#представьтесебе
каким получилось новое пространство музея Иосифа Бродского «Полторы комнаты». Его открыли тоже в доме князя Александра Мурузи в квартире №7. Её арендовал музей для выставок и пригласил художника Александра Бродского переосмыслить пространство.
Получился не музей, не квартира и не склад, хотя напоминает именно его, где хранилась до недавнего времени вся эта коллекция работ Михаила Рогинского. С него и начали новую главу. Получилось, как всегда у команды этого музея, многослойно и уютно. Особенно удалась туалетная комната, где такая же метлахская плитка, как на полотнах Рогинского. Их здесь нет, сделали ставку на картоны и клеенки. Попасть сюда можно только с экскурсией — культивируют жанр рассказа.
Фото Дмитрия Цыренщикова
каким получилось новое пространство музея Иосифа Бродского «Полторы комнаты». Его открыли тоже в доме князя Александра Мурузи в квартире №7. Её арендовал музей для выставок и пригласил художника Александра Бродского переосмыслить пространство.
Получился не музей, не квартира и не склад, хотя напоминает именно его, где хранилась до недавнего времени вся эта коллекция работ Михаила Рогинского. С него и начали новую главу. Получилось, как всегда у команды этого музея, многослойно и уютно. Особенно удалась туалетная комната, где такая же метлахская плитка, как на полотнах Рогинского. Их здесь нет, сделали ставку на картоны и клеенки. Попасть сюда можно только с экскурсией — культивируют жанр рассказа.
Фото Дмитрия Цыренщикова
#культурныйшок
В музее современного искусства «ПЕРММ» идут обыски. Вроде как по делу о терроризме Марата Гельмана *, а уже не Петра Верзилова*. Если открыто новое дело, то это только начало?
Помимо «Гаража» это второй музей, куда нагрянули с обысками. До этого они были дома у директора музея Наили Аллахвердиевой и ее коммерческих партнеров.
* Гельман внесен в список иноагентов, террористов и экстремистов, а Верзилов еще и в список госизменников
В музее современного искусства «ПЕРММ» идут обыски. Вроде как по делу о терроризме Марата Гельмана *, а уже не Петра Верзилова*. Если открыто новое дело, то это только начало?
Помимо «Гаража» это второй музей, куда нагрянули с обысками. До этого они были дома у директора музея Наили Аллахвердиевой и ее коммерческих партнеров.
* Гельман внесен в список иноагентов, террористов и экстремистов, а Верзилов еще и в список госизменников
#представьтесебе
Музей театрального искусства представил выставку «Казус Мейерхольда, или «Ревизора» хочется всегда», которая доводит до мурашек. Три зала — три главы. Строительство театра, пьеса жизни режиссера — «Ревизор» и день его ареста. Это редчайший сегодня выставочный пример, как минимальными ресурсами можно сказать максимум и даже больше.
Это дело рук директора музея Натальи Метелицы, куратора Ирины Климовицкой и дизайнера Юрия Сучкова. Лучший проект этого года — фламандский натюрморт в Эрмитаже — тоже сложился засчет декораций Сучкова. Но его альма-матер — Театральный музей, подчеркнула Метелица на вернисаже, зная, что архитектор теперь нарасхват.
Выставка переносит на стройку театра Мейерхольда, который возводился вплоть до его ареста на месте нынешнего Зала Чайковского. Главные экспонаты — не портреты режиссера Петра Вильямса или Александра Головина, а мозаики с героями «Ревизора». Они венчали башню Театра, но почти все, кроме этих чудом спасенных 6 штук, погибли.
Драматичная выставка, если не сказать трагическая, и от того ещё более сильная. Чтобы прийти в себя после предлагают проехать по местам Мейерхольда на автобусной экскурсии и на спектакли о нем в Музей и его филиалы.
Фотографии Люды Бурченковой
Музей театрального искусства представил выставку «Казус Мейерхольда, или «Ревизора» хочется всегда», которая доводит до мурашек. Три зала — три главы. Строительство театра, пьеса жизни режиссера — «Ревизор» и день его ареста. Это редчайший сегодня выставочный пример, как минимальными ресурсами можно сказать максимум и даже больше.
Это дело рук директора музея Натальи Метелицы, куратора Ирины Климовицкой и дизайнера Юрия Сучкова. Лучший проект этого года — фламандский натюрморт в Эрмитаже — тоже сложился засчет декораций Сучкова. Но его альма-матер — Театральный музей, подчеркнула Метелица на вернисаже, зная, что архитектор теперь нарасхват.
Выставка переносит на стройку театра Мейерхольда, который возводился вплоть до его ареста на месте нынешнего Зала Чайковского. Главные экспонаты — не портреты режиссера Петра Вильямса или Александра Головина, а мозаики с героями «Ревизора». Они венчали башню Театра, но почти все, кроме этих чудом спасенных 6 штук, погибли.
Драматичная выставка, если не сказать трагическая, и от того ещё более сильная. Чтобы прийти в себя после предлагают проехать по местам Мейерхольда на автобусной экскурсии и на спектакли о нем в Музей и его филиалы.
Фотографии Люды Бурченковой
#непроходитемимо
Начинаю советовать арт-подарки на Новый год и продолжаю поддерживать художников. Первая рекомендация — полотна Натальи Сюзевой. Обнаруживала их в постоянных экспозициях наших музеев, в том числе в Самарском, и попадала под их очарование.
Казалось бы, что особенного в женских сюжетах и классической итальянской манере письма? А вот что-то в этих сюжетах и масляных лессировках есть такого, что не выпускает их из памяти. Наталья нащупала свой путь не столько время учебы в Пензенском худучилище имени Савицкого, сколько в Латвийской Академии художеств. После обучения вернулась из Риги в родную Пензу и продолжает творить теперь там.
Работает сейчас над красивой рождественской серией. Я присмотрела уже пару работ на подарки близким и вам советую
Начинаю советовать арт-подарки на Новый год и продолжаю поддерживать художников. Первая рекомендация — полотна Натальи Сюзевой. Обнаруживала их в постоянных экспозициях наших музеев, в том числе в Самарском, и попадала под их очарование.
Казалось бы, что особенного в женских сюжетах и классической итальянской манере письма? А вот что-то в этих сюжетах и масляных лессировках есть такого, что не выпускает их из памяти. Наталья нащупала свой путь не столько время учебы в Пензенском худучилище имени Савицкого, сколько в Латвийской Академии художеств. После обучения вернулась из Риги в родную Пензу и продолжает творить теперь там.
Работает сейчас над красивой рождественской серией. Я присмотрела уже пару работ на подарки близким и вам советую
#полноекуку
Поразительное дурновкусие демонстрируют наши главные музеи. Дизайнеры Эрмитажа, Русского, ГТГ и ГМИИ не знают элементарных правил сочетания цветов и уродуют экспозиции и впечатление от искусства.
Если архитекторы даже по фото не видели образцовые дизайнерские решения музея Орсе, лондонской Нацгалереи, Рейкмузеума и МЕТа, отправьте их хотя бы на простые декораторске курсы. На первых же занятиях разъяснят, что любое искусство можно размещать только на стены: 1) цвета и фактуры (ткани) эпохи создания работы, то есть то, что окружало художника; 2) нейтральные цвета и фактуры. Ими обладает не только краска, но и ткань.
Цвета. Нейтральные это не белый, серый или синий. Им за последние 2 года изнасиловали глаза. Взять умудряются даже синий Ива Кляйна, который годен только сам по себе или как фон для голой девушки, как было у художника. Универсальные цвета, подходящие для любой живописи это: 1) бежевый, пыльных оттенков, золотистый льняной; 2) оливковый; 3) желтый — но только светлая охра или спелые колосья.
Нельзя брать: 1) цвета от фонаря; 2) цвета из самой картины — тогда она становится частью интерьера, а не самостоятельным произведением; 3) больше 3 цветов; 4) тем более калейдоскоп, как на выставке Карла Брюллова в ГРМ, где бирюзовый, зеленый, бордовый, террактовый и бежевый, и все они в жирных разводах, что видно на фото, из-за конфликта материала и краски.
Текстиль и обои. Лучше не связываться с ними, если вы — не художник, как Пол Смит, который экспериментом в музее Пабло Пикассо вернул моду на такое оформление. Только художник может сделать стены, живущие сами по себе, но при этом не пожирающие искусство. В иных случаях нейтральные ткани (без рисунка и правильного оттенка) создадут хорошую фактуру стен.
Вывод: либо переучивайте своих дизайнеров, либо ищите новых. Ну или продолжайте позориться
Поразительное дурновкусие демонстрируют наши главные музеи. Дизайнеры Эрмитажа, Русского, ГТГ и ГМИИ не знают элементарных правил сочетания цветов и уродуют экспозиции и впечатление от искусства.
Если архитекторы даже по фото не видели образцовые дизайнерские решения музея Орсе, лондонской Нацгалереи, Рейкмузеума и МЕТа, отправьте их хотя бы на простые декораторске курсы. На первых же занятиях разъяснят, что любое искусство можно размещать только на стены: 1) цвета и фактуры (ткани) эпохи создания работы, то есть то, что окружало художника; 2) нейтральные цвета и фактуры. Ими обладает не только краска, но и ткань.
Цвета. Нейтральные это не белый, серый или синий. Им за последние 2 года изнасиловали глаза. Взять умудряются даже синий Ива Кляйна, который годен только сам по себе или как фон для голой девушки, как было у художника. Универсальные цвета, подходящие для любой живописи это: 1) бежевый, пыльных оттенков, золотистый льняной; 2) оливковый; 3) желтый — но только светлая охра или спелые колосья.
Нельзя брать: 1) цвета от фонаря; 2) цвета из самой картины — тогда она становится частью интерьера, а не самостоятельным произведением; 3) больше 3 цветов; 4) тем более калейдоскоп, как на выставке Карла Брюллова в ГРМ, где бирюзовый, зеленый, бордовый, террактовый и бежевый, и все они в жирных разводах, что видно на фото, из-за конфликта материала и краски.
Текстиль и обои. Лучше не связываться с ними, если вы — не художник, как Пол Смит, который экспериментом в музее Пабло Пикассо вернул моду на такое оформление. Только художник может сделать стены, живущие сами по себе, но при этом не пожирающие искусство. В иных случаях нейтральные ткани (без рисунка и правильного оттенка) создадут хорошую фактуру стен.
Вывод: либо переучивайте своих дизайнеров, либо ищите новых. Ну или продолжайте позориться