Деникин, «Очерки русской смуты»
Том первый, глава первая
Часть 2
Настроенія въ офицерскомъ корпусѣ, вызванныя многообразными причинами, не прошли мимо сознанія высшей военной власти. Въ 1907 году вопросы объ улучшеніи боевой подготовки арміи и удовлетвореніи насущныхъ ея потребностей, въ томъ числѣ и офицерскій вопросъ, обсуждались въ «Особой подготовительной комиссіи при Совѣтѣ государственной обороны».
Генералъ Ивановъ говорилъ: "..Упрекнуть нашихъ офицеровъ въ готовности умереть нельзя, но подготовка ихъ въ общемъ слаба и въ большинствѣ они недостаточно развиты; кромѣ того, наличный офицерскій составъ такъ малъ, что наблюдается, какъ обычное явленіе, что на лицо въ ротѣ всего одинъ ротный командиръ".
Офицерство волнуется. Кромѣ волненій, оставляющихъ слѣдъ въ офиціальныхъ документахъ, есть теченія другого рода: офицеры, преданные присягѣ, смущены происходящимъ въ арміи; иные подозрѣваютъ верхи арміи въ тайномъ желаніи ее дезорганизировать. Такое недовѣріе къ власти — тоже матеріалъ для революціоннаго броженія, но уже справа. Вообще, непрерывное напряженіе, травля газетъ, отвѣтственность за каждую похищенную революціонерами винтовку, недохватъ офицеровъ и бѣдность истрепали нервы, т. е. создали ту почву, на которой вспыхиваетъ революціонное броженіе, нерѣдко даже наперекоръ убѣжденіямъ..
Что касается отношенія къ трону, то, какъ явленіе общее, въ офицерскомъ корпусѣ было стремленіе выдѣлить особу государя отъ той придворной грязи, которая его окружала, отъ политическихъ ошибокъ и преступленій царскаго правительства, которое явно и неуклонно вело къ разрушенію страну и къ пораженію армію. Государю прощали, его старались оправдать., Какъ увидимъ ниже, къ 1917 году и это отношеніе въ извѣстной части офицерства поколебалось, вызвавъ то явленіе, которое князь Волконскій называлъ «революціей справа», но уже на почвѣ чисто политической.
Наконецъ, третій устой — Отечество.
Увы, затуманенные громомъ и трескомъ привычныхъ патріотическихъ фразъ, расточаемыхъ безъ конца по всему лицу земли русской, мы проглядѣли внутренній органическій недостатокъ русскаго народа: недостатокъ патріотизма. Теперь не зачѣмъ уже ломиться въ открытую дверь, доказывая это положеніе.
Послѣ Брестъ-Литовскаго договора, не вызвавшаго сокрушительнаго народнаго гнѣва; послѣ инертнаго отношенія русскаго общества къ отторженію окраинъ, даже русскихъ по духу или крови, мало того — оправданія его; послѣ польско-петлюровскаго договора и польско-совѣтскаго мира; послѣ распродажи русскихъ территоріальныхъ и матеріальныхъ цѣнностей международнымъ политическимъ ростовщикщамъ.
Нѣтъ сомнѣнія, что явленіе распада русской государственности, извѣстное подъ именемъ «самостійности», во многихъ случаяхъ имѣло цѣлью только отгородиться временно отъ того бедлама, который представляетъ изъ себя «Совѣтская республика». Ho жизнь, къ сожалѣнію, не останавливается на практическомъ осуществленіи такого въ своемъ родѣ санитарнаго кордона. Такъ въ Екатеринодарѣ въ 1920 г. на Верховномъ кругѣ трехъ казачьихъ войскъ, послѣ горячаго спора, изъ предложенной формулы присяги было изъято упоминаніе о Россіи.
Или распятую Россію любить не стоитъ?
Том первый, глава первая
Часть 2
Настроенія въ офицерскомъ корпусѣ, вызванныя многообразными причинами, не прошли мимо сознанія высшей военной власти. Въ 1907 году вопросы объ улучшеніи боевой подготовки арміи и удовлетвореніи насущныхъ ея потребностей, въ томъ числѣ и офицерскій вопросъ, обсуждались въ «Особой подготовительной комиссіи при Совѣтѣ государственной обороны».
Генералъ Ивановъ говорилъ: "..Упрекнуть нашихъ офицеровъ въ готовности умереть нельзя, но подготовка ихъ въ общемъ слаба и въ большинствѣ они недостаточно развиты; кромѣ того, наличный офицерскій составъ такъ малъ, что наблюдается, какъ обычное явленіе, что на лицо въ ротѣ всего одинъ ротный командиръ".
Офицерство волнуется. Кромѣ волненій, оставляющихъ слѣдъ въ офиціальныхъ документахъ, есть теченія другого рода: офицеры, преданные присягѣ, смущены происходящимъ въ арміи; иные подозрѣваютъ верхи арміи въ тайномъ желаніи ее дезорганизировать. Такое недовѣріе къ власти — тоже матеріалъ для революціоннаго броженія, но уже справа. Вообще, непрерывное напряженіе, травля газетъ, отвѣтственность за каждую похищенную революціонерами винтовку, недохватъ офицеровъ и бѣдность истрепали нервы, т. е. создали ту почву, на которой вспыхиваетъ революціонное броженіе, нерѣдко даже наперекоръ убѣжденіямъ..
Что касается отношенія къ трону, то, какъ явленіе общее, въ офицерскомъ корпусѣ было стремленіе выдѣлить особу государя отъ той придворной грязи, которая его окружала, отъ политическихъ ошибокъ и преступленій царскаго правительства, которое явно и неуклонно вело къ разрушенію страну и къ пораженію армію. Государю прощали, его старались оправдать., Какъ увидимъ ниже, къ 1917 году и это отношеніе въ извѣстной части офицерства поколебалось, вызвавъ то явленіе, которое князь Волконскій называлъ «революціей справа», но уже на почвѣ чисто политической.
Наконецъ, третій устой — Отечество.
Увы, затуманенные громомъ и трескомъ привычныхъ патріотическихъ фразъ, расточаемыхъ безъ конца по всему лицу земли русской, мы проглядѣли внутренній органическій недостатокъ русскаго народа: недостатокъ патріотизма. Теперь не зачѣмъ уже ломиться въ открытую дверь, доказывая это положеніе.
Послѣ Брестъ-Литовскаго договора, не вызвавшаго сокрушительнаго народнаго гнѣва; послѣ инертнаго отношенія русскаго общества къ отторженію окраинъ, даже русскихъ по духу или крови, мало того — оправданія его; послѣ польско-петлюровскаго договора и польско-совѣтскаго мира; послѣ распродажи русскихъ территоріальныхъ и матеріальныхъ цѣнностей международнымъ политическимъ ростовщикщамъ.
Нѣтъ сомнѣнія, что явленіе распада русской государственности, извѣстное подъ именемъ «самостійности», во многихъ случаяхъ имѣло цѣлью только отгородиться временно отъ того бедлама, который представляетъ изъ себя «Совѣтская республика». Ho жизнь, къ сожалѣнію, не останавливается на практическомъ осуществленіи такого въ своемъ родѣ санитарнаго кордона. Такъ въ Екатеринодарѣ въ 1920 г. на Верховномъ кругѣ трехъ казачьихъ войскъ, послѣ горячаго спора, изъ предложенной формулы присяги было изъято упоминаніе о Россіи.
Или распятую Россію любить не стоитъ?
Деникин, «Очерки русской смуты»
Том первый, глава первая
Часть 3
Какую же роль въ сознаніи старой арміи игралъ стимулъ «отечества»?
Если верхи русской интеллигенціи отдавали себѣ ясный отчетъ о причинахъ разгоравшагося мірового пожара — борьбы государствъ за гегемонію политическую и главнымъ образомъ экономическую, за свободные пути, проходы, за рынки и колоніи, борьбы, въ которой Россіи принадлежала роль лишь самозащиты, то средняя русская интеллигенція, въ томъ числѣ и офицерство, удовлетворялись зачастую только поводами — болѣе яркими, доступными и понятными.
Офицерскій корпусъ, какъ и большинство средней интеллигенціи, не слишкомъ интересовался сакраментальнымъ вопросомъ о «цѣляхъ войны». Война началась. Пораженіе принесло бы непомѣрныя бѣдствія нашему отечеству во всѣхъ областяхъ его жизни. Пораженіе повело бы къ территоріальнымъ потерямъ, политическому упадку и экономическому рабству страны. Необходима побѣда. Всѣ прочіе вопросы уходили на задній планъ, могли быть спорными, перерѣшаться и видоизмѣняться.
Это упрощенное, но полное глубокаго жизненнаго смысла и національнаго самосознанія отношеніе къ войнѣ не было понято лѣвымъ крыломъ русской общественности и привело ее въ Циммервальдъ и Кіенталь.
Еще менѣе идея національной самозащиты была понята темнымъ народомъ. Народъ подымался на войну покорно, но безъ всякаго воодушевленія и безъ яснаго сознанія необходимости великой жертвы. Его психологія не подымалась до воспріятія отвлеченныхъ національныхъ догматовъ. «Вооруженный народъ», какимъ была по существу армія, воодушевлялся побѣдой, падалъ духомъ при пораженіи; плохо уяснялъ себѣ необходимость перехода Карпатъ, нѣсколько больше — борьбу на Стыри и Припяти, но все же утѣшалъ себя надеждой:
— Мы Тамбовскіе, до насъ нѣмецъ не дойдетъ.
Сообразно съ такимъ преобладаніемъ матеріальныхъ цѣнностей въ міровоззрѣніи «вооруженнаго народа», въ его сознаніе легче проникали упрощенные, реальные доводы за необходимость упорства въ борьбѣ и достиженія побѣды, за недопустимость пораженія: чужая нѣмецкая власть, разореніе страны и хозяйствъ, тягость предстоящихъ въ случаѣ пораженія податей и налоговъ, обезцѣненіе хлѣба, проходящаго черезъ чужіе проливы и т. д. Кромѣ того, было все же нѣкоторое довѣріе къ власти, что она дѣлаетъ то, что нужно. Тѣмъ болѣе, что ближайшіе представители этой власти —офицеры — шли рядомъ, даже впереди и умирали такъ же безотказно и безропотно, по велѣнію свыше или по внутреннему убѣжденію.
И солдаты шли мужественно на подвигъ и на смерть.
Том первый, глава первая
Часть 3
Какую же роль въ сознаніи старой арміи игралъ стимулъ «отечества»?
Если верхи русской интеллигенціи отдавали себѣ ясный отчетъ о причинахъ разгоравшагося мірового пожара — борьбы государствъ за гегемонію политическую и главнымъ образомъ экономическую, за свободные пути, проходы, за рынки и колоніи, борьбы, въ которой Россіи принадлежала роль лишь самозащиты, то средняя русская интеллигенція, въ томъ числѣ и офицерство, удовлетворялись зачастую только поводами — болѣе яркими, доступными и понятными.
Офицерскій корпусъ, какъ и большинство средней интеллигенціи, не слишкомъ интересовался сакраментальнымъ вопросомъ о «цѣляхъ войны». Война началась. Пораженіе принесло бы непомѣрныя бѣдствія нашему отечеству во всѣхъ областяхъ его жизни. Пораженіе повело бы къ территоріальнымъ потерямъ, политическому упадку и экономическому рабству страны. Необходима побѣда. Всѣ прочіе вопросы уходили на задній планъ, могли быть спорными, перерѣшаться и видоизмѣняться.
Это упрощенное, но полное глубокаго жизненнаго смысла и національнаго самосознанія отношеніе къ войнѣ не было понято лѣвымъ крыломъ русской общественности и привело ее въ Циммервальдъ и Кіенталь.
Еще менѣе идея національной самозащиты была понята темнымъ народомъ. Народъ подымался на войну покорно, но безъ всякаго воодушевленія и безъ яснаго сознанія необходимости великой жертвы. Его психологія не подымалась до воспріятія отвлеченныхъ національныхъ догматовъ. «Вооруженный народъ», какимъ была по существу армія, воодушевлялся побѣдой, падалъ духомъ при пораженіи; плохо уяснялъ себѣ необходимость перехода Карпатъ, нѣсколько больше — борьбу на Стыри и Припяти, но все же утѣшалъ себя надеждой:
— Мы Тамбовскіе, до насъ нѣмецъ не дойдетъ.
Сообразно съ такимъ преобладаніемъ матеріальныхъ цѣнностей въ міровоззрѣніи «вооруженнаго народа», въ его сознаніе легче проникали упрощенные, реальные доводы за необходимость упорства въ борьбѣ и достиженія побѣды, за недопустимость пораженія: чужая нѣмецкая власть, разореніе страны и хозяйствъ, тягость предстоящихъ въ случаѣ пораженія податей и налоговъ, обезцѣненіе хлѣба, проходящаго черезъ чужіе проливы и т. д. Кромѣ того, было все же нѣкоторое довѣріе къ власти, что она дѣлаетъ то, что нужно. Тѣмъ болѣе, что ближайшіе представители этой власти —офицеры — шли рядомъ, даже впереди и умирали такъ же безотказно и безропотно, по велѣнію свыше или по внутреннему убѣжденію.
И солдаты шли мужественно на подвигъ и на смерть.
Деникин, «Очерки русской смуты»
Том первый, глава вторая
Часть 4
Состояніе старой арміи передъ революціей.
Наша мягкотѣлость («жаль человѣка», «надо его устроить»), протекціонизмъ, вліянія, наконецъ, слишкомъ ригористически проводимая линія старшинства — засорили списки командующаго генералитета вреднымъ элементомъ.
Этими обстоятельствами объясняется ошибочность первоначальныхъ назначеній: пришлось впослѣдствіи удалить четырехъ главнокомандующихъ, нѣсколькихъ командующихъ арміями, много командировъ корпусовъ и начальниковъ дивизій.
Генералъ Брусиловъ въ первые же дни сосредоточенія 8-ой арміи (іюль 1914 г.) отрѣшилъ отъ командованія трехъ начальниковъ дивизій и корпуснаго командира. Бездарности все-же оставались на своихъ мѣстахъ, губили и войска и операціи. У того-же Брусилова генералъ Д., послѣдовательно отрѣшаемый, перемѣнилъ одну кавалерійскую и три пѣхотныхъ дивизіи, пока, наконецъ, не успокоился въ нѣмецкомъ плѣну.
И обиднее всего, что вся армія знала несостоятельность многихъ изъ этихъ начальниковъ и изумлялась ихъ назначенію...
Неудивительно поэтому, что стратегія за всю кампанію не отличалась ни особеннымъ полетомъ, ни смѣлостью. Когда арміи Юго-западнаго фронта въ маѣ (1916) перешли въ наступленіе, увѣнчавшееся огромнымъ успѣхомъ — разгромъ нѣсколькихъ австрійскихъ армій, когда послѣ взятія Луцка моя дивизія большими переходами шла къ Владимиръ Волынску, — я, да и всѣ мы, считали, что въ нашемъ маневрѣ — вся идея наступленія, что нашъ фронтъ наноситъ главный ударъ. Впослѣдствіи оказалось, что нанесеніе главнаго удара предназначено было Западному фронту, а арміи Брусилова производили лишь демонстрацію.
(прим.: в итоге командование усомнилось в успехе наступления на Западном фронте, и часть войск оттуда было направлено на Юго-запад, но не успела поддержать его, что привело к большим и бессмысленным потерям "на болотистых берегах Стохода")
Нужно сказать, что не только войска, но и начальники, получая рѣдко и мало свѣдѣній о дѣйствіяхъ на фронтѣ, плохо разбирались въ общихъ стратегическихъ комбинаціяхъ. Войска же относились къ нимъ критически только тогда, когда явно приходилось расплачиваться своею кровью. Такъ было въ Карпатскихъ горахъ, на Стоходѣ, во время второго Перемышля (весна 1917 года) и т. д.
Нѣтъ нужды прибавлять, что техническія, профессіональныя знанія команднаго состава, въ силу неправильной системы высшихъ назначеній и сильнѣйшаго разслоенія офицерскаго корпуса мобилизаціями, не находились на должной высотѣ.
Том первый, глава вторая
Часть 4
Состояніе старой арміи передъ революціей.
Наша мягкотѣлость («жаль человѣка», «надо его устроить»), протекціонизмъ, вліянія, наконецъ, слишкомъ ригористически проводимая линія старшинства — засорили списки командующаго генералитета вреднымъ элементомъ.
Этими обстоятельствами объясняется ошибочность первоначальныхъ назначеній: пришлось впослѣдствіи удалить четырехъ главнокомандующихъ, нѣсколькихъ командующихъ арміями, много командировъ корпусовъ и начальниковъ дивизій.
Генералъ Брусиловъ въ первые же дни сосредоточенія 8-ой арміи (іюль 1914 г.) отрѣшилъ отъ командованія трехъ начальниковъ дивизій и корпуснаго командира. Бездарности все-же оставались на своихъ мѣстахъ, губили и войска и операціи. У того-же Брусилова генералъ Д., послѣдовательно отрѣшаемый, перемѣнилъ одну кавалерійскую и три пѣхотныхъ дивизіи, пока, наконецъ, не успокоился въ нѣмецкомъ плѣну.
И обиднее всего, что вся армія знала несостоятельность многихъ изъ этихъ начальниковъ и изумлялась ихъ назначенію...
Неудивительно поэтому, что стратегія за всю кампанію не отличалась ни особеннымъ полетомъ, ни смѣлостью. Когда арміи Юго-западнаго фронта въ маѣ (1916) перешли въ наступленіе, увѣнчавшееся огромнымъ успѣхомъ — разгромъ нѣсколькихъ австрійскихъ армій, когда послѣ взятія Луцка моя дивизія большими переходами шла къ Владимиръ Волынску, — я, да и всѣ мы, считали, что въ нашемъ маневрѣ — вся идея наступленія, что нашъ фронтъ наноситъ главный ударъ. Впослѣдствіи оказалось, что нанесеніе главнаго удара предназначено было Западному фронту, а арміи Брусилова производили лишь демонстрацію.
(прим.: в итоге командование усомнилось в успехе наступления на Западном фронте, и часть войск оттуда было направлено на Юго-запад, но не успела поддержать его, что привело к большим и бессмысленным потерям "на болотистых берегах Стохода")
Нужно сказать, что не только войска, но и начальники, получая рѣдко и мало свѣдѣній о дѣйствіяхъ на фронтѣ, плохо разбирались въ общихъ стратегическихъ комбинаціяхъ. Войска же относились къ нимъ критически только тогда, когда явно приходилось расплачиваться своею кровью. Такъ было въ Карпатскихъ горахъ, на Стоходѣ, во время второго Перемышля (весна 1917 года) и т. д.
Нѣтъ нужды прибавлять, что техническія, профессіональныя знанія команднаго состава, въ силу неправильной системы высшихъ назначеній и сильнѣйшаго разслоенія офицерскаго корпуса мобилизаціями, не находились на должной высотѣ.
Деникин, «Очерки русской смуты»
Том первый, глава вторая
Часть 5
Объ офицерскомъ корпусѣ я уже говорилъ. Большіе и малые недочеты его увеличивались по мѣрѣ разслоенія кадроваго состава. Не ожидали такой длительности кампаніи, и потому организація арміи не берегла надлежаще ни офицерскихъ, ни унтеръ-офицерскихъ кадровъ, вливая ихъ въ ряды дѣйствующихъ частей всѣ сразу въ началѣ войны.
Роты выступали въ походъ иногда съ 5-6 офицерами. Такъ какъ неизмѣнно, при всѣхъ обстоятельствахъ кадровое офицерство (потомъ и большая часть прочихъ офицеровъ) въ массѣ своей служило личнымъ примѣромъ доблести, безстрашія и самоотверженія), то естественно оно было въ большинствѣ перебито. Такъ же нерасчетливо былъ использованъ другой прочный элементъ — запасные унтеръ-офицеры, число которыхъ въ первый періодъ войны на должностяхъ простыхъ рядовыхъ достигало иногда до 50% состава роты.
Стороннимъ разрушительнымъ вліяніямъ въ арміи не противополагалось разумное воспитаніе. Отчасти по крайней неподготовленности въ политическомъ отношеніи офицерскаго корпуса, отчасти, вслѣдствіе инстиктивной боязни стараго режима внести въ казармы элементы «политики», хотя бы съ цѣлью критики противогосударственныхъ ученій.
Этотъ страхъ относился, впрочемъ, не только къ соціальнымъ и внутреннимъ проблемамъ русской жизни, но и къ вопросамъ внѣшней политики. Такъ, напримѣръ, незадолго до войны былъ изданъ высочайшій приказъ, строго воспрещавшій воинскимъ чинамъ гдѣ бы то ни было вести разговоръ на современную политическую тему (Балканскій вопросъ, австро-сербская распря и т. д.).
Пропаганда проникала и въ старую армію съ разныхъ сторонъ. Своего рода естественной пропагандой служило неустройство тыла и дикая вакханалія хищеній, дороговизны, наживы и роскоши, создаваемая на костяхъ и крови фронта. Но особенно тяжко отозвался на арміи недостатокъ техники и главнымъ образомъ боевыхъ припасовъ.
Еще въ 1907 г. былъ разработанъ планъ пополненія запасовъ нашей арміи и отпущены кредиты. Въ теченіе управленія Сухомлинова вѣдомство получило особый кредитъ въ 450 милліоновъ рублей и не израсходовало изъ нихъ 300 милліоновъ! До войны вопросъ о способахъ усиленнаго питанія арміи боевыми припасами, послѣ израсходованія запасовъ мирнаго времени, даже не подымался.
Между тѣмъ, уже къ октябрю 1914 года изсякли запасы для вооруженія пополненій, которыя мы стали получать на фронтѣ сначала вооруженными на 10%, потомъ и вовсе безъ ружей. Въ тоже время (конецъ сентября) на вопросъ Жоффра
«достаточно ли снабжена россійская императорская армія артиллерійскимъ снаряженіемъ для безпрепятственнаго продолженія военныхъ дѣйствій», военный министръ Сухомлиновъ отвѣчалъ: «настоящее положеніе вещей относительно снаряженія россійской арміи не внушаетъ серьезнаго опасенія».
Когда въ августѣ 1917 года на скамью подсудимыхъ сѣлъ виновникъ военной катастрофы, личность его произвела только жалкое впечатлѣніе. Гораздо серьезнѣе, болѣзненнѣе всталъ вопросъ, какъ этотъ легкомысленный, невѣжественный въ военномъ дѣлѣ, быть можетъ, сознательно преступный человѣкъ могъ продержаться у кормила власти 6 лѣтъ. Какая среда военной бюрократіи — «къ добру и злу постыдно равнодушная» — должна была окружать его, чтобы сдѣлать возможнымъ и дѣйствія и бездѣйствія, шедшія неуклонно и методично ко вреду государства.
Том первый, глава вторая
Часть 5
Объ офицерскомъ корпусѣ я уже говорилъ. Большіе и малые недочеты его увеличивались по мѣрѣ разслоенія кадроваго состава. Не ожидали такой длительности кампаніи, и потому организація арміи не берегла надлежаще ни офицерскихъ, ни унтеръ-офицерскихъ кадровъ, вливая ихъ въ ряды дѣйствующихъ частей всѣ сразу въ началѣ войны.
Роты выступали въ походъ иногда съ 5-6 офицерами. Такъ какъ неизмѣнно, при всѣхъ обстоятельствахъ кадровое офицерство (потомъ и большая часть прочихъ офицеровъ) въ массѣ своей служило личнымъ примѣромъ доблести, безстрашія и самоотверженія), то естественно оно было въ большинствѣ перебито. Такъ же нерасчетливо былъ использованъ другой прочный элементъ — запасные унтеръ-офицеры, число которыхъ въ первый періодъ войны на должностяхъ простыхъ рядовыхъ достигало иногда до 50% состава роты.
Стороннимъ разрушительнымъ вліяніямъ въ арміи не противополагалось разумное воспитаніе. Отчасти по крайней неподготовленности въ политическомъ отношеніи офицерскаго корпуса, отчасти, вслѣдствіе инстиктивной боязни стараго режима внести въ казармы элементы «политики», хотя бы съ цѣлью критики противогосударственныхъ ученій.
Этотъ страхъ относился, впрочемъ, не только къ соціальнымъ и внутреннимъ проблемамъ русской жизни, но и къ вопросамъ внѣшней политики. Такъ, напримѣръ, незадолго до войны былъ изданъ высочайшій приказъ, строго воспрещавшій воинскимъ чинамъ гдѣ бы то ни было вести разговоръ на современную политическую тему (Балканскій вопросъ, австро-сербская распря и т. д.).
Пропаганда проникала и въ старую армію съ разныхъ сторонъ. Своего рода естественной пропагандой служило неустройство тыла и дикая вакханалія хищеній, дороговизны, наживы и роскоши, создаваемая на костяхъ и крови фронта. Но особенно тяжко отозвался на арміи недостатокъ техники и главнымъ образомъ боевыхъ припасовъ.
Еще въ 1907 г. былъ разработанъ планъ пополненія запасовъ нашей арміи и отпущены кредиты. Въ теченіе управленія Сухомлинова вѣдомство получило особый кредитъ въ 450 милліоновъ рублей и не израсходовало изъ нихъ 300 милліоновъ! До войны вопросъ о способахъ усиленнаго питанія арміи боевыми припасами, послѣ израсходованія запасовъ мирнаго времени, даже не подымался.
Между тѣмъ, уже къ октябрю 1914 года изсякли запасы для вооруженія пополненій, которыя мы стали получать на фронтѣ сначала вооруженными на 10%, потомъ и вовсе безъ ружей. Въ тоже время (конецъ сентября) на вопросъ Жоффра
«достаточно ли снабжена россійская императорская армія артиллерійскимъ снаряженіемъ для безпрепятственнаго продолженія военныхъ дѣйствій», военный министръ Сухомлиновъ отвѣчалъ: «настоящее положеніе вещей относительно снаряженія россійской арміи не внушаетъ серьезнаго опасенія».
Когда въ августѣ 1917 года на скамью подсудимыхъ сѣлъ виновникъ военной катастрофы, личность его произвела только жалкое впечатлѣніе. Гораздо серьезнѣе, болѣзненнѣе всталъ вопросъ, какъ этотъ легкомысленный, невѣжественный въ военномъ дѣлѣ, быть можетъ, сознательно преступный человѣкъ могъ продержаться у кормила власти 6 лѣтъ. Какая среда военной бюрократіи — «къ добру и злу постыдно равнодушная» — должна была окружать его, чтобы сдѣлать возможнымъ и дѣйствія и бездѣйствія, шедшія неуклонно и методично ко вреду государства.
Деникин, «Очерки русской смуты»
Том первый, глава вторая
Часть 6
Весна 1915 г. останется у меня навсегда въ памяти. Великая трагедія русской арміи — отступленіе изъ Галиціи. Ни
патроновъ, ни снарядовъ. Изо дня въ день кровавые бои, изо дня въ день тяжкіе переходы, безконечная усталость — физическая и моральная; то робкія надежды, то безпросвѣтная жуть.
Когда послѣ трехъ-дневнаго молчанія нашей единственной шести-дюймовой батареи ей подвезли пятьдесятъ снарядовъ,
объ этомъ сообщено было по телефону немедленно всѣмъ полкамъ, всѣмъ ротамъ, и всѣ стрѣлки вздохнули съ радостью и облегченіемъ.
И какой тогда тяжелой, обидной ироніей звучало для насъ циркулярное посланіе Брусилова, въ которомъ онъ, не имѣя возможности дать снаряды, съ цѣлью подбодрить, «поднять духъ войскъ», убѣждалъ насъ не придавать такого исключительнаго значенія преобладанію нѣмецкой артиллеріи, ибо были неоднократно случаи, что тяжелая артиллерія, выпустивъ по нашимъ участкамъ позиціи огромное число снарядовъ, не наносила имъ почти никакихъ потерь.
Каковъ народъ, такова и aрмія. И, какъ бы то ни было, старая русская армiя, страдая пороками русскаго народа, вмѣстѣ съ тѣмъ въ своей преобладающей массѣ обладала его достоинствами и прежде всего необычайнымъ долготерпѣніемъ въ перенесеніи ужасовъ войны; дралась безропотно почти 3 года; часто шла съ голыми руками противъ убійственной высокой техники враговъ, проявляя высокое мужество и самоотверженіе; и своей обильной кровью искупала грѣхи верховной власти, правительства, народа и свои.
Тем не менее, старая русская армія заключала въ себѣ достаточно еще силъ, чтобы продолжать войну и одержать побѣду.
Том первый, глава вторая
Часть 6
Весна 1915 г. останется у меня навсегда въ памяти. Великая трагедія русской арміи — отступленіе изъ Галиціи. Ни
патроновъ, ни снарядовъ. Изо дня въ день кровавые бои, изо дня въ день тяжкіе переходы, безконечная усталость — физическая и моральная; то робкія надежды, то безпросвѣтная жуть.
Когда послѣ трехъ-дневнаго молчанія нашей единственной шести-дюймовой батареи ей подвезли пятьдесятъ снарядовъ,
объ этомъ сообщено было по телефону немедленно всѣмъ полкамъ, всѣмъ ротамъ, и всѣ стрѣлки вздохнули съ радостью и облегченіемъ.
И какой тогда тяжелой, обидной ироніей звучало для насъ циркулярное посланіе Брусилова, въ которомъ онъ, не имѣя возможности дать снаряды, съ цѣлью подбодрить, «поднять духъ войскъ», убѣждалъ насъ не придавать такого исключительнаго значенія преобладанію нѣмецкой артиллеріи, ибо были неоднократно случаи, что тяжелая артиллерія, выпустивъ по нашимъ участкамъ позиціи огромное число снарядовъ, не наносила имъ почти никакихъ потерь.
Каковъ народъ, такова и aрмія. И, какъ бы то ни было, старая русская армiя, страдая пороками русскаго народа, вмѣстѣ съ тѣмъ въ своей преобладающей массѣ обладала его достоинствами и прежде всего необычайнымъ долготерпѣніемъ въ перенесеніи ужасовъ войны; дралась безропотно почти 3 года; часто шла съ голыми руками противъ убійственной высокой техники враговъ, проявляя высокое мужество и самоотверженіе; и своей обильной кровью искупала грѣхи верховной власти, правительства, народа и свои.
Тем не менее, старая русская армія заключала въ себѣ достаточно еще силъ, чтобы продолжать войну и одержать побѣду.
Человеческий капитал
О главной проблеме России
Часть 1
Почти 300 лет назад Иван Тихонович Посошков, русский предприниматель и экономист, в своей работе «Книга о скудости и богатстве» зафиксировал проблему ценности человеческого капитала (переделаю на современный лад): "В других странах людей берегут, особенно предпринимателей. А наша система людей не бережет, и оттого государство беднеет, поскольку где люди богатые – там и страна богатая, а где люди бедные – не может то государство быть богатым".
То есть подлинное богатство государства – это богатство людей, проживающих в нем. Дело не в бюджетах. Будут люди в достатке – не будет проблемы бюджетов.
Откуда берется проблема человеческого капитала? Из ограниченности имеющихся ресурсов.
Существует два способа развития: экстенсивный и интенсивный.
Экстенсивный – это когда рост идет «вширь». Когда сельское хозяйство растет за счет расширения посевных площадей, когда выпуск предприятия растет за счет увеличения числа рабочих рук. Когда бюджет пополняется за счет экспорта, казалось бы, бесконечных газа и нефти.
Интенсивный способ («ввысь») появляется там, где заканчиваются ресурсы – те самые посевные площади, свободные рабочие руки и природные ресурсы. Приходится повышать эффективность, КПД. Приходится повышать урожайность, вводить новые техники ведения сельского хозяйства. Приходится повышать производительность труда на производствах. Приходится рационализировать использование имеющихся природных ресурсов, находить новые пути импорта для закрытия некурипуемых нужд.
Интенсивный способ развития предполагает усложнение труда, повышение требований к профессионализму. Таким образом, при выборе интенсивного пути появляется глобальная потребность в мозгах.
Инвестиции в человеческий капитал – это как раз про создание тех самых мозгов. Сами по себе они появляются и развиваются в природе в минимальных количествах. В масштабах общества на этом направлении нужна серьезная и систематическая работа.
Не для кого не секрет, что на протяжении долгого времени Россия идет по экстенсивному пути развития. И в условиях глобального рынка и, соответственно, глобальной конкуренции, Россия стремительно отстает в развитии. Отстает хронически. В сложившейся системе мирового разделения труда Россия выполняет роль поставщика ресурсов – необработанного сырья. Например, сырой нефти или необработанной древесины. Такие ресурсы поставляются в огромных количествах, и потому сравнительно дешево – заработать на этом много не получится.
Экспорт необработанного сырья низкоприбылен (в масштабах глобальной экономики), и способен лишь обеспечивать текущие потребности на приемлемом уровне (обеспечивая, тем не менее, сверхприбыли немногочисленным частным лицам), но национального развития, тем более активного развития, он никогда не обеспечит.
Вернемся к интенсивности и экстенсивности. Это понятия общие. Нельзя все страны мира классифицировать в рамках такого дуализма. Поэтому принят подход Йенса Расмуссена к классификации по доле в экономике секторов с различными по сложности задачами. Он выделяет три типа (категории) занятости:
I. Умение
(базовый уровень квалификации с механическими задачами)
II. Правило
(средний уровень квалификации: когнитивные рутинные задачи)
III. Знание
(высококвалифицированный труд: когнитивные нерутинные задачи)
Конкурентными являются те государства, где сложилась «экономика знаний», то есть где сектор высокоинтеллектуального труда занимает значительную часть.
Например, в Японии и США категория «Знание» занимает по по 25% рынка труда, в Германии 29%, в Великобритании 45%. В России – 17%, в Бразилии – 15%, в Казахстане – 11%.
Если представить население России как десять человек, то пятеро из них – не работают (в основном, пенсионеры), четверо – мигранты, продавцы, водители и прочие, и только один человек занимается высокопроизводительным и(или) высокоинтеллектуальным трудом. Понятно, что так далеко не уедешь. Понятно, откуда проблема огромной доли социалки в экономике. Вообще всё понятно.
О главной проблеме России
Часть 1
Почти 300 лет назад Иван Тихонович Посошков, русский предприниматель и экономист, в своей работе «Книга о скудости и богатстве» зафиксировал проблему ценности человеческого капитала (переделаю на современный лад): "В других странах людей берегут, особенно предпринимателей. А наша система людей не бережет, и оттого государство беднеет, поскольку где люди богатые – там и страна богатая, а где люди бедные – не может то государство быть богатым".
То есть подлинное богатство государства – это богатство людей, проживающих в нем. Дело не в бюджетах. Будут люди в достатке – не будет проблемы бюджетов.
Откуда берется проблема человеческого капитала? Из ограниченности имеющихся ресурсов.
Существует два способа развития: экстенсивный и интенсивный.
Экстенсивный – это когда рост идет «вширь». Когда сельское хозяйство растет за счет расширения посевных площадей, когда выпуск предприятия растет за счет увеличения числа рабочих рук. Когда бюджет пополняется за счет экспорта, казалось бы, бесконечных газа и нефти.
Интенсивный способ («ввысь») появляется там, где заканчиваются ресурсы – те самые посевные площади, свободные рабочие руки и природные ресурсы. Приходится повышать эффективность, КПД. Приходится повышать урожайность, вводить новые техники ведения сельского хозяйства. Приходится повышать производительность труда на производствах. Приходится рационализировать использование имеющихся природных ресурсов, находить новые пути импорта для закрытия некурипуемых нужд.
Интенсивный способ развития предполагает усложнение труда, повышение требований к профессионализму. Таким образом, при выборе интенсивного пути появляется глобальная потребность в мозгах.
Инвестиции в человеческий капитал – это как раз про создание тех самых мозгов. Сами по себе они появляются и развиваются в природе в минимальных количествах. В масштабах общества на этом направлении нужна серьезная и систематическая работа.
Не для кого не секрет, что на протяжении долгого времени Россия идет по экстенсивному пути развития. И в условиях глобального рынка и, соответственно, глобальной конкуренции, Россия стремительно отстает в развитии. Отстает хронически. В сложившейся системе мирового разделения труда Россия выполняет роль поставщика ресурсов – необработанного сырья. Например, сырой нефти или необработанной древесины. Такие ресурсы поставляются в огромных количествах, и потому сравнительно дешево – заработать на этом много не получится.
Экспорт необработанного сырья низкоприбылен (в масштабах глобальной экономики), и способен лишь обеспечивать текущие потребности на приемлемом уровне (обеспечивая, тем не менее, сверхприбыли немногочисленным частным лицам), но национального развития, тем более активного развития, он никогда не обеспечит.
Вернемся к интенсивности и экстенсивности. Это понятия общие. Нельзя все страны мира классифицировать в рамках такого дуализма. Поэтому принят подход Йенса Расмуссена к классификации по доле в экономике секторов с различными по сложности задачами. Он выделяет три типа (категории) занятости:
I. Умение
(базовый уровень квалификации с механическими задачами)
II. Правило
(средний уровень квалификации: когнитивные рутинные задачи)
III. Знание
(высококвалифицированный труд: когнитивные нерутинные задачи)
Конкурентными являются те государства, где сложилась «экономика знаний», то есть где сектор высокоинтеллектуального труда занимает значительную часть.
Например, в Японии и США категория «Знание» занимает по по 25% рынка труда, в Германии 29%, в Великобритании 45%. В России – 17%, в Бразилии – 15%, в Казахстане – 11%.
Если представить население России как десять человек, то пятеро из них – не работают (в основном, пенсионеры), четверо – мигранты, продавцы, водители и прочие, и только один человек занимается высокопроизводительным и(или) высокоинтеллектуальным трудом. Понятно, что так далеко не уедешь. Понятно, откуда проблема огромной доли социалки в экономике. Вообще всё понятно.
Человеческий капитал
О главной проблеме России
Часть 2
В совместном аналитическом докладе Сбербанка и BCG (2017) выделяются следующие основные проблемы развития человеческого капитала в России:
1. Нет критической массы спроса на знания
По уровню привлекательности рынка труда для талантов Россия отстает не только от развитых, но и от многих развивающихся стран, продолжая терять таланты. Во многом это связано с тем, что российская экономика продолжает
быть преимущественно сырьевой, ориентированной на экспорт природных ресурсов. Спрос на труд в целом остается примитивным, в структуре работодателей доминирует государство. Поощряется модель «социальной занятости», когда даже в условиях сокращения ВВП сохраняются неэффективные рабочие места.
2. Система образования не готовит кадры для экономики знаний
Система школьного образования слабо восприимчива к изменениям, а подготовка учителей не успевает за современными требованиями образовательных стандартов. Высшее образование в большинстве вузов потеряло качество, но стало «всеобщим»: за 1993–2015 годы число мест в вузах выросло более чем вдвое при сокращении когорты абитуриентов на 36%. При этом система образования «не слышит» бизнес, в результате чего 91% работодателей отмечает нехватку практических знаний у выпускников, а четверть обладателей дипломов идут работать на должности, не требующие их уровня образования.
(в этой связи вспоминается проблема юридического образования: как известно, в стране огромное количество юристов, при этом большинство из них на самом деле таковыми не являются, получив своё образование буквально на задворках – в стране больше восьмисот юридических факультетов. В действительности юристов гораздо меньше, просто все дипломы формально одинаковы, хотя в реальности большинство российских юристов обучены на уровне СПО – и этого достаточно для работы на абсолютном большинстве государственных должностей).
Реальность убеждает: образование само по себе не способствует карьере, не составляет основу социального успеха, не почитается, не уважается. Образованность подменяется дипломированностью, профессионализм – умением устроиться и приспособиться.
3. Не создана среда, необходимая для развития и самореализации человека
Существенная доля занятых из-за низких зарплат работает в условиях «трудовой бедности», а почти 6,5% трудоспособного населения России (4,9 млн чел.) получают зарплату на уровне МРОТ. При этом любая работа в стране стоит примерно одинаково (например, разница в оплате труда водителя и врача в РФ – 20%, в то время как в Германии – 174%, в США – 261%, в Бразилии – 172%), что снижает мотивацию людей к выбору высококвалифицированных профессий. В результате 98% населения страны отдает приоритет безопасности и стабильности, а не ценностям роста. Доминирующая ролевая модель среди населения сегодня – успешный чиновник, а не высококвалифицированный профессионал или предприниматель.
Некоторые исходные:
* В России один из самых низких в мире показателей безработицы – всего 5,5%, а в Москве и Санкт-Петербурге – не более 2%
* Зависимость уровня безработицы от динамики ВВП страны отсутствует: даже на пике кризиса 1990-х годов официальный показатель безработицы не превышал 12%
* В рейтинге конкурентоспособности талантов (GTCI) в 2017 году (всего 118 стран) Россия по привлекательности – на 81-м месте, по созданию возможностей для талантов – на 107-м месте
* В России 30% заняты в госсекторе (врачи, учителя, госслужащие и госкомпании) и 24% в крупных частных компаниях
* Среднестатистическому школьному учителю 51 год, общий стаж работы около 21 года, из них 15 лет в одной школе
* Разница в доходах врача и водителя в России – 20%, в развивающейся Бразилии – 174%
* Лишь 2% россиян разделяют «ценности роста» против 24% населения в Западной Европе и 32% – в Северной
О главной проблеме России
Часть 2
В совместном аналитическом докладе Сбербанка и BCG (2017) выделяются следующие основные проблемы развития человеческого капитала в России:
1. Нет критической массы спроса на знания
По уровню привлекательности рынка труда для талантов Россия отстает не только от развитых, но и от многих развивающихся стран, продолжая терять таланты. Во многом это связано с тем, что российская экономика продолжает
быть преимущественно сырьевой, ориентированной на экспорт природных ресурсов. Спрос на труд в целом остается примитивным, в структуре работодателей доминирует государство. Поощряется модель «социальной занятости», когда даже в условиях сокращения ВВП сохраняются неэффективные рабочие места.
2. Система образования не готовит кадры для экономики знаний
Система школьного образования слабо восприимчива к изменениям, а подготовка учителей не успевает за современными требованиями образовательных стандартов. Высшее образование в большинстве вузов потеряло качество, но стало «всеобщим»: за 1993–2015 годы число мест в вузах выросло более чем вдвое при сокращении когорты абитуриентов на 36%. При этом система образования «не слышит» бизнес, в результате чего 91% работодателей отмечает нехватку практических знаний у выпускников, а четверть обладателей дипломов идут работать на должности, не требующие их уровня образования.
(в этой связи вспоминается проблема юридического образования: как известно, в стране огромное количество юристов, при этом большинство из них на самом деле таковыми не являются, получив своё образование буквально на задворках – в стране больше восьмисот юридических факультетов. В действительности юристов гораздо меньше, просто все дипломы формально одинаковы, хотя в реальности большинство российских юристов обучены на уровне СПО – и этого достаточно для работы на абсолютном большинстве государственных должностей).
Реальность убеждает: образование само по себе не способствует карьере, не составляет основу социального успеха, не почитается, не уважается. Образованность подменяется дипломированностью, профессионализм – умением устроиться и приспособиться.
3. Не создана среда, необходимая для развития и самореализации человека
Существенная доля занятых из-за низких зарплат работает в условиях «трудовой бедности», а почти 6,5% трудоспособного населения России (4,9 млн чел.) получают зарплату на уровне МРОТ. При этом любая работа в стране стоит примерно одинаково (например, разница в оплате труда водителя и врача в РФ – 20%, в то время как в Германии – 174%, в США – 261%, в Бразилии – 172%), что снижает мотивацию людей к выбору высококвалифицированных профессий. В результате 98% населения страны отдает приоритет безопасности и стабильности, а не ценностям роста. Доминирующая ролевая модель среди населения сегодня – успешный чиновник, а не высококвалифицированный профессионал или предприниматель.
Некоторые исходные:
* В России один из самых низких в мире показателей безработицы – всего 5,5%, а в Москве и Санкт-Петербурге – не более 2%
* Зависимость уровня безработицы от динамики ВВП страны отсутствует: даже на пике кризиса 1990-х годов официальный показатель безработицы не превышал 12%
* В рейтинге конкурентоспособности талантов (GTCI) в 2017 году (всего 118 стран) Россия по привлекательности – на 81-м месте, по созданию возможностей для талантов – на 107-м месте
* В России 30% заняты в госсекторе (врачи, учителя, госслужащие и госкомпании) и 24% в крупных частных компаниях
* Среднестатистическому школьному учителю 51 год, общий стаж работы около 21 года, из них 15 лет в одной школе
* Разница в доходах врача и водителя в России – 20%, в развивающейся Бразилии – 174%
* Лишь 2% россиян разделяют «ценности роста» против 24% населения в Западной Европе и 32% – в Северной
Человеческий капитал
О главной проблеме России
Часть 3
Предпочтение стабильности росту и проблемы заработной платы
В ходе исследования большинство опрошенных руководителей отметили ряд критических личностных качеств и особенностей мировоззрения, которые характеризуют «среднего российского сотрудника»:
– Дефицит инициативы, энергичности, «драйва», отношение «от меня ничего не зависит», «инициатива наказуема» – выученная беспомощность и отсутствие желания что-то менять.
– Ориентация на процесс, а не на результат: «Ментальность такая: освоить бюджет. Не инвестировать, а освоить. Так было всегда и сохраняется по сей день».
– Излишняя опора на устоявшиеся (и часто устаревшие) правила и процедуры
– Отсутствие гибкости, готовности к изменениям
– Нехватка клиентоориентированности: «У нас основной критерий оценки любых решений – понравится ли это руководителю, а не клиенту. Приоритет – угодить внутреннему заказчику, зачем думать о внешнем».
– Отсутствие критического мышления, механическое, исполнительское отношение к задачам.
Исследование ESS по системе ценностей Ш. Шварца говорит о том, что у россиян крайне слабо представлены «ценности роста» (лишь у 2% против 24% в Западной Европе и 32% – в Северной). «Ценности роста» по Ш. Шварцу – собирательное обозначение для комбинации более базовых ценностей: Риска–новизны, Самостоятельности, Универсализма и Благожелательности.
По сравнению с другими странами Европы, для России характерны низкие значения показателей Самостоятельности и Риска и, наоборот, повышенные значения противоположных им ценностей Конформности и Традиционности.
Помимо особенностей культурного кода, нельзя не отметить эндогенные факторы, являющиеся барьером для развития и реализации конкурентоспособной компетентностной модели. Почти 6,5% трудоспособного населения России (4,9 млн чел.) получают зарплату на уровне МРОТ – по состоянию на 1 июля 2017 года это 7800 руб., при размере прожиточного минимума для трудоспособного населения 10,5 тыс. руб. Та бедность, которая фиксируется в стране, – это бедность работающего населения, это уникальное явление: работающие бедные. Столь низкий уровень оплаты труда не позволяет населению перейти от выживания к самовыражению.
В среднем по стране любая работа стоит примерно одинаково
Ценность человеческого капитала на эффективных рынках труда транслируется через уровень оплаты: с повышением профессиональной ступени растет и средний доход. Примеры таких стран – Германия и США, в них разница между средними доходами, например, врача и водителя, составляет 172% и 261% соответственно. Эта зависимость посылает рынку сигнал о наличии спроса на квалификацию категории «Знание» и стимулирует выбор более сложных профессий и развитие компетенций профессионалами.
В России исторически государство, приняв на себя роль гаранта стабильности в 1990-е, обеспечило функционирование социально значимых сфер – образования и здравоохранения, однако смогло предложить им только минимальный уровень оплаты.
Разница в доходах врача и водителя в России – 20%. При этом даже в развивающейся Бразилии аналогичная дельта составляет 174%.
«Бюджетный» характер доходов в высококвалифицированных категориях (преподаватели, научные работники) в значительной степени определяет плоскую форму кривой доходов на уровне страны и дает большинству населения негативный сигнал об отсутствии существенных стимулов заниматься собственным развитием.
О главной проблеме России
Часть 3
Предпочтение стабильности росту и проблемы заработной платы
В ходе исследования большинство опрошенных руководителей отметили ряд критических личностных качеств и особенностей мировоззрения, которые характеризуют «среднего российского сотрудника»:
– Дефицит инициативы, энергичности, «драйва», отношение «от меня ничего не зависит», «инициатива наказуема» – выученная беспомощность и отсутствие желания что-то менять.
– Ориентация на процесс, а не на результат: «Ментальность такая: освоить бюджет. Не инвестировать, а освоить. Так было всегда и сохраняется по сей день».
– Излишняя опора на устоявшиеся (и часто устаревшие) правила и процедуры
– Отсутствие гибкости, готовности к изменениям
– Нехватка клиентоориентированности: «У нас основной критерий оценки любых решений – понравится ли это руководителю, а не клиенту. Приоритет – угодить внутреннему заказчику, зачем думать о внешнем».
– Отсутствие критического мышления, механическое, исполнительское отношение к задачам.
Исследование ESS по системе ценностей Ш. Шварца говорит о том, что у россиян крайне слабо представлены «ценности роста» (лишь у 2% против 24% в Западной Европе и 32% – в Северной). «Ценности роста» по Ш. Шварцу – собирательное обозначение для комбинации более базовых ценностей: Риска–новизны, Самостоятельности, Универсализма и Благожелательности.
По сравнению с другими странами Европы, для России характерны низкие значения показателей Самостоятельности и Риска и, наоборот, повышенные значения противоположных им ценностей Конформности и Традиционности.
Помимо особенностей культурного кода, нельзя не отметить эндогенные факторы, являющиеся барьером для развития и реализации конкурентоспособной компетентностной модели. Почти 6,5% трудоспособного населения России (4,9 млн чел.) получают зарплату на уровне МРОТ – по состоянию на 1 июля 2017 года это 7800 руб., при размере прожиточного минимума для трудоспособного населения 10,5 тыс. руб. Та бедность, которая фиксируется в стране, – это бедность работающего населения, это уникальное явление: работающие бедные. Столь низкий уровень оплаты труда не позволяет населению перейти от выживания к самовыражению.
В среднем по стране любая работа стоит примерно одинаково
Ценность человеческого капитала на эффективных рынках труда транслируется через уровень оплаты: с повышением профессиональной ступени растет и средний доход. Примеры таких стран – Германия и США, в них разница между средними доходами, например, врача и водителя, составляет 172% и 261% соответственно. Эта зависимость посылает рынку сигнал о наличии спроса на квалификацию категории «Знание» и стимулирует выбор более сложных профессий и развитие компетенций профессионалами.
В России исторически государство, приняв на себя роль гаранта стабильности в 1990-е, обеспечило функционирование социально значимых сфер – образования и здравоохранения, однако смогло предложить им только минимальный уровень оплаты.
Разница в доходах врача и водителя в России – 20%. При этом даже в развивающейся Бразилии аналогичная дельта составляет 174%.
«Бюджетный» характер доходов в высококвалифицированных категориях (преподаватели, научные работники) в значительной степени определяет плоскую форму кривой доходов на уровне страны и дает большинству населения негативный сигнал об отсутствии существенных стимулов заниматься собственным развитием.
Кстати, в РФ треть детей воспитывается в однополых семьях, со всеми вытекающими последствиями.
https://t.iss.one/rusbrief/94434
https://t.iss.one/rusbrief/94434
Telegram
BRIEF
Путин: Запад разрушает свои ценности, священников призывают благословлять однополые браки, объявляет извращения, в том числе педофилию, нормой жизни. #послание
О выборе между капитализмом и социализмом
Часть 1
Да, я решил заняться словоблудием, но часто ведь вижу этот вопрос в комментариях. Я не считаю понятия "социализм" и "капитализм" адекватными реальности, призываю всех использовать их как можно реже. Бред – и первое, и второе. Но в данном случае буду использовать их для предельного упрощения повествования.
Итак, две системы – какая же достойнее?
Насчет социализма у многих имеется крупное заблуждение. Считается, что при социализме, поскольку любое значимое предприятие принадлежит государству, вся прибыль идет на нужды общества. Ведь в этом якобы суть понятия «социализм»: от латинского socium – общее.
В этой точке рассуждения обычно начинается демагогический обвал, и любой разговор обречен на заход в тупик. Мы же обойдем эту опасность и поставим главный вопрос ребром: какое место в этой системе занимает индивидуальная воля?
Почему вопрос воли для нас важен? Для этого обратимся к общим представлениям о национализме. Национализм – это не идеология. Любая идеология – это религиозная или фантастическая система управления эмоциями. Национализм же, если бы он был учением, был бы учением о национальном достоинстве. Национализм – простая и прагматичная система жизненных ценностей. Жизнь нации – это жизнь каждого индивидуального её представителя. Достоинство нации, богатство нации – его достоинство и богатство.
Без чего не будет ни достоинства, ни богатства – ничего? Без воли. Понятно, что воля не может быть абсолютной, сейчас мы говорим не о социальном, а о личностном аспекте. Так вот без индивидуальной свободной воли не может быть и коллективной национальной воли. Мне кажется, это очевидно.
Так вот в чем суть социализма, с точки зрения здравого смысла (можете про себя называть его национализмом, если так привычнее)? В том, что кто-то решает за тебя. Понятно, что речь не идет о выборе зубной щетки, или формы подушки для сна, и не о выборе любимого цвета. Тем не менее, широкое подавление частной воли государством имеет место быть.
Государство контролирует практически всю экономику. Государству виднее то, государству виднее это. Отдельно взятому человеку в такой системе реализовывать свою частную волю, инициативу остается практически негде – лишь в малозначимых, мелких делах. Государство не даст тебе производить оружие – ему виднее, кому его продавать. Государство не позволит тебе распоряжаться тысячей гектаров земли – ему виднее, как их использовать. И далее по списку.
Многие приверженцы социализма утверждают, что всё это вредно лишь когда государство оторвано от народа, но если задуматься – а когда оно в последний раз было действительно, не по нужде, вместе с народом? Государство и управляемое им общество оторваны друг от друга уже тысячи лет. Государство – это огромная бюрократическая система, имеющая собственные интересы.
Красиво, конечно, сказано: «общенародная собственность». Мы это уже проходили при Союзе. Ты – советский гражданин, вот она – твоя собственность, равно как и другого любого гражданина! Ваша – общенародная. Однако, вы.. не можете управлять ей непосредственно. Для этого вам нужно делегировать представителей во власть, на выборах, на партсобраниях и всё такое. И через огромную цепочку посредников вы ей и управляете – вот так!
Ну разве это похоже на реальное управление? Естественно, нет. Естественно, любая «общенародная собственность» – это ложь. Лишь то, чем ты управляешь непосредственно, является твоим. Со временем «общенародная собственность», кстати, сменила название на «государственную». Так действительно реалистичнее.
Часть 1
Да, я решил заняться словоблудием, но часто ведь вижу этот вопрос в комментариях. Я не считаю понятия "социализм" и "капитализм" адекватными реальности, призываю всех использовать их как можно реже. Бред – и первое, и второе. Но в данном случае буду использовать их для предельного упрощения повествования.
Итак, две системы – какая же достойнее?
Насчет социализма у многих имеется крупное заблуждение. Считается, что при социализме, поскольку любое значимое предприятие принадлежит государству, вся прибыль идет на нужды общества. Ведь в этом якобы суть понятия «социализм»: от латинского socium – общее.
В этой точке рассуждения обычно начинается демагогический обвал, и любой разговор обречен на заход в тупик. Мы же обойдем эту опасность и поставим главный вопрос ребром: какое место в этой системе занимает индивидуальная воля?
Почему вопрос воли для нас важен? Для этого обратимся к общим представлениям о национализме. Национализм – это не идеология. Любая идеология – это религиозная или фантастическая система управления эмоциями. Национализм же, если бы он был учением, был бы учением о национальном достоинстве. Национализм – простая и прагматичная система жизненных ценностей. Жизнь нации – это жизнь каждого индивидуального её представителя. Достоинство нации, богатство нации – его достоинство и богатство.
Без чего не будет ни достоинства, ни богатства – ничего? Без воли. Понятно, что воля не может быть абсолютной, сейчас мы говорим не о социальном, а о личностном аспекте. Так вот без индивидуальной свободной воли не может быть и коллективной национальной воли. Мне кажется, это очевидно.
Так вот в чем суть социализма, с точки зрения здравого смысла (можете про себя называть его национализмом, если так привычнее)? В том, что кто-то решает за тебя. Понятно, что речь не идет о выборе зубной щетки, или формы подушки для сна, и не о выборе любимого цвета. Тем не менее, широкое подавление частной воли государством имеет место быть.
Государство контролирует практически всю экономику. Государству виднее то, государству виднее это. Отдельно взятому человеку в такой системе реализовывать свою частную волю, инициативу остается практически негде – лишь в малозначимых, мелких делах. Государство не даст тебе производить оружие – ему виднее, кому его продавать. Государство не позволит тебе распоряжаться тысячей гектаров земли – ему виднее, как их использовать. И далее по списку.
Многие приверженцы социализма утверждают, что всё это вредно лишь когда государство оторвано от народа, но если задуматься – а когда оно в последний раз было действительно, не по нужде, вместе с народом? Государство и управляемое им общество оторваны друг от друга уже тысячи лет. Государство – это огромная бюрократическая система, имеющая собственные интересы.
Красиво, конечно, сказано: «общенародная собственность». Мы это уже проходили при Союзе. Ты – советский гражданин, вот она – твоя собственность, равно как и другого любого гражданина! Ваша – общенародная. Однако, вы.. не можете управлять ей непосредственно. Для этого вам нужно делегировать представителей во власть, на выборах, на партсобраниях и всё такое. И через огромную цепочку посредников вы ей и управляете – вот так!
Ну разве это похоже на реальное управление? Естественно, нет. Естественно, любая «общенародная собственность» – это ложь. Лишь то, чем ты управляешь непосредственно, является твоим. Со временем «общенародная собственность», кстати, сменила название на «государственную». Так действительно реалистичнее.
О выборе между капитализмом и социализмом
Часть 2
Человек сам не управляет государством – нигде и никогда не управлял. И даже объединившись, люди не могут им управлять. Кто входит в его структуру, становится частью бюрократии – подчиняется её интересам и требованиям. Общество в лучшем случае может влиять на государственную политику. Такое борющееся за свои интересы общество называют «гражданским», хотя по сути оно национальное.
Главный ресурс в этой борьбе – капитал. Государство нуждается в деньгах – и чем меньше у него собственных активов, тем больше оно обращается к обществу. Но кто дает деньги, тот и определяет условия их использования. Только так общество обретает свои реальные права.
Капитализм, как следует из самого названия, является системой создания и накопления капитала. Он предполагает широкую индивидуальную инициативу, право собственности, свободу распоряжения. Только при капитализме нация обретает национальный капитал – и появляется возможность реализации национальной воли. Происходит обретение национального достоинства.
В красной теоретике это называется буржуазной демократией. Звучит, по-моему, достойно. Но всегда найдется лох, который поверит, что стоит только сломать этот проклятый буржуазный строй и объявить всё народным – народ станет жить лучше. А вот не станет. Это вообще будет зависеть уже не от человека, и тем более не от народа. Он больше не самостоятелен, и у него нет денег. Он – ребенок по принуждению. Какая разница, есть у него хорошая социалка или нет, если это не от него зависит?
Почему понадобилось уточнение – по принуждению? Потому что не для каждого народа характерно стремление к свободе, то есть к реализации в пределах разумного собственной воли. Не в каждом народе есть этот дух. И по этому показателю, разумеется, обществу может быть прописан социализм. Он банально органичнее и естественнее для такого народа – зачем ему давать то, с чем он не может справиться? Типичная африканская и азиатская черта (хотя среди азиатов есть исключения – но и те на европейском воспитании, как Сингапур или Япония).
Тут-то у нас, русских, большие проблемы. Мы достаточно долго были детьми по принуждению, белыми неграми, так что для многих это стало передаваемым через поколения шаблоном социальной активности (или, вернее сказать, пассивности). Преодоление этого психологического дефекта (в нашем случае это именно дефект, потому что мы европейцы) – одна из очевидных задач русского национального строительства.
В общем, выбирать между социализмом и капитализмом вроде бы и не приходится. Очевидно, что только при капитализме появляются условия реализации свободной воли – отсюда появляется национальное достоинство. В то же время, если ты родился негром посреди других негров где-то на просторах Африки – тут уже ничего не поделаешь. Если ты умнее своих соплеменников – делай свою диктатуру и свой социализм. Каждый выживает, как умеет. Может, в твое правление будет хорошо, но ты-то при любом раскладе в выигрыше. А что потом – не важно, если твои соплеменники достаточно черные, чтобы хавать одну диктатуру за другой. Так им в общем-то и надо.
Верно подмечено в комментариях: «Если короче, то социализм – это капитализм, где главным капиталистом является государство в лице чиновника»
Часть 2
Человек сам не управляет государством – нигде и никогда не управлял. И даже объединившись, люди не могут им управлять. Кто входит в его структуру, становится частью бюрократии – подчиняется её интересам и требованиям. Общество в лучшем случае может влиять на государственную политику. Такое борющееся за свои интересы общество называют «гражданским», хотя по сути оно национальное.
Главный ресурс в этой борьбе – капитал. Государство нуждается в деньгах – и чем меньше у него собственных активов, тем больше оно обращается к обществу. Но кто дает деньги, тот и определяет условия их использования. Только так общество обретает свои реальные права.
Капитализм, как следует из самого названия, является системой создания и накопления капитала. Он предполагает широкую индивидуальную инициативу, право собственности, свободу распоряжения. Только при капитализме нация обретает национальный капитал – и появляется возможность реализации национальной воли. Происходит обретение национального достоинства.
В красной теоретике это называется буржуазной демократией. Звучит, по-моему, достойно. Но всегда найдется лох, который поверит, что стоит только сломать этот проклятый буржуазный строй и объявить всё народным – народ станет жить лучше. А вот не станет. Это вообще будет зависеть уже не от человека, и тем более не от народа. Он больше не самостоятелен, и у него нет денег. Он – ребенок по принуждению. Какая разница, есть у него хорошая социалка или нет, если это не от него зависит?
Почему понадобилось уточнение – по принуждению? Потому что не для каждого народа характерно стремление к свободе, то есть к реализации в пределах разумного собственной воли. Не в каждом народе есть этот дух. И по этому показателю, разумеется, обществу может быть прописан социализм. Он банально органичнее и естественнее для такого народа – зачем ему давать то, с чем он не может справиться? Типичная африканская и азиатская черта (хотя среди азиатов есть исключения – но и те на европейском воспитании, как Сингапур или Япония).
Тут-то у нас, русских, большие проблемы. Мы достаточно долго были детьми по принуждению, белыми неграми, так что для многих это стало передаваемым через поколения шаблоном социальной активности (или, вернее сказать, пассивности). Преодоление этого психологического дефекта (в нашем случае это именно дефект, потому что мы европейцы) – одна из очевидных задач русского национального строительства.
В общем, выбирать между социализмом и капитализмом вроде бы и не приходится. Очевидно, что только при капитализме появляются условия реализации свободной воли – отсюда появляется национальное достоинство. В то же время, если ты родился негром посреди других негров где-то на просторах Африки – тут уже ничего не поделаешь. Если ты умнее своих соплеменников – делай свою диктатуру и свой социализм. Каждый выживает, как умеет. Может, в твое правление будет хорошо, но ты-то при любом раскладе в выигрыше. А что потом – не важно, если твои соплеменники достаточно черные, чтобы хавать одну диктатуру за другой. Так им в общем-то и надо.
Верно подмечено в комментариях: «Если короче, то социализм – это капитализм, где главным капиталистом является государство в лице чиновника»