Netflix пересмотрит инвестиции в производство фильмов и сериалов в Джорджии, если на территории штата вступит в силу закон об абортах.

Конфликт «инвесторы vs избиратели» (вар. «олигархат vs электорат») – далеко не нов.
Более того, екатеринбургская «храмово-скверная» коллизия – тоже один из поворотов этого сюжета.
Даром, что на Урале «олигархи» консервативнее, а граждане – либеральнее.
А в Джорджии – наоборот.

«Цифровому олигархату» дешёвая рабочая сила не так нужна, как «сырьевому».
Правда, инвестиционная привлекательность и платежеспособность Netflix напрямую зависит от темпов увеличения числа подписчиков.
С этой точки зрения, одновременно защищать pro-choice и претендовать на титул самой дорогой медиа-компании мира – мягко говоря, затруднительно.

Дерипаска превращается в российский "аналог" Huawei.

В обоих случаях американцы подозревают бизнес в политической ангажированности.
А соответственно, Москва и Пекин это категорически опровергают.

При этом и в России, и в Китае —в силу особенностей национальных политэкономических систем —любой "олигарх" де-факто лишь "управленец".

С этой точки зрения, подозрения американцев не так уж и беспочвенны.
Если, конечно, не принимать во внимание значительные ментальные различия между "управленцем" и "собственником".

Причём касаются они не только умения и готовности играть в длинную, но также понимания корпоративных/национальных интересов.

Искусственный интеллект выиграл у «крипты».

Развитию AI-разработок посвящается совещание у президента.
А от криптовалютных проектов отказывается самый влиятельный их лоббист – Сбербанк.
Демарш вдвойне примечателен, поскольку совещание по AI проходит именно на «сберовской» площадке.
И в этот же день председатель ЦБ добивает «крипту», заявляя о нежелательности её использования в качестве платёжного инструмента.

Парадокс, впрочем, в том, что свободная эмиссия неполитических цифровых денег – едва ли не единственная гарантия от превращения нового дивного кибер-мира в очередную тоталитарную антиутопию.

ПЕНСИОННЫЙ ФОНД БЕЗ ХОЗЯЕВ

Щедрость «Газпрома» обрадовала многих – и миноритариев концерна, и государство, как основного акционера.
Планы Антона Силуанова получить в качестве дивидендов от госкомпаний не менее полтриллиона рублей близки к осуществлению.

Но силуановский триумф несколько меркнет, если сравнить эту сумму с первыми бенефитами от пенсионной реформы.
Согласно опять же минфиновским подсчётам, сделанным в июле 2018-го, благодаря повышению пенсионного возраста доходы ПФР в этом году должны увеличиться на 287 млрд руб. Это
После того, как Путин скорректировал параметры пенсионной реформы, эта сумма, скорее всего, стала ещё меньше.
Получается, что выгода пенсионной реформы (дисконтированная ещё на политические издержки в виде продолжающегося снижения президентских рейтингов) не идёт ни в какое сравнение с теми доходами, которые могут приносить госкомпании.

А ведь ещё в нулевых обсуждались механизмы, позволяющие государству поделиться этими деньгами и активами с населением. Прежде всего – с пенсионерами.
В начале 2007-го с подачи Егора Гайдара и Михаила Дмитриева (президент Центра стратегических разработок) возникла идея финансирования пенсионных выплат за счёт приватизации.
На исходе второго путинского президентского срока новая распродажа госактивов представлялась вполне вероятной –она позволила бы одновременно сбалансировать и пенсионную систему, и ключевые «группы влияния», что было едва ли не важнее в свете предстоящей смены главы государства.

Но была выбрана иная модель, согласно которой пенсионеры получали не сами активы или доходы от их продажи, а всего лишь часть нефтегазовой ренты.
В 2008-м в результате разделения Стабфонда появился Фонд национального благосостояния (ФНБ), призванный, в том числе, обеспечивать «сбалансированность (покрытие дефицита) бюджета Пенсионного фонда Российской Федерации».
При этом ПФР в том же году возглавил Антон Дроздов, руководивший правительственным департаментом экономики и финансов. Во время премьерства Михаила Фрадкова данное подразделение стало фактически мозговым центром, с помощью которого тогдашний глава торпедировал или «преобразовывал» многие инициативы кудринского Минфина.

После отставки Фрадкова Кудрин стал вице-премьером, а его бывшая зам Татьяна Голикова возглавила Минздравсоцразвития.
Но третий главный элемент финансово-пенсионной цепочки перешёл в другие руки.
А если учесть, что на пост главного распорядителя пенсионных денег прочили также Анатолия Чубайса – налицо и политическая «девальвация» ПФР.

В этом смысле забавен исторический кульбит.
Исходя из нашумевшей статьи Ъ, переход Валентины Матвиенко в ПФР резко повысил бы его «капитализацию».
В свою очередь, согласно данной версии, заменить нынешнего спикера Совфеда предполагалось Сергеем Нарышкиным.
А он в 2016-м «отобрал» пост директора у Михаила Фрадкова, пожалуй, самого влиятельного дроздовского покровителя.

Смею предположить, что именно фрадковской протекцией обусловлена непотопляемость нынешнего председателя ПФР.
Равно, как отчасти, и бесплодность попыток найти дополнительные, нефискальные, источники приумножения доходов фонда.

Даже усилий и аппаратного веса Алексея Кудрина оказалось недостаточно, когда тот, видя, как обмелел ФНБ на фоне антикризисных вливаний 2008-2009 годов, реанимировал и в чём-то развил гайдаровскую идею.
«Мы не сможем удержать текущий уровень пенсий, если не решим проблему долгосрочной стабильности и дефицита пенсионной системы. Одно из таких решений – формирование фонда в объеме 60% ВВП из ресурсов, находящихся у правительства, – акций госкомпаний», -- заявил Кудрин в конце 2010-го. И пообещал обсудить это уже весной следующего года, при обсуждении параметров бюджета…

С тех пор о необходимости превратить пенсионеров в главных собственников «Корпорации РФ» вспоминали не раз. И лоялисты (тот же Кудрин), и оппозиционеры (Навальный, Собчак), и бизнесмены (Титов, РСПП).
Но повысить пенсионный возраст – дабы поддерживать платежеспособность Пенсионного фонда на фоне непредсказуемой ренты, -- оказалось намного проще, чем сделать благосостояние действительно национальным.

Ивановский коррупционный скандал —довольно неприятный сигнал для Романа Абрамовича.

В деле экс-губернатора Павла Конькова фигурирует группа "Продо", чьи создатели и акционеры —бывшие топы "Сибнефти", входящие в команду владельца "Челси".

А ведь как раз сейчас на финишную прямую вышла приватизация "Трансконтейнера".
И если нынешние события в "городе невест" помешают Абрамовичу стать полноценным контейнерным магнатом —грех не подумать, что ивановский инцидент спродюсирован кем-то из нынешних фронтменов "партии инфраструктуры"

«ТРАНЗИТ» С ПЕНСИОНЕРАМИ

Кадровые перестановки в «Газпроме» —важный элемент подготовки к «Транзиту». Даже если «преемником» Алексея Миллера будет вовсе не Дмитрий Медведев

Контролируемое обновление госолигархата —едва ли не достаточное условие нетравматической смены власти.
В противном случае последний рискует стать либо источником, либо поводом для дестабилизации.

Госкапитализм (как, впрочем, и силовики) из опоры режима давно уже превратился в «генератор постоянного риска».
Причём быстрый демонтаж этой модели не менее опасен, чем её консервация.

Хотя говорить о цугцванге или, тем более, о пате —пока рано.
В запасе есть, как минимум, один ход, позволяющий резко изменить ситуацию на российской политэкономической доске.
Это —уже упоминавшаяся нами передача «национальных чемпионов» в собственность ПФР.

Такое «обобществление госактивов» не только решает вечную проблему нехватки средств на выплату пенсий. И следовательно, снижает социальную напряжённость —что само по себе критически важно для успешности «Транзита».

Превращение пенсионеров (а в конечном счёте, и всех граждан) в главных российских собственников создаёт вполне реальные предпосылки для демократизации политической системы.

Выражаясь в терминах Александра Аузана, это по сути —переход от «вертикальной» фискальной системы к «горизонтальной».
Когда национальный доход перестаёт быть «рентой правителя» и становится источником воспроизводства общественного блага.

Деньги решают если не всё, то очень многое. Чем «горизонтальнее» модель перераспределения —тем демократичнее (и устойчивее) политическая система.

Неслучайно, расширение присутствия пенсионных фондов на американском рынке капитала стало одной из важнейших составляющих рузвельтовского «Нового курса».
Таким образом рядовые американцы из случайных рантье превратились в крупнейшего коллективного совладельца US Inc. Что с одной стороны, -- снизило градус радикализации общества на фоне тягот Великой Депрессии. А с другой – позволило урезонить олигархат.

Иными словами, можно поменять Конституцию, переформатировать президентскую республику в парламентскую...И в результате ничего не добиться, кроме потери управляемости и/или «феодализации» страны.
А можно просто, оставив в покое «надстройку», скорректировать «базис». Трансформировать государственный капитализм в «народный».
Благо, как любит напоминать «конституционный реформатор» Вячеслав Володин,
главным источником власти в Российской Федерации является народ.

Отсюда, конечно же, не следует автоматически, что заказчики убийства Шабтая Калмановича – тоже уроженцы СКФО.

Но интереснее другое.

В числе многочисленных бизнес-проектов, к которым имел отношение Калманович, была и розничная сеть «Окей». Причём, в эти гипермаркеты он инвестировал вместе с Владимиром Кехманом.

Известна длительная тяжба Кехмана со Сбербанком.
Также известно, что сейчас «Сбер» имеет большие виды на «Окей», в частности, в рамках своего стратегического партнёрства с «Яндексом».

Не помешает ли актуализация силовиками дела об убийстве Калмановича амбициозным планам Германа Грефа по созданию российского аналога-конкурента Alibaba?

t.iss.one/bbbreaking/13837

Калви задержали на излёте "медведевского" Сочинского форума.
Голунова — на старте "путинского" ПМЭФ.

У этих громких дел, очевидно, разная природа, разные мотивы и "исполняющие ведомства".

Но есть одно общее, которое значительно сглаживает (если не  нивелирует) эти  различия.

Силовики не просто перевешивают тех, кто предпочитает "мягкую силу".
Это преимущество проявляется ровно тогда, когда, казалось бы, "пушки должны молчать".

Впрочем, возможно, эта демонстрация силы из тех, что де-факто являются проявлением слабости

Казахстан лишний раз показал, насколько значимы не только лояльность, но и имидж силовиков для успешности Транзита.

Протесты в такой ситуации нельзя полностью исключить. А потому критически важно —как и кто их подавляет/микширует.

В этом смысле дело Голунова —едва ли не более серьёзный имиджевый удар по силовой корпорации, чем обнальные миллиарды, которые с завидной периодичностью, обнаруживаются у полковников МВД и ФСБ.
Что, в свою очередь, заметно осложняет стартовые условия российского Транзита.

Как и то, что наименее токсичным для общества силовиком в этом случае становится Шойгу.

Самое загадочное в деле Голунова – это поспешность «исполнителей», приведшая к, диаметрально противоположному для «заказчиков», результату.

Трудно представить менее удачное время для нейтрализации неудобного журналиста.
Ведь эта история не только похоронила ПМЭФ, но и рискует стать одной из главных тем на предстоящей «Прямой линии».

Наверняка, «опера» не держали в голове эти высокие материи.
Но те, с чьей подачи Голунова взяли в разработку, не могли не учитывать «дух времени».
Именно потому, что обратное лишь навредило бы их «глубинно-государственным» интересам.

Тем не менее, они по полной программе нарваться на «эффект Стрейзанд» или (что в данном случае во всех смыслах точнее) – Медузы Горгоны, вместо того, чтобы и впредь тихо-мирно крышевать похоронный бизнес.
Благо голуновские расследования –и опубликованные, и готовящиеся -- едва смогли бы поколебать этот «ритуальный треножник».
А если и смогли бы – уж точно не так, как это будет теперь.

Для «глубинного государства» -- слишком топорно сработано.
Для «великой лажи» -- слишком масштабно спланировано.

Остаётся предположить наличие третей силы, которая заинтересована в уничтожении нынешнего «похоронного олигархата».
И не из любви к искусству и справедливости, а чтобы занять его место.

В этом смысле показательно, что Минстрой уже подготовил законопроект «О похоронном деле», который предполагает, среди прочего, создания частных кладбищ на условиях ГЧП.
Осенью документ должна рассматривать Госдума.

Дело Голунова превращает похоронный бизнес в новый объект пристального общественного внимания, наряду с мусорно-экологическими проблемами или «пенсионкой».
Возможно, даже – дабы утихомирить журналистские страсти и в то же время избежать спонтанных кадровых решений по поводу силовиков – президент что-то скажет по этой теме во время «Прямой линии».

Дума скажет: «Есть!», примет соответствующий закон, и в России наконец-то появятся частные кладбища.
С частными операторами, чья репутация не запятнана разоблачительными статьями и похоронно-криминальными скандалами. В том числе -- сведением счётов с журналистами.

Пока в Москве выносили судебный приговор полковнику Дмитрию Захарченко, в Кишинёве озаботились равноудалением олигарха Владимира Плахотнюка.

А ведь именно его российский контрагент, беглый банкир Герман Горбунцов сыграл немаловажную роль в сборе доказательной базы на (анти)коррупциионера из МВД.
С подачи Гобунцова фигурантами дела Захарченко стали совладельцы группы компаний «1520» Валерий Маркелов и Борис Ушерович, в недавнем прошлом – крупнейшие подрядчики РЖД.
А они, в свою очередь, плотно сотрудничали с другим молдавским бизнесменом и политиком – Ренато Усатым, давним противником Плахотнюка.

После ареста Маркелова и бегства Ушеровича контрольный пакет «1520» консолидировал Алексей Крапивин, сын бывшего советника Владимира Якунина.
Наблюдатели не исключали, что Крапивин таким образом готовит продажу компании «ВЭБ.РФ», одержимого идеей стать крупным игроком в инфраструктурном строительстве.
На полях ПМЭФ был подписан меморандум о создании соответствующего СП между «ВЭБ.РФ» и Стройпроектхолдингом» Аркадия Ротенберга.
А группа компаний «1520» была упомянута в числе активов, интересных новому альянсу.

Но договороспособность Крапивина в немалой степени зависела и зависит от «разговорчивости» Захарченко и готовности следствия вывести на чистую воду всех его подельников.
В этом смысле внешнеполитические интересы Москвы (на молдавском направлении) входят в определённый конфликт не только с внутриполитическими (следование антикоррупционной повестке), но и «госкорпоративными» (минимизация расходов «ВЭБ.РФ»).
Ведь едва ли не самый действенный способ выдавить Плахотнюка и сделать Кишинёв более пророссийским – нарастить политический и финансовый вес Ренато Усатого.
Для чего придётся, как минимум, премировать, а не дисконтировать, дружественных ему владельцев «1520».

«Медуза» анонсирует, что в течение месяца выйдет новое расследование Ивана Голунова о московском похоронном бизнесе.

Очевидно, теперь уже широкий резонанс этой публикации точно обеспечен.
Равно как и проблемы её главным «героям».

Тем интереснее, ограничится ли автор упоминанием тех «похоронных магнатов» их патронов, чьими именами запестрел Телеграм и прочие медиа после голуновского задержания?
Ведь на рынке ритуальных услуг хватает именитых и любопытных игроков, помимо «одноименного» ГУПа.

Взять хотя бы «Военно-мемориальную компанию» (ВМК), которая с 20014-го года контролируется «Трансфингруп», аффилированной с НПФ «Благосостояние».
А с 2016-го ВМК руководит Михаил Алёхин, управляющий директор «Трансфингруп» по инфраструктурным инвестициям.

Впрочем, ВМК и раньше входила в сферу интересов пенсионных финансистов РЖД.
В 2009-м в проспекте эмиссии облигаций в числе её основных акционеров была указана инвесткомпания «Тринфико», которая управляет активами НПФ «Благосостояние» ещё с начала нулевых.

Совладелец «Тринфико» Андрей Марсий примерно в эти же годы руководил ВМК, а с 2011-го по 2013-й курировал столичный «похоронный» рынок в должности замглавы департамента торговли и услуг московской мэрии.
Скорый уход с этого поста Марсий объяснял «накопившейся усталостью».
Однако наблюдатели не исключали, что причиной отставки стал конфликт Марсия с ГУП «Ритуал».

Главным «контрагентом» ВМК является Минобороны.
В свою очередь инвестиционные партнёры НПФ «Благосостояние» наиболее активно инвестировали в похоронный бизнес в то время, когда этим фондом руководил Юрий Новожилов --соучредитель «Гонки героев», проекта Ксении Шойгу.
С декабря прошлого года Новожилов трудится в «оборонном» Промсвязьбанке у Петра Фрадкова.

Казахстанская модель «Транзита» предполагает относительно краткосрочное правление «президента-регента».

В то время, как национальный лидер сосредоточится на поиске и воспитании молодого преемника, тем самым обеспечивая полноценный поколенческий транзит, формальный глава государства будет следить за сохранением стабильности системы.

В России на «токаевскую» роль могли бы претендовать Сергей Шойгу, Николай Патрушев и Сергей Иванов.
А обострение конкуренции между потенциально «венценосными» кураторами повышает общественную взрывоопасность, соответственно, армейской, «конторской» и экологической тем.

Покупка Яковом Голдовским нефтяных активов в Коми и ХМАО, входящих в сферу интересов Кирилла Селезнёва, -- это не просто погашение старых векселей миллеровской командой или очередная серия бизнес-триллера «Иногда они возвращаются».

В условиях санкций и в преддверии «Транзита» навыки позднесоветских теневиков по «переупаковке капиталов» становятся всё более востребованными.

Не успел уйти Юрий Полупанов —главный центробанковский борец с теневым сектором — как Эльвира Набиуллина вспомнила о позитивной роли наличных.

А именно —о возможности сохранять приватность. И расчётов, и, в конечном счёте, личной жизни.

Альтернатива —цифровые деньги ЦБ.
Третьего, —частной "крипты", — по мнению Набиуллиной, не дано.
Не может быть дано.

Но при такой "вилке" наличные вне конкуренции.
Значит и дело Полупанова по фильтрации их оборота будет продолжено.

Более того, после обнаружения "обнальных" миллиардов у профильных полковников МВД и ФСБ, шансы ЦБ определять не только формальную стоимость денег в экономике (через ключевую ставку), но и контролировать реальную (норму отката) — заметно повысились.

Говоря о молдавских событиях, нельзя забывать о Румынии и её взаимоотношениях с Владом Плахотнюком.

Ныне опальный  молдавский олигарх был очень дружен со своим румынским собратом, лидером тамошних социал-демократов Ливиу Драгней.
Но сам Драгня в конце мая оказался за решёткой. За то, что в личных интересах правил национальное антикоррупционное законодательство.

В свою очередь, румынские силовики, в отличие от олигархов, не особо симпатизируют Плахотнюку.
Управление по расследованию организованной преступности и терроризма Румынии в апреле 2017-го возбудила в отношении него дело в связи с созданием преступной группы, шантажом, мошенничеством и отмыванием денег.

А "румынская шпиона" Карина Цуркан в "Интер РАО" взламывала энергетические схемы, которые Плахотнюк выстраивал с Приднестровьем.

Но у Бухареста амбициозные планы в отношении европейского рынка энергоносителей. Прежде всего —газа.
Первый и естественный плацдарм для румынский энергетической экспансии —Молдавия.
А главные конкуренты —Россия и США.
С этой точки зрения, усиление московского влияния на Кишинёв едва ли желательнее для Бухареста, чем олигархат имени Плахотнюка.

Неслучайно, уже в разгар молдавского политического кризиса румынский МИД пошёл против других внешних интересантов и фактически поддержал Плахотнюка, добивавшегося (хотя и безуспешно) досрочных парламентских выборов.

Задержание Ренато Усатого — лишнее доказательство, что замена "антироссийского" олигарха на "пророссийского" не будет беспроблемной.

Молдавские правоохранители сделали  возвращение Усатого на родину не таким триумфальным, как оно могло бы быть.
И, тем самым, провели символическую параллель между вновь прибывшим Усатым и свежеизгнанным Плахотнюком.

Впрочем, это не отменяет актуальности вопроса о возможности неолигархической "сборки" Молдавии.

Тем более, что со времён первого президента Мирчи Снегура в молдавских политэкономических раскладах неизменно присутствует Борис Бирштейн.
А его "ресурсная база" сейчас существенно расширилась, благодаря связям с Сэмом Кислиным и другими "теневиками", близкими к Трампу.

Михаил Бабич в качестве замминистра – усиление МЭР, как ведомства, и ослабление Максима Орешкина, как «молодого чиновника с перспективами».

Очевидно, что атак на Минэкономразвития (например, со стороны Госдумы) теперь будет гораздо меньше.
Но также очевидно, -- учитывая бэкграунд Бабича, -- что отныне экономическая политика становится зоной ответственности не только либералов и технократов, но и силовиков.

Уход Филиппа Бобкова вдвойне символичен на фоне ТГ-разговоров об изменении роли силовиков в российских общественно-политических и экономических раскладах.

Возможность пережить «транзитную» турбулентность зависит не только и не столько от должного количества «штыков» в подчинении или маржинальности «крышуемых» бизнесов, сколько от наличия в отечественной силовой корпорации стратегов, конгениальных Бобкову.
А громкие скандалы последнего времени (вроде той же истории с Иваном Голуновым) свидетельствуют как раз об обратном.

Лидеры континентальной Европы – и прежде всего, Эммануэль Макрон – получили в своё распоряжение серьезный ресурс, позволяющий сгладить последствия Brexit, торговых войн Трампа и прочих англо-саксонских «происков».

Теперь добрая половина инвестиций в предметы искусства и антиквариат – а значит, их счастливые обладатели-«хайнеты» и мировая культурная повестка – будет контролироваться франко-израильским медиа-магнатом Патриком Драхи, новым владельцем Sotheby’s и хорошим знакомым президента Пятой республики.

К слову, в числе активов этого выходца из семьи сефардских евреев, -- телеканал i24News, из которого Драхи хочет сделать израильский аналог Al-Jazeera.
В этом смысле, расширяя своё влияние на западные культурные коды за счёт приобретения Sotheby’s, Драхи действует почти по-катарски.
Поскольку «мягкая сила» газового эмирата выражается не только в создании крупнейшего новостного телеканала, но также в покупке ведущих европейских модных домов.

При этом, выстраиваемая французским бизнесменом глобальная медийная империя будет евроцентрична.
В отличие от аналогичных, но американоцентричных проектов, которые реализуют Руперт Мердок, Шелдон Адельсон или основатели Google.