Сегодня возобновляются полёты в курортные турецкие города Анталью, Бодрум и Даламан. Но международные полёты пока разрешены лишь из Москвы, Санкт-Петербурга и Ростова-на-Дону. Жителям других регионов придётся лететь или ехать с пересадкой. Особенно не позавидуешь, конечно, Сибири и Дальнему Востоку.

Но примечательно, что такие проблемы для жителей удаленных регионов не новы. По данным Росавиации, в прошлом году две трети (67%) всех пассажиров международных рейсов были обслужены тремя аэропортами, расположенными... в Москве. Собственно, это Шереметьево, Домодедово и Внуково. Ещё 10% пролетело через аэропорт Санкт-Петербурга.

В совокупности на аэропорты Москвы, Санкт-Петербурга и Ростова-на-Дону в прошлом году пришлось около 78% всех пассажиров международных рейсов. Так что открыв три города, считай, открыли 4/5 объема перевозок в стране по ряду международных направлений.

Может показаться, что ну круто же! Но совсем нет. Представьте, что в московском метро 4/5 пассажиров будут обязаны проезжать, куда бы ни ехали, только с пересадкой через 2-3 конкретные станции. Открыты или закрыты все остальные станции — уже, соответственно, не так важно. Сложно даже визуализировать в голове такой логистический коллапс. А в авиаперевозках так годами — не только в пандемию. Печальный вывод для самой большой в мире страны.

За недолгий период локдауна мы увидели разрушение того, на чем держалась мировая экономика — глобальных цепочек поставок. MсKinsey Global Institute подготовил интересный отчет по этой теме с говорящим названием «Риск, устойчивость и изменение баланса в глобальных цепочках создания стоимости».

Международные компании в поисках повышения собственной эффективности в последние десятилетия существенно усложнили свои производственные цепочки. С 2000 года стоимость промежуточных изделий, поставляемых во всем мире, утроилась и превысила $10 трлн в год. Однако выбор такой модели ведения бизнеса привел к непредвиденным последствиям, которые мир особенно сильно ощутил в эпоху коронавируса.

Сложные производственные цепочки, разработанные для обеспечения эффективности и близости к рынкам сбыта, совсем не обязательно являются устойчивыми в условиях возникновения сбоев в поставках отдельных (особенно ключевых) компонентов. В среднем, по оценкам MGI, компании теперь могут ожидать, что сбои в цепочке поставок продолжительностью в месяц или дольше будут происходить каждые 3,7 года и в наиболее серьезных случаях могут оборачиваться существенными финансовыми потерями.

В текущих условиях компаниям придется существенно переосмыслить свой подход к управлению производственными цепочками и задуматься о более серьезной оценке рисков, которые могут возникать в цепочках поставок.

От себя добавим, что тот же самый аудит производственных цепочек необходимо проводить и на национальном уровне — для того, чтобы лучше понимать собственные слабые места и уязвимости и в конечном итоге принимать меры для их устранения или хотя бы минимизации возможного ущерба. И первый пример здесь — автопром, о необходимости развития внутренней компонентной базы для которого сказано уже немало. Сделано только немного.

И вдогонку к посту выше. Действительно ли коронавирус настолько кардинально изменил экономическую реальность? Пандемия нанесла глобальной экономике беспрецедентный ущерб в $30 трлн — вдвое больший, чем потенциальная мировая война, и втрое больший, чем кризис 2008 года, считают эксперты MсKinsey.

В связи с изменением реалий MсKinsey Global Institute начал учитывать новые риски, связанные с пандемией COVID-19, в своей карте угроз для предпринимательской деятельности. По мнению экспертов, теперь бизнес ждут дополнительные расходы в связи с необходимостью поддерживать запасы сырья и продукции — причем не только для себя, но и для своих контрагентов. Самыми уязвимыми они называют отрасли по производству средств связи, одежды, транспортных средств, а также ТЭК и добывающие секторы.

Таким образом, из-за разрушения цепочек поставок глобализация, начинавшаяся ради удешевления производства, теперь будет обходиться экономике все дороже. Импортозамещение и перенос выпуска поближе к основному бизнесу эксперты института оценивают в 16–26% годовой глобальной торговли ($2,9–3,6 трлн) за пять лет.

Возвращение бизнеса на исходные территории, безусловно, станет значительной статьей расходов для национальных экономик. И для самого бизнеса критически важным становится наличие финансовых подушек безопасности. И это все означает, что доступность финансирования вообще должна перестать быть существенным ограничением, фокус должен быть смещён на более актуальные стратегические вопросы адаптации к новой реальности с цифровизацией и искусственным интеллектом, защитой окружающей среды и прочими вызовами. Пока же наш бизнес озабочен поиском средств не столько для развития, сколько для выживания, от новой реальности мы лишь отдаляемся.

Отличная колонка Антона Табаха про опасность стремления к бюджетному профициту. Нельзя не согласиться – никаких прорывов, повышения темпов роста и прочих радостей экономической жизни с такой политикой ждать точно не стоит. Да еще и вопрос, удастся ли гражданам текущий уровень потребления сохранить, ведь доходы, судя по всему, в ближайшей перспективе расти точно не будут.

Устанавливая целью бюджетной политики профицит, мы просто сознательно лишаем себя и свободы маневра, и вообще многих возможностей. Хотя, может, это так и задумано – лучше всем говорить, что денег нет, чем продумывать инвестиционную стратегию, а потом еще ее и выполнять? Но здесь есть отличный лайфхак для Минфина и Минэка: если боитесь что-то делать сами, оставьте деньги гражданам и бизнесу, мы разберемся сами. Просто нехорошо, когда вы и у нас деньги забираете, и сами их не вкладываете.

И если кто и доволен такой бюджетной политикой, то только Банк России, который снова сможет отчитываться об успехах в борьбе с инфляцией. Хотя больших умений для борьбы с инфляцией на фоне полуживой экономики и падения спроса и не надо. Вот бы лучше показали, как удерживать инфляцию на волне подъема спроса… Покажите, как обеспечивать стабильность на фоне роста, в том числе роста кредитования, а не стагнации и спада – вот мы тогда вас искренне зауважаем.

Минэк обновил план мероприятий по повышению энергоэффективности экономики страны. Отдельные мероприятия плана действительно важны и необходимы: установка приборов учета, разработка новых стандартов, установление предельных сроков эксплуатации транспорта в госучреждениях и др.

Однако в прошлый раз громкой цели по снижению энергоемкости ВВП на 40% в 2007-2020 гг. достичь не удалось. Стоит ли верить новым целям? К сожалению, и то, что предлагается сейчас, не создает впечатления, что что-то кардинально изменится.

Так, прежде всего, о самих целях. В тексте новости о новом плане на своем сайте Минэк говорит, что общее снижение энергоемкости ВВП составит до 35% к 2030 г. Однако такой цели в самом плане найти не удалось. Ключевой же закрепленной в плане целью является снижение энергоемкости ВВП за счет технологического фактора на 20% к 2020 г. по сравнению с 2017 г.

За счет чего предполагается достигнуть основную цель, при этом совершенно неясно. Ведь далее идут несколько очень выборочных целей по отраслям, ни одна из которых не достигает значения 20%. Так, удельный расход топлива на отпуск э/э предполагается снизить к 2030 г. на 13,2%, энергоемкость производства цемента и клинкера - на 17,4%, чугуна - на 5,5%, проката черных металлов – лишь на 0,3% (зачем вообще такую цель на 10 лет ставить?) Показатели энергоемкости отопления и горячего водоснабжения предполагается улучшить на 6-8%.

А как насчет остальных отраслей? Или показателей энергоемкости госмонополий, например? Где вообще произойдет такой прорыв, что снижение в 20% все-таки будет достигнуто?

Второй большой вопрос: что планируется сделать для того, чтобы именно технологический фактор стал основой роста энергоэффективности? Одними стандартами проблему не решить – предприятиям нужны средства на модернизацию. Разработка некой программы льготного финансирования проектов в области энергоэффективности предполагается, но к IV кварталу 2021 года. Разработка программы льготного кредитования мероприятий по повышению энергоэффективности индивидуального жилищного строительства – к IV кварталу 2022 года. А почему уже в этом году нельзя запустить такие программы? Почему надо растягивать введение стимулов на годы? Ведь больше 10 лет уже пытаемся стать энергоэффективными.

В общем, вопросов по-прежнему много, а веры в успех плана – мало.

ФНС решила похвалить сама себя за качество информационных материалов. Ведомство с гордостью сообщает, что более 2 миллионов посетителей портала «Ваш контроль» положительно оценили работу налоговиков в первом полугодии.

Однако в этом опросе оценивалась не вся работа ФНС, а только сервисы по предоставлению сведений из ЕГРЮЛ, ЕГРН, реестра дисквалифицированных лиц, сервисы по сдаче деклараций, регистрации в качестве юрлица и ИП, а также по информированию налогоплательщиков об уплате налогов и сборов по запросам.

Хочется же посоветовать ФНС провести еще опрос удовлетворенности пользователей аналитическими материалами о налоговой системе, включая данные по формам статистической налоговой отчетности, интерактивную налоговую аналитику и др. К сожалению, оперативность размещения этих данных с недавних пор стала хромать на обе ноги – и это в тот момент, когда, вроде как, взят курс на цифровизацию и открытость данных.

Например, сейчас последний доступный отчет о задолженности по видам налогов, сборов и взносов относится к 1 января 2019 года, отчет о налоговой базе НДФЛ, удерживаемого налоговыми агентами – к октябрю 2019 года, отчет о начислениях налогов и сборов в разрезе секторов экономики – к 1 апреля 2020 года. А чтобы найти хоть какие-то сведения о численности зарегистрированных самозанятых, проще посмотреть высказывания руководства ФНС в прессе. Сделать нормальную, понятную любому пользователю статистическую отчетность по этому вопросу, являющемуся одним из приоритетных в том числе и для налоговых органов, почему-то не получается.

А если уж ФНС, по сути «флагман цифровых технологий», не может наладить оперативную отчетность по своим основным направлениям работы, чего же ждать от остальных ведомств?

В попытках защитить свою контрпродуктивную политику в отношении экономики наш ЦБ пытается действовать всеми возможными способами. И сколько бы ни приписывали там к тексту пометку, что, мол, мнение автора той или иной заметки может не отражать позицию Банка России, она все же как-то слишком заметна.

Вот, например, на цэбэшном портале econs online вышла статья с названием «Реверс монетарной политики: когда снижение ставки дестимулирует экономику». Как ни крути, но название как бы намекает нам, что ЦБ явно готовит почву для того, чтобы дальше ставку не снижать. А то, знаете ли, бывали случаи, когда это вредило экономике.

Но вот если пойти дальше названия, то оказывается, что речь в статье не совсем об этом. Она о том, что в принципе может существовать нижняя граница ставки центрального банка (ставка-реверс), после достижения которой дальнейшее снижение ставки приводит не к расширению, а к сжатию кредита в экономике. Причём этот граничный уровень ставки может быть как положительным, так и отрицательным (!).

Вопрос лишь в том, от чего зависит этот уровень ставки, и вот здесь для нашего ЦБ выводы не очень приятные вообще-то. Во-первых, чем больше на балансах банков облигаций, тем ниже будет этот уровень ставки. А во-вторых, чем жёстче регулирование банков по капиталу, тем выше уровень этой ставки. Просто именно эти факторы во многом определяют привлекательность расширения кредитования для банков. О механизме действия рассказано в самой статье.

Какие выводы можно сделать для нас? Действия ЦБ, по сути, могут определять уровень этой граничной ставки. Если ЦБ жестко ограничивает доступ облигаций к ломбардному списку, то не стоит ожидать, что банки будут много держать их на своём балансе. Ну а про регулирование банков по капиталу, явно не соответствующее опять же по своей жесткости уровню развития и банковской системы, и экономики в целом, сказано уже немало. Оно давно уже ограничивает у нас кредитование, даже по таким низкорискованным видам как ипотека. Соответственно, когда центральный банк жестит в своей политике, он сам и повышает уровень граничной ставки.

Интересный получается заход у ЦБ. Сначала он делает все, чтобы банкам были выгодны только высокие ставки по кредитам, а потом скажет нам, что вот, смотрите, дальнейшее снижение ставок больно ударит по банковской системе и кредитованию. Так что ставку снижать не будем, живите как хотите.

Очень удобно сейчас нашему ЦБ политику проводить. Держи себе низкую инфляцию, не давая денег экономике, хоть через высокие ставки, хоть через избыточное регулирование. Заодно подтягивай исследования, которые, если глубоко не копать, вроде как оправдывают то одно, то другое. Пора бы уже цели ЦБ менять. Лишь заставив его отвечать и за экономику в целом, что-то, глядишь, и изменится.

Росстат опубликовал предварительную оценку динамики ВВП во II квартале 2020 года, на который пришелся пик действия карантинных ограничений в России. По официальной оценке, темпы сокращения экономики составили 8,5%.

В этой новости в первую очередь нужно обратить внимание на то, что речь идет о предварительной оценке, которая в дальнейшем может быть скорректирована в сторону снижения.

Почему мы так считаем? Дело в том, что оперативные оценки осуществляются на основе собранных данных о средних и крупных предприятиях, в то время как данные о малом бизнесе, а также любые другие недостающие данные оцениваются на основе предположений и в том числе экстраполяции прошлых тенденций. В условиях резко наступающего кризиса такой подход может давать серьезные сбои в оценке. Можно вспомнить IV квартал 2008 года, когда первоначальная оценка Росстата о росте ВВП на 1,2% в годовом выражении впоследствии (через 2 года) была пересмотрена на снижение в размере 1,3%.

Поэтому мы пока подождем радоваться, что ВВП страны упал меньше чем на 10%.

Пандемия коронавируса привела не только к снижению экономической активности, но и к ухудшению показателей естественного движения населения: снижению числа рождений и росту числа смертей. Согласно недавно опубликованным данным Росстата, в первом полугодии 2020 года рождаемость снизилась на 5,4% к аналогичному периоду прошлого года, а смертность выросла на 3,1%. И это при том что 2019 год сам по себе был рекордным по естественной убыли населения за последнее десятилетие.

И если на динамику смертности прямо или косвенно повлиял ковид, то спад рождаемости обусловлен главным образом немногочисленностью нынешнего поколения потенциальных матерей, рожденных в 1990-е годы.

По всей видимости, до конца этого года и в начале следующего ситуация с рождаемостью вряд ли улучшится. Как показал июльский опрос Magram Market Research, 84% врачей, наблюдающих беременных, отметили снижение числа пациенток в последние месяцы. Очевидно, что в условиях неопределенности и снижения доходов люди откладывают рождение детей, особенно если это не первый ребенок.

В этой связи не будет лишним повышение с 2021 года вдвое (до 11-12 тыс. рублей в месяц) пособия на детей в возрасте от 3 до 7 лет в малоимущих семьях, о чем недавно заявило Минтруда. Да и маткапитал в большинстве регионов имеет значение при принятии решения о рождении ребенка. Но как бы ни повышали пособия, прочной основы для комфортной жизни они не дают, а лишь вытягивают малоимущие семьи с детьми из крайней бедности и неустроенности. Поэтому без роста экономики прорыва в демографии нам ждать не стоит.

​​После завершения моратория на налоговые проверки активность ФНС в отношении контроля сильно возросла. Банки уже столкнулись с валом запросов из налоговых органов о средствах на счетах клиентов.

На очереди – множество компаний и физлиц, для которых в этом году были продлены сроки сдачи отчетности по ряду видов налогов. И вряд ли стоит ожидать, что проверять будут менее тщательно – ведь доходы бюджетов сейчас только сокращаются.

Снизилось ли число проверок во время самого карантина?

Данные самой ФНС указывают на то, что камеральные проверки (те, которые налоговики проводят по документам, без выезда к налогоплательщику) в течение всего «карантинного» II квартала проводились примерно в таком же объеме, что и во II квартале 2019 года - их количество за II квартал этого года даже выросло на 1,4%. Вместе с тем, объем сделанных доначислений по итогам проверок оказался почти вдвое ниже.

В течение II квартала этого года проводились и отдельные выездные налоговые проверки – те, которые были начаты до введения моратория. Было их всего 158 (а год назад - более 2 тысяч). Но примечательно другое: по итогам II квартала 2020 года объем доначислений в среднем на одну проверку заметно вырос. Если во II квартале 2019 года в среднем на каждую выездную проверку приходилось 22,2 млн. руб. доначислений (включая доначисленные налоги, штрафы и пени), то во II квартале 2020 года эта сумма подскочила аж до 56,3 млн. руб. Не исключено, что с таким подходом даже при снижении числа проверок объемы доначислений по итогам года могут оказаться не меньшими, чем раньше.

Совершенно невозможно понять шумихи, которая вчера поднялась по поводу того, что госдолг нашего правительства превысил его ликвидные резервы. Вообще-то сам факт того, что это обсуждается, да еще и в алармистском ключе, должен настораживать.

Что такое резервы правительства? Это средства, изъятые из экономики ранее, в тот или иной момент времени в отечественную экономику не попавшие и не работающие напрямую и в полной мере на ее рост.

Что такое госдолг? Это средства, привлеченные правительством для покрытия дефицита, возникающего в ситуации, когда доходов бюджета не хватает для покрытия его расходов. Средства при этом могут привлекаться как внутри страны, так и за рубежом.

Иметь в наличии ликвидные резервы, достаточные для погашения всего госдолга, – это одна из самых больших глупостей экономической политики, которые только могут быть. Это даже хуже, чем просто заблуждение. И особенно в ситуации, когда госдолг в основном номинирован в национальной валюте. Тут просто даже нет внятного ответа на вопрос, зачем это может быть нужно. Кто-то может предъявить весь долг сразу к досрочному погашению? Нет. Да и если б мог, правительство с центральным банком вполне в состоянии ситуацию спокойно разрешить.

Именно поэтому большинство нормальных стран прекрасно живут с уровнем госдолга часто под 100% или даже за 100% ВВП, особенно те, которые проводят самостоятельную бюджетную и денежно-кредитную политики. Безусловно, наращивание госдолга не должно происходить бездумно, иначе это все равно приведет к проблемам, но если за счет привлечения займов производятся инвестиции, то наращивание госдолга будет абсолютно безопасно. Эти инвестиции будут обеспечивать формирование новых возможностей для населения и бизнеса, а с ними – и развитие экономики. И тогда прироста бюджетных доходов в будущем будет как минимум достаточно для покрытия процентных платежей. Основная же сумма долга может и вовсе лишь рефинансироваться. Потому что если этого не делать, то правительству потребуется провести изъятие средств из экономики, лишив ее части инвестиционного ресурса. А это как раз то, что происходит при формировании резервов.

В определенном объеме ликвидные резервы нужны, поскольку позволяют правительству быть более свободным и оперативным в решении возникающих вопросов. Но стремиться к их паритету с госдолгом – путь в никуда. При нашем уровне госдолга мы могли бы его спокойно увеличить раз 5, оставаясь в рамках того, что называется устойчивым соотношением долга к ВВП. А это означает поступление в экономику дополнительно порядка 50 трлн рублей. Конечно, не в рамках одного года, но по 5 трлн рублей госинвестиций в течение 10 лет могли бы здорово изменить ситуацию.

У нас же у многих сознание пока чисто бухгалтерское. Вот только ни в одной успешной компании бухгалтерия за развитие не отвечает.

Август – время «большой чистки» реестра субъектов малого и среднего предпринимательства, который составляет ФНС и использует в том числе для доступа бизнеса к инструментам поддержки.

Несмотря на то что данные в реестре меняются каждый месяц (кто-то создает бизнес, кто-то закрывает), в августе из года в год в реестре происходят самые большие изменения. Дело в том, что к 10 августа завершается сдача и обработка отчетности за прошлый год, после чего не подавшие о себе сведений исключаются из реестра.

И вот по состоянию на 10 августа в реестре оказалось на 246,8 тыс. субъектов МСП меньше, чем год назад (то есть на 4,2%), а наемных работников у этих субъектов – напротив, на 128,9 тыс. больше.

Можно ли на основе этого предположить, что малый и средний бизнес чувствует себя более-менее неплохо? Ведь сокращение на 4,2% – это куда меньше страшных прогнозов времен марта-апреля, а количество занятых даже увеличилось. В прессе на эту тему уже появились ободряющие сообщения, мол, малый бизнес пандемию успешно пережил.

К сожалению, не все так радужно. Несмотря на то, что в этом году в реестре проводили восстановление информации о компаниях, которые не подали отчетность, но продолжали работу (а отсутствие информации в реестре не позволяло им получить положенную поддержку от государства), в августе реестр сократился аж на 461,8 тыс. участников по сравнению с июлем. Для сравнения, годом ранее сокращение составило 375,2 тыс. позиций.

В прошлом году подавляющее большинство «исключенных» из реестра составляли юрлица (на них приходилось порядка 80% исключений во время августовского обновления реестра по сравнению с июлем), а в этом году пропорция между исключенными юрлицами и ИП примерно 50/50. И, по данным ФНС, в июне было закрыто 40,1 тыс. ИП, а в июле – уже 63,2 тыс. Почему ИП сократились именно за последний месяц? Для сохранения статуса ИП надо как минимум платить страховые взносы, а если бизнес еле дышит, то для многих уже нет в этом смысла.

Ну а наблюдаемый рост численности наемных работников – это, конечно, хорошо. Но отчасти легализовывать занятость в «наиболее пострадавших отраслях» в последнее время было выгодно, поскольку на каждого занятого выплачивались субсидии на поддержку выплат зарплаты. Сейчас же крайне важно, чтобы эти субсидии, официально завершенные в июне, продлили, иначе это увеличение численности работников может быстро измениться в противоположную сторону.

В общем, картина пока неоднозначна, а масштаб проблем статистикой, очевидно, в полной мере не отражается.

Вроде бы, что такое госдолг, какие его виды существуют и зачем он нужен – вопросы простые и казалось, что давно всем понятные. Ан нет. Продолжается просто какая-то вакханалия на эту тему.
 
Вот, например, цитата из сегодняшних «Ведомостей»: «Пока объем госдолга небольшой, но, если возникнет вторая волна коронавируса, снизятся цены на нефть и экономическая активность вновь упадет, наращивание долгов может обернуться повторением ситуации 1998 г., ведь и доходы упадут, и расходы возрастут, и ФНБ придется распечатывать, а еще и оплачивать долги», – предостерегает экономист.
 
Здрасьте приехали, это называется. Теперь нас еще и 1998 годом хотят запугать. И вроде, в тотальную безграмотность этого известного экономиста не очень верится. Тогда что это за изуверская позиция по отношению к нашей экономике? Не хватало еще, чтобы наши власти, наслушавшись таких «пугалок», всерьез принялись за сокращение бюджетных расходов, просто чтобы избежать наращивания госдолга, и тем самым доконали бы экономику. Уже и экономическая теория (особенно ММТ), и мировая практика показывают, что ограничение дефицитов и госдолга в коронакризис – это не только халатность, но и вредительство.
 
Да и сравнение текущей ситуации с госдолгом с ситуацией 1998 года само по себе выглядит довольно нелепо. Вот хотя бы некоторые отличия:
 
- Тогда бюджет критически зависел от наращивания госдолга, так как налоги толком собирать не умели. Только задолженность по ним превышала 3% ВВП. Сейчас же речь о том, что средств может не хватать скорее на реализацию запланированных проектов развития.
 
- Тогда долг был краткосрочным, и именно по нему случился дефолт. Сейчас же уже давно речь идет только о длинных выпусках, которые не могут быть досрочно предъявлены к погашению.
 
- Тогда ставки по ГКО в лучшие периоды составляли десятки процентов годовых, часто превышая 100% и даже 200% годовых. Сейчас же выпуски со сроком погашения 10-30 лет торгуются с доходностью 6-7%.
 
И этот список отличий «тогда» и «сейчас» можно продолжать, не забывая еще и о том, что тогда о наличии каких-либо ФНБ и прочих резервных фондов у правительства речи вообще не шло, а сейчас модно оценивать, покрывают ли ликвидные резервы правительства размер госдолга.

Основным бенефициаром торговых войн Китая и США на фоне коронавирусных проблем постепенно становится Индия. Страна потихоньку начинает вытеснять Китай из глобальных цепочек поставок.

Свои плоды приносят Стимулирующие меры, которые Индия ввела для производителей электроники. Сразу несколько корпораций — от Samsung Electronics Co. до сборщиков Apple, и, в частности, даже Foxconn — проявили интерес к инвестициям в бизнес именно в этой стране.

Индийское правительство поставило задачу увеличить долю обрабатывающей промышленности в экономике с нынешних 15% до 25% в рамках специальной программы «Make in India». Весной индийские власти объявили о введении стимулирующих мер, которые дают производителям электроники право на получение выплат в размере 4-6% от дополнительных продаж в течение последующих пяти лет. В результате около двух десятков компаний пообещали вложить $1,5 млрд в создание в стране заводов по производству мобильных телефонов. Аналогичные стимулы Индия также ввела и для фармацевтического бизнеса. В будущем их планируется распространить на производство автомобилей, текстильную и пищевую промышленность.

По мнению аналитиков Credit Suisse, таким образом Индия в течение пяти лет сможет привлечь в экономику дополнительные инвестиции в размере $55 млрд. Это может привести к перемещению 10% мирового производства смартфонов в Индию — главным образом, из Китая. И это только начало.

Промышленное производство оттолкнулось от дна, но не спешит подниматься.

Данные Росстата за июль, с одной стороны, показали замедление темпов снижения выпуска в промышленности, с другой стороны, месячные темпы прироста выпуска явно не тянут на V-образное восстановление. По сравнению с июнем выпуск в промышленности вырос на 3,4%, в то время как темпы снижения выпуска в годовом выражении замедлились с 9,4% до 8%. Таким образом, при сохранении текущей динамики, отыгрывая по 1-2 процентных пункта падения каждый месяц, показатель промышленного производства выйдет на уровень прошлого года в лучшем случае к концу года. Но выйдет ли?

Данные в отраслевом разрезе показывают, что динамика выпуска носит очень неоднородный характер. Согласно данным Росстата, в июле снижение выпуска в годовом выражении показали 17 подотраслей добывающей и обрабататывающей промышленности из 29, в то время как в июне их было только 15, добавилось снижение в производстве пищевых продуктов и производстве готовых металлических изделий. При этом первая из этих отраслей связана с потребительским спросом, а вторая – с инвестиционным. О выходе из рецессии говорить пока не приходится.

История с Kodak и одобренным компании кредитом в 765 млн долл. от Международной финансовой корпорации развития США (DFC) вызвала много шума. Отличная статья об этом сегодня и в «Ведомостях» под названием «Зачем Kodak идёт в фармацевтику».

Но ответ на этот вопрос достаточно очевиден: в силу текущих событий фармацевтика привлекает особое внимание инвесторов. Но многие ставят и другой вопрос: а зачем кредит для развития материалов для лекарств и дженериков дают Kodak? Почему не крупным фармацевтическим компаниям?

Прежде всего, потому что компания Eastman Kodak сама подала заявку на кредит. Ещё в мае этого года Трамп подписал указ о предоставлении DFC полномочий по финансированию проектов по развитию производств на территории США и укреплению таким образом производственных цепочек. А DFC в свою очередь объявила о приеме заявок от компаний на получение кредитов в рамках программы. И заявка Kodak, собственно, прошла по всем критериям.

Но важно и ещё кое-что:

✔️Почему необязательно давать кредиты крупным фармацевтическим гигантам? Да потому что развитие новых игроков усиливает конкуренцию и, следовательно, технологическую борьбу и инновации.

✔️Какая связь Kodak и фармацевтики? Kodak - это не только фототехника. Это и производство различных химикатов для фотоиндустрии. А химическая промышленность, как и многие отрасли с высокой добавленной стоимостью, отличается большой подвижностью по секторам. Накопленные технологии в одном секторе могут быть успешно применены в другом.

Сама Kodak уже не раз успешно или не очень занималась и медициной, и фармацевтикой. Примеры переключений по секторам нередки и, например, в машиностроении. Можно вспомнить классику: Toyota начинала свою историю с производства ткацких станков, а Rolls-Royce известен не только как дорогой автомобиль, но и как один из создателей сверхзвукового самолета Concorde или производитель авиадвигателей.

✔️ Будет ли успешен проект Kodak? Определённости, конечно, в силу разных причин нет. Но в сообщении DFC об одобрении кредита для Kodak даже упоминается слово «стартап», а значит, риски осознаются.

Чем это интересно для нас? Прежде всего, тем, что поддержка нужна и может оказываться не только крупным компаниям по основному направлению деятельности, но и их новым подразделениям по новым направлениям, в которых они смогут применять наработанные в основном бизнесе компетенции, да и в целом новым стартапам. Стоит правда уточнить, что для обеспечения конкуренции речь должна идти не о поддержке очередных новых подразделений условного Сбербанка или других госкомпаний.

А также важно помнить, что развитие высокотехнологичных отраслей будет иметь межотраслевые позитивные эффекты и синергетический эффект при развитии технологий. И да, риски при этом конечно могут быть – но без них и развития также не будет.

​​Постепенно выходящие данные начинают подтверждать прогнозы о снижении поступлений в федеральный бюджет, что, собственно, и не должно удивлять. Как сообщает Минфин, в январе-июле доходы федерального бюджета составили 10,4 трлн рублей, в то время как год назад было 11,5 трлн. Конечно, дело тут прежде всего в нефтегазовых доходах, доля которых все продолжает падать и сейчас составляет уже меньше 29% доходов бюджета. Но и не только в них.

С наступлением нового квартала начали снижаться и поступления НДС, которые сейчас стали основным источником доходов федерального бюджета (в первом полугодии на них пришлось 36,7% доходов). Если в июне поступления НДС (как «внутреннего» – на произведенные в стране товары и услуги, так и «внешнего» – на ввезенные в страну) были примерно такими же, как и в прошлом году, то в июле уже началось отставание. «Внутреннего» НДС собрали почти на 50 млрд руб. меньше, «внешнего» - на 8,6 млрд. руб. И в целом поступления НДС в июле оказались на 9,1% меньше, чем год назад.

Пока это отставание небольшое. Но нужно учитывать, что обороты компаний, увы, тенденций к росту не демонстрируют, а значит, и база для НДС расти не будет. Тем более что сейчас базой для выплат являются обороты второго квартала – а они для многих компаний известно какие.

Означает ли это, что устойчивость федерального бюджета под угрозой?
Конечно, нет. Дефицит бюджета – это нормальное и даже желательное явление для экономики в состоянии спада. Наличие дефицита как раз и указывает на то, что государство ее стимулирует, вкладывая в экономику больше средств, чем оно изымает в виде налогов. Дефицит (причем не только в 1,5 трлн руб., как получилось по итогам января-июля, но и в разы больший) вполне по силам нашей финансовой системе, в которой есть возможности и расходования ФНБ, и расширения госзаимствований.

Опасность сейчас совсем в другом. Она заключается в том, что фискальные органы, привыкшие ориентироваться на профицит бюджета (а значит, на изъятия средств из экономики) могут начать бить тревогу и, например, сокращать запланированные расходы бюджета. А вот это уже будет означать, что те процессы «перезапуска» спроса, которые можно и нужно делать с помощью государственных расходов, будут приостановлены. Вот этого, а не роста дефицита бюджета, сейчас очень важно не допустить.

Фонд «Общественное мнение» провел опрос о жилищных проблемах и планах россиян на ипотеку.

И выяснилось, что по сравнению с предыдущим опросом резко возросла доля респондентов, оценивающих свои жилищные условия как «плохие». Если в прошлом году таких было только 8%, то сейчас – целых 19%. Печально еще и то, что по сравнению с 2005 годом доля недовольных своими жилищными условиями практически не снизилась (15 лет назад она составляла 20%).

При этом сейчас у 80% респондентов нет собственных финансовых возможностей для улучшения жилищных условий, а 62% не рассматривают ипотечный кредит как способ купить другое жилье. Несложно догадаться, что нежелание брать ипотеку связано, в первую очередь, с низкими доходами.

Интересно и другое. В последние три года рост доли граждан, считающих свои жилищные условия «хорошими» прямо-таки резкий - в 1,6 раза. А доля тех, кто считает жилищные условия «терпимыми», резко снизилась – в 4,3 раза. Можно было бы порадоваться. Вот только что могло бы быть предпосылками для такого резкого роста удовлетворенности? Совершенно непонятно. Объём строительства жилья, например, в последние три года не менялся.

Более того, доля аварийного и ветхого жилья не снижается, особенно в бедных регионах. В среднем по России, по самым скромным оценкам, этот показатель составляет 2,5%. При этом в отдельных субъектах федерации (Тува, Якутия, Дагестан и Ингушетия) он превышает 15%, а в ЯНАО и Магаданской области приближается к 10%.

В 2019-2020 годах из аварийного жилья должны расселить около 64 тыс. человек, однако, по оценкам, в таком жилье проживают порядка 3,5 млн! Такими темпами на решение проблемы потребуется больше 50 лет, а за это время ещё и много нового жилья обветшает.

Что так изменило результаты опросов – остаётся неясным. Может, граждане обеднели так, что то, что раньше казалось плохим, сегодня стало терпимым. А может, что-то изменилось в методике проведения опроса. Ведь другие исследования показывают, что доступность улучшения жилищных условий хоть и повышается, но медленно.

Торговая сделка США и Китая под угрозой. Американский президент Дональд Трамп в своей неповторимой манере отменил двусторонние переговоры, добавив, что у него сейчас нет желания разговаривать с Китаем. Видео-конференция с участием китайского вице-премьера Лю Хэ и торгового представителя США Робертом Лайтхайзером отложена на неопределенный срок.

Целью сделки было желание США стабилизировать свой торговый баланс с Китаем, который сейчас в значительной степени смещен в сторону импорта. Американо-китайское торговое соглашение, вступившее в силу в феврале, предполагало обсуждение исполнения обязательств между странами раз в полгода. Однако в последнее время в отношениях США и Китая растет напряженность. Трамп не только обвинил Китай в заражении всей планеты и сокрытии истинных масштабов коронавирусного бедствия, но и в пылу предвыборной гонки объявил китайские соцсети TikTok и WeChat, по сути, шпионами, которые собирают данные об американских гражданах и передают правительству Китая.

Сам Китай не торопится выполнять обязательства по наращиванию импорта из США, и эксперты усматривают в этом реакцию КНР на усиливающееся давление со стороны американских властей. Впрочем, играет роль и пандемия. Даже если Китай закупит достаточно бобовых, кукурузы и свинины, чтобы закрыть перед США обязательства по закупкам сельхозпродукции, то с импортом нефти и газа из-за общего падения производства уже сложнее. Кроме того, коллапс международного туризма ударит по спросу Китая на новые американские самолеты. А сотни тысяч китайских студентов и туристов не попадут в США, что подорвет американский экспорт услуг.

Срыв сделки США и Китая может привести к возобновлению тарифной войны по принципу «око за око», которая неминуемо скажется на торговле и компаниях по всему миру. Крупнейшие страны продолжают процесс ухода от глобализации на всех уровнях, включая политический.

Financial Times противоречит самой себе в редакторской колонке "Central banks should not rush into digital currencies".

По мнению газеты, мировые центральные банки не должны спешить с разработкой собственных цифровых валют. Время и усилия лучше потратить на модернизацию существующих платежных систем, а не на создание новых проектов, которые могут угрожать стабильности финансовой системы.

И при этом в той же самой колонке содержится вот такой пассаж:

"Между тем, быстрое развитие в Китае цифровой валюты центрального банка может нарушить мировой валютный порядок. Пекин ясно дал понять, что хочет бросить вызов господству доллара как мировой валюты. Цифровой юань ускорит достижение этой цели и обойдет конкурирующие западные сети трансграничных платежей, такие как Swift, которые США использовали для обеспечения соблюдения санкций".

То есть FT предлагает мировым центральным банкам сосредоточиться на косметическом ремонте существующей финансовой системы, которая вполне возможно падет в скором времени в результате китайского проекта? Весьма странное предложение.