Вообще это офигенно, когда лично знаешь товарища Крупско Вискаря. А ваш коллега так может?

Советским кумиром-международником, как и для Федора Александровича, Генрих (на тот момент) Аверьянович для меня никогда не был. К почитаемым именам, упомянутым в здравице, добавлю, разумеется, Александра Каверзнева, который, как те индейцы в Джима Моррисона, запрыгнул в душу с самого детства — на всю свою недолгую жизнь в этой профессии и до сих пор. Скорее уж из плеяды советских-советских чтил и продолжаю чтить Валентина Зорина, чуть-чуть не дожившего до девяноста (upd: дожившего, конечно, но не обжившегося толком на десятом десятке).

Но — без всяких "тем не менее" — спешу присоединиться к здравице Генриху Боровику. К тому же, он впервые открыл для советского зрителя Сергея Довлатова — о чем и гляньте по ссылке, если кто забыл. Долгих лет и спасибо за многое Генриху Авиэзеровичу.

Иркутск, центр, -25°. Пожалуй, наиболее морозная харекришна ever. Из чистой любви к искусству, надо полагать — потому что зимой в Восточной Сибири душу спасают совсем другие рамы.

Тем временем на Урале обнаружен форум, где можно быть точно уверенным в результатах. Причем уже в краткосрочной перспективе. Всем бы форумам так.

Библиотекарь Хорхе из "Имени розы" Умберто Эко наверняка возразил бы владельцам книжного магазина в Иркутске. Но, по крайней мере, здесь явно читали Профессора. Ну или "Тысячу и одну ночь", где тоже не обошлось без пропитанных ядом страниц.

Чубакка, my ass. А говорили "давным-давно, в далёкой галактике". Нифига. Здесь и сейчас.

Поговорили про Шекспира и переводы его.

Эпопея с мостом через Лену закончилась. Якутия получает мост. Его, конечно, надо ещё построить. Но это уже смешные подробности по сравнению с тем, сколько — и как — пришлось идти к этому решению.

Среди относительно недавних: самый большой регион России должен был получить мост ещё пять лет назад. Мост в результате и построили — но в Крыму. А по Якутии в последние годы усиленно считали экономический обоснуй. Геополитический не считали: и так понятно, что даже для Якутска, куда летом — паромами, зимой — по льду, а в остальное время только самолётом, это, мягко говоря, сооружение необходимое. А для соединения двух Якутий — которая внизу (Нерюнгри, Алдан, БАМ и выход на остальную Россиюшку) и которая повыше (ее чууууть больше) — тем более.

Большая звезда Айсену Николаеву, главе республики. А паромщикам в Нижнем Бестяхе — мои соболезнования. На самом деле нет: те ещё гады.

Картель по накрутке стоимости металлолома. Шутки за 300 с налогообложением. Бенефициар — фирма по сбору лома, зарегистрированная на жену губернатора Хабаровского края Сергея Фургала. Если бы не имя — как в машину времени попал. Цветмет, чермет, "Рояль" под "Юппи", "Кукуруку"...

Почаще выбирайте ЛДПР, дорогие жители регионов. И святые девяностые не покинут больше вас.

Нация. Радость нации. Праздник нации. Очень хорошие слова, которых не надо бояться. Особенно когда повод для радости вполне реален и не способен ущемить ни одну другую нацию.

В Якутске, в спорткомплексе "Триумф" — где ещё весной пришлось успокаивать людей, разъярённых поведением мигрантов (и удалось же) — сегодня празднуют решение центра по мосту через Лену. Сам был неоднократно в ритуальном кругу осуохай и свидетельствую: это совершенно особый опыт.

Поздравим жителей Якутии — и пожелаем, чтобы вскоре могли бы порадоваться и жители Сахалина. По тому же поводу.

Little Owl, 1508 by Albrecht Dürer (German, 1471–1528)

Мамский язык с овуляшечками и годовасиками — это да, это прекрасно. И все же куда более клоачен язык продаж для мам. Вот свежий трофей из Иркутска, чудо брендинга. Отметим, что сяку — это больше 30 см, так что у идеального клиента ещё и запросы ок.

Тем временем The New York Times берет новые высоты. С парохода современности сбрасывают Поля Гогена — за то, что в Полинезии спал с малолетними. Годом ранее примерно с того же судна, только трубой пониже, полетел Дега — ещё и за абьюз и мизогинию.

Оптимизм внушает только одно — кроме того, что все это не ново, разумеется. Мы-то помним, что пролетарский поэт Владимир Кириллов, сто лет назад отдуплившийся наиболее внятными строками по данной методике:

Мы во власти мятежного, страстного хмеля;
Пусть кричат нам: "Вы палачи красоты",
Во имя нашего Завтра - сожжем Рафаэля,
Разрушим музеи, растопчем искусства цветы,

— окончил свои дни в 1937 году, обычным для того времени путем. А Рафаэль и музеи — вот они. Цветут и даже пышно зеленеют.

И Гоген зеленеть будет. То есть, желтеть.

А куда ещё прикажете деть товарища Левченко Сергея Георгиевича, если не туа, Эммануэль, туа?

— спрашиваю себя, только выйдя из самолёта Иркутск — Москва. Если у губера Иркутской области за три с лишним месяца для пострадавших в Тулуне и окрестностях построен только один дом, отремонтирован только 51 процент домов, а мороз в Тулуне уже -20 — 25 сука градусов

— то куда же его, сердечного, ещё, а.

Да, заметка из Тулуна и Иркутска через дня три будет, не переключайтесь.

Муниципальный депутат и преподаватель Юлия Галямина тем временем продолжает свое триумфальное шествие по университетам Москвы. Ранее она покинула Вышку, теперь собирается покинуть МГУ, где ей стало "тухло". В комментах наверняка ожидался хор из оперы "Борис Годунов" "На кого ты нас покидаешь". Вместо этого, однако, на разные лады исполняется "Дорожная" С.Шнурова. Впрочем, вузов в столице ещё много. Может, где Мусоргского в адрес Юлии Евгеньевны и услышим.

Госдума приняла закон об исключении запрета на использование нацистской символики и атрибутики в науке, искусстве и литературе при отсутствии в них пропаганды и оправдания нацизма.

Я не смотрел, но надеюсь, что победили наши. Сэм Бриджес тоже на это надеется. Потому что #кодзимагений, и наш цвет понятно какой. А зелёные пусть теперь Кена Левина нанимают, чтобы вровень с Death Stranding стать.

Как это "совсем необязательно"? Обязательно цап-царап, вы чего.

Это, конечно, не настолько потрясает, как чудо Дамира Юсупова и его коллег по кукурузному полю (кстати, уже завтра их награждают). Но гаишники, которые срочно подогнали "Газель", чтобы люди смогли спастись от пожара — тоже самые настоящие герои.

Наивысший пилотаж героизма — когда никто не посмертно, а подвиг налицо.