В ART4 13 сентября открывается персоналка Василия Кононова-Гредина «Семь язв семи Ангелов». Здесь он размышляет о связях внутри языка и водможных сценариях жизни в случае его распада. Три инсталляции на стыке разных медиумов — 3D-моделирование виртуальной среды, аналоговая фотосъемка, 3D-печать, медная ковка, видео. Связь медиумов как отражение связи культур разных стран и религий.
«Название проекта было выбрано сюрреалистическим методом. Я подумал о том, какое кино ближе всего соотносится с проектом, и этим фильмом оказалась «Седьмая печать» Ингмара Бергмана. Тогда я решил, что обращусь в поиске названия, как и Бергаман, к «Откровению Иоанна Богослова». Открыл книгу наугад и остановившись на том месте, куда упал мой взгляд, я прочитал:«Семь язв семи Ангелов». Так как в проекте происходит размышление о болезненных вопросах существования в постапокалиптическом и постчеловеческом мире, я решил остановиться на этом названии», — говорит Василий Кононов-Гредин.
«Название проекта было выбрано сюрреалистическим методом. Я подумал о том, какое кино ближе всего соотносится с проектом, и этим фильмом оказалась «Седьмая печать» Ингмара Бергмана. Тогда я решил, что обращусь в поиске названия, как и Бергаман, к «Откровению Иоанна Богослова». Открыл книгу наугад и остановившись на том месте, куда упал мой взгляд, я прочитал:«Семь язв семи Ангелов». Так как в проекте происходит размышление о болезненных вопросах существования в постапокалиптическом и постчеловеческом мире, я решил остановиться на этом названии», — говорит Василий Кононов-Гредин.
Сегодня в Венеции открывается старейший мировой киносмотр, 79-й Венецианский кинофестиваль.
В основном конкурсе — 22 картины, а открывает программу работа Ноа Баумбаха «Белый шум» по роману Делилло. Также среди наиболее заметных премьер — «Кости и прочее» Луки Гуаданиньо, конечно же, с Тимоти Шаламе в главной роли; «Блондинка» Эндрю Доминика о жизни Мэрилин Монро; «Кит» Даррена Аронофски и «Сын» Зеллера, заключительная часть семейной трилогии с Хью Джекманом и Лорой Дёрн. К тому же за главную награду поборется картина «Бардо» Алехандро Иньяритту.
Президентом жюри в этом году стала оскароносная Джулианна Мур. К слову, Россия в этом году на фестивале не представлена, зато Андрей Кончаловский с Юлией Высоцкой уже были замечены в Венеции. Правда, на ковровой дорожке ждать их едва ли стоит, как и на дне Украины, который пройдёт в рамках фестиваля 8 сентября. Кстати, Катрин Денев уже была замечена с украинским флагом на лацкане блузы. В этом году актриса будет награждена почетным Золотым Львом наряду с Полом Шредером.
И, наконец, в Венеции представят последнюю работу легендарного Ким Ки Дука, скончавшегося в прошлом году.
В основном конкурсе — 22 картины, а открывает программу работа Ноа Баумбаха «Белый шум» по роману Делилло. Также среди наиболее заметных премьер — «Кости и прочее» Луки Гуаданиньо, конечно же, с Тимоти Шаламе в главной роли; «Блондинка» Эндрю Доминика о жизни Мэрилин Монро; «Кит» Даррена Аронофски и «Сын» Зеллера, заключительная часть семейной трилогии с Хью Джекманом и Лорой Дёрн. К тому же за главную награду поборется картина «Бардо» Алехандро Иньяритту.
Президентом жюри в этом году стала оскароносная Джулианна Мур. К слову, Россия в этом году на фестивале не представлена, зато Андрей Кончаловский с Юлией Высоцкой уже были замечены в Венеции. Правда, на ковровой дорожке ждать их едва ли стоит, как и на дне Украины, который пройдёт в рамках фестиваля 8 сентября. Кстати, Катрин Денев уже была замечена с украинским флагом на лацкане блузы. В этом году актриса будет награждена почетным Золотым Львом наряду с Полом Шредером.
И, наконец, в Венеции представят последнюю работу легендарного Ким Ки Дука, скончавшегося в прошлом году.
Со времëн знаменитой акции Александра Бренера с долларом на работе Малевича в Амстердамском музее Стеделийк прошло уже четверть века, но когда-то «освободительный» авангард функционировал в качестве маркера социального противостояния.
Вчера Верх-Исетский районный суд Екатеринбурга приговорил к обязательным работам и принудительному амбулаторному лечению охранника Ельцин-центра, нарисовавшего шариковой ручкой глаза на картине ученицы Малевича, Анны Лепорской. Дело, возбуждëнное по требованию Минкульта РФ, возмутило многих (включая местного губернатора) — казалось, что незначительный ущерб, нанесённый картине, не следует рассматривать, как криминальное действие. Мол, это просто забавный инцидент, и наказывать пожилого больного ветерана Афганистана и Чечни за это не нужно. Да и картина от такой истории подорожает. Другие же, напротив, требовали приговора.
Однако лагеря в этом деле, возможно, было не два, а три. Авангард вековой давности в российском обществе до сих пор воспринимается, как маркер чего-то «либерального» и непонятного для простого народа. И, если многочисленные художники и активисты, критиковавшие ГТГ и Ельцин-Центр, воспринимали произошедшее сквозь призму современного искусства, заботящегося о слабых и критически переосмысляющего вопрос культурного наследия, то музейные чиновники защищали часто нежеланное, прошедшее десятилетия запретов наследие авангарда от странного призрака «непонятливых» ультраконсервативных погромщиков.
В действиях охранника Васильева им мог привидеться призрак погрома, учиненного «православными активистами» на выставке «Осторожно, религия» два десятилетия назад. Только жертвами этого назревающего насилия должна была стать не рефлексия художников религии, но искусство прошлого века как таковое. Впрочем, этот призрак существовал более всего в голове коллективной Трегуловой. Ведь даже не упускающие случая проехаться по «дегенеративному искусству» «культурные воины» с Царьграда и Культраса атаковали не Лепорскую, а висящий у них бельмом на глазу Ельцин-центр.
Редакция «Гвоздик» же уверена — современное искусство прежде всего процесс, а не набор «священных артефактов». И уж наверняка последним, чего хотели бы ученики Казимира Севериновича, так это превратиться в очередных «дряхлых покойников», которым будут поклоняться, но никогда не постараются понять.
Вчера Верх-Исетский районный суд Екатеринбурга приговорил к обязательным работам и принудительному амбулаторному лечению охранника Ельцин-центра, нарисовавшего шариковой ручкой глаза на картине ученицы Малевича, Анны Лепорской. Дело, возбуждëнное по требованию Минкульта РФ, возмутило многих (включая местного губернатора) — казалось, что незначительный ущерб, нанесённый картине, не следует рассматривать, как криминальное действие. Мол, это просто забавный инцидент, и наказывать пожилого больного ветерана Афганистана и Чечни за это не нужно. Да и картина от такой истории подорожает. Другие же, напротив, требовали приговора.
Однако лагеря в этом деле, возможно, было не два, а три. Авангард вековой давности в российском обществе до сих пор воспринимается, как маркер чего-то «либерального» и непонятного для простого народа. И, если многочисленные художники и активисты, критиковавшие ГТГ и Ельцин-Центр, воспринимали произошедшее сквозь призму современного искусства, заботящегося о слабых и критически переосмысляющего вопрос культурного наследия, то музейные чиновники защищали часто нежеланное, прошедшее десятилетия запретов наследие авангарда от странного призрака «непонятливых» ультраконсервативных погромщиков.
В действиях охранника Васильева им мог привидеться призрак погрома, учиненного «православными активистами» на выставке «Осторожно, религия» два десятилетия назад. Только жертвами этого назревающего насилия должна была стать не рефлексия художников религии, но искусство прошлого века как таковое. Впрочем, этот призрак существовал более всего в голове коллективной Трегуловой. Ведь даже не упускающие случая проехаться по «дегенеративному искусству» «культурные воины» с Царьграда и Культраса атаковали не Лепорскую, а висящий у них бельмом на глазу Ельцин-центр.
Редакция «Гвоздик» же уверена — современное искусство прежде всего процесс, а не набор «священных артефактов». И уж наверняка последним, чего хотели бы ученики Казимира Севериновича, так это превратиться в очередных «дряхлых покойников», которым будут поклоняться, но никогда не постараются понять.
Forwarded from мортиры и перелески.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
По правде говоря, я сойду с ума, если увижу хотя бы ещё один пост о том, что кончилось лето, и пришла осень.
Уже давно не существует никаких времён года. Из времён года нам осталась лишь:
Уже давно не существует никаких времён года. Из времён года нам осталась лишь:
Вопиющее хамство охранников VAC выходит за все мыслимые пределы. На днях пытались не пустить художницу Светлану Гофман, потому что у нее в сумочке лежал маникюрный набор. Казалось бы, раз такие строгие правила — поставьте кабинки. Но это не предусмотрено! То есть либо ты выкидываешь маникюрный набор в урну, либо не проходишь.
Мы, конечно, понимаем, что у нас возвращение 90-х, но охранники, которые грубят и разговаривают на «ты» в одной из главных институций современного искусства?.. Что за каменный век, господа? Требуем ответа и публичных извинений от администрации VAC.
Михельсон, душка, так старался, таких кураторов офигенных подобрал, так чётенько слил Терезу Мавику, что не дело это, когда бытовые моменты все дело портят.
Мы, конечно, понимаем, что у нас возвращение 90-х, но охранники, которые грубят и разговаривают на «ты» в одной из главных институций современного искусства?.. Что за каменный век, господа? Требуем ответа и публичных извинений от администрации VAC.
Михельсон, душка, так старался, таких кураторов офигенных подобрал, так чётенько слил Терезу Мавику, что не дело это, когда бытовые моменты все дело портят.