Последний, раздолбанный, старый трамвай
по мёртвому городу катится в рай.
В нём те, кто дождался, в нём те, кто успел,
в нём те, кто остался уже не у дел.
На этот трамвай им не нужен билет -
в нём нет контролёра, кондуктора нет,
и может, кто хочет, подсесть по пути,
и так же свободно в дороге сойти.
Но те, кто решит соскочить на ходу,
навеки останутся в этом аду -
в сигналах машин, в отраженьи огней,
и будут гореть до скончания дней.
А те, кто останутся ехать - они
свои разменяют последние дни.
Ведь там, где трамвай совершит разворот,
их встретит охранник седой у ворот.
Он скажет сурово: «Окончен маршрут!
Кто сможет войти - никогда не умрут».
И дальше привычным движением руки
достанет ключи и откроет замки,
и скажет: «Входите! Но тут у ворот
оставьте, что каждый с собою несёт.
Расстаньтесь с огромным заплечным мешком,
и смело вперёд: - дальше только пешком.
И больше не будет другого суда
для тех, кто трамваем доехал сюда,
для тех, кто добрался, для тех, кто достиг.
Оставь и иди! И тогда Бог простит».
17.04.24, Санкт-Петербург
по мёртвому городу катится в рай.
В нём те, кто дождался, в нём те, кто успел,
в нём те, кто остался уже не у дел.
На этот трамвай им не нужен билет -
в нём нет контролёра, кондуктора нет,
и может, кто хочет, подсесть по пути,
и так же свободно в дороге сойти.
Но те, кто решит соскочить на ходу,
навеки останутся в этом аду -
в сигналах машин, в отраженьи огней,
и будут гореть до скончания дней.
А те, кто останутся ехать - они
свои разменяют последние дни.
Ведь там, где трамвай совершит разворот,
их встретит охранник седой у ворот.
Он скажет сурово: «Окончен маршрут!
Кто сможет войти - никогда не умрут».
И дальше привычным движением руки
достанет ключи и откроет замки,
и скажет: «Входите! Но тут у ворот
оставьте, что каждый с собою несёт.
Расстаньтесь с огромным заплечным мешком,
и смело вперёд: - дальше только пешком.
И больше не будет другого суда
для тех, кто трамваем доехал сюда,
для тех, кто добрался, для тех, кто достиг.
Оставь и иди! И тогда Бог простит».
17.04.24, Санкт-Петербург
Для ценителей:
МОЙ БЕРЛИН
С детских лет меня тянуло
в этот город неспроста:
в нём есть всё, о чём мечтаешь,
есть прекрасные места.
В зоопарке – обезьяны,
львы и даже снежный барс.
«Телеспаржа» – наша башня
возле Александрплатц.
В Мюггельберге – лес, в Ванзее –
пляжи: есть, где отдохнуть.
В КаДеВе и Штеглиц-центре
лучший шоппинг – смело в путь!
Каждый вечер вся неоном
светится Курфюрстендамм.
Возле Кранцлер, у Колонны
место грёзам и мечтам.
Мой Берлин – ты самый лучший!
Пусть смеются – я, любя,
так скажу: любимый город,
нет прекраснее тебя!
Christina Telker
Mein Berlin
Schon in Kindertagen zog's mich
immer hin in diese Stadt.
Die soviel, was ich ersehnte,
immer neu zu bieten hat.
Sei's der Tierpark mit den Affen,
Löwen, Tigern, vielerlei.
Oder unser Telespargel,
Alextreff gleich nebenbei.
Wannsee und die Müggelberge
laden zum Entspannen ein.
KDW und Steglitz-Center,
Einkaufsbummel, das muss sein.
Abends dann die Neonlichter,
wenn du übern Kudamm gehst.
Kranzler und die Siegessäule,
welches Fluidum hier weht.
Mein Berlin, du bist die schönste,
liebste Stadt im deutschen Land.
Auch wenn andre mich belächeln,
von mir wirst du schön genannt.
МОЙ БЕРЛИН
С детских лет меня тянуло
в этот город неспроста:
в нём есть всё, о чём мечтаешь,
есть прекрасные места.
В зоопарке – обезьяны,
львы и даже снежный барс.
«Телеспаржа» – наша башня
возле Александрплатц.
В Мюггельберге – лес, в Ванзее –
пляжи: есть, где отдохнуть.
В КаДеВе и Штеглиц-центре
лучший шоппинг – смело в путь!
Каждый вечер вся неоном
светится Курфюрстендамм.
Возле Кранцлер, у Колонны
место грёзам и мечтам.
Мой Берлин – ты самый лучший!
Пусть смеются – я, любя,
так скажу: любимый город,
нет прекраснее тебя!
Christina Telker
Mein Berlin
Schon in Kindertagen zog's mich
immer hin in diese Stadt.
Die soviel, was ich ersehnte,
immer neu zu bieten hat.
Sei's der Tierpark mit den Affen,
Löwen, Tigern, vielerlei.
Oder unser Telespargel,
Alextreff gleich nebenbei.
Wannsee und die Müggelberge
laden zum Entspannen ein.
KDW und Steglitz-Center,
Einkaufsbummel, das muss sein.
Abends dann die Neonlichter,
wenn du übern Kudamm gehst.
Kranzler und die Siegessäule,
welches Fluidum hier weht.
Mein Berlin, du bist die schönste,
liebste Stadt im deutschen Land.
Auch wenn andre mich belächeln,
von mir wirst du schön genannt.
Одно из конкурсных стихотворений - для настроя!
ДИОНИС
В пункт приёма винной тары
катит бочку Дионис
мимо Геи и Тартара,
и поглядывает вниз.
Виноградною лозою
разгоняя перегар,
он из бочки вниз грозою
льёт не выпитый нектар.
Бочка жутко громыхает
в тёмных небесах вдали,
искры молний высекает
по дороге на Олимп.
Ну а люди смотрят в страхе
на безумие небес:
«Вновь идёт Гигантомахий!
Как лютует грозный Зевс!»
ДИОНИС
В пункт приёма винной тары
катит бочку Дионис
мимо Геи и Тартара,
и поглядывает вниз.
Виноградною лозою
разгоняя перегар,
он из бочки вниз грозою
льёт не выпитый нектар.
Бочка жутко громыхает
в тёмных небесах вдали,
искры молний высекает
по дороге на Олимп.
Ну а люди смотрят в страхе
на безумие небес:
«Вновь идёт Гигантомахий!
Как лютует грозный Зевс!»
Одно из стихотворений.
А вдруг,
когда руки Ему заломили,
когда Он увидел: кто с ним – не спасут,
когда, издеваясь, плевали и били,
когда проводили неправедный суд,
когда предпочли Ему просто убийцу,
когда толпа выла: «Распни же! Распни!»,
когда Он смотрел в озверевшие лица,
когда трижды предал, кто справа был с Ним,
когда крест обнял Его битое тело,
когда в чело впился терновый венок,
когда небеса над землей почернели,
когда этот мир оторвался от ног,
когда стало ясно: не будет спасенья,
когда крик последний Его тело сжал….
А вдруг
Он подумал всего на мгновенье:
«За этих погибнуть?!
Как горько…
Как жаль…»
А вдруг,
когда руки Ему заломили,
когда Он увидел: кто с ним – не спасут,
когда, издеваясь, плевали и били,
когда проводили неправедный суд,
когда предпочли Ему просто убийцу,
когда толпа выла: «Распни же! Распни!»,
когда Он смотрел в озверевшие лица,
когда трижды предал, кто справа был с Ним,
когда крест обнял Его битое тело,
когда в чело впился терновый венок,
когда небеса над землей почернели,
когда этот мир оторвался от ног,
когда стало ясно: не будет спасенья,
когда крик последний Его тело сжал….
А вдруг
Он подумал всего на мгновенье:
«За этих погибнуть?!
Как горько…
Как жаль…»
А вот и первая гроза в этом году!
А ГОРОД…
А город нарисован акварелью
на мокрых стёклах – он стекает вниз.
В палитре уходящего апреля
мешает краски, возрождая жизнь.
А город упивается весною,
смывает накопившуюся грязь.
Я весь промок – он и меня умоет –
у нас давно мистическая связь.
А город растворяется по лужам,
топя деревья, стены, облака.
И я тону – я никому не нужен,
но я держусь, держусь ещё пока.
А город окунётся и воскреснет –
уже зелёным, бодрым, молодым.
И на мои стихи напишет песни.
И я спою, воскреснув вместе с ним.
А ГОРОД…
А город нарисован акварелью
на мокрых стёклах – он стекает вниз.
В палитре уходящего апреля
мешает краски, возрождая жизнь.
А город упивается весною,
смывает накопившуюся грязь.
Я весь промок – он и меня умоет –
у нас давно мистическая связь.
А город растворяется по лужам,
топя деревья, стены, облака.
И я тону – я никому не нужен,
но я держусь, держусь ещё пока.
А город окунётся и воскреснет –
уже зелёным, бодрым, молодым.
И на мои стихи напишет песни.
И я спою, воскреснув вместе с ним.
ОТ РУСИ ДО РУСИ
Я иду в полотняной рубахе
по бескрайней бессмертной Руси.
Путь обычный – от веры до плахи,
через боль, через беды и страхи.
Он так труден, и так мало сил.
Водит о́солонь эта дорога –
так сложилось за тысячу лет:
от родного порога – до Бога,
от рождения и до чертога,
где рождается истины свет.
Не в послушники путь, не в монахи,
схиму с куколем мне не сносить.
Я иду в полотняной рубахе,
и следы остаются на прахе –
я иду от Руси до Руси.
27.04.24
Я иду в полотняной рубахе
по бескрайней бессмертной Руси.
Путь обычный – от веры до плахи,
через боль, через беды и страхи.
Он так труден, и так мало сил.
Водит о́солонь эта дорога –
так сложилось за тысячу лет:
от родного порога – до Бога,
от рождения и до чертога,
где рождается истины свет.
Не в послушники путь, не в монахи,
схиму с куколем мне не сносить.
Я иду в полотняной рубахе,
и следы остаются на прахе –
я иду от Руси до Руси.
27.04.24
Вот одно из стихотворений.
ПРОВОДЫ ВЕСНЫ
Всё гуляли, танцевали,
ели-пили, глотку драли.
Провожали, провожали
словно навсегда.
Веселились, не грустили.
Пили, пили, пили, пили.
И в итоге проводили –
только вот куда?
След-дорогу потеряли,
мучились, переживали,
ждали, ждали, ждали, ждали,
что придёт назад.
Всё надеялись, встречали,
грустно пели и в печали
снова пили, вслед кричали –
видно, невпопад.
Всё, в конце концов, пропели,
всё пропили и проели,
только встретить не сумели –
где теперь она?
Оказалось – не успели,
пропустили, проглядели.
Неужели, неужели
кончилась весна?
ПРОВОДЫ ВЕСНЫ
Всё гуляли, танцевали,
ели-пили, глотку драли.
Провожали, провожали
словно навсегда.
Веселились, не грустили.
Пили, пили, пили, пили.
И в итоге проводили –
только вот куда?
След-дорогу потеряли,
мучились, переживали,
ждали, ждали, ждали, ждали,
что придёт назад.
Всё надеялись, встречали,
грустно пели и в печали
снова пили, вслед кричали –
видно, невпопад.
Всё, в конце концов, пропели,
всё пропили и проели,
только встретить не сумели –
где теперь она?
Оказалось – не успели,
пропустили, проглядели.
Неужели, неужели
кончилась весна?
К празднику Пасхи подоспел первый номер журнала Московской городской организации Союза писателей России, куда включена моя подборка из цикла "Русь Исконная" (хоть и не весь цикл). Это отличный подарок!