали. За кощунственное сопоставление. За глумление над святыней. За идиотизм.

✍️ Довлатов

В Тарту мы приехали рано утром. Жбанков всю дорогу ремонтировал фотоаппарат. В ход пошли канцелярские скрепки, изоляционная лента, маленький осколок зеркала...
Сначала хотели послать Малкизля, но Жбанков запротестовал:
- Я, между прочим, фронтовик, имейте совесть!
Редактор Туронок пытался настаивать:
- Там собираются узники, а вовсе не фронтовики.
- Как будто я не узник! - возвысил голос Жбанков.
- Вытрезвитель не считается, - едко заметил редактор.
Жбанков не уступал. В резерве у него имелось действенное средство. Если Мишу явно притесняли, он намекал, что запьет. Он не говорил об этом прямо. Он только спрашивал:
- А что, касса взаимопомощи еще открыта?
Это означало, что Миша намерен раздобыть денег. А если не удастся, то пропить казенный импортный фотоувеличитель.
Как правило, ему уступали. Тем не менее запивал он часто. Сама мысль о запое была его предвестием...
- Генрих Францевич, - вмешался я, - мы со Жбанковым уже ездили.
- У нас - творческое взаимопонимание, - поддакнул Миша.
- Это меня и пугает, - сказал Туронок, - а впрочем, ладно. Езжайте.
Я думаю, редактор вспомнил, что мероприятие ответственное. А фотографировал Жбанков прекрасно...

✍️ Довлатов

- Здорово, Фима! - произнес я кощунственно бодрым голосом.
- Такое несчастье, такое несчастье, - ответил Быковер.
- Говорят, покойный был негодяем?
- Не то слово, не то слово...
- Слушай, Фима, - говорю, - ты хоть раз пытался выпрямиться? Заговорить в полный голос?
Быковер взглянул на меня так, что я покраснел.
- Знаешь, чего бы мне хотелось, - сказал он. - Мне бы хотелось стать невидимым. Чтобы меня вообще не существовало. Я бы охотно поменялся с Ильвесом, но у меня дети. Трое. И каждому нужны баретки.
- Зачем ты сюда пришел?
- Я не хотел. Я мыслил так: допустим, скончался Быковер. Разве Ильвес пришел бы его хоронить?! Никогда в жизни. Значит, и я не пойду. Но жена говорит: "Фима, иди. Там будут все, Там будут нужные люди..."
- А я - нужный человек?
- Не очень. Но ты - хороший человек...

✍️ Довлатов

Когда-то она была подругой Шаблинского. Как и все остальные сотрудницы нашей редакции. Все они без исключения рано или поздно уступали его домогательствам. Секрет такого успеха был мне долгое время неясен. Затем я понял, в чем дело. Шаблинский убивал недвусмысленностью своих посягательств. Объявил, например, практикантке из Литвы, с которой был едва знаком:
- Я вас люблю. И даже возможный триппер меня не остановит.
Как-то говорю ему:
- Мишка, я не ханжа. Но у тебя четыре дамы. Скоро Новый год. Не можешь же ты пригласить всех четверых.
- Почему? - спросил Шаблинский.
- Будет скандал.
- Не исключено, - задумался он.
- Так как же?
Шаблинский подумал, вздохнул и сказал:
- Если бы ты знал, какая это серьезная проблема...

✍️ Довлатов

Я начинал опаздывать. Вызвал такси. Буш поехал со мной на вокзал. На перроне он схватил меня за руку:
- Что я могу для тебя сделать? Чем я могу тебе помочь?
- Все нормально, - говорю.
Буш на секунду задумался, принимая какое-то мучительное решение.
- Хочешь, - сказал он, - женись на Галине? Уступаю как другу. Она может рисовать цветы на продажу. А через неделю родятся сиамские котята. Женись, не пожалеешь!
- Я, - говорю, - в общем-то, женат.
- Дело твое, - сказал Буш.
Я обнял его и сел в поезд.

✍️ Довлатов

- Откуда водка? - спрашиваю, - Кто здесь был?
Я не ревную, мне безразлично. Это у нас игра такая.
- Эдик заходил. У него депрессия.
Имеется в виду поэт Богатыреев. Затянувшаяся фамилия, очки, безумный хохот. Видел я книгу его стихов. То ли "Гипотенуза добра", то ли "Биссектриса блюдца". Что-то в этом роде. Белые стихи. А может, ошибаюсь. Например, такие:
Мы рядом шли, как две слезы, И не могли соединиться...
И дальше указание: "Ночь 21 - 22 декабря. Скорый поезд Ленинград - Таллинн".
- У него всегда депрессия. Рабочее состояние.

✍️ Довлатов

Итак, с телевидения еду к Марине. Дом ее в районе новостроек заселен коллегами-газетчиками. Выйдешь из троллейбуса - пустырь, громадный дом, и в каждом окне - сослуживец.
Поднялся на четвертый этаж, звоню. И тут вспоминаю, что на мне пиджак Шаблинского. Распахнулась дверь. Марина глядит на меня с удивлением. Может, подумала, что я Шаблинского (из ревности) зарезал, а клифт его - украл...
(У женщин на одежду память какая-то сверхъестественная. Моя жена говорила о ком-то: "Да ты его знаешь. Отлично знаешь. Такой несимпатичный, в черных ботинках с коричневыми шнурками"

✍️ Довлатов