Labomedia - французский проект "неолуддитов", посвящённый саботажу технологий (с анархических позиций). Вчера ребята провели воркшоп о том как с помощью простых объектов затормозить или остановить работу сетей и девайсов. Вот, например, несложный прибор для того чтобы перегружать точки доступа или насильно отключать народ от вайфая. Инструкции для всех неолуддитских приблуд есть на сайте проекта.

Если вам интересно, но вы не владеете французским - пишите @burnmybot

Мэри Л. Грей и Сиддхарт Сури, исследователи из Microsoft Research, в 2019 году выпустили книгу «Призрачная работа: как Кремниевая долина порождает новый глобальный андеркласс» («Ghost Work: How to Stop Silicon Valley from Building a New Global Underclass»). Эта книга написана о тех людях, которые в искусном мире хайтека выполняют рутинную работу (например, очищают данные), необходимую в тех случаях, когда машины сами не справляются. Авторов особенно интересует, как появление этих новых работ трансформирует существующий рынок труда. 

Здесь можно почитать обзор, там она еще сравнивается с книгой Сары Т. Роберс про контент-модераторов в Фейсбуке. Про нее я писал здесь. Еще авторы Ghost Work любезно составили руководство для читателя с кратким описанием глав и интересными фактами из работы.

Прочитал колонку на сайте АНО «Цифровая экономика» и хочу сказать о том, что меня в ней беспокоит. Это текст от президента Ассоциации больших данных (они представляют интересы российского бизнеса в этой отрасли)  о том, как должно выглядеть регулирование больших данных. И хотя здесь говорится о важности защиты персональных данных, репрезентация международного опыта в этой сфере достаточно специфичная. 

Все подходы к регулированию рассматриваются только с точки зрения того, насколько они прибыльны. Вот про Европу написано лишь то, как много денег они теряют от ужасного GDPR, а в Америке с «рыночными механизмами оборота данных» все хорошо, и поэтому Штаты вообще лидер индустрии. Ситуация с Китаем описывается вообще травоядной фразой: «В результате защита информации национальных компаний позволяет бизнесу и государству внедрять инновационные сервисы и системы». 

Понятно, что представитель бизнеса будет прежде всего говорить именно о прибыли, но, блин, это же настолько неполная картина. И забота о персональных данных – вообще не единственная вещь, о которой стоит заботиться при проектировке сервисов, основанных на БД. От использования «обезличенных данных» проблем может появляться не меньше.

Ридинг-лист Лондонской школы экономики по цифровой этнографии

Оставлю тут эту полезную ссылку. Если вы когда-нибудь думали о том, что хочется чего-то почитать и что-то понять про цифровую этнографию, но не знали, с чего начать, то вот он – список литературы мечты.

Цифровая этнография – исследовательское поле, в рамках которой исследователи применяют этнографию к цифровым сообществам. Интересовались когда-нибудь, что исследователям есть сказать про Даркнет? А про Ютуб? А про хакеров и Анонимуса?

Там и про метод, и про этику, и примеры исследований, в общем все, что надо.

В рецензии на разрекламированную книгу Зубофф о «капитализме наблюдения» в новом выпуске New Left Review критикуют работу за игнорирование более широкого контекста, в котором слежка исторически была связана с государством. Это хорошее добавление к ряду предыдущей критики этой книги, о которой я писал здесь. Оставайтесь критичными к широко обсуждаемым книгам! 

Если вы в Москве, то сегодня вечером еще можно прийти в Сахаровский центр в 19:00 на встречу про surveillance studies – междисциплинарную область, пытающуюся понять, как устроена слежка в широком смысле этого слова. Там будет исследовательница Ксения Ермошина и создатели проекта «следуй». 

А еще 26 февраля (в эту среду, 19:30) можно прийти на дискуссию в ЦТИ «Фабрика» про акционизм, искусство и технологии. Я там буду модерировать часть дискуссии, надеюсь, что выйдет интересно.

Социолог Лилия Земнухова рассказывает о довольно новом понятии подотчетность платформ, или platform accountability

Это область защиты прав потребителей цифровых услуг. Сейчас она представляет собой скорее разнообразие инициатив и проектов, команды которых готовы бороться за то, чтобы платформенные компании хотя бы частично стали подотчетны если не государству, то широкой общественности.

Дело в том, что до середины 2010‑х у ИТ-гигантов, ставших ключевыми участниками платформенной экономики, вроде Google, Amazon, Apple, Facebook или Twitter было достаточно свободы, чтобы принимать самостоятельные решения. При этом они не особенно заботились о том, чтобы отчитываться о своей деятельности кому бы то ни было.

Однако, чем больше персональных данных накапливают эти компании, тем более ответственными они за них становятся. Но кажется, что степень этой ответственности они всё ещё слабо осознают. Ситуация стала стремительно меняться со второй половины 2010‑х в связи с накопившимися прецедентами.

​​Вышло исследование протестов платформенных работников – людей, получающих зарплату благодаря труду на платформе (например, это водители Uber). Труд на этих платформах часто характеризуется низкой заработной платой, нестабильными условиями труда, давлением пользовательских рейтингов, отсутствием прозрачности и подотчетности платформ. Эти условия труда приводят к разным формам несогласия работников: протестам, забастовкам, правовым диспутам. 

Тут исследователи из European Trade Union Institute выпустили исследование о таких протестах. Они пытаются собирать базу данных и сделать индекс, который мог бы показывать масштаб и причины разных протестов на мировом уровне. Исследование еще идет, но пока основные выводы авторов такие: 

– Во всем мире главной причиной протестов трудящихся является заработная плата, но когда речь идет о других причинах споров, то существует значительная географическая вариация
– Типы протестов платформенных трудящихся, по-видимому, более существенно различаются между регионами, чем между отраслями.
– Главные (mainstream) профсоюзы играют жизненно важную роль в отстаивании интересов платформенных работников, особенно в Западной Европе, в то время как на глобальном Юге протесты с гораздо большей вероятностью будут проходить под руководством низовых профсоюзов.
– Главные профсоюзы чаще прибегают к правовому оспариванию, в то время как неофициальные профсоюзы чаще прибегают к забастовкам.