«Сургутская» аномалия любопытно коррелирует с «арктическими» инициативами и достижениями Юрия Трутнева.

В конце августа – начале сентября инвесторы активно скупали акции СНГ на фоне трутневских предложений о допуске «частников» к разработке шельфовых месторождений.

Теперь «Сургут» вновь в биржевых фаворитах. А в правительстве обсуждается изменение бюджетного правила – повышение цены отсечения -- для нефтегазовых компаний, работающих в Арктике.
Причём, об итогах совещания у Силуанова рассказывает именно Трутнев. Косвенное свидетельство того, что главный бенефициар «арктических бонусов» -- не Игорь Сечин, у которого весьма напряженные взаимоотношения с профильным вице-премьером. Или, скажем, не только он.

Главу «Сургутнефтегаза» Владимира Богданова тоже не назовёшь трутневским союзником.
В начале октября Богданов демонстративно дистанцировался от арктических проектов, заявив, что Восточная Сибирь для его компании – перспективнее.
А до этого СНГ дольше всех тянул с присоединением к сделке ОПЕК+, которую как раз Трутнев и начал готовить.

Зато с Трутневым давно и плодотворно сотрудничает Сулейман Керимов, некогда крупнейший отечественный биржевой игрок.
Прежние керимовские фондовые триумфы финансировались Сбербанком, ещё «догрефовским».
Но в последнее время Керимов довольно плотно работает и с Германом Грефом, которой – тоже с недавних пор – очень интересуется нефтянкой.

Очевидно, «Сургутнефтегаз» с его многомиллиардными резервами может быть интересен и Трутневу, и Грефу с точки зрения не только относительно локальных задач – по Арктике или Антипинскому НПЗ, -- но и как площадка для «транзитного арбитража».
Ведь «сургутская касса» -- с одной стороны, слишком важный ресурс, чтобы допускать к нему «чужаков». А с другой – как раз, в силу деликатности проблемы и во избежание громких политико-корпоративных конфликтов – появление новых крупных акционеров заставит основных владельцев СНГ идти на компромиссы и размены.

Если ИГИЛ — следствие демонтажа арабских автократий и бесхозности тамошних силовиков, то не породит ли террористические метастазы "хрупкость" Саудовской Аравии, разрыв сделки ОПЕК+ и, в конечном счёте, провал "аравийского транзита"?

И не является ли эта страшная восточная сказка уроком "добрым молодцам" из других petro-state?

Немаловажно и то, что экономический спад на определённом этапе резко повысил привлекательность ИГИЛ по сравнению с "мирными" работодателями для мигрантов.
Но затем —особенно это характерно для России —развитие агрегаторов и онлайн-платформ восстановило "гражданский" спрос на "трудовой импорт".
В этой связи дальнейшая автоматизация соответствующих сервисов (с одной стороны) и попытки национализации растущей цифровой ренты (с другой) рискуют вновь увеличить предложение на террористическом рынке труда.

Роль Телеграма в «раскачивании» «Сургутнефтегаза» -- пожалуй, главное (и самое дорогое) доказательство провала рестрикций в отношении дуровской медиа-платформы.

Если же данный инцидент никак не отразится на дальнейшем функционировании Телеграма в России – можно будет не сомневаться, что «невидимые руки», игравшие на «Сургуте», совсем не далеки от ключевых центров принятия решений в стране.

Понятно, почему Сбербанк покупает долю в MailRu, но менее логично стремление Газпромбанка её продать.

Летом прошлого года, когда ГПБ стал акционером MailRu, он явно рассчитывал на длинную «цифровую» игру.
Причём, в альянсе не только с Усмановым, но и с Чемезовым.

Возможно, взаимоотношения Газпромбанка и «Ростеха» ухудшились.
Не исключено, что из-за десанта в ГПБ патрушевских протеже.

Либо -- допуск Грефа в чемезовскую цифровую вотчину является элементом более масштабной и многопрофильной коалиции.
Благо у тех же игроков есть пересечения и по нефтянке. А именно – по проблемным активам Дмитрия Мазурова.

В 2018-м, практически одновременно с заходом Газпромбанка в MailRu, мазуровскую группу New Stream возглавил Андрей Зокин, первый вице-президент ГПБ, считающийся «человеком Чемезова».
Более того, предполагалось, что Зокин станет акционером New Stream вместо основателя «Итеры» Игоря Макарова.
Как известно, эта сделка не состоялась, мазуровские активы ушли в финансовое пике и в результате оказались у Грефа.
Но что мешает Чемезову теперь возобновить борьбу за них? Особенно, если нынешний хозяин будет соответствующим образом мотивирован.

Подобно тому, как в нулевых строительство «энергетической сверхдержавы» не обусловило консолидацию Сечина, Медведева-Миллера и Тимченко, а, наоборот, сопровождалось жёсткими конфликтами между ними, точно так же и сейчас довольно наивно ожидать единства главных российских претендентов на извлечение «цифровой ренты».

https://t.iss.one/scienpolicy/6253

Ливанский социально-экономический кризис превращается в политический, рискуя превратить страну во «вторую Сирию».

Такое развитие событий нивелирует саудовские бонусы, связанные с долгожданным IPO Saudi Aramco.
Ведь новоиспечённый отставник Саад Харири – протеже Эр-Рияда и личный друг наследного принца Мохаммеда бен Салмана.

Но российские и американские победы над ИГИЛ тоже могут померкнуть, если на Ближнем Востоке появится новая «горячая точка».

Единственный, кто оказывается в выигрыше, -- Иран – второй крупный «акционер» Ливана, до сих пор вынужденный делить контроль над Бейрутом со своими суннитскими конкурентами.

Формально, оскудение «сургутской кассы» доказывает безосновательность недавнего биржевого ажиотажа вокруг компании Владимира Богданова.

Но любопытно, что с начала года вдвое – до ₽142,5 млрд – увеличились вложения «Сургутнефтегаза» по статье «денежные средства и денежные эквиваленты».
А эта сумма почти совпадает с той, которую, так и не опознанные, инвесторы, потратили в августе на приобретение 2,93% квазиказначейских акций «Газпрома».

Осенью газовый концерн собирался продать ещё 3,7% таких бумаг.
Но пока очередной распродажи «национального достояния» не случилось.
Зато случилась «сургутская аномалия».

Парадокс или игра на опережение?

Блеск и нищета меритократии

Вслед за силовиками и судьями в зоне турбулентности оказалась и высшая школа.

В МГУ обсуждают возможный уход Садовничего. ВШЭ пытается потушить медийный пожар, вызванный заявлениями профессора Гасана Гусейнова. РАНХиГС приходится дистанцироваться от резонансного исследования об итогах продэмбарго. А в Физтехе студенты протестуют из-за объединения факультетов.

Очевидно, вся эта «движуха» -- вызов не только и не столько для профильного министра Котюкова.
Высшая школа – с одной стороны, источник кадров и компетенций для долгожданного экономического и технологического прорыва.
А с другой – в силу значительной политизации студенчества –едва ли не основной «протестный» генератор.

Вполне логично стремление властей сделать так, чтобы «боль прошла, а опухоль осталась» -- т.е. максимизировать инновационный вузовский потенциал при минимизации фрондёрского.
И казалось бы, при монопсонии государства на рынке образовательных услуг задача эта не такая уж невыполнимая.
Сколь бы прогрессивными ни были отдельные ректоры и деканы – их благополучие напрямую зависит от распределения бюджетных мест и грантов со стороны государственных или окологосударственных заказчиков.
А значит, в пределе их лояльность гарантирована.

Но тем вероятнее увеличение ментального разрыва между вузовскими администрациями и студентами. И как следствие – дальнейшая их радикализация. Особенно в отсутствие сколько-нибудь внятного «образа будущего», мотивирующего молодёжь на свершения, а не разрушения.

По идее, разрешению этого «кризиса проектного жанра» могли бы посодействовать сами вузы, обладай они финансовой автономией.
Но тогда впору говорить не просто о выходе высшей школы из-под бюрократического и идеологического контроля. Речь пойдёт уже о кардинальном изменении статуса интеллектуальной корпорации – переходе от обслуживания власти к обладанию ею.

Меритократия – возможно, вполне действенное средство, способное избавить страну от дефицита смыслов.
Проблема в том, что его побочным эффектом станет ущемление интересов обладателей других, «неинтеллектуальных», ресурсов -- силового, административного, сырьевого, финансового и т.п.
Стало быть, и попытки купировать «меритократический эксперимент» уже на старте более, чем допустимы.
Благо, в свете «косяков» отдельных университетов и их сотрудников вовремя поднятый вопрос о моральном праве последних считаться «новыми меритократами» вызовет не менее широкую общественную поддержку, чем та, которая ранее высказывалась равноудалителям олигархов или борцам с засильем «силовой корпорации».

Борьба с ИГИЛ позволяла России и Западу легитимизировать своё присутствие в Сирии и в частности – доступ к тамошним нефтяным месторождениям.

Субъект, грубо попирающий международное право, самим своим существованием создавал условия для бесконфликтной —с точки зрения буквы или духа закона — экспансии глобальных интересантов.

В этом смысле уничтожение ИГИЛ создаёт значительную правовую лакуну для всех. И прочность позиций Москвы и Вашингтона теперь зависит не только от успехов в борьбе с террористами, но и от готовности учитывать интересы всех сирийских «миноритариев» —Ирана, Турции, Саудовской Аравии, Катара.

Последнее России удаётся лучше, чем Штатам.
Но до тех пор, пока она сохраняет равную дистанцию для упомянутых стран.

В случае же какого-либо российского участия в IPO Saudi Aramco этот баланс нарушится. Сохранность соответствующих инвестиций напрямую будет зависеть от экономических и геополитических успехов Эр-Рияда.
А значит, беспристрастность и эффективность Москвы как «сирийского арбитра» может быть поставлена под сомнение другими «акционерами САР».

Бывший президентский полпред Олег Белавенцев может оказаться главным интересантом игорной зоны в Крыму.
Об этом в эфире РБК заявил известный севастопольский бизнесмен Олег Николаев.

Если учесть близость Белавенцева к Сергею Шойгу – строительством «городов-садов» в Сибири перспективное планирование министра обороны, похоже, не ограничивается.

Шансы Михаила Гуцериева избежать «(не)бархатной национализации» зависят от двух «неэкономических» факторов:

-- от степени ожесточённости борьбы за контроль над санационным бизнесом;
-- от степени ухудшения (или улучшения) российско-белорусских отношений.

Чем больше «Траст» увязнет в гуцериевских активах – тем меньше вероятность, что гуцериевскому другу Герману Грефу дадут поставить своего протеже Дмитрия Беленова во главе этого банка плохих долгов.

Чем больше другой гуцериевский приятель Александр Лукашенко будет отдаляться от Москвы – тем сильнее будет потребность «прикрутить» Батьку по всем фронтам.
А в распоряжении у «Траста», наряду с пакетами других гуцериевских компаний, оказалось 25% «Славкалия» -- оператора амбициозного проекта по созданию нового калийного производства в Белоруссии.

Тем показательнее, что как раз на фоне гуцериевских переговоров с «Трастом» Эльвира Набиуллина посещает Минск, где обсуждаются вопросы повышения доверия к национальным валютам.
Чтобы заработать дополнительные внутриполитические очки, главе российского ЦБ совсем необязательно наносить удар с денежно-кредитного фланга и заставлять белорусских коллег реанимировать тему общего эмиссионного центра.
Переиграть «интеграционных ястребов», вроде Михаила Бабича, Набиуллина может с помощью Гуцериева.

Убийство ключевого ингушского силовика в центре Москвы –дополнительный фактор, заметно осложняющий гуцериевскую коллизию.

Ситуация в Ингушетии явно выходит из-под контроля. На этом фоне обнулять финансовый вес одного из главных республиканских "кошельков" и основного  работодателя диаспоры — как минимум, не осмотрительно. Особенно , если федеральный центр не намерен сам решать проблемы Магаса щедрыми бюджетными трансферами.

С другой стороны, у Михаила Гуцериева весьма непростые взаимоотношения с вирдом баталахджинцев — религиозно-общинной группой, очень влиятельной (в том числе, и с экономической точки зрения) в Ингушетии и тесно связанной с руководством Чечни.
А убитый в минувшую субботу Ибрагим Эльджаркиев конфликтовал с баталахджинцами.

К слову, баталахджинцами, по некоторым данным, являются Батыр Тумгоев и Али Белхороев, обвиняемые в убийстве Шабтая Калмановича.
Как раз 2 ноября исполнилось 10 лет с того момента, как в центре Москвы был расстрелян один из самых влиятельных российских "теневиков".
А буквально пару недель назад "Росбалт" сообщил, что расследование дела об убийстве Калмановича "забуксовало".

Медведевское заявление о вреде монополий в IT вряд ли рассчитано исключительно на зарубежную аудиторию.

Как раз на этой неделе премьер встречался с Германом Грефом, собирающимся стать крупным акционером MailRu.

Похоже, в принуждении к миру отечественных борцов за цифровую ренту глава правительства увидел дополнительный источник политических бонусов.
Тем более , что президент пока избегает личного вмешательства в "высокотехнологичные конфликты".

Намерение Минфина и ЦБ создать пенсионного санатора – шаг весьма неоднозначный и даже опасный для денежных властей.

С одной стороны, борьба за хлебный санационный бизнес слишком обострилась, чтобы не возникла необходимость увеличить этот «пирог». Дабы без громких конфликтов разделить его между всеми желающими – «Сбером», «Альфой» и т.п.
Благо уже сейчас под управлением и ЦБ, и частных квази-санаторов уже находится достаточно НПФ, способных обеспечить хороший пансион руководителям и патронам вновь испечённого Фонда консолидации пенсионного сектора (ФКПС).

Но с другой стороны, совсем недавно Ильинка и Неглинная призвали граждан готовиться к введению гарантированных пенсионных планов (ГПП).
И получается, что НПФ, с помощью которых потенциальным участникам этой, очередной итерации накопительной пенсионной системы, предлагается добровольно копить на старость, вполне могут стать клиентами ФКПС.
Иначе зачем – с точки зрения обывателя – именно сейчас стелить специальную пенсионную «санационную соломку»?

Вряд ли после такого поворота следует ожидать, что ГПП станет хоть сколько-нибудь востребованной.

Социальные "баги" рискуют похоронить "земство 2.0".
А вместе с ним —значительно снизить и политическую капитализацию Вячеслава Володина.

Владимир Путин уже, как минимум, третий раз сетует на "разрыв" между государственным и муниципальным уровнями власти.
Именно в этом президент видит основную причину недофинансирования "последней мили" в здравоохранении и образовании.

Между тем, в бытность свою куратором внутренней политики Володин активно лоббировал проекты по развитию местного самоуправления.
Неслучайно, в 2013-м о "сильной, независимой, финансово состоятельной власти на местах" было сказано в президентском послании.
Благо годом ранее —тоже с володинской подачи —вышли знаменитые "майские указы", призванные повысить благосостояние "новоземской" интеллигенции —врачей и учителей.

Теперь выясняется, что многообещающее консервативно-демократическое начинание привело к прямо противоположным результатам. А Путин говорит, что у муниципалитетов " как правило, и денег не хватает и на то, и на другое, и на третье. Или хватает, но тратят на другие цели". И призывает "принимать какие-то системные решения".

По идее, следует ожидать, что от "муниципально вольницы" маятник качнётся в сторону более плотного сращивания местных властей с общефедеральной административной вертикалью.
Тем более, что на сей раз такая авторитарная реформа будет обусловлена не столько политическими, сколько социально-экономическими мотивами.

Впрочем, это не мешает ей спровоцировать усиление политической турбулентности.
Особенно, если желание муниципальных "теневиков" —которые, кстати, являются де-факто главными бенефициарами "гаражной экономики" —сохранить свои источники кормления срезонирует с нежеланим руководства Госдумы оставлять последние аппаратно-идеологические плацдармы.

Разобравшись (вроде бы) с Михаилом Гуцериевым, «Траст» взялся за другого видного девелопера – владельца «ПИК» Сергея Гордеева.

Причём, здесь, как и в гуцериевском кейсе, тоже возникают весьма любопытные внешнеполитические коннотации. Поскольку ТЦ «Ривьера», который банк плохих активов считает гордеевским и хочет забрать, год назад был продан киргизскому фонду KLS Securities.

В Киргизии поговаривают, что этот фонд может быть связан с бывшим атамбаевским премьером и самым богатым жителем республики Омурбеком Бабановым.
А в числе российских контактов Бабанова называют Сулеймана Керимова, Мусу Бажаева и Гавриила Юшваева.
Юшваев же по ряду проектов сотрудничает с «ПИК».

Летом – на фоне атаки на Атамбаева -- Бабановым заинтересовались киргизские силовики.
Но затем силовое давление ослабло. В конце сентября политику-миллиардеру даже позволили улететь в Москву, чтобы «решать дела, связанные с бизнесом».

Впрочем, конфискацию «Ривьеры» у KLS Securities вряд ли следует расценивать, как ответ на весьма вероятную «перевербовку» Бабанова.
Действия «санационной внучки» ЦБ логичнее рассматривать в контексте борьбы финансового регулятора с центрально-азиатскими «ландроматами».
С апреля размер денежных переводов, которые один клиент может отправить в Киргизию, был ограничен ₽100 тыс/месяц. Что вызвало весьма болезненную реакцию в Бишкеке.
Посольство Киргизии неоднократно пыталось уговорить Неглинную увеличить этот лимит. А последние по времени попытки совпали как раз с пребыванием Бабанова в Москве.

Очевидно, киргизская сторона не упустит случая «обменять» финансовые послабления на лояльность в рамках ЕАЭС – что вдвойне актуально для Кремля в свете армянской «бархатной революции», казахстанского «транзита» и белорусских демаршей.
Поэтому замораживание (в лучшем случае) ₽15-20-миллиардных инвестиций в «Ривьеру» даёт российской стороне ещё один весомый переговорный козырь.
И следовательно – дополнительный плюс в политическую карму Набиуллиной.

Если, конечно, не принимать в расчёт ненулевую вероятность ухудшения её взаимоотношений с Сергеем Собяниным.
Ведь Сергей Гордеев с некоторых пор превратился в главного московского застройщика и реноватора.

Состоятельные российские «киприоты» рискуют лишиться островного гражданства и, соответственно, убежища из-за Турции.

Похоже, именно активизация имперского проекта Эрдогана вынуждает Кипр интенсивнее «двигаться» в сторону ЕС.
Дабы не оказаться в «нео-османском» контуре.

А вероятность такого развития событий – отнюдь не нулевая.
Свидетельством чему – не только действия Анкары в Сирии, но и та настойчивость, с которой турки вторгаются в кипрскую экономическую зону для разработки расположенных в тамошних прибрежных водах газовых месторождений.

При этом нельзя сказать, что вынужденные кипрские рестрикции ударят исключительно по «старым олигархам».
Достаточно вспомнить о том интересе, который совсем недавно проявлял к офшорно-островным делам известный силовик-бизнесмен, патрушевский приятель Владимир Стржалковский.

Если демарш с «золотыми паспортами» затронет в России фигуры подобного рода – вполне возможно, что Москве придётся вновь (как и весной 2013-го) подключиться к решению кипрских проблем.
Правда, на сей раз – геополитических, а не финансовых.

Не на это ли рассчитывает Никосия?

В «искусственно-интеллектуальном» альянсе есть «Газпром нефть», но нет «Росатома».
Значит ли это, что Греф сближается с Медведевым и дистанцируется от Кириенко?

Новая биполярность

Экологические активисты – причём, самые образованные из них: учёные, работающие над проблемой климатических изменений – пришли к ожидаемому выводу.
Чтобы повысить шансы планеты на выживание – надо ограничить рождаемость.

Оставим за скобками рассуждения о логическом люфте, когда спасение Земли, как комфортного и безопасного места для жизни, обуславливается добровольно-принудительным сокращением (а по факту – истреблением) одного из населяющих её видов.
В конце концов, тунберговское «мы все умрём» вовсе не предполагает автоматически антропоцентризм «зелёных».

Более того, делая ставку на технологическую революцию и защиту окружающей среды, от антропоцентризма отказывается сама западная цивилизация.
Человек исчезает из её «образов будущего» и как производитель – будь то дешёвый низкоквалифицированный или дорогой высокоинтеллектуальный, – и как потребитель.

Соответственно, любые проекты, не считающие человечество «лишним», по факту становятся антизападными.
Вне зависимости от того -- либеральные они, религиозные или имперские.

«Линию фронта» в этой войне цивилизаций (которая де-факто превращается в войну людей и машин) определяет уже не отношение к человеку как политическому субъекту, но оценка его перспектив как биологического объекта.
И с данной точки зрения не суть важно, рассматривается ли он как «венец творения» или как «новая нефть».

Поэтому для определения «свой-чужой» прежних географических и ментальных границ между Западом и Востоком уже явно недостаточно.
Например, в США и Европе экологическому и технологическому радикализму с неизбежностью будут противостоять гиганты FMCG-индустрии, «традиционные» медиа и Ватикан.
С другой стороны, Джек Ма и биотехнологические концерны -- в Китае или российские бенефициары цифровой и экологической ренты во главе с Германом Грефом и Сергеем Чемезовым своими действиями вполне отвечают новой западной модели.

Перфорация противоборствующих лагерей, впрочем, не исключает, что роль Гога и Магога суждено сыграть «коллективной Тунберг» и очередному изводу ИГИЛ.

По прошествии чуть менее 20 лет после парламентской победы "семейного" "Единства" над лужковско-примаковским блоком "Отечество—Вся Россия" спонсор первого Роман Абрамович и активный участник второго Вячеслав Володин, забыв о былых распрях, образовали нечто вроде частно-государственного партнёрства.

Если этот альянс обусловлен исключительно заботой об их общей "малой родине" —что мешало Абрамовичу и Володину раньше "объединить бренды" для подъёма Саратова?

Если вспомнить об инвестициях Виктора Вексельберга в саратовский аэропорт — логично допустить, что володинская вотчина становится площадки для консолидации "старых олигархов" вокруг спикера ГД.

И опять же, сугубо локальные причины такого альянса вызывал сомнения.
Особенно в свете сворачивания проекта "Земство 2.0", в своё время спродюсированного Володиным.