#музейныепрофи
музей — это люди. И далеко не только директора, кураторы и экскурсоводы. Завела новую рубрику, чтобы подсвечивать выдающихся экспертов области, чья деятельность не на поверхности, но жизненно необходима для любой институции. И раз такое дело, то стартанем с освещения, с которым повсеместные проблемы. Ведь оно дорого и под силу единицам. Хотя может как загубить сильный проект, так и сделать конфету из слабого.
В этой сфере есть однозначная звезда, у которой фактически нет конкурентов. Это соосновательница бюро being.light Алёна Осина. Она же работает в Музее Москвы, первой госинституции, нанявшей светодизайнера. Вот что нужно знать об эксперте и по теме:
Образование: школа МАРШ, где Алёна преподает с этого года.
Избранные проекты: Балабанов в Севкабеле (230 светильников), Цой в Манеже (440), 9-я Московская биеннале (250), «Электрификация» в Музее Москвы, где с помощью 130 ламп был создан световой язык; архитектурная подсветка Политеха, Белорусского и Киевского вокзалов; ресторан KAIF с международной премией за освещение, как и Цой.
Средняя стоимость выставочного профосвещения: от 1,5 до 10 млн ₽. Формируется, исходя из концепции, проектирования, оборудования, монтажа и площади залов.
Цитата Алены: Мы — бойцы невидимого фронта. Если нашу работу замечают, значит, она сделана плохо. Мы становимся светом для проекта. Это тонкая ручная настройка, и она не про сделать красиво, а решить задачи.
Цели: завлечь и снавигировать зрителя; раскрыть кураторский и авторский замыслы, а также экспонат и его контекст; показать, как струится свет и сделать его комфортным для глаза зрителя.
Сложности: часто в музеях живут динозавры — галогеновые лампы, под ними экспонаты деградируют. Чем паршивее оборудование — тем сложнее работать световику. Во многих музеях их нет: обходятся электриками или театральными художниками. Первые не знают, как освещать, вторые — чем, ведь инструментарий незнакомый. Так что работа профи на вес золота.
PS. Дорогие музейщики, шлите «досье» на коллег для этой рубрики
музей — это люди. И далеко не только директора, кураторы и экскурсоводы. Завела новую рубрику, чтобы подсвечивать выдающихся экспертов области, чья деятельность не на поверхности, но жизненно необходима для любой институции. И раз такое дело, то стартанем с освещения, с которым повсеместные проблемы. Ведь оно дорого и под силу единицам. Хотя может как загубить сильный проект, так и сделать конфету из слабого.
В этой сфере есть однозначная звезда, у которой фактически нет конкурентов. Это соосновательница бюро being.light Алёна Осина. Она же работает в Музее Москвы, первой госинституции, нанявшей светодизайнера. Вот что нужно знать об эксперте и по теме:
Образование: школа МАРШ, где Алёна преподает с этого года.
Избранные проекты: Балабанов в Севкабеле (230 светильников), Цой в Манеже (440), 9-я Московская биеннале (250), «Электрификация» в Музее Москвы, где с помощью 130 ламп был создан световой язык; архитектурная подсветка Политеха, Белорусского и Киевского вокзалов; ресторан KAIF с международной премией за освещение, как и Цой.
Средняя стоимость выставочного профосвещения: от 1,5 до 10 млн ₽. Формируется, исходя из концепции, проектирования, оборудования, монтажа и площади залов.
Цитата Алены: Мы — бойцы невидимого фронта. Если нашу работу замечают, значит, она сделана плохо. Мы становимся светом для проекта. Это тонкая ручная настройка, и она не про сделать красиво, а решить задачи.
Цели: завлечь и снавигировать зрителя; раскрыть кураторский и авторский замыслы, а также экспонат и его контекст; показать, как струится свет и сделать его комфортным для глаза зрителя.
Сложности: часто в музеях живут динозавры — галогеновые лампы, под ними экспонаты деградируют. Чем паршивее оборудование — тем сложнее работать световику. Во многих музеях их нет: обходятся электриками или театральными художниками. Первые не знают, как освещать, вторые — чем, ведь инструментарий незнакомый. Так что работа профи на вес золота.
PS. Дорогие музейщики, шлите «досье» на коллег для этой рубрики
#музейныепрофи
Для второго поста этой рубрики пришлось изучить деятельность нескольких сотен коллег, потратить четыре месяца и пролететь пол-России. В итоге тот самый герой нашелся на Камчатке. Приехал туда во время отпуска, чтобы открыть выставку своего музея и провести экскурсии для местных жителей, как видите по фото, самых разных возрастов. Слушали они его с открытыми ртами, я свидетель. При том что он — не экскурсовод, хотя в душе, наверное, он самый (или все-таки куратор?). Короче, это Виктор Шалай, директор Музея истории Дальнего Востока им. Арсеньева.
Если вы о нем не слышали, то не были во Владивостоке и Приморье, где музей перепахал культурное поле региона. Из малоизвестного даже на местах краеведческого перемасштабирован в крупный музей-заповедник, единственный за каменным поясом. Вместе с Владивостокской крепостью и филиалами занимает более сотни объектов, то есть по кв м сравним (тут, конечно, много но) разве что с Эрмитажем. Да простит меня Михаил Борисович, который должен был стать первым героем рубрики. Но с ним будет кое-что другое, а здесь подсвечиваю знатоков своего дела, далеко не всем очевидных.
Шалай — как раз такой. А какой именно он директор? Несмотря на молодость, масштаб замыслов, смелость задумок — результативен. Все-таки управлять грандиозной институцией осмысленно, изящно и с восхищением сотрудников, посетителей и коллег — о многом говорит. Не буду голословной: гляньте их сайт, соцсети, выставки, мерч — и все становится понятно.
Не удивлюсь, если рано или поздно этого ценного кадра повысят до важного уже столичного музея. Не списываем со счетов его харизму, риторический талант и внешние данные, которые в том числе Tatler отмечал. Недолго же пустовало место самого привлекательного музейщика после увольнения Дмитрия Озеркова из Эрмитажа
Для второго поста этой рубрики пришлось изучить деятельность нескольких сотен коллег, потратить четыре месяца и пролететь пол-России. В итоге тот самый герой нашелся на Камчатке. Приехал туда во время отпуска, чтобы открыть выставку своего музея и провести экскурсии для местных жителей, как видите по фото, самых разных возрастов. Слушали они его с открытыми ртами, я свидетель. При том что он — не экскурсовод, хотя в душе, наверное, он самый (или все-таки куратор?). Короче, это Виктор Шалай, директор Музея истории Дальнего Востока им. Арсеньева.
Если вы о нем не слышали, то не были во Владивостоке и Приморье, где музей перепахал культурное поле региона. Из малоизвестного даже на местах краеведческого перемасштабирован в крупный музей-заповедник, единственный за каменным поясом. Вместе с Владивостокской крепостью и филиалами занимает более сотни объектов, то есть по кв м сравним (тут, конечно, много но) разве что с Эрмитажем. Да простит меня Михаил Борисович, который должен был стать первым героем рубрики. Но с ним будет кое-что другое, а здесь подсвечиваю знатоков своего дела, далеко не всем очевидных.
Шалай — как раз такой. А какой именно он директор? Несмотря на молодость, масштаб замыслов, смелость задумок — результативен. Все-таки управлять грандиозной институцией осмысленно, изящно и с восхищением сотрудников, посетителей и коллег — о многом говорит. Не буду голословной: гляньте их сайт, соцсети, выставки, мерч — и все становится понятно.
Не удивлюсь, если рано или поздно этого ценного кадра повысят до важного уже столичного музея. Не списываем со счетов его харизму, риторический талант и внешние данные, которые в том числе Tatler отмечал. Недолго же пустовало место самого привлекательного музейщика после увольнения Дмитрия Озеркова из Эрмитажа