«Дим, знаешь почему у Microsoft так много денег? Думаешь, потому что у них такие хорошие продукты? Или потому что с ним совместим почти весь софт? Или может потому что просто все привыкли? Нет. Все дело в том, что еще ни одно ИТ-директора не уволили за то, что он купил Microsoft».

А что купить ИТ-директору российской компании в 2025 году, чтобы его не уволили? Выбрать самому — рисково;
Внедрить то, что сказали «сверху» — менее рисково, но может и не работать.

По разным данным, на май 2024 года Россия достигла 50% импортозамещения в основных отраслях. Это ли не прорыв! Или еще не прорыв?

Все разговоры про то, «куда переезжать», «на что мигрировать», «какую, прости господи, альтернативу выбрать». А сами тем временем поддерживают параллельно с «альтернативами» VMware, а на рабочей станции, вместе линуксообразной ОС, все рабочие задачки 90% сотрудников решаются на старом добром Windows.

«Импортозамещение — не существительное. Это глагол. В английском языке в форме present continues, действие, которое не имеет завершения. Оно происходи в вакууме».

Слово «импортозамещение», которое с 2014 сделали модным трендом в бизнесе, а с 2022 года смыслом жизни всей экономики, уже превратилось в пошлость. Плох тот пиарщик, который не отправил комментарий топ-менеджера на запрос про импортозамещения. Плох тот маркетолог, который не провел вебинар о «российских аналогах западных продуктов».

«Ты такой умный, про что говорить-то тогда? Критикуешь — предлагай!»

В конце 2023 года начала собираться текущая редакция «Компьютерры». Как главред (на тот момент еще И.О.) я, конечно же, начал думать о «большой идее». Ведь та самая Компьютерра с Козловским, Голубицким, Киви Берд и многими другими, к чему-то, да обязывала. А куда нам-то до них. Вот и начались размышления о миссии, целях, ценностях и прочих абстрактных вещах.

Оказывается, миссия появляется в процессе. А также меняется, отменяется, перепридумывется и вымучивается. Как бы не убеждали профессионалы по стратегическому маркетингу, формула «станем компаний X через Y лет» не работает в первые месяцы жизнь.

В итоге все, к чему мы пришли, сложилось в две простых цели — писать и выживать. Если с выживанием все более-менее было понятно (на сколько это возможно), то вот про что писать и о чем говорить — было большим вопросом. И раз уж мы «то самое культовое медиа про технологии», то и решили писать про то самое импортозамещения во всех его немногокрасочных проявлениях.

Ощущение посредственности не покидало.

«Ну и чем вы от остальных отличаетесь? Я в детстве еще читал "Компьютерру", вот тогда это журнал был. У меня до сих печатные версии лежат! А сейчас у вас что?»

Нужна была идея. Все чувствовали, у всех было на языке то, что просто нужно было сформулировать и сказать.

Должно же быть простая, понятное и емкое определение того, про что мы и для кого? Что нового мы увидели в мире, говорить о чем важно и нужно? Это «что-то» — оно не про позиционирование, не про миссию. Оно про то, чтобы сделать какую-то часть изменений в мире осязаемой и обличить ее в понятную форму.

«А что изменилось? Ну, ушел кто-то, на их месте новые появились. Да, пока вопросы к ним есть. Но ушедшие-то годами делались, а этим по 3 года».

Только в последний квартал 2024 года начало появляться понимание, что изменилось на самом деле. Эти изменения связаны не с продуктам, не с технологиями, и не с бизнесом. Оно про появление целого слоя реальности, которого не было видно. Он просто ждал своего времени и в 2022 году прорвался, как гнойный прыщик на теле экономики, чтобы сделать ее здоровой и с новым лицом зайти на рынок «глобального русского ИТ»

Новый энтерпрайз.

Это то, что прямо сейчас формируется прямо на наших глазах. То, что у «них» началось в 60-х, у нас происходит прямо сейчас и будет с нами еще ни одно десятилетие.

Новый энтерпрайз — это не позиционирование «Компьютерры». Это то, про что мы будем говорить и для кого.

Это про вас.

Увидимся в новом году. С праздником.