20 февраля 1942 состоялся первый в истории воздушный бой между японской морской и американской авианосной авиацией - бой у Бугенвиля.
После того, как японцы захватили Рабаул, на острове Новая Британия, американцы решили подвергнуть его бомбардировке, чтобы предотвратить превращение в крупную японскую базу. Для этого адмирал Кинг дал распоряжение командующему Тихоокеанским флотом направить оперативное соединение Брауна с авианосцем «Лексингтон», в район Фиджи и Новой Каледонии для проведения операций. Соединение Брауна состояла из авианосца с 19 истребителями, 4 крейсеров и 10 эсминцев.
Подозревая, что японцы ведут регулярную воздушную разведку юго-восточных подступов, адмирал Браун решил подойти с востока на возможно короткую дистанцию и выпустить самолёты на расстоянии 125 миль от объекта в 4.00 21 февраля.
20 февраля в 10.15, когда соединение Брауна находилось к северу от Соломоновых островов и в 350 милях от Рабаула, радар «Лексингтона» обнаружил появление самолёта противника неизвестного типа. В воздух были подняты 6 истребителей «Уайлдкэт», которые обнаружили на дистанции 43 мили морской дальний разведчик Kawanishi H6K ВМС Императорской Японии и сбили его. Затем лейтенант О.Стэнли сбил второй H6K, а третьему удалось улететь.
В 15.42 радар «Лексингтона» обнаружил группу самолётов в 76 милях к западу, и к уже находившимся в воздухе самолётам присоединился дополнительный боевой воздушный патруль из 6 истребителей «Уайлдкэт». Японцы проводили атаку двумя волнами по 9 самолётов в каждой, и воздушный бой прошёл с перерывами с 16.20 до 18.00 почти над кораблями американского оперативного соединения. Уйти удалось лишь немногим японским самолётам; американцы потеряли два самолёта, и лишь один лётчик пропал без вести.
Несмотря на успех воздушного боя, было очевидно, что противник в Рабауле предупреждён, и адмирал Браун был вынужден отменить нападение.
После того, как японцы захватили Рабаул, на острове Новая Британия, американцы решили подвергнуть его бомбардировке, чтобы предотвратить превращение в крупную японскую базу. Для этого адмирал Кинг дал распоряжение командующему Тихоокеанским флотом направить оперативное соединение Брауна с авианосцем «Лексингтон», в район Фиджи и Новой Каледонии для проведения операций. Соединение Брауна состояла из авианосца с 19 истребителями, 4 крейсеров и 10 эсминцев.
Подозревая, что японцы ведут регулярную воздушную разведку юго-восточных подступов, адмирал Браун решил подойти с востока на возможно короткую дистанцию и выпустить самолёты на расстоянии 125 миль от объекта в 4.00 21 февраля.
20 февраля в 10.15, когда соединение Брауна находилось к северу от Соломоновых островов и в 350 милях от Рабаула, радар «Лексингтона» обнаружил появление самолёта противника неизвестного типа. В воздух были подняты 6 истребителей «Уайлдкэт», которые обнаружили на дистанции 43 мили морской дальний разведчик Kawanishi H6K ВМС Императорской Японии и сбили его. Затем лейтенант О.Стэнли сбил второй H6K, а третьему удалось улететь.
В 15.42 радар «Лексингтона» обнаружил группу самолётов в 76 милях к западу, и к уже находившимся в воздухе самолётам присоединился дополнительный боевой воздушный патруль из 6 истребителей «Уайлдкэт». Японцы проводили атаку двумя волнами по 9 самолётов в каждой, и воздушный бой прошёл с перерывами с 16.20 до 18.00 почти над кораблями американского оперативного соединения. Уйти удалось лишь немногим японским самолётам; американцы потеряли два самолёта, и лишь один лётчик пропал без вести.
Несмотря на успех воздушного боя, было очевидно, что противник в Рабауле предупреждён, и адмирал Браун был вынужден отменить нападение.
22 февраля 1709 года в ходе эпизодического сражения Северной войны у Красного Кута, шведский король Карл XII едва избежал пленения и гибели.
В конце 1708 года шведская армия вторглась в малороссийские провинции Российской Империи.
22 февраля 1709 года после кровопролитного боя, шведы захватили Красный Кут, нанеся поражение русским войскам под командованием генерала немца Шаумбурга.
Разгорячённая преследованием быстро отступавшего русского авангарда шведская кавалерия, растягивалась в глубину и теряла порядок. Впереди шведской кавалерии двигался король с драбантами (гвардией) и 2 драгунскими полками.
Карл XII совершенно забыл о своих обязанностях полководца и, пользуясь удобным случаем, спешил проявить в глазах своих войск пример личной неустрашимости. Но на выручку отступающим драгунам Шаумбурга подоспели русские войска генерала Рена, которые в контратаке разгромили конницу шведов, заставив ее отступать обратно к Красному Куту, оставив короля, увлёкшегося рукопашным боем, с небольшой кучкою драбантов. Будучи отрезанным от своих, Карл XII был вынужден искать спасения на соседней мельнице.
Майор русской службы немец Вальтер фон Бок предложил расстрелять краснокутскую мельницу прямой наводкой из трофейных шведских пушек. Однако генерал Ренне отказался расстреливать шведского короля, сказав: «того не позволяет честь русская», за что позднее удостоился похвалы Петра I.
Наступившая темнота и полученные Ренне тревожные донесения о приближении к Городному всей шведской армии заставили его вечером 10 февраля отдать приказ об отступлении к Богодухову. Счастье на этот раз помогло Карлу XII избежать плена.
Но это благородство дорого стоило русской армии. Вырученный из окружения генералом Крузе, шведский король сразу же перешёл в контрнаступление и быстро продвинулся к Городному. 659 русских кавалеристов погибли по дороге от Краснокутска до Городного и ещё 115 — на улицах Городного, где «его величество ворвался в середину русских».
Но встреча со смерть лицом к лицу повлияла на Карла и он впервые согласился обсудить с Петром Первым возможность мира и послал личного представителя в штаб русских войск. Переговоры ничем не закончились.
Петр I ожидал дальнейшего продвижения шведов, однако 24 февраля неожиданно наступила оттепель, разлились реки, и Карл XII отступил в Гетманщину.
В конце 1708 года шведская армия вторглась в малороссийские провинции Российской Империи.
22 февраля 1709 года после кровопролитного боя, шведы захватили Красный Кут, нанеся поражение русским войскам под командованием генерала немца Шаумбурга.
Разгорячённая преследованием быстро отступавшего русского авангарда шведская кавалерия, растягивалась в глубину и теряла порядок. Впереди шведской кавалерии двигался король с драбантами (гвардией) и 2 драгунскими полками.
Карл XII совершенно забыл о своих обязанностях полководца и, пользуясь удобным случаем, спешил проявить в глазах своих войск пример личной неустрашимости. Но на выручку отступающим драгунам Шаумбурга подоспели русские войска генерала Рена, которые в контратаке разгромили конницу шведов, заставив ее отступать обратно к Красному Куту, оставив короля, увлёкшегося рукопашным боем, с небольшой кучкою драбантов. Будучи отрезанным от своих, Карл XII был вынужден искать спасения на соседней мельнице.
Майор русской службы немец Вальтер фон Бок предложил расстрелять краснокутскую мельницу прямой наводкой из трофейных шведских пушек. Однако генерал Ренне отказался расстреливать шведского короля, сказав: «того не позволяет честь русская», за что позднее удостоился похвалы Петра I.
Наступившая темнота и полученные Ренне тревожные донесения о приближении к Городному всей шведской армии заставили его вечером 10 февраля отдать приказ об отступлении к Богодухову. Счастье на этот раз помогло Карлу XII избежать плена.
Но это благородство дорого стоило русской армии. Вырученный из окружения генералом Крузе, шведский король сразу же перешёл в контрнаступление и быстро продвинулся к Городному. 659 русских кавалеристов погибли по дороге от Краснокутска до Городного и ещё 115 — на улицах Городного, где «его величество ворвался в середину русских».
Но встреча со смерть лицом к лицу повлияла на Карла и он впервые согласился обсудить с Петром Первым возможность мира и послал личного представителя в штаб русских войск. Переговоры ничем не закончились.
Петр I ожидал дальнейшего продвижения шведов, однако 24 февраля неожиданно наступила оттепель, разлились реки, и Карл XII отступил в Гетманщину.
На фото мы видим французских пехотинцев, выведенных с передовой на привале в районе Никсевиль-Блеркур, недалеко от Вердена, 8 апреля 1916 года.
Тут мы можем увидеть сразу два величайших достижения генерала Петена: фронтовая логистика и ротация войск на передовой.
Слева мы видим колонну грузовиков, двигающуюся (вероятно) по Voie Sacrée — основной транспортной магистрали по которой снабжались войска в битве при Вердене. Ротации же очень помогли для пополнения истощенных частей и восстановления физических и моральных сил французских солдат.
Тут мы можем увидеть сразу два величайших достижения генерала Петена: фронтовая логистика и ротация войск на передовой.
Слева мы видим колонну грузовиков, двигающуюся (вероятно) по Voie Sacrée — основной транспортной магистрали по которой снабжались войска в битве при Вердене. Ротации же очень помогли для пополнения истощенных частей и восстановления физических и моральных сил французских солдат.
22 февраля 1653 года началось судьбоносное преобразование патриархом Никоном церковной жизни русского православия. Опиравшаяся на новогреческие каноны, его реформа привела к расколу Русской православной церкви.
Еще в конце 1640-х годов в Москве появился «кружок ревнителей древнего благочестия», куда входили видные деятели того времени. Среди них были будущий патриарх Никон и впоследствии его будущий основной противник в стане старообрядцев протопоп Аввакум, протопоп Иван Неронов, духовник царя Алексея Михайловича Стефан Вонифатьев и другие. Сам государь поддерживал кружок, темой обсуждений которого стала созревшая к тому времени проблема исправления скопившихся в церковных книгах разночтений и ошибок при переписке. Однако «ревнители» расходились по поводу того, что взять за образец для подобного исправления. Аввакум и Иван Неронов выступали за то, что им должны стать древнерусские церковные тексты, Никон и Вонифатьев склонялись к новогреческим уставам.
Вторая точка зрения победила: в те же 40-е годы XVII века началась так называемая «книжная справа» – редактирование текстов богослужебных книг. Одним из известных справщиков стал киевский монах и знаток греческого языка Епифаний Славинецкий.
Причины победы сторонников Никона крылись в политике. Самой существенной из них можно назвать вхождение в эпоху правления Алексея Михайловича малороссийских земель в состав Русского государства. Состоявшие ранее в пределах Речи Посполитой, воссоединенные с Россией территории, включая Киев, подчинялись юрисдикции Константинопольского престола, и, соответственно, новогреческим церковным канонам. В подобной ситуации было чрезвычайно важно укрепить духовные связи с новыми землями.
Кроме того, в XVII веке происходило расширение русских контактов с греческим Востоком, росли грекофильские настроения, которые разделял и сам Алексей Михайлович. Все это было естественно для страны, считавшей себя духовной наследницей Византии. Приведение к единству обрядовой стороны русской и греческой церковной жизни способствовало сплочению греческого Востока и России перед лицом возможных врагов (хотя существовал и реальный конкретный враг в лице турок-османов). Более того, взгляд на Россию как на хранительницу истинного православия, оформленный в концепции «Москва – Третий Рим» еще в начале XVI века и разделяемый Алексеем Михайловичем, подталкивал его к размышлениям о защите интересов всех страдавших под турецким игом христиан, а не только греков. В таком случае общность церковных обрядов с ними упрощала подобную задачу.
Преобразование по греческим образцам также могло способствовать проведению в жизнь концепции «Москва – Новый Иерусалим», которой придерживался сам реформатор Никон. Если идея о Москве как Третьем Риме отдавала главенствующую роль светской, царской власти, то концепция Никона имела яркое теократическое звучание, оставляя власть мирскую на вторых ролях, она была пронизана идеей Вселенской церкви во главе с русским патриархом. Здесь звучали властные амбиции самого иерарха.
В 1652 году Никон вступил на патриаршество. Обладая новым статусом, он начал широкомасштабную работу по более обширному, чем прежде, исправлению текстов церковных книг, а также по введению изменений и в русский церковный обряд.
«Книжная справа» заключалась не только в редактировании богослужебных книг (изменениям подверглись как их содержание, так и названия, например, Часовник стал Часословом, Потребник – Требником, Устав – Октоихом и т.д.), но и книг Священного Писания. Кроме того, был исправлен сам Символ веры.
С обрядовой стороны изменения были следующие: вместо двуперстного вводилось трехперстное крестное знамение; крестные ходы стали совершаться не по солнцу, а против него; во время службы возглашалась троекратная, а не двукратная «аллилуйя»; изменилось число просфор и печати на них, а также уменьшилось число поклонов.
Еще в конце 1640-х годов в Москве появился «кружок ревнителей древнего благочестия», куда входили видные деятели того времени. Среди них были будущий патриарх Никон и впоследствии его будущий основной противник в стане старообрядцев протопоп Аввакум, протопоп Иван Неронов, духовник царя Алексея Михайловича Стефан Вонифатьев и другие. Сам государь поддерживал кружок, темой обсуждений которого стала созревшая к тому времени проблема исправления скопившихся в церковных книгах разночтений и ошибок при переписке. Однако «ревнители» расходились по поводу того, что взять за образец для подобного исправления. Аввакум и Иван Неронов выступали за то, что им должны стать древнерусские церковные тексты, Никон и Вонифатьев склонялись к новогреческим уставам.
Вторая точка зрения победила: в те же 40-е годы XVII века началась так называемая «книжная справа» – редактирование текстов богослужебных книг. Одним из известных справщиков стал киевский монах и знаток греческого языка Епифаний Славинецкий.
Причины победы сторонников Никона крылись в политике. Самой существенной из них можно назвать вхождение в эпоху правления Алексея Михайловича малороссийских земель в состав Русского государства. Состоявшие ранее в пределах Речи Посполитой, воссоединенные с Россией территории, включая Киев, подчинялись юрисдикции Константинопольского престола, и, соответственно, новогреческим церковным канонам. В подобной ситуации было чрезвычайно важно укрепить духовные связи с новыми землями.
Кроме того, в XVII веке происходило расширение русских контактов с греческим Востоком, росли грекофильские настроения, которые разделял и сам Алексей Михайлович. Все это было естественно для страны, считавшей себя духовной наследницей Византии. Приведение к единству обрядовой стороны русской и греческой церковной жизни способствовало сплочению греческого Востока и России перед лицом возможных врагов (хотя существовал и реальный конкретный враг в лице турок-османов). Более того, взгляд на Россию как на хранительницу истинного православия, оформленный в концепции «Москва – Третий Рим» еще в начале XVI века и разделяемый Алексеем Михайловичем, подталкивал его к размышлениям о защите интересов всех страдавших под турецким игом христиан, а не только греков. В таком случае общность церковных обрядов с ними упрощала подобную задачу.
Преобразование по греческим образцам также могло способствовать проведению в жизнь концепции «Москва – Новый Иерусалим», которой придерживался сам реформатор Никон. Если идея о Москве как Третьем Риме отдавала главенствующую роль светской, царской власти, то концепция Никона имела яркое теократическое звучание, оставляя власть мирскую на вторых ролях, она была пронизана идеей Вселенской церкви во главе с русским патриархом. Здесь звучали властные амбиции самого иерарха.
В 1652 году Никон вступил на патриаршество. Обладая новым статусом, он начал широкомасштабную работу по более обширному, чем прежде, исправлению текстов церковных книг, а также по введению изменений и в русский церковный обряд.
«Книжная справа» заключалась не только в редактировании богослужебных книг (изменениям подверглись как их содержание, так и названия, например, Часовник стал Часословом, Потребник – Требником, Устав – Октоихом и т.д.), но и книг Священного Писания. Кроме того, был исправлен сам Символ веры.
С обрядовой стороны изменения были следующие: вместо двуперстного вводилось трехперстное крестное знамение; крестные ходы стали совершаться не по солнцу, а против него; во время службы возглашалась троекратная, а не двукратная «аллилуйя»; изменилось число просфор и печати на них, а также уменьшилось число поклонов.
Помимо сторонников никоновского преобразования, представлявших официальный взгляд государства и церкви, активизировались и его противники. Многими верующими (как священнослужителями, так и простыми людьми) вводимые изменения, которые были призваны исправить скопившиеся ошибки и разногласия, рассматривались как серьезные посягательства на чистоту православной веры. Фактически раскол начался с самих реформ Никона, официально же его можно начать отсчитывать с 1667 года, когда на соборе было принято решение об отлучении сторонников старой веры – старообрядцев – от церкви. Социальная база староверов была довольно широка, это представители духовенства, боярства, посада и крестьянства, стрельцов и казачества.
Первым и крупнейшим идеологом раскола стал протопоп Аввакум, неоднократно подвергавшийся ссылкам. Последней из их числа была ссылка в 1666 году в Пустозерск, который стал идейным центром старообрядцев. Аввакум и несколько его сподвижников были казнены в 1686 году, эстафету лидеров движения приняли другие расколоучители, среди которых Иван Неронов, Спиридон Потемкин, Никита Пустосвят, широко известная по знаменитой картине В.И. Сурикова боярыня Федосья Морозова. Самым крупным протестом против реформ Никона стало восстание Соловецкого монастыря, длившееся с 1668 года по 1676 год, когда оно было подавлено вооруженной силой.
Идеология староверов, выработанная Аввакумом и другими лидерами движения, опиралась на учение о Москве как Третьем Риме и «Повесть о Белом Клобуке» и возвещала уничтожение Никоном истинного православия. Многие старообрядцы видели в нем пришедшего на землю Антихриста, другие же считали, что патриарх открыл тому двери, что неизбежно вело к падению Третьего Рима и скорому концу света. Мир был оставлен Богом, и виной всему – посягательство не только на содержание, но и на форму обрядов, которые должны оставаться незыблемыми. Столь суровые и непримиримые с официальной церковью взгляды привели староверов к гонениям со стороны обновленной церкви и государства, к замкнутому и оторванному от остальной жизни страны существованию.
Старообрядчество, разделившееся в конце XVII века на две главные свои ветви – поповство и беспоповство – впоследствии неоднократно делилось на различные толки и согласия. Многие из них существуют и в наше время как внутри страны, так и за ее пределами.
Раскол Русской православной церкви в то время стал драматичной, во многом трагической страницей в истории российского общества, а сложившиеся тогда линии разделения заметны и в наши дни.
Первым и крупнейшим идеологом раскола стал протопоп Аввакум, неоднократно подвергавшийся ссылкам. Последней из их числа была ссылка в 1666 году в Пустозерск, который стал идейным центром старообрядцев. Аввакум и несколько его сподвижников были казнены в 1686 году, эстафету лидеров движения приняли другие расколоучители, среди которых Иван Неронов, Спиридон Потемкин, Никита Пустосвят, широко известная по знаменитой картине В.И. Сурикова боярыня Федосья Морозова. Самым крупным протестом против реформ Никона стало восстание Соловецкого монастыря, длившееся с 1668 года по 1676 год, когда оно было подавлено вооруженной силой.
Идеология староверов, выработанная Аввакумом и другими лидерами движения, опиралась на учение о Москве как Третьем Риме и «Повесть о Белом Клобуке» и возвещала уничтожение Никоном истинного православия. Многие старообрядцы видели в нем пришедшего на землю Антихриста, другие же считали, что патриарх открыл тому двери, что неизбежно вело к падению Третьего Рима и скорому концу света. Мир был оставлен Богом, и виной всему – посягательство не только на содержание, но и на форму обрядов, которые должны оставаться незыблемыми. Столь суровые и непримиримые с официальной церковью взгляды привели староверов к гонениям со стороны обновленной церкви и государства, к замкнутому и оторванному от остальной жизни страны существованию.
Старообрядчество, разделившееся в конце XVII века на две главные свои ветви – поповство и беспоповство – впоследствии неоднократно делилось на различные толки и согласия. Многие из них существуют и в наше время как внутри страны, так и за ее пределами.
Раскол Русской православной церкви в то время стал драматичной, во многом трагической страницей в истории российского общества, а сложившиеся тогда линии разделения заметны и в наши дни.
24 февраля 1280 год в битве под Гозлицей, недалеко от Копшивницы, польские рыцари под предводительством краковского кастеляна Варша, разбили войско галицко-волынского князя Льва. Сражение являлось одним многочисленных эпизодов долгой игры за право объединить земли славян, после падения государства Древней Руси, с центром в Киеве.
В 1279 году, после смерти князя Болеслава Стыдливого, районы Кракова и Сандомира стали владением князя Лешека Чёрного. В Галицкий князь Лев решил этим воспользоваться и заключив союз с татарами, во главе которых тогда стоял Ногай. В 1280 году двинул объединённое войско на Люблинскую землю с целью её подчинения. Началась осада Сандомира.
Основные силы переправились по льду через Вислу к югу от города и направились к цистерцианскому монастырю в Копшивнице, где их встретили сандомирские и краковские рыцари под предводительством краковского кастеляна Варша. Как пишут летописи, только чудом польским войскам, значительно уступавшим в численности, удалось разбить войско Князя Льва Даниловича.
Более того, польские войска под предводительством Лешека Чёрного преследовали русских князей до самого Львова.
Раздробленная Русь не могла прийти в себя от татарского нашествия. Западные княжества постепенно стали частью Великого Княжества Литовского, а позже Речи Постолитой на несколько столетий.
В 1279 году, после смерти князя Болеслава Стыдливого, районы Кракова и Сандомира стали владением князя Лешека Чёрного. В Галицкий князь Лев решил этим воспользоваться и заключив союз с татарами, во главе которых тогда стоял Ногай. В 1280 году двинул объединённое войско на Люблинскую землю с целью её подчинения. Началась осада Сандомира.
Основные силы переправились по льду через Вислу к югу от города и направились к цистерцианскому монастырю в Копшивнице, где их встретили сандомирские и краковские рыцари под предводительством краковского кастеляна Варша. Как пишут летописи, только чудом польским войскам, значительно уступавшим в численности, удалось разбить войско Князя Льва Даниловича.
Более того, польские войска под предводительством Лешека Чёрного преследовали русских князей до самого Львова.
Раздробленная Русь не могла прийти в себя от татарского нашествия. Западные княжества постепенно стали частью Великого Княжества Литовского, а позже Речи Постолитой на несколько столетий.
24 февраля 1525 года разыгралась битва при Павии, ключевое сражение в ходе Итальянских войн (1494—1559) борьбы Франции против коалиции Испании и Священной Римской империи за гегемонию в Италии. Как отмечают многие историки - первая битва Нового времени.
В октябре 1524 года французский король Франциск I переходит Альпы, занимает Милан и выходит к контролируемому гарнизоном из 700 испанцев и 7 тысяч ландскнехтов городу Павия.
Имея в своем распоряжении 26 тысяч воинов, включая ок. 4 тысячи рыцарей, 17 тысяч пикинеров (8 тысяч швейцарских и 9 тысяч ландскнехтов из «чёрной стражи») и 53 артиллерийских орудия, Франциск начинает осаду города. Французы предпринимают несколько атак на крепость, но они в основном не увенчались успехом. А в начале февраля 1525 года на выручку к городу подошла сформированная за время осады имперская армия под командованием генерала Фернандо д'Авалоса. В поход выступило около сорока тысяч человек, но стычки, болезни и дезертирство привели к тому, что налицо перед битвой имелось лишь 23-25 тысяч солдат.
Армия Франциска была рассредоточена вокруг Павии, но основная её часть находилась с северо-восточной стороны от города, так как именно оттуда ожидалось появление противника. Фернандо д’Авалос был вынужден атаковать, поскольку как в крепости, так и в полевой армии денежные трудности грозили подорвать дисциплину среди наёмников.
В октябре 1524 года французский король Франциск I переходит Альпы, занимает Милан и выходит к контролируемому гарнизоном из 700 испанцев и 7 тысяч ландскнехтов городу Павия.
Имея в своем распоряжении 26 тысяч воинов, включая ок. 4 тысячи рыцарей, 17 тысяч пикинеров (8 тысяч швейцарских и 9 тысяч ландскнехтов из «чёрной стражи») и 53 артиллерийских орудия, Франциск начинает осаду города. Французы предпринимают несколько атак на крепость, но они в основном не увенчались успехом. А в начале февраля 1525 года на выручку к городу подошла сформированная за время осады имперская армия под командованием генерала Фернандо д'Авалоса. В поход выступило около сорока тысяч человек, но стычки, болезни и дезертирство привели к тому, что налицо перед битвой имелось лишь 23-25 тысяч солдат.
Армия Франциска была рассредоточена вокруг Павии, но основная её часть находилась с северо-восточной стороны от города, так как именно оттуда ожидалось появление противника. Фернандо д’Авалос был вынужден атаковать, поскольку как в крепости, так и в полевой армии денежные трудности грозили подорвать дисциплину среди наёмников.
Битва началась внезапным столкновением в тумане отряда французской кавалерии с испанскими всадниками, наступающими с севера. Почти одновременно швейцарцы захватывают артиллерийскую батарею имперцев из 16 орудий. В 6:00 утра гарнизон крепости решился на вылазку и отрезал часть французские силы от основного войска. В это время один из подошедших отрядов имперских аркебузиров захватил обоз французской армии. Таким образом, войско французов оказалось разрезано на части.
В 7 часов в парк с севера вошли имперские ландскнехты фон Фрундсберга и Зитлиха. Они немедленно вступили в бой с подразделением Швейцарских пикинеров. Началась взаимная бойня.
Практически в то же время до поля битвы с запада добрался король Франциск I во главе французской тяжёлой кавалерии, жандармов. Он начал с того, что атаковал имперских рыцарей, и без особого труда их опрокинул. Однако те отступили в лес, где французские жандармы не захотели или не смогли их преследовать. Теперь французские рыцари стояли на прогалине, лишённые возможности манёвра и стеснённые кустарниками, перелесками, кочками и ручьями охотничьего парка. Кроме того, Франциск перекрыл зону обстрела собственной артиллерии.
Заминка была в полной мере использована имперцами. На встречу кавалерии выдвинулись Имперские аркебузеры, Фрундсберг вывел часть ландскнехтов из боя против швейцарцев и выдвинул их навстречу угрозе. Локальное численное превосходство над швейцарцами оставалось, поэтому он мог не опасаться за этот участок. В результате этих манёвров король Франциск оказался изолирован от всех частей, которые могли его поддержать, охвачен испанцами и ландскнехтами, наконец, лишён возможности действенно атаковать из-за сильно пересечённой местности, или хотя бы отступить.
Начался коллапс французской армии. Кавалерия подверглась жесточайшему обстрелу из аркебуз, от которого особенно страдали кони. Значительная часть жандармов погибла под огнём, уцелевшие были лишены коней и добиты подошедшими вплотную ландскнехтами и испанцами. Франциск, также спешенный, едва не был убит, но Ланнуа не позволил лишить жизни такого ценного пленника. Другие французские аристократы в основном погибли в бою.
В это время швейцарцы у восточной стены начали сначала медленно откатываться, а затем обратились в бегство. В силу особенностей взаимоотношений ландскнехтов и швейцарцев, последних почти не брали живыми. Второй отряд Швейцарцев, увидев соотечественников, бегущих от ландскнехтов, сломал строй и начал лихорадочно отступать. Остатки швейцарцев бежали через болота на юг и были сброшены в Тичино. Река не была широкой, но переплыть её удалось далеко не всем, поскольку был конец февраля.
Арьергард французского войска под командованием герцога Алансонского не решился вступить в бой. Таким образом, именно по его вине (нерасторопность, трусость или беспечность) погибли остатки швейцарской пехоты.
Сражение являлось одним из кровопролитнейших по той причине, что в нём с разных сторон сошлись извечно враждующие швейцарские наёмники и имперские ландскнехты. В ходе битвы две противоборствующих группировки наёмников не брали друг друга в плен.
Испанцы деблокировали Павию. Французская армия понесла очень тяжёлые потери, и отошла из Италии. 3 марта имперцы заняли Милан. Франциск I был пленён и сперва содержался в замке в Павии, а через некоторое время переправлен в Испанию. Его первое письмо матери начиналось со знаменитой фразы «Потеряно всё кроме чести и жизни». В марте 1526 года он вернулся во Францию.
В 7 часов в парк с севера вошли имперские ландскнехты фон Фрундсберга и Зитлиха. Они немедленно вступили в бой с подразделением Швейцарских пикинеров. Началась взаимная бойня.
Практически в то же время до поля битвы с запада добрался король Франциск I во главе французской тяжёлой кавалерии, жандармов. Он начал с того, что атаковал имперских рыцарей, и без особого труда их опрокинул. Однако те отступили в лес, где французские жандармы не захотели или не смогли их преследовать. Теперь французские рыцари стояли на прогалине, лишённые возможности манёвра и стеснённые кустарниками, перелесками, кочками и ручьями охотничьего парка. Кроме того, Франциск перекрыл зону обстрела собственной артиллерии.
Заминка была в полной мере использована имперцами. На встречу кавалерии выдвинулись Имперские аркебузеры, Фрундсберг вывел часть ландскнехтов из боя против швейцарцев и выдвинул их навстречу угрозе. Локальное численное превосходство над швейцарцами оставалось, поэтому он мог не опасаться за этот участок. В результате этих манёвров король Франциск оказался изолирован от всех частей, которые могли его поддержать, охвачен испанцами и ландскнехтами, наконец, лишён возможности действенно атаковать из-за сильно пересечённой местности, или хотя бы отступить.
Начался коллапс французской армии. Кавалерия подверглась жесточайшему обстрелу из аркебуз, от которого особенно страдали кони. Значительная часть жандармов погибла под огнём, уцелевшие были лишены коней и добиты подошедшими вплотную ландскнехтами и испанцами. Франциск, также спешенный, едва не был убит, но Ланнуа не позволил лишить жизни такого ценного пленника. Другие французские аристократы в основном погибли в бою.
В это время швейцарцы у восточной стены начали сначала медленно откатываться, а затем обратились в бегство. В силу особенностей взаимоотношений ландскнехтов и швейцарцев, последних почти не брали живыми. Второй отряд Швейцарцев, увидев соотечественников, бегущих от ландскнехтов, сломал строй и начал лихорадочно отступать. Остатки швейцарцев бежали через болота на юг и были сброшены в Тичино. Река не была широкой, но переплыть её удалось далеко не всем, поскольку был конец февраля.
Арьергард французского войска под командованием герцога Алансонского не решился вступить в бой. Таким образом, именно по его вине (нерасторопность, трусость или беспечность) погибли остатки швейцарской пехоты.
Сражение являлось одним из кровопролитнейших по той причине, что в нём с разных сторон сошлись извечно враждующие швейцарские наёмники и имперские ландскнехты. В ходе битвы две противоборствующих группировки наёмников не брали друг друга в плен.
Испанцы деблокировали Павию. Французская армия понесла очень тяжёлые потери, и отошла из Италии. 3 марта имперцы заняли Милан. Франциск I был пленён и сперва содержался в замке в Павии, а через некоторое время переправлен в Испанию. Его первое письмо матери начиналось со знаменитой фразы «Потеряно всё кроме чести и жизни». В марте 1526 года он вернулся во Францию.
26 февраля 1930 года с убийства одного из боссов американской мафии Гаэтано «Томми» Рейна начинается крупнейшая в истории Нью-Йорка война мафиозных кланов. В историю она вошла под именем Кастелламмарская война (Маранцано был родом из Кастелламмаре-дель-Гольфо в Италии).
В конечном итоге - это был конфликт поколений, война между старой сицилийской мафией, известной, как «Усатые Питы» за их длинные усы, и молодым поколением итальянцев, тех, кто родился в США или приехал в страну в детстве. Последние лучше знали английский, были более гибкими в криминальном бизнесе и охотно партнерствовали с неитальянцами, если это сулило выгоду. Напряжённость в отношениях между двумя семьями была заметна ещё в 1928 году, когда одна сторона часто угоняла у другой грузовики с алкоголем.
Мафиозные операции в США в 1920-х находились под контролем Джо Массерия, чья семья состояла в основном из бандитов Сицилии и калабрийских и кампанийских регионов Южной Италии. Сицилийский мафиози Вито Кашио Ферро решил сделать ставку на контроль над деятельностью мафии в США. Со своей базы в Кастелламмаре-дель-Гольфо он послал Сальваторе Маранцано захватить контроль на мафиозными кланами в Штатах.
Первый залп был сделан Массерия: 26 февраля он заказал убийство союзника Гаэтано Рейна. С помощью этого хода Массерия намеревался защитить своих тайных союзников Томми Гальяно, Томми Луккезе и Доминика Петрилли. Однако это предательство вышло ему боком, поскольку семья Рейна перебросила силы на поддержку Маранцано, и конфликт перешел в острую стадию, когда стороны перестали считаться с человеческими жертвами, и не останавливались практически ни перед чем.
После серии кровавых убийств, ситуация начала складываться в пользу кастелламмарской фракции.Члены банды Массерия, полагая, что образовался явный перевес сил в пользу соперников их босса, начали перебегать к Маранцано, по сути, стараясь спасти свои жизни. Учитывая ухудшение ситуации, союзники Массерия, Лучано и Дженовезе, начали переговоры с Маранцано, лидером кастелламмарцев. Они согласились предать Массерия, если Маранцано прекратит войну. 15 апреля Массерия был убит во время обеда в «Nuova Villa Tammaro», ресторане, расположенном на Кони-Айленд.
Со смертью Массерия война закончилась. Победителями, по крайней мере на бумаге, были Маранцано и Кастелламмарская фракция. Увидев воочию, к какому разгулу насилия привела ситуация в криминальных кругах Америки, Маранцано совершил ряд важных реформ, чтобы избежать подобных войн в будущем. Многие из этих изменений до сих пор в силе.
Не считая Нью-Йорка, крупные северо-восточные и среднезападные города теперь имели по одной семье. В Нью-Йорке из-за большого размаха преступности были образованы пять семей. Боссами пяти семей стали Лучано (ныне семья Дженовезе), Профачи (ныне семья Коломбо), Гальяно (ныне семья Луккезе), Бонанно и Винсент Мангано (ныне семья Гамбино). Однако все были обязаны хранить верность и соблюдать уважение в отношении Маранцано. Команды Профачи и Бонанно, были разделены между семьями Нью-Йорка и перестали существовать в качестве отдельных семей. Маранцано же учредил для себя отдельный пост. Он назначил себя «капо ди тутти капи».
Положение Маранцано в роли «капо ди тутти капи» было недолгим. 10 сентября 1931 года команда убийц прибыла в его манхэттенский офис. Киллеры, желая всё сделать тихо, попытались убить Маранцано холодным оружием. Однако он оказал столь яростное сопротивление, что убийцы были вынуждены застрелить его.
В конце концов обе семьи старой формации проиграли войну. Реальным победителем стало молодое и более безжалостное поколение бандитов во главе с Лучано. С их приходом к власти организованная преступность стала готова выйти на подлинно национальный уровень и стать мультиэтнической.
События войны (в первую очередь убийство Маранцано) включены в роман Марио Пьюзо «Крёстный отец».
В конечном итоге - это был конфликт поколений, война между старой сицилийской мафией, известной, как «Усатые Питы» за их длинные усы, и молодым поколением итальянцев, тех, кто родился в США или приехал в страну в детстве. Последние лучше знали английский, были более гибкими в криминальном бизнесе и охотно партнерствовали с неитальянцами, если это сулило выгоду. Напряжённость в отношениях между двумя семьями была заметна ещё в 1928 году, когда одна сторона часто угоняла у другой грузовики с алкоголем.
Мафиозные операции в США в 1920-х находились под контролем Джо Массерия, чья семья состояла в основном из бандитов Сицилии и калабрийских и кампанийских регионов Южной Италии. Сицилийский мафиози Вито Кашио Ферро решил сделать ставку на контроль над деятельностью мафии в США. Со своей базы в Кастелламмаре-дель-Гольфо он послал Сальваторе Маранцано захватить контроль на мафиозными кланами в Штатах.
Первый залп был сделан Массерия: 26 февраля он заказал убийство союзника Гаэтано Рейна. С помощью этого хода Массерия намеревался защитить своих тайных союзников Томми Гальяно, Томми Луккезе и Доминика Петрилли. Однако это предательство вышло ему боком, поскольку семья Рейна перебросила силы на поддержку Маранцано, и конфликт перешел в острую стадию, когда стороны перестали считаться с человеческими жертвами, и не останавливались практически ни перед чем.
После серии кровавых убийств, ситуация начала складываться в пользу кастелламмарской фракции.Члены банды Массерия, полагая, что образовался явный перевес сил в пользу соперников их босса, начали перебегать к Маранцано, по сути, стараясь спасти свои жизни. Учитывая ухудшение ситуации, союзники Массерия, Лучано и Дженовезе, начали переговоры с Маранцано, лидером кастелламмарцев. Они согласились предать Массерия, если Маранцано прекратит войну. 15 апреля Массерия был убит во время обеда в «Nuova Villa Tammaro», ресторане, расположенном на Кони-Айленд.
Со смертью Массерия война закончилась. Победителями, по крайней мере на бумаге, были Маранцано и Кастелламмарская фракция. Увидев воочию, к какому разгулу насилия привела ситуация в криминальных кругах Америки, Маранцано совершил ряд важных реформ, чтобы избежать подобных войн в будущем. Многие из этих изменений до сих пор в силе.
Не считая Нью-Йорка, крупные северо-восточные и среднезападные города теперь имели по одной семье. В Нью-Йорке из-за большого размаха преступности были образованы пять семей. Боссами пяти семей стали Лучано (ныне семья Дженовезе), Профачи (ныне семья Коломбо), Гальяно (ныне семья Луккезе), Бонанно и Винсент Мангано (ныне семья Гамбино). Однако все были обязаны хранить верность и соблюдать уважение в отношении Маранцано. Команды Профачи и Бонанно, были разделены между семьями Нью-Йорка и перестали существовать в качестве отдельных семей. Маранцано же учредил для себя отдельный пост. Он назначил себя «капо ди тутти капи».
Положение Маранцано в роли «капо ди тутти капи» было недолгим. 10 сентября 1931 года команда убийц прибыла в его манхэттенский офис. Киллеры, желая всё сделать тихо, попытались убить Маранцано холодным оружием. Однако он оказал столь яростное сопротивление, что убийцы были вынуждены застрелить его.
В конце концов обе семьи старой формации проиграли войну. Реальным победителем стало молодое и более безжалостное поколение бандитов во главе с Лучано. С их приходом к власти организованная преступность стала готова выйти на подлинно национальный уровень и стать мультиэтнической.
События войны (в первую очередь убийство Маранцано) включены в роман Марио Пьюзо «Крёстный отец».
26 февраля 1815 года сосланный на остров Эльба император французов Наполеон бежал из ссылки. Погрузив на корабли 1 тысячу солдат, он отдал приказ взять курс к французским берегам.
1 марта Наполеон высадился в заливе Жуан недалеко от Канн и со своей крошечной армией направился в Париж по дороге через Гренобль. Политическая обстановка императору благоприятствовала. После падения наполеоновской Франции и реставрации Бурбонов державы-победители успели рассориться, их коалиция распалась.
Авантюра удалась полностью — император вернул себе трон с поразительной легкостью. 7 марта перед Греноблем 5-й линейный полк перешёл на сторону Наполеона после его страстной речи: «Вы можете застрелить вашего императора, если захотите!»
От Гренобля до Парижа Наполеон прошел, встречаемый восторженными толпами народа. 18 марта у Осера к нему примкнул Ней, обещавший Людовику XVIII «привезти Бонапарта в клетке». 20 марта Наполеон въехал в Тюильри.
Возвращение Наполеона заставило ведущие державы Европы забыть о разногласиях. Они объединились в новую, седьмую коалицию, и условились выставить 600 тыс. солдат. Напрасно Наполеон убеждал их в своём миролюбии.
Война возобновилась, но Франция уже была не в силах нести её бремя. 15 июня Наполеон с армией в 125 тыс. человек выступил в Бельгию навстречу британским (90 тыс. под командованием Веллингтона) и прусским (120 тыс. под командованием Блюхера) войскам, намереваясь разбить союзников по частям до подхода русских и австрийских сил. В битвах при Катр-Бра и Линьи он потеснил британцев и пруссаков. Однако в генеральном сражении около бельгийской деревни Ватерлоо 18 июня 1815 года он потерпел окончательное поражение.
1 марта Наполеон высадился в заливе Жуан недалеко от Канн и со своей крошечной армией направился в Париж по дороге через Гренобль. Политическая обстановка императору благоприятствовала. После падения наполеоновской Франции и реставрации Бурбонов державы-победители успели рассориться, их коалиция распалась.
Авантюра удалась полностью — император вернул себе трон с поразительной легкостью. 7 марта перед Греноблем 5-й линейный полк перешёл на сторону Наполеона после его страстной речи: «Вы можете застрелить вашего императора, если захотите!»
От Гренобля до Парижа Наполеон прошел, встречаемый восторженными толпами народа. 18 марта у Осера к нему примкнул Ней, обещавший Людовику XVIII «привезти Бонапарта в клетке». 20 марта Наполеон въехал в Тюильри.
Возвращение Наполеона заставило ведущие державы Европы забыть о разногласиях. Они объединились в новую, седьмую коалицию, и условились выставить 600 тыс. солдат. Напрасно Наполеон убеждал их в своём миролюбии.
Война возобновилась, но Франция уже была не в силах нести её бремя. 15 июня Наполеон с армией в 125 тыс. человек выступил в Бельгию навстречу британским (90 тыс. под командованием Веллингтона) и прусским (120 тыс. под командованием Блюхера) войскам, намереваясь разбить союзников по частям до подхода русских и австрийских сил. В битвах при Катр-Бра и Линьи он потеснил британцев и пруссаков. Однако в генеральном сражении около бельгийской деревни Ватерлоо 18 июня 1815 года он потерпел окончательное поражение.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
История моды за 30 секунд.
В 1879 году горный инженер Аркадий Васильевич Миненков открыл в Горловке месторождение ртутных руд. На арендованных у крестьян землях он образовал Товарищество для разведки ртути. Однако из-за недостатка средств Миненков прекратил работы.
С 1883 года разработкой месторождения ртути занялось «Товарищество ртутного производства А. Ауэрбах и К0», которое с осени 1885 года начало строительство шахты «София», а затем и завода для возгонки ртути. 26 февраля 1886 года на нем был произведен обжиг руд и получена первая в России ртуть. В следующем году завод выдал 4 тысячи пудов, в последнюю четверть XIX века производство увеличилось почти в 10 раз. С организацией ртутного дела в Горловке Россия не только перестала закупать этот ценный металл за границей, но и получила возможность экспортировать его в другие страны.
23 января 1918 года предприятие было национализировано Советской властью, а в 1927 году был образован Никитовский ртутный комбинат.
Во время Великой Отечественной войны, 1941—1945 годов, завод был разрушен.
В 1957 году началась реконструкция комбината и его расширение, организована добыча руд открытым способом.
В 1960-х годах комбинат стал основой ртутной промышленности СССР, опередил США по производству ртути, и обеспечил экспорт в Великобританию, Францию, ФРГ, Швейцарию, Голландию, Японию.
С 1883 года разработкой месторождения ртути занялось «Товарищество ртутного производства А. Ауэрбах и К0», которое с осени 1885 года начало строительство шахты «София», а затем и завода для возгонки ртути. 26 февраля 1886 года на нем был произведен обжиг руд и получена первая в России ртуть. В следующем году завод выдал 4 тысячи пудов, в последнюю четверть XIX века производство увеличилось почти в 10 раз. С организацией ртутного дела в Горловке Россия не только перестала закупать этот ценный металл за границей, но и получила возможность экспортировать его в другие страны.
23 января 1918 года предприятие было национализировано Советской властью, а в 1927 году был образован Никитовский ртутный комбинат.
Во время Великой Отечественной войны, 1941—1945 годов, завод был разрушен.
В 1957 году началась реконструкция комбината и его расширение, организована добыча руд открытым способом.
В 1960-х годах комбинат стал основой ртутной промышленности СССР, опередил США по производству ртути, и обеспечил экспорт в Великобританию, Францию, ФРГ, Швейцарию, Голландию, Японию.
27 февраля 380 года Императором Феодосием I Великим был провозглашён эдикт, объявляющий христианство государственной религией именно в форме Никейского исповедания.
До этого, на протяжении II, III и начала IV веков христианскую церковь сотрясали постоянные ереси и расколы, такие как ересь Савеллия, раскол Мелетия, но самое серьёзное и «опасное» волнение произвёл в то время Арий. Арианское учение о сотворённости Бога-Сына Иисуса Христа в своих дальнейших выводах вело к уничтожению главного догмата христианства — догмата искупления, а вместе с тем и к низвержению всего христианства. Учение Ария вскоре после своего появления получило значительное распространение и приобрело себе очень многих сторонников, среди которых был один из учёнейших епископов своего времени Евсевий Кесарийский. Для разрешения всех спорных вопросов и был созван Вселенский Собор. Это было первое открытое, торжественное собрание епископов, не только дозволенное государственною властью, но официально утверждённое ею. По зову императора Константина Великого собрались епископы всего тогдашнего христианского мира: "от крайних границ верхней Фиваиды до стран Готских, от Испании до Персии".
На соборе Арий изложил своё вероисповедание. Согласно учению Ария, было время, когда не было Сына Божьего: «не существовал», и Он сотворён «из не сущего», то есть Сын, согласно учению Ария, не безначальный Бог, а первое «творение». Из этой предпосылки получалось, что не сам Бог пострадал за грехи человечества на кресте, а пострадало «творение». Согласно христианской доктрине искупления, только сам Бог мог спасти человечество от греха и смерти, а по учению Ария, получалось, что человечество было спасено «творением».
После нескольких неудачных попыток опровергнуть арианское вероучение на основании одних только ссылок на Священное Писание собору был предложен крещальный символ Кесарийской Церкви, к которому, по предложению императора Константина (по всей вероятности, от лица епископов термин был предложен Осием Кордубским), была добавлена характеристика Сына «единосущна (ὁμοούσιος) Отцу», которая утверждала, что Сын является тем же самым Богом по сущности, что и Отец: «Бог от Бога», в противовес Ариевому выражению «из не сущего», то есть Сын и Отец одна сущность — Божество. Указанный Символ веры был утверждён 19 июня для всех христиан империи, а не подписавшие его епископы Ливийские, Феона Мармарикский и Секунд Птолемаидский, были удалены с собора и вместе с Арием отправлены в ссылку. Под угрозой ссылки свои подписи поставили даже самые воинственные вожди ариан, епископы Евсевий Никомидийский и Феогнид Никейский.
Собор также вынес постановление о дате празднования Пасхи, при которой следует руководствоваться 3 факторами: полнолунием, равноденствием, воскресением, а также принял 20 канонов (правил), касающихся разных вопросов церковной дисциплины. Кроме того, было окончательно провозглашено отделение от иудаизма, а выходным днём было признано воскресенье вместо субботы.
До этого, на протяжении II, III и начала IV веков христианскую церковь сотрясали постоянные ереси и расколы, такие как ересь Савеллия, раскол Мелетия, но самое серьёзное и «опасное» волнение произвёл в то время Арий. Арианское учение о сотворённости Бога-Сына Иисуса Христа в своих дальнейших выводах вело к уничтожению главного догмата христианства — догмата искупления, а вместе с тем и к низвержению всего христианства. Учение Ария вскоре после своего появления получило значительное распространение и приобрело себе очень многих сторонников, среди которых был один из учёнейших епископов своего времени Евсевий Кесарийский. Для разрешения всех спорных вопросов и был созван Вселенский Собор. Это было первое открытое, торжественное собрание епископов, не только дозволенное государственною властью, но официально утверждённое ею. По зову императора Константина Великого собрались епископы всего тогдашнего христианского мира: "от крайних границ верхней Фиваиды до стран Готских, от Испании до Персии".
На соборе Арий изложил своё вероисповедание. Согласно учению Ария, было время, когда не было Сына Божьего: «не существовал», и Он сотворён «из не сущего», то есть Сын, согласно учению Ария, не безначальный Бог, а первое «творение». Из этой предпосылки получалось, что не сам Бог пострадал за грехи человечества на кресте, а пострадало «творение». Согласно христианской доктрине искупления, только сам Бог мог спасти человечество от греха и смерти, а по учению Ария, получалось, что человечество было спасено «творением».
После нескольких неудачных попыток опровергнуть арианское вероучение на основании одних только ссылок на Священное Писание собору был предложен крещальный символ Кесарийской Церкви, к которому, по предложению императора Константина (по всей вероятности, от лица епископов термин был предложен Осием Кордубским), была добавлена характеристика Сына «единосущна (ὁμοούσιος) Отцу», которая утверждала, что Сын является тем же самым Богом по сущности, что и Отец: «Бог от Бога», в противовес Ариевому выражению «из не сущего», то есть Сын и Отец одна сущность — Божество. Указанный Символ веры был утверждён 19 июня для всех христиан империи, а не подписавшие его епископы Ливийские, Феона Мармарикский и Секунд Птолемаидский, были удалены с собора и вместе с Арием отправлены в ссылку. Под угрозой ссылки свои подписи поставили даже самые воинственные вожди ариан, епископы Евсевий Никомидийский и Феогнид Никейский.
Собор также вынес постановление о дате празднования Пасхи, при которой следует руководствоваться 3 факторами: полнолунием, равноденствием, воскресением, а также принял 20 канонов (правил), касающихся разных вопросов церковной дисциплины. Кроме того, было окончательно провозглашено отделение от иудаизма, а выходным днём было признано воскресенье вместо субботы.
28 февраля 1994 года между истребителями ВВС США и штурмовиками 105-й авиационной бригады Сербского войска Краины, которыми управляли пилоты из Войска Республики Сербской, произошел исторический воздушный бой.
Это был единственный известный воздушный бой в ходе Боснийской войны, а также первый случай участия в боевых действиях в истории НАТО.
С апреля 1993 года НАТО проводила над Боснией операцию «Deny Flight», направленную на пресечение полётов боевой авиации враждующих сторон согласно резолюции Совета Безопасности ООН 816, дававшей право принимать для этого «все необходимые и соразмерные конкретным обстоятельствам и характеру полетов меры».
28 февраля 1994 года по просьбе Войска Республики Сербской 105-я бригада Сербского войска Краины выделила шесть штурмовиков J-21 «Ястреб» для атаки на военные заводы боснийских мусульман в Травнике и Бугойне. За штурвалами пяти из них были пилоты из состава ВРС, в шестом находился начальник штаба 105-й бригады СВК Урош Студен. Прикрытие осуществляли два штурмовика J-22 «Орао» из ВРС.
Утром в понедельник 28 февраля 1994 года самолёт дальнего радиолокационного обнаружения E-3 засёк в районе Баня-Луки неопознанные летательные аппараты. На перехват были отправлены два американских истребителя F-16 (526-я тактическая истребительная эскадрилья «Black Knights». Неопознанные самолёты оказались шестью штурмовиками J-21 «Ястреб», за штурвалами которых были пилоты боснийских сербов. Штурмовики проигнорировали сделанное с E-3 двукратное предупреждение о необходимости покинуть запретную для полётов зону. Они продолжали выполнять боевое задание и сбросили бомбы на военный завод в Травнике.
После этого американские истребители атаковали их ракетами «воздух—воздух». У штурмовиков не было противовоздушного оружия, а малая скорость не позволяла уйти от сверзвуковых истребителей, поэтому все шесть «ястребов» стали лёгкой целью для F-16. Капитан Роберт Райт последовательно сбил три штурмовика. Затем пара F-16 прекратила преследование и взяла курс на авиабазу Авиано (Италия) по причине израсходования основной части топлива. Им на смену пришла другая пара F-16, которой удалось сбить ещё один штурмовик.
По итогам воздушного боя двум пилотам ВВС США были засчитаны в общей сложности четыре воздушные победы. Это был единственный успех авиации НАТО в ходе операции «Deny Flight».
Это был единственный известный воздушный бой в ходе Боснийской войны, а также первый случай участия в боевых действиях в истории НАТО.
С апреля 1993 года НАТО проводила над Боснией операцию «Deny Flight», направленную на пресечение полётов боевой авиации враждующих сторон согласно резолюции Совета Безопасности ООН 816, дававшей право принимать для этого «все необходимые и соразмерные конкретным обстоятельствам и характеру полетов меры».
28 февраля 1994 года по просьбе Войска Республики Сербской 105-я бригада Сербского войска Краины выделила шесть штурмовиков J-21 «Ястреб» для атаки на военные заводы боснийских мусульман в Травнике и Бугойне. За штурвалами пяти из них были пилоты из состава ВРС, в шестом находился начальник штаба 105-й бригады СВК Урош Студен. Прикрытие осуществляли два штурмовика J-22 «Орао» из ВРС.
Утром в понедельник 28 февраля 1994 года самолёт дальнего радиолокационного обнаружения E-3 засёк в районе Баня-Луки неопознанные летательные аппараты. На перехват были отправлены два американских истребителя F-16 (526-я тактическая истребительная эскадрилья «Black Knights». Неопознанные самолёты оказались шестью штурмовиками J-21 «Ястреб», за штурвалами которых были пилоты боснийских сербов. Штурмовики проигнорировали сделанное с E-3 двукратное предупреждение о необходимости покинуть запретную для полётов зону. Они продолжали выполнять боевое задание и сбросили бомбы на военный завод в Травнике.
После этого американские истребители атаковали их ракетами «воздух—воздух». У штурмовиков не было противовоздушного оружия, а малая скорость не позволяла уйти от сверзвуковых истребителей, поэтому все шесть «ястребов» стали лёгкой целью для F-16. Капитан Роберт Райт последовательно сбил три штурмовика. Затем пара F-16 прекратила преследование и взяла курс на авиабазу Авиано (Италия) по причине израсходования основной части топлива. Им на смену пришла другая пара F-16, которой удалось сбить ещё один штурмовик.
По итогам воздушного боя двум пилотам ВВС США были засчитаны в общей сложности четыре воздушные победы. Это был единственный успех авиации НАТО в ходе операции «Deny Flight».
Монастырь на неприступном острове Сент-Майклс-Маунт, Англия.
В монастырь можно попасть, идя по специально проложенной по дну залива дорожке, вымощенной камнем, и только во время отлива.
В монастырь можно попасть, идя по специально проложенной по дну залива дорожке, вымощенной камнем, и только во время отлива.
1 марта 1360 — король Англии Эдуард III выкупил из французского плена 19-летнего Джеффри Чосера, который стал его камердинером, оруженосцем, а впоследствии — одним из самых выдающихся поэтов Англии.
Отец Чосера, виноторговец, поставлял вино ко двору короля, благодаря чему его сын и попал ко двору в качестве пажа Елизаветы, жены Лайонела, сына Эдуарда III. Так будущего поэта и занесло во французский поход, во время которого его и взяли в плен.
После войны (1360—1367 гг.) Чосер посещал, лондонскую высшую юридическую школу, которая давала хорошее общее образование и изучал классиков: Вергилия, Стация, Лукана, воспетых Данте, Клавдиана, Горация и Ювенала, но особенно Овидия, «Метаморфозы» и «Героиды» которого стали любимыми книгами Чосера. Также он изучал патристическую и средневековую латинскую литературу, сочинения корифеев схоластической науки, которые очень ему пригодились, когда ему понадобилось снабжать учёными сведениями своих героев.
В 1372 году Чосеру поручили вести переговоры с дожем Генуи. Этим назначением датируется первая поездка поэта в Италию, оказавшая, наряду со второй, в 1377 году, огромное влияние на творчество Чосера. Он сопровождал посольство также во Флоренцию, куда оно имело секретное поручение от короля. Во Флоренции Боккаччо собирался уже читать публичный курс по «Божественной комедии»; Чосер вывез оттуда рукописи Данте, Петрарки и Боккаччо. До поездки он, по-видимому, итальянского языка не знал, но это не имело для него большого значения. В деловых отношениях, политических и торговых, был в ходу латинский, который он знал хорошо. Полугодовое пребывание в Италии дало ему возможность вполне овладеть тосканским языком и читать великих флорентийских поэтов.
Два путешествия в Италию дали Чосеру возможность наблюдать пышный рост городской культуры и первый расцвет Возрождения. Все это было совершенно не похоже на то, что он видел дома. Он наблюдал зарождение новой буржуазной культуры, видел итальянские городские республики и монархии нового типа, дивился победному подъёму торговли и промышленности, в свете этих впечатлений начиная по-новому расценивать все то, что оставил в Англии.
Заслуги Чосера в истории английской литературы и языка весьма велики. Он первый среди англичан дал образцы истинно художественной поэзии, где повсюду господствует вкус, чувство меры, изящество формы и стиха, повсюду видна рука художника, управляющего своими образами, а не подчиняющегося им, как это часто бывало у средневековых поэтов; везде видно критическое отношение к сюжетам и героям. В произведениях Чосера уже имеются все главнейшие черты английской национальной поэзии: богатство фантазии, соединённое со здравым смыслом, юмор, наблюдательность, способность к ярким характеристикам, наклонность к подробным описаниям, любовь к контрастам, одним словом, всё, что позднее встречаем в ещё более совершенном виде у Шекспира, Филдинга, Диккенса и других великих писателей Великобритании. Он придал законченность английскому стиху и довёл до высокой степени изящества литературный язык.
Отец Чосера, виноторговец, поставлял вино ко двору короля, благодаря чему его сын и попал ко двору в качестве пажа Елизаветы, жены Лайонела, сына Эдуарда III. Так будущего поэта и занесло во французский поход, во время которого его и взяли в плен.
После войны (1360—1367 гг.) Чосер посещал, лондонскую высшую юридическую школу, которая давала хорошее общее образование и изучал классиков: Вергилия, Стация, Лукана, воспетых Данте, Клавдиана, Горация и Ювенала, но особенно Овидия, «Метаморфозы» и «Героиды» которого стали любимыми книгами Чосера. Также он изучал патристическую и средневековую латинскую литературу, сочинения корифеев схоластической науки, которые очень ему пригодились, когда ему понадобилось снабжать учёными сведениями своих героев.
В 1372 году Чосеру поручили вести переговоры с дожем Генуи. Этим назначением датируется первая поездка поэта в Италию, оказавшая, наряду со второй, в 1377 году, огромное влияние на творчество Чосера. Он сопровождал посольство также во Флоренцию, куда оно имело секретное поручение от короля. Во Флоренции Боккаччо собирался уже читать публичный курс по «Божественной комедии»; Чосер вывез оттуда рукописи Данте, Петрарки и Боккаччо. До поездки он, по-видимому, итальянского языка не знал, но это не имело для него большого значения. В деловых отношениях, политических и торговых, был в ходу латинский, который он знал хорошо. Полугодовое пребывание в Италии дало ему возможность вполне овладеть тосканским языком и читать великих флорентийских поэтов.
Два путешествия в Италию дали Чосеру возможность наблюдать пышный рост городской культуры и первый расцвет Возрождения. Все это было совершенно не похоже на то, что он видел дома. Он наблюдал зарождение новой буржуазной культуры, видел итальянские городские республики и монархии нового типа, дивился победному подъёму торговли и промышленности, в свете этих впечатлений начиная по-новому расценивать все то, что оставил в Англии.
Заслуги Чосера в истории английской литературы и языка весьма велики. Он первый среди англичан дал образцы истинно художественной поэзии, где повсюду господствует вкус, чувство меры, изящество формы и стиха, повсюду видна рука художника, управляющего своими образами, а не подчиняющегося им, как это часто бывало у средневековых поэтов; везде видно критическое отношение к сюжетам и героям. В произведениях Чосера уже имеются все главнейшие черты английской национальной поэзии: богатство фантазии, соединённое со здравым смыслом, юмор, наблюдательность, способность к ярким характеристикам, наклонность к подробным описаниям, любовь к контрастам, одним словом, всё, что позднее встречаем в ещё более совершенном виде у Шекспира, Филдинга, Диккенса и других великих писателей Великобритании. Он придал законченность английскому стиху и довёл до высокой степени изящества литературный язык.