The New York Times: Энтони Блинкен настаивает, что он и Байден приняли правильные решения. Часть 1/2
Фрагменты интервью Госсекретаря США журналистке NYT Лулу Гарсиа-Наварро
— В феврале 2022 года насколько мы были близки к прямому конфликту с Россией?
— Были разные моменты, когда у нас возникали реальные опасения по поводу действий, которые может предпринять Россия, включая даже потенциальное применение ядерного оружия. Но я думаю, что на протяжении всего времени нам удавалось действовать таким образом, чтобы не допустить прямого конфликта с Россией.
— Сейчас Россия занимается разного рода гнусной деятельностью, так называемыми гибридными атаками того или иного рода, будь то в киберпространстве, будь то акты саботажа, убийства. Эти вещи происходят. Они происходят в Европе. И это то, над чем мы очень тесно работаем со многими нашими партнерами. Но что касается прямых конфликтов, я не думаю, что мы были близки к этому, но это то, с чем мы должны быть очень, очень внимательны.
— Вы приняли два ранних стратегических решения по Украине. Первое, из-за страха перед прямым конфликтом, заключалось в ограничении использование Украиной американского оружия на территории России. Второе - поддержать военное наступление Украины без параллельного дипломатического пути. Как вы сейчас оглядываетесь на эти решения?
— Поскольку мы предвидели развитие конфликта, мы смогли убедиться, что не только мы, союзники и партнеры были готовы, но и Украина была готова. Мы позаботились о том, чтобы задолго до начала российской агрессии, начиная с сентября, а затем и в декабре, мы без лишнего шума поставили Украине большое количество оружия, чтобы убедиться, что у них есть все необходимое для самообороны, такие вещи, как Stingers, Javelins, которые сыграли важную роль в том, чтобы не дать России взять Киев, захватить страну, стереть ее с карты, и действительно отбросить русских назад.
— В разные моменты времени люди сосредотачиваются на той или иной системе оружия. Это танк «Абрамс»? Это F-16? И каждый раз нам приходится смотреть не только на то, что мы должны дать украинцам, но и на то, знают ли они, как этим пользоваться? Смогут ли они его обслуживать? Является ли это частью последовательного плана?
— Что касается дипломатии: я очень много работал в преддверии войны, включая встречи с моим российским коллегой Сергеем Лавровым в Женеве за пару месяцев до начала войны, пытаясь найти способ увидеть, можем ли мы предотвратить ее, пытаясь проверить, действительно ли это связано с заботой России о своей безопасности, или это связано с тем, чем это на самом деле является, а именно с имперскими амбициями Путина и желанием воссоздать большую Россию, включить Украину обратно в состав России.
— С тех пор, если бы представилась возможность дипломатического взаимодействия, способного закончить войну на справедливых и прочных условиях, мы бы первыми ею воспользовались.
— К сожалению, по крайней мере до настоящего момента мы не видели никаких признаков того, что Россия действительно готова к взаимодействию. Я надеюсь, что ситуация изменится. #Россия #Украина #США
Подписаться.
Фрагменты интервью Госсекретаря США журналистке NYT Лулу Гарсиа-Наварро
— В феврале 2022 года насколько мы были близки к прямому конфликту с Россией?
— Были разные моменты, когда у нас возникали реальные опасения по поводу действий, которые может предпринять Россия, включая даже потенциальное применение ядерного оружия. Но я думаю, что на протяжении всего времени нам удавалось действовать таким образом, чтобы не допустить прямого конфликта с Россией.
— Сейчас Россия занимается разного рода гнусной деятельностью, так называемыми гибридными атаками того или иного рода, будь то в киберпространстве, будь то акты саботажа, убийства. Эти вещи происходят. Они происходят в Европе. И это то, над чем мы очень тесно работаем со многими нашими партнерами. Но что касается прямых конфликтов, я не думаю, что мы были близки к этому, но это то, с чем мы должны быть очень, очень внимательны.
— Вы приняли два ранних стратегических решения по Украине. Первое, из-за страха перед прямым конфликтом, заключалось в ограничении использование Украиной американского оружия на территории России. Второе - поддержать военное наступление Украины без параллельного дипломатического пути. Как вы сейчас оглядываетесь на эти решения?
— Поскольку мы предвидели развитие конфликта, мы смогли убедиться, что не только мы, союзники и партнеры были готовы, но и Украина была готова. Мы позаботились о том, чтобы задолго до начала российской агрессии, начиная с сентября, а затем и в декабре, мы без лишнего шума поставили Украине большое количество оружия, чтобы убедиться, что у них есть все необходимое для самообороны, такие вещи, как Stingers, Javelins, которые сыграли важную роль в том, чтобы не дать России взять Киев, захватить страну, стереть ее с карты, и действительно отбросить русских назад.
— В разные моменты времени люди сосредотачиваются на той или иной системе оружия. Это танк «Абрамс»? Это F-16? И каждый раз нам приходится смотреть не только на то, что мы должны дать украинцам, но и на то, знают ли они, как этим пользоваться? Смогут ли они его обслуживать? Является ли это частью последовательного плана?
— Что касается дипломатии: я очень много работал в преддверии войны, включая встречи с моим российским коллегой Сергеем Лавровым в Женеве за пару месяцев до начала войны, пытаясь найти способ увидеть, можем ли мы предотвратить ее, пытаясь проверить, действительно ли это связано с заботой России о своей безопасности, или это связано с тем, чем это на самом деле является, а именно с имперскими амбициями Путина и желанием воссоздать большую Россию, включить Украину обратно в состав России.
— С тех пор, если бы представилась возможность дипломатического взаимодействия, способного закончить войну на справедливых и прочных условиях, мы бы первыми ею воспользовались.
— К сожалению, по крайней мере до настоящего момента мы не видели никаких признаков того, что Россия действительно готова к взаимодействию. Я надеюсь, что ситуация изменится. #Россия #Украина #США
Подписаться.
The New York Times: Энтони Блинкен настаивает, что он и Байден приняли правильные решения. Часть 2/2
— У избранного президента Трампа есть люди в окружении, которые очень хотят, чтобы Украина уступила территорию России. Не было никаких параллельных дипломатических путей, и оружие, вероятно, будет иссякать. Считаете ли вы, что вы оставили Украину в самой сильной позиции? Или были вещи, которые вы могли бы сделать по-другому?
— Ну, во-первых, мы сохранили Украину, что не было само собой разумеющимся, потому что амбиции Путина заключались в том, чтобы стереть ее с карты. Мы остановили это. Путин потерпел неудачу. Украина держится. И я считаю, что у нее есть огромный потенциал не только для выживания, но и для процветания в будущем. И это зависит от решений, которые примет будущая администрация и многие другие страны.
— Считаете ли вы, что пришло время закончить войну?
— Эти решения должны принимать украинцы. Они должны решить, каково их будущее и чего они хотят достичь. Я не думаю, что от того, где на данный момент на карте нарисована линия, что-то принципиально изменится.
— Вы имеете в виду, что территории, которые, по вашему мнению, контролирует Россия, придется уступить?
— Вопрос не в уступке. Вопрос в том, что линия, с практической точки зрения, в обозримом будущем вряд ли сильно сдвинется. Украина всегда будет претендовать на эту территорию. Вопрос в том, найдут ли они при поддержке других способ вернуть утраченную территорию?
— Маловероятно, что Путин откажется от своих амбиций. Если будет заключено перемирие, то, по мнению Путина, оно, скорее всего, даст ему время на отдых, переоснащение и повторное нападение в какой-то момент в будущем. Поэтому для того, чтобы любое прекращение огня, которое наступит, было действительно продолжительным, крайне важно убедиться, что Украина обладает потенциалом для сдерживания дальнейшей агрессии.
— И это может происходить в разных формах. Это может произойти через НАТО, и мы поставим Украину на путь вступления в НАТО. Это может произойти через заверения в безопасности, обязательства, гарантии со стороны разных стран, чтобы Россия знала, что если она снова нападет, то у нее будут большие проблемы.
— Я слышу, как вы говорите, что судьба Украины больше не будет зависеть от ее главного сторонника, Соединенных Штатов. Вы считаете, что она зависит от чего-то другого, от Европы?
— Я очень надеюсь — и я не хочу сказать «ожидаю», но я определенно очень надеюсь, — что Соединенные Штаты останутся тем важнейшим сторонником, которым они были для Украины, потому что, опять же, речь идет не только об Украине. Речь никогда не шла только об Украине. #Россия #Украина #США
Подписаться.
— У избранного президента Трампа есть люди в окружении, которые очень хотят, чтобы Украина уступила территорию России. Не было никаких параллельных дипломатических путей, и оружие, вероятно, будет иссякать. Считаете ли вы, что вы оставили Украину в самой сильной позиции? Или были вещи, которые вы могли бы сделать по-другому?
— Ну, во-первых, мы сохранили Украину, что не было само собой разумеющимся, потому что амбиции Путина заключались в том, чтобы стереть ее с карты. Мы остановили это. Путин потерпел неудачу. Украина держится. И я считаю, что у нее есть огромный потенциал не только для выживания, но и для процветания в будущем. И это зависит от решений, которые примет будущая администрация и многие другие страны.
— Считаете ли вы, что пришло время закончить войну?
— Эти решения должны принимать украинцы. Они должны решить, каково их будущее и чего они хотят достичь. Я не думаю, что от того, где на данный момент на карте нарисована линия, что-то принципиально изменится.
— Вы имеете в виду, что территории, которые, по вашему мнению, контролирует Россия, придется уступить?
— Вопрос не в уступке. Вопрос в том, что линия, с практической точки зрения, в обозримом будущем вряд ли сильно сдвинется. Украина всегда будет претендовать на эту территорию. Вопрос в том, найдут ли они при поддержке других способ вернуть утраченную территорию?
— Маловероятно, что Путин откажется от своих амбиций. Если будет заключено перемирие, то, по мнению Путина, оно, скорее всего, даст ему время на отдых, переоснащение и повторное нападение в какой-то момент в будущем. Поэтому для того, чтобы любое прекращение огня, которое наступит, было действительно продолжительным, крайне важно убедиться, что Украина обладает потенциалом для сдерживания дальнейшей агрессии.
— И это может происходить в разных формах. Это может произойти через НАТО, и мы поставим Украину на путь вступления в НАТО. Это может произойти через заверения в безопасности, обязательства, гарантии со стороны разных стран, чтобы Россия знала, что если она снова нападет, то у нее будут большие проблемы.
— Я слышу, как вы говорите, что судьба Украины больше не будет зависеть от ее главного сторонника, Соединенных Штатов. Вы считаете, что она зависит от чего-то другого, от Европы?
— Я очень надеюсь — и я не хочу сказать «ожидаю», но я определенно очень надеюсь, — что Соединенные Штаты останутся тем важнейшим сторонником, которым они были для Украины, потому что, опять же, речь идет не только об Украине. Речь никогда не шла только об Украине. #Россия #Украина #США
Подписаться.