186.
Бояре очень любили пикники.
Бывало, соберут сад, домочадцев, всех служивых и неслуживших и давай по природе шастать. Кто больше природу эту самую любит.
А потом вернутся в думу и друг другу картины показывают, где, как с кем отдыхали и на какой природе были.
Особенно удавались всякие увеселения возле речек. Там можно и палатки всякие поставить для удобства, а другие и постоянные лагеря создавали, и круглый год там куролесили, придумывали забавы разные, или дьяков нагружали, чтобы те придумывали.
Очень это им всем нравилось. Боярам.
А всем остальным не очень, ибо многие любили, кто на лыжах, кто на коньках или там на оленьих упряжках развлекаться. А бояре больно однообразны и очень, так сказать, душнилы.
Как начнут рассказывать, а плов в это время стынет.
В общем, не всем пикники нравились. Хотя в целом принимали хорошо.
А песни у костра очень посольские любили , бывало как начнут: «Спокойно, дружище, спокойно! У нас ещё всё впереди,» – так потом еще три дня отойти не могут.
Визбора жалеют.
В общем, не только любили бояре это дело, но и продолжают любить. А чего не любить-то? Природа, речка, карасей наловили и айда любить!
Это же хорошо, это же здорово.
Бояре очень любили пикники.
Бывало, соберут сад, домочадцев, всех служивых и неслуживших и давай по природе шастать. Кто больше природу эту самую любит.
А потом вернутся в думу и друг другу картины показывают, где, как с кем отдыхали и на какой природе были.
Особенно удавались всякие увеселения возле речек. Там можно и палатки всякие поставить для удобства, а другие и постоянные лагеря создавали, и круглый год там куролесили, придумывали забавы разные, или дьяков нагружали, чтобы те придумывали.
Очень это им всем нравилось. Боярам.
А всем остальным не очень, ибо многие любили, кто на лыжах, кто на коньках или там на оленьих упряжках развлекаться. А бояре больно однообразны и очень, так сказать, душнилы.
Как начнут рассказывать, а плов в это время стынет.
В общем, не всем пикники нравились. Хотя в целом принимали хорошо.
А песни у костра очень посольские любили , бывало как начнут: «Спокойно, дружище, спокойно! У нас ещё всё впереди,» – так потом еще три дня отойти не могут.
Визбора жалеют.
В общем, не только любили бояре это дело, но и продолжают любить. А чего не любить-то? Природа, речка, карасей наловили и айда любить!
Это же хорошо, это же здорово.
187.
Бояре иногда задумывались о своем месте и никогда не могли прийти ни к каким существенным выводам, и поэтому однажды, в погожий солнечный денек надоумились позвать социологов, дабы те объяснили им глубину глубин.
Долго искали дьяки тех ученых мужей и нашли. Привели их в думу к назначенному часу.
Посмотрели на них бояре и спрашивают: а расскажите-ка нам, милые люди, о месте нашем в истории, а то вот мы тут спорим, спорим уже много лет. В общем, давно спорим, как вы поняли, а так и не поняли пока, где оно.
Мялись социологи, опасливо озираясь, и мямлили что-то нечленораздельное.
Тогда старший боярин им и говорит: «Ежели не скажете нам связной речью хоть что-нибудь, прикажу вас высечь».
Это заклинание подействовало, и один из них злобно выкрикнул: «Да не нужны вы никому, а если еще и сами этого не понимаете, так это подтверждает выводы наших исследований да и только!»
Что тут началось… Прям в неописуемое неистовство впали бояре – слышалось «да мы основа», «да на нас свет стоит» и прочие такие же сентенции.
Долго не могли разойтись, но пришлось, ибо привратники устали и начали закрывать двери.
Да, а социологов все-таки высекли. Да и правильно. С кем не бывает.
Бояре иногда задумывались о своем месте и никогда не могли прийти ни к каким существенным выводам, и поэтому однажды, в погожий солнечный денек надоумились позвать социологов, дабы те объяснили им глубину глубин.
Долго искали дьяки тех ученых мужей и нашли. Привели их в думу к назначенному часу.
Посмотрели на них бояре и спрашивают: а расскажите-ка нам, милые люди, о месте нашем в истории, а то вот мы тут спорим, спорим уже много лет. В общем, давно спорим, как вы поняли, а так и не поняли пока, где оно.
Мялись социологи, опасливо озираясь, и мямлили что-то нечленораздельное.
Тогда старший боярин им и говорит: «Ежели не скажете нам связной речью хоть что-нибудь, прикажу вас высечь».
Это заклинание подействовало, и один из них злобно выкрикнул: «Да не нужны вы никому, а если еще и сами этого не понимаете, так это подтверждает выводы наших исследований да и только!»
Что тут началось… Прям в неописуемое неистовство впали бояре – слышалось «да мы основа», «да на нас свет стоит» и прочие такие же сентенции.
Долго не могли разойтись, но пришлось, ибо привратники устали и начали закрывать двери.
Да, а социологов все-таки высекли. Да и правильно. С кем не бывает.
188.
А еще бывало так, что боярам снились сны. И так как они давно вместе заседали, сны эти носили групповой характер в хорошем смысле этого слова, а не как в анекдоте про Чайковского.
Тут скорее у них прослеживался стиль Кристофера Нолана, но они, слава богу, об этом не знали. Иначе иноагентство, ну, в общем, морока страшная.
Так вот снились им сны, и речь не о стилях, конечно, а по существу.
Сны эти были тематические. Например, как-то раз снилось им, что они варяги и плывут на своих ладьях, стоят на носах их такие высокие широкоплечие и русые.
На стоянках выпивают и закусывают. Поют под баян. Ну, в общем, все как положено в дальних походах.
И однажды встречают они мужичка, а он им и говорит. Мы, мол, с ребятами ищем себе правителей. А то старые сбежали, а без твердой руки мы не можем. В смысле делать ничего не можем. Ибо с нами построже надо.
Ладно, говорят бояре, веди, показывай свое царство, а мы решим: достойно ли оно нас.
На этом месте сон всегда обрывается.
И бояре, уже сидя в своих шубах в палатах каменных, все думают спросонья: не прогадали ли они и куда всегда мужичонка этот самый девается под утро.
В целом же практика совместного просмотра снов признавалась успешной кураторами, поэтому рекомендовалась к продолжению и развитию.
Вскоре ожидался сериал про половцев, как их бояре к ногтю прижимали.
Следите, как говорится, за анонсами.
А еще бывало так, что боярам снились сны. И так как они давно вместе заседали, сны эти носили групповой характер в хорошем смысле этого слова, а не как в анекдоте про Чайковского.
Тут скорее у них прослеживался стиль Кристофера Нолана, но они, слава богу, об этом не знали. Иначе иноагентство, ну, в общем, морока страшная.
Так вот снились им сны, и речь не о стилях, конечно, а по существу.
Сны эти были тематические. Например, как-то раз снилось им, что они варяги и плывут на своих ладьях, стоят на носах их такие высокие широкоплечие и русые.
На стоянках выпивают и закусывают. Поют под баян. Ну, в общем, все как положено в дальних походах.
И однажды встречают они мужичка, а он им и говорит. Мы, мол, с ребятами ищем себе правителей. А то старые сбежали, а без твердой руки мы не можем. В смысле делать ничего не можем. Ибо с нами построже надо.
Ладно, говорят бояре, веди, показывай свое царство, а мы решим: достойно ли оно нас.
На этом месте сон всегда обрывается.
И бояре, уже сидя в своих шубах в палатах каменных, все думают спросонья: не прогадали ли они и куда всегда мужичонка этот самый девается под утро.
В целом же практика совместного просмотра снов признавалась успешной кураторами, поэтому рекомендовалась к продолжению и развитию.
Вскоре ожидался сериал про половцев, как их бояре к ногтю прижимали.
Следите, как говорится, за анонсами.
189.
В летописях плохо раскрыта тема «бояре и спорт». А между тем это песня.
Бояре много и часто говорили на своих заседаниях. Они обсуждали городки и салочки. Фигурное катание и бобслей. Не обходили стороной острые углы проблем настольного тенниса. А однажды ни с того, ни с сего вдруг решили разобраться с канадским хоккеем.
Боярин Третьяков поставил вопрос прямо. Людей забирают, а нам не плотют. Ни те, ни эти.
А мы ведь ночи не спим с вами, тренируем, одеваем, обуваем, а они фьють –?и улетели за океан.
Живут там как короли, а мы? О нас они, товарищи, и не думают.
Жаргонное слово вырвалось у боярина от большого объема работы, одно время он состоял на учете в парткоме завода «молот и серп» и иногда путал аудитории. Бояре зашумели. «Не давать ничего за океан!» - послышались выкрики.
Старший боярин успокоил бояр, призвал к порядку и поручил дьяку, отвечающему за это дело, разобраться и навести порядок. Деньги принести в казну.
Тут подал было голос кто-то из молодых – типа несоответствие – если отпускать не будем, то откуда деньги возьмутся? Но на него зашикали, и старший боярин приказал Третьякову сесть, а вопрос считать решенным.
Так и разобрались с хоккеем. Единственное, за скобками остался так называемый хоккей с мячом, скандинавский, не говоря уже о хоккее на траве.
Скорее всего разобрались и с ними, просто пока летописи соответствующие не попались.
В летописях плохо раскрыта тема «бояре и спорт». А между тем это песня.
Бояре много и часто говорили на своих заседаниях. Они обсуждали городки и салочки. Фигурное катание и бобслей. Не обходили стороной острые углы проблем настольного тенниса. А однажды ни с того, ни с сего вдруг решили разобраться с канадским хоккеем.
Боярин Третьяков поставил вопрос прямо. Людей забирают, а нам не плотют. Ни те, ни эти.
А мы ведь ночи не спим с вами, тренируем, одеваем, обуваем, а они фьють –?и улетели за океан.
Живут там как короли, а мы? О нас они, товарищи, и не думают.
Жаргонное слово вырвалось у боярина от большого объема работы, одно время он состоял на учете в парткоме завода «молот и серп» и иногда путал аудитории. Бояре зашумели. «Не давать ничего за океан!» - послышались выкрики.
Старший боярин успокоил бояр, призвал к порядку и поручил дьяку, отвечающему за это дело, разобраться и навести порядок. Деньги принести в казну.
Тут подал было голос кто-то из молодых – типа несоответствие – если отпускать не будем, то откуда деньги возьмутся? Но на него зашикали, и старший боярин приказал Третьякову сесть, а вопрос считать решенным.
Так и разобрались с хоккеем. Единственное, за скобками остался так называемый хоккей с мячом, скандинавский, не говоря уже о хоккее на траве.
Скорее всего разобрались и с ними, просто пока летописи соответствующие не попались.
190.
Ленин иногда по старой памяти собирал в Мавзолее малый Совнарком. Чайку попить да текущий момент обсудить. Но больше 30 минут никогда не удавалось продержаться.
Троцкий со Сталиным сразу начинали выяснять отношения.
Особенно Троцкому было обидно, что прижилась поговорка в народе «врет как Троцкий!».
Крыленко требовал отправки на фронт, а Коллонтай причитала все время про «мальчики, ну не ссорьтесь».
Но ее никто не слушал, и она сидела, кутаясь в шаль.
Владимир Ильич внимал соратникам и в конце концов восклицал: «Да понятно, почему все просрали!» После чего всех разгонял по кремлевским стенам.
Ну а потом скука, ностальгия, и он собирал их опять и опять. Но результат редко превосходил ожидания.
Однако бывали случаи.
Например, однажды все согласились, что Мариэтта Шагинян большая молодец. Ильич был доволен.
В другой раз все согласились, что создание комсомола было важнейшим событием и что отрадно видеть, как традиции живут.
Приглашенные комсомольцы Цетлин, Ривкин и Шацкин плакали от восторга, а Косырев нервно курил, хотя это преследовалось сотрудниками мавзолея.
Ленин иногда по старой памяти собирал в Мавзолее малый Совнарком. Чайку попить да текущий момент обсудить. Но больше 30 минут никогда не удавалось продержаться.
Троцкий со Сталиным сразу начинали выяснять отношения.
Особенно Троцкому было обидно, что прижилась поговорка в народе «врет как Троцкий!».
Крыленко требовал отправки на фронт, а Коллонтай причитала все время про «мальчики, ну не ссорьтесь».
Но ее никто не слушал, и она сидела, кутаясь в шаль.
Владимир Ильич внимал соратникам и в конце концов восклицал: «Да понятно, почему все просрали!» После чего всех разгонял по кремлевским стенам.
Ну а потом скука, ностальгия, и он собирал их опять и опять. Но результат редко превосходил ожидания.
Однако бывали случаи.
Например, однажды все согласились, что Мариэтта Шагинян большая молодец. Ильич был доволен.
В другой раз все согласились, что создание комсомола было важнейшим событием и что отрадно видеть, как традиции живут.
Приглашенные комсомольцы Цетлин, Ривкин и Шацкин плакали от восторга, а Косырев нервно курил, хотя это преследовалось сотрудниками мавзолея.
Долгожданный четверг и загадочный Семен Грила – чудесная смесь, вы не находите?
191.
Бояре тоже люди, и иногда на них нападает охота, которую они душат в остальное время, все-таки понять, чем и зачем они управляют.
Для этого они приглашают политологов.
Вот и теперь, когда опять подступила эта тревога из-за синдрома чужого места, они отдали приказ пригласить оных.
Оные пришли и рассказали изумленным, но покорным боярам, что Московия была всегда, а когда ее не было, она была, но другая.
Она всегда, когда была и когда не была, была лучшим местом на земле. И теперь она лучшая, когда задуманы полеты за пределы Солнечной системы, а в школах есть театры.
Бояре сидели пришибленные. Они думали, что нету никакой Солнечной системы, а есть их родная земная, и солнце крутится и крутится вокруг них.
Про школы они вроде слышали, про театры никогда, а про театры в школах – выше понимания думы боярской.
Вот туалеты понятно, но чтоб театры…
И все это в то время, когда космические корабли бороздят просторы Вселенной.
После заседания еще долго сидели молча, оглядывались, ибо не были уверены, что галактика не смотрит сейчас на них и не пытается манипулировать.
Все-таки вот те ребята, которые приходят и рассказывают как на плоской земле лук родится репчатый к тому же, вот они вселяют оптимизм и уверенность.
В общем, сделали вывод бояре – аграрии однозначно лучше политологов.
А лучше и тех, и других, конечно, скоморохи и ведущие. С ними вообще и весело, и спокойно. Решили в следующий раз позвать иных из них.
Бояре тоже люди, и иногда на них нападает охота, которую они душат в остальное время, все-таки понять, чем и зачем они управляют.
Для этого они приглашают политологов.
Вот и теперь, когда опять подступила эта тревога из-за синдрома чужого места, они отдали приказ пригласить оных.
Оные пришли и рассказали изумленным, но покорным боярам, что Московия была всегда, а когда ее не было, она была, но другая.
Она всегда, когда была и когда не была, была лучшим местом на земле. И теперь она лучшая, когда задуманы полеты за пределы Солнечной системы, а в школах есть театры.
Бояре сидели пришибленные. Они думали, что нету никакой Солнечной системы, а есть их родная земная, и солнце крутится и крутится вокруг них.
Про школы они вроде слышали, про театры никогда, а про театры в школах – выше понимания думы боярской.
Вот туалеты понятно, но чтоб театры…
И все это в то время, когда космические корабли бороздят просторы Вселенной.
После заседания еще долго сидели молча, оглядывались, ибо не были уверены, что галактика не смотрит сейчас на них и не пытается манипулировать.
Все-таки вот те ребята, которые приходят и рассказывают как на плоской земле лук родится репчатый к тому же, вот они вселяют оптимизм и уверенность.
В общем, сделали вывод бояре – аграрии однозначно лучше политологов.
А лучше и тех, и других, конечно, скоморохи и ведущие. С ними вообще и весело, и спокойно. Решили в следующий раз позвать иных из них.
192.
У бояр не только ягодки, а иногда и холодок.
Вот, например, заседание, посвященное замене иностранных деталей в санях на свои. Это же кошмар. Сколько нервов.
Дело было так. Царь повелел снизить зависимость от заморских князей. Злые языки говорили - расстраивался, что не отвечает на его послания одна из заморских королев. Вот он и решил гешефт ее купцов срезать.
Ну и срезал. А отдуваться теперь боярам.
Заседание началось с того, что дьяк, отвечавший за все это, начал просить снизить оценку частей кареты для признания ее нашей.
Изумились бояре: у тебя было пять лет и бюджет города Парижа и что, не хватило?
Нет, отвечает дьяк, всего достаточно, только полозья для карет делал всего один кузнец, и теперь он помер. И их приходится завозить.
Но это еще полбеды. А беда в том, что никто не знает, когда опять появится у нас кузнец, который начнёт такие же ковать.
Бояре прям чуть с ума не сошли. Выгнали дьяка. Объявили заседания закрытым и спросили себя, как так может быть: кузнецов навалом, а ковать некому. Нонсенс.
Ответа, правда, никто не узнал, да и был ли он найден - тоже не узнали. Ведь заседание было закрытым.
У бояр не только ягодки, а иногда и холодок.
Вот, например, заседание, посвященное замене иностранных деталей в санях на свои. Это же кошмар. Сколько нервов.
Дело было так. Царь повелел снизить зависимость от заморских князей. Злые языки говорили - расстраивался, что не отвечает на его послания одна из заморских королев. Вот он и решил гешефт ее купцов срезать.
Ну и срезал. А отдуваться теперь боярам.
Заседание началось с того, что дьяк, отвечавший за все это, начал просить снизить оценку частей кареты для признания ее нашей.
Изумились бояре: у тебя было пять лет и бюджет города Парижа и что, не хватило?
Нет, отвечает дьяк, всего достаточно, только полозья для карет делал всего один кузнец, и теперь он помер. И их приходится завозить.
Но это еще полбеды. А беда в том, что никто не знает, когда опять появится у нас кузнец, который начнёт такие же ковать.
Бояре прям чуть с ума не сошли. Выгнали дьяка. Объявили заседания закрытым и спросили себя, как так может быть: кузнецов навалом, а ковать некому. Нонсенс.
Ответа, правда, никто не узнал, да и был ли он найден - тоже не узнали. Ведь заседание было закрытым.