Даша Дугина. Прошел год.

Думаю, это последняя её фотография.
За несколько часов до.

Это наш с Эдом Бояковым фестиваль «Традиция», усадьба Захарово, Подмосковье. Это отец Даши, философ Александр Гельевич Дугин и певица Маша Макарова.

Мы виделись в тот день с Дашей несколько раз. Она была очень красивой. От нее исходило ощущение легкости и полёта.

Когда это случилось, мы стояли на сцене и пели с Алексеем Джанго Поддубным «Темная ночь».

Потом был Владлен.
Потом Саша Злой.

Ответить за Дашу достойно можно только поставив ей прекрасный, как она сама, легкий и безупречный памятник в Киеве.

Всего остального для достойной памяти о ней - мало. Так думаю.

"...Но если герой – миф,
То нас –
             никого –
                             нет".

Марина Кудимова.
"ВОЙНА"

Концерт в ЦДЛ 30 мая 2023.

Десять лет без Топорова. Весной мы с товарищами попробовали прощупать тему насчет мемориальной доски — в этом доме, мол, жил… Вроде бы мы слышали, что через десять лет можно начинать подписи собирать. Как будто бы там нужно сто подписей от уважаемых граждан, что мол, можно доску вешать, не лох педальный. Но оказалось, что десять лет — это только для обладателей званий и госнаград, а для остальных — тридцать. Так что с доской придется подождать еще двадцать лет, ну ничего, дождемся. Но вообще смешно, конечно, 99 из 100 госнагражденных будут забыты не то что на следующий день после смерти, а на следующий день после награждения. А Топоров и без всяких званий с нами. Как живой — достаточно книжки открыть. Не будьте лохами педальными, читайте Топорова!

Ирина Павлова о Викторе Топорове:
https://t.iss.one/contrejour_IrinaPavlova/5108

👆
И она же напомнила текст  Виктора Топорова "Защита Прилепина" (2012г), опубликованный после его, Захара, феноменального "Письма товарищу Сталину".
Из статьи Топорова:

«Письмо Сталину» Захара Прилепина породило и породит еще немало недоумений. Меж тем, в нем нет ни сколько-нибудь заметных передержек, ни даже особых полемических преувеличений. Просто мы разучились подобные тексты — по замыслу публицистические, а по форме (и, не в последнюю очередь, по качеству исполнения) художественные — читать.

«Письмо Сталину» написано в классическом жанре: перед нами речь «адвоката дьявола». Оно представляет собой заведомо провокационный тезис, предполагающий — пусть и по умолчанию — наличие антитезиса (столь же, впрочем, провокационного) или, наоборот, антитезис в ответ на тезис. Это сплошное «с одной стороны», подразумевающее и наличие некоего «с другой стороны».

Вот только «другую сторону» должен представлять кто-нибудь столь же нравственно, интеллектуально и риторически одаренный, как сам Захар. Да и столь же темпераментный, да и хотя бы вполстолько знаменитый и, не побоюсь этого слова, любимый.

Однако таких «певцов во стане русских воинов» просто нет, а «во стане не совсем русских воинов» нет тем более. Дать Прилепину сдачи просто некому — вот и накидываются на него «всей оравой, гурьбой и гуртом». Кричат, визжат, галдят — и ощущают себя при этом дерзкими тираноборцами.

Вот берет слово, допустим, Виктор Шендерович. Здесь два любопытных момента:

1) твердя о якобы имеющих место прилепинских «подлогах», Шендерович с подлога же и начинает: «Письмо Сталину» опубликовано не в «Завтра» (где оно только перепечатано, как, кстати, и в ряде других мест), а на сайте «Свободная пресса» (где автор Письма подвизается шеф-редактором);

2) остроумно, как ему кажется, сравнивая антисемитизм с сифилисом, Шендерович словно бы не замечает, что оскорбляет не «нижегородского милиционера» (как теперь, разобидевшись, именуют Прилепина в ЖЖ и в ФБ), а всю великую русскую литературу в целом. То есть остряк-самоучка Шендерович, а вслед за ним и паралимпийский чемпион по литературному пятиборью Быков объявляют сифилитиками Пушкина и Гоголя, Достоевского и Толстого, Чехова и Лескова, Куприна и Розанова, Фета, Блока, Булгакова, да и Пастернака тоже.

Интересно также, что буквально все нынешние обвинители Захара Прилепина — большие мастера обижать других, но еще большие мастера обижаться сами. Невозможно сосчитать, сколько раз тот же Шендерович обозвал своих оппонентов Шариковыми и — с усилением — Полиграфами Полиграфовичами Шариковыми. А когда его самого — строго симметрично и по тем же лекалам — обзывают Матрасом Матрасовичем Швондеровичем, популярный либеральный автор тут же, теряя лицо, верещит об антисемитизме. Да и не он один.

А ведь их всех спас Сталин (хорошо, условный Сталин) в годы ВОВ от стопроцентного истребления силами немецких захватчиков. И от имени их и их потомков и написал свой издевательский памфлет Захар Прилепин.
Да, Сталин (условный Сталин) и сам изрядно потрепал их ряды. По-разному и в разное время, но потрепал. Но он же их и спас от Гитлера. Да, положив в семь слоев русский народ — то есть прежде всего пехоту, он сделал именно эти категории населения главными выгодополучателями развитого социализма или, как его стали называть позднее, социализма реального.
Ну, а потомки выгодополучателей его предали.

Больше того, стали, строго по Евгению Шварцу, первыми учениками в школе предательства. Стали учителями в школе предательства, если начистоту.
Сталин их приручил, осыпав эту интеллигенцию благами, но поставив её при этом на колени, стоять на которых ни подлинной интеллигенции, ни родовому дворянству, ни истинному духовенству как-то не свойственно.
А вот советская интеллигенция (в первую очередь, так называемая творческая) на колени встала — чего не может простить Сталину и по сей день…

И об этом как раз и пишет Прилепин - провокационно пишет от её имени...»

А летний город сморщился, и дождь
Потек, струясь, по улиц пыльным скулам.
И как зовешься, и куда идешь,
Все это смылось в дальний переулок.

А ты вернулся с выхода. И мне
Писал "Привет" за сотни километров,
Боев, и жизней, и дорог, и ветра.
Живой. Живой и целый на войне.

Как будто выдох, будто перерыв,
Как будто миг отдохновения краткий.
Как хорошо, что все с тобой в порядке.
Как хорошо, что дождь после жары.

Анна Долгарева | Стихи | Подписаться

Купить мою книгу "Красная ягода, чёрная земля"

Десять лет.
Топоров ушёл накануне самого интересного. Несколько месяцев оставалось до Майдана, через полгода Крым стал наш, потом война... Тогда часто думал: а что бы об этом или о том написал Топоров? Без него приходилось писать самому. Наверное, получалось хуже, но ничего не поделаешь.
Я не был в числе "топоровских сирот", я и видел-то Виктора Леонидовича три раза в жизни. Но так получилось, что он кое-что для меня сделал. Он был единственным, кто дал мне литературную премию. Он привёл меня в колумнистику - тогда занятие для меня периферийное, а теперь насущное, то есть Топоров на будущее спас меня от голода.
Он был вождём не столько литературного направления, сколько определенного отношения к жизни. Пожалуй, я этого отношения придерживаюсь до сих пор, со всеми его приятностями и издержками.

10 лет без Виктора Леонидовича. Помним.