Кто-нибудь остановите их

ИДЕЯ: организовать издательство античной литературы для полиаморных феминисток, назвать «Полифем»

🧱 9 ноября 1989 года, ровно тридцать пять лет назад, пала Берлинская стена. За двадцать восемь лет существования почти пять тысяч человек, рискуя жизнью, преодолели её — все они бежали с востока на запад, а с запада на восток почему-то не спешили. Ещё 140 человек погибли при попытке побега.

Этой стены больше нет. На её месте — обломки, служащие напоминанием об истории.

Все стены когда-нибудь падут, ни одна не простоит вечно. Все разделённые семьи соединятся вновь.

А что до литературы — вот десять хороших книг о Стене и том, как Германия жила до, во время и после её падения.

Часто думаю о том, что в 1851 году в двух разных странах одновременно были опубликованы два величайших экзистенциальных произведения о погоне охотника за неуловимым животным: «Моби Дик, или Белый кит» и «Вышел зайчик погулять»

Несколько лет я бодался с коллегами за то, чтобы убрать е из экшна и фикшна (прежде случались смешные казусы — например, когда в топах нонфикшен-литературы входили книги издательства «Альпина нон-фикшн»). Наблюдаю, как реально употребляемая норма (без е) понемногу начинает фиксироваться и в словарях (некоторых, но и Москва не сразу строилась), и по-дескриптивистски довольно урчу

Нон-фикшн или нон-фикшен?

Важное сообщение. В семи редакциях «Альпины» принято решение писать словосочетание «нон-фикшн» именно так, как сейчас написал его я.
Другие варианты написания тоже имеют право на жизнь, но!
Наше издательство называется «Альпина нон-фикшн», книжная ярмарка по-русски «Нон-фикшн», статья о нехудожественной литературе в Вики «Нон-фикшн», и даже word подчеркивает нон-фикшен, как неправильное.
 
В «Национальном корпусе русского языка», отражающем реальное употребление языка, встречается только написание «нон-фикшн».
При этом «Русский орфографический словарь» пока предлагает писать «нон-фикшен».
Я запросил разъяснений у лингвиста Александра Пиперски, кандидата филологических наук, научного сотрудника и старшего преподавателя НИУ ВШЭ, лауреата премии «Просветитель», автора книги «Конструирование языков. От эсперанто до дотракийского».
Вот что он ответил: «На практике я бы рекомендовал продолжать пользоваться формой «нон-фикшн» вопреки требованиям орфографического словаря, а составителям словаря предложил бы в следующих изданиях учесть реально сложившуюся практику, а не пытаться полностью переломить её. Кроме того, стоит отметить, что даже сейчас в некоторых словарях, например в «Словаре трудностей русского языка» М. А. Штудинера приводится форма «нон-фикшн», соответствующая реальному употреблению».

Присоединяйтесь, друзья!

Помните, как 11 сентября привело к появлению «50 оттенков серого»? Так вот, я нашел еще более впечатляющую историю длиной в полтора века. Следите за руками.

В середине XIX века имам Шамиль смог объединить разрозненные исламские народы Северного Кавказа под знаменем борьбы с Российской империей. Четверть века они вели партизанскую войну против более многочисленной и технологически развитой армии России.

В 1960 году писательница Лесли Бланш выпустила книгу «Сабли рая», посвященные этим эпизодам Кавказской войны. Одним из читателей книги стал Фрэнк Герберт, который как раз работал над фантастическим романом, действие которого происходило на песчаной планете.

В 1965 году «Дюна» впервые вышла отдельной книгой. Исследователи отмечают огромное влияние книги Бланш: оттуда Герберт позаимствовал и многие темы, и даже слова. Именно благодаря «Саблям рая» император стал падишахом, оттуда же в «Дюне» появился нож kindjal, а фременская община ситч Табр соткана из искажённых слов «сечь» и «табор».

В 1984 году на экраны вышла долгожданная экранизация «Дюны» с Кайлом МакЛокленом, Шон Янг и Стингом — безумная и при этом благодаря сюрреалистичности ставшая культовой.

В 1987 году несколько молодых музыкантов выбирали название для своей группы. Вариант «Серп и молот» не приняли, и кто-то вспомнил про недавно увиденный фильм Дэвида Линча — и коллектив стал «Дюной».

Так восстание имама Шамиля привело к появлению песен «Страна Лимония», «Мечта (Море пива)» и «Привет с большого бодуна».

Когда «Кинопоиск» объявил о том, что будет экранизировать трилогию (тетралогию уже?) «Transhumanism Inc.», я посмотрел в небеса и закричал «Зачем?»

Ответа на этот вопрос нет и не предвидится — зато есть и хорошая новость: 22 ноября на том же «Кинопоиске» выйдут короткометражные «Вести из Непала» по одноимённому рассказу из великого сборника «Синий фонарь».

Что выйдет, неясно, но в целом экранизация старых рассказов Пелевина вместо новых романов мне кажется очень хорошей идеей.

🕷🪰 В ходе подготовки этого текста узнал, что в маорийских детских садах дети исполняют хаку на съедение мухи пауком. А вы говорите — Чуковский!

Институт Пушкина выбрал слово 2024 года. Им стало слово «Пушкин».

Другими ключевыми словами объявлены слова «семья», «искусственный интеллект», «выборы» и «квадробер».

Ехал Пушкин через Пушкин.
Видит Пушкин: Пушкин, Пушкин.
Сунул Пушкин Пушкин в Пушкин —
ПушкинПушкинПушкинПушкин.

«Это были самые страшные в моей жизни месяцы, когда мы беспомощно и безнадежно наблюдали за неизбежным приближением войны. Хуже всего в то время было слушать по радио речи Гитлера, дикий и безумный бред мстительного недоноска, вдруг уверовавшего в своё всемогущество. В конце лета 1939 года мы жили в Родмелле, где я слушал эти разглагольствования и бредни. Однажды я сажал в саду под яблоней Iris Reticulata, прелестные фиолетовые цветы, которые, подобно нарциссам, «прежде ласточек весну встречают, и в ветрах марта слышно их дыханье». Вдруг я услышал голос Вирджинии, которая звала меня из гостиной: «Гитлер произносит речь». Я крикнул в ответ: «Я не приду. Я сажаю ирисы, и они будут цвести еще долго после его смерти». В марте прошлого года, через 21 год после самоубийства Гитлера в бункере, несколько фиолетовых цветов всё ещё цвели под яблоней в саду».

Леонард Вулф. Downhill all the way

Если я усну и проснусь через сто лет и меня спросят, что сейчас происходит в России, я отвечу: спорят про автофикшн.

Узнал сегодня, что меня считают автором или соавтором одного или нескольких анонимных каналов о литературе. Друзья, подруги и прочие, вынужден разочаровать — у меня и на этот-то канал не каждый день сил хватает, какие уж тут анонимные, вы чего…

Цензоры из Беларуси решили догонять российских коллег и запретили к распространению разом несколько десятков книг (многие пишут про 35, но по факту больше).

Список очень любопытный: помимо очевидных «Лета в пионерском галстуке» и «Дней нашей жизни» там есть
— отличный биологический научпоп Люси Кук «Сучки. Секс, эволюция и феминизм в жизни самок животных» (писал о ней здесь)
— занятный поп-исторический том «Интимная Русь. Жизнь без домостроя, грех, любовь и колдовство» (здесь несколько выдержек включая морковное средство для облегчения месячных)
— роман «Моя темная Ванесса», недолго бывший самой обсуждаемой книгой времён разгара #metoo
— блокнот (БЛОКНОТ!) «Уничтожь меня везде!»
— сразу две серии книг Мосян Тунсю
— ну и, конечно, «120 дней Содома» — давненько не запрещали Де Сада, можем повторить

Морали у этого поста нет, как и ума и совести у цензоров.

В 1864 году Герард Адриан Хейнекен сварил первое пиво под именным брендом. Советские переводчицы романа Хемингуэя «Острова в океане» о Heineken знать не могли и назвали его «гейнекенским пивом», видимо, решив, что это некий сорт. (В том же переводе встречается «липтоновский чай».)

Ещё один факт о Heineken и литературе: Харуки Мураками как-то признался, что в американских барах пьёт только это пиво. Не то чтобы оно было особенно вкусным — просто со своим акцентом названия других брендов ему сложнее произнести.