Многоэтажки
Хотя большинство жилых домов в Хартуме малоэтажные, встречаются в городе и здания большего размера. Ничего примечательного в них нет, обычные коробки. Внешне некоторые из зданий похожи на многоэтажные дома в соседнем Египте, в Каире. Но хартумское жилье по-проще каирского будет, без души.
Как и везде в Хартуме, снаружи таких домов нет ни травы, ни дворов, ни даже (во многих случаях) мощеных дорог. Ну нет здесь потребностей в таких излишествах. Имеет значение только то, что внутри, в закрытых пространствах. А что там снаружи - вообще без разницы, хоть трава не расти. В буквальном смысле.
Вечером и ночью кажется, что эти дома безлюдны - в окнах редко можно увидеть свет. Это обманчивое впечатление - на самом деле они битком набиты людьми. Человеческой жизни просто снаружи не видно - из-за очень высокой температуры на улице, песка и песчаных бурь, суданцы занавешивают окна плотными темными шторами. Сами окна тоже делают небольшими, похожими на бойницы в замках. Но эти меры помогают не всегда, песок и пылища все равно каким-то образом попадают в квартиры. И даже в воде какой-то мутный осадок остается.
Окна всегда закрыты и занавешены. Люди не выглядывают наружу, чтобы просмотреть, а что там во дворе. Действительно, что? Такой же дом? Недострой? Пустырь? Лужи? Песок? Ничего снаружи нет. А раз нет, то и смотреть туда незачем. Все, что нужно, только внутри.
Хотя большинство жилых домов в Хартуме малоэтажные, встречаются в городе и здания большего размера. Ничего примечательного в них нет, обычные коробки. Внешне некоторые из зданий похожи на многоэтажные дома в соседнем Египте, в Каире. Но хартумское жилье по-проще каирского будет, без души.
Как и везде в Хартуме, снаружи таких домов нет ни травы, ни дворов, ни даже (во многих случаях) мощеных дорог. Ну нет здесь потребностей в таких излишествах. Имеет значение только то, что внутри, в закрытых пространствах. А что там снаружи - вообще без разницы, хоть трава не расти. В буквальном смысле.
Вечером и ночью кажется, что эти дома безлюдны - в окнах редко можно увидеть свет. Это обманчивое впечатление - на самом деле они битком набиты людьми. Человеческой жизни просто снаружи не видно - из-за очень высокой температуры на улице, песка и песчаных бурь, суданцы занавешивают окна плотными темными шторами. Сами окна тоже делают небольшими, похожими на бойницы в замках. Но эти меры помогают не всегда, песок и пылища все равно каким-то образом попадают в квартиры. И даже в воде какой-то мутный осадок остается.
Окна всегда закрыты и занавешены. Люди не выглядывают наружу, чтобы просмотреть, а что там во дворе. Действительно, что? Такой же дом? Недострой? Пустырь? Лужи? Песок? Ничего снаружи нет. А раз нет, то и смотреть туда незачем. Все, что нужно, только внутри.
Умри ты сегодня
В 1799 г. правитель Дарфурского султаната Адб-аль-Рахман поздравил Наполеона Бонапарта с разгромом мамлюкского Египта. Французский генерал в ответ попросил султана отправить ему в следующем караване 2000 сильных черных воинов-рабов в возрасте до 16 лет . Дошел ли невольничий караван до Наполеона мне неизвестно, но сама практика торговли неграми в Судане, видимо, весьма древняя.
Судан - это давнее место столкновения двух миров с разными языками, культурой, климатом, религией, расово-этническим составом. Север против Юга. Арабы против негроидных нилотских народов. Пустыня против тропиков. Арабская культура против африканской. Ислам против анимизма и христианства.
Крупнейшими этносами нилотов юга являются нуэр и динка (на фотографии). Это люди с необычными антропометрическими параметрами, сильно отличающиеся не только от суданских арабов, но и от других негроидов - очень высокий рост, худощавое телосложение, вытянутые конечности, черная как уголь кожа. Одни из самых высоких людей планеты, настоящие гиганты с ростом под два метра. Необычна не только их внешность, но и верования, хозяйство, быт и скотоводческая культура с особым, мистическим, отношением к быкам. Британские миссионеры предпринимали активные попытки по христианизации нилотов, но многие из них по-прежнему придерживаются традиционных верований. Этим людям сложно найти себе место за пределами родного ареала - нилоты сталкиваются с неприязнью в соседних Эфиопии и Уганде и считаются диковатым народом. Неизбежен был и конфликт с суданскими арабами, ставший настоящей религиозно-расовой войной на уничтожение.
Формальным поводом к двум гражданским войнам в Судане (1955-1972 г. и 1983-2005 г.) являлись попытки исламизации южных нилотских, анимистско-христианских регионов страны со стороны арабов-мусульман севера. Но настоящие причины гораздо глубже. Это не столько религиозная война, сколько война разных культур, рас, миров. Не просто война с Другим, а война с Чужим, настоящим злом, которому нет места в этом мире. Примечательно, что среди нилотов юга были не только анимисты и христиане, но и мусульмане. Однако с ними поступили по-простому - путем «выписывания» из религии. В 1992 г. исламские богословы Судана приняли фетву, в которой признали нилотов-мусульман апостатами, т.е. вероотступниками.
Гражданские войны со стороны обоих участников конфликта сопровождались всем, чем только можно - голодомором, захватом людей в рабство (трудовое и сексуальное), использованием детей-солдат, опустошением населенных пунктов, террором против гражданского населения. Этнические столкновения происходили и между нилотам - нуэр и динка.
Вторая гражданская война в Судане закончилась в 2005 г. В 2011 г. Южный Судан провозгласил независимость и почти сразу, в лучших африканских традициях, погрузился в свою гражданскую войну - между нуэр и динка. И судя по поступающей оттуда информации, в Южном Судане до сих пор творится просто лютая дичь, аж слов нет. Зато теперь независимость есть.
В 1799 г. правитель Дарфурского султаната Адб-аль-Рахман поздравил Наполеона Бонапарта с разгромом мамлюкского Египта. Французский генерал в ответ попросил султана отправить ему в следующем караване 2000 сильных черных воинов-рабов в возрасте до 16 лет . Дошел ли невольничий караван до Наполеона мне неизвестно, но сама практика торговли неграми в Судане, видимо, весьма древняя.
Судан - это давнее место столкновения двух миров с разными языками, культурой, климатом, религией, расово-этническим составом. Север против Юга. Арабы против негроидных нилотских народов. Пустыня против тропиков. Арабская культура против африканской. Ислам против анимизма и христианства.
Крупнейшими этносами нилотов юга являются нуэр и динка (на фотографии). Это люди с необычными антропометрическими параметрами, сильно отличающиеся не только от суданских арабов, но и от других негроидов - очень высокий рост, худощавое телосложение, вытянутые конечности, черная как уголь кожа. Одни из самых высоких людей планеты, настоящие гиганты с ростом под два метра. Необычна не только их внешность, но и верования, хозяйство, быт и скотоводческая культура с особым, мистическим, отношением к быкам. Британские миссионеры предпринимали активные попытки по христианизации нилотов, но многие из них по-прежнему придерживаются традиционных верований. Этим людям сложно найти себе место за пределами родного ареала - нилоты сталкиваются с неприязнью в соседних Эфиопии и Уганде и считаются диковатым народом. Неизбежен был и конфликт с суданскими арабами, ставший настоящей религиозно-расовой войной на уничтожение.
Формальным поводом к двум гражданским войнам в Судане (1955-1972 г. и 1983-2005 г.) являлись попытки исламизации южных нилотских, анимистско-христианских регионов страны со стороны арабов-мусульман севера. Но настоящие причины гораздо глубже. Это не столько религиозная война, сколько война разных культур, рас, миров. Не просто война с Другим, а война с Чужим, настоящим злом, которому нет места в этом мире. Примечательно, что среди нилотов юга были не только анимисты и христиане, но и мусульмане. Однако с ними поступили по-простому - путем «выписывания» из религии. В 1992 г. исламские богословы Судана приняли фетву, в которой признали нилотов-мусульман апостатами, т.е. вероотступниками.
Гражданские войны со стороны обоих участников конфликта сопровождались всем, чем только можно - голодомором, захватом людей в рабство (трудовое и сексуальное), использованием детей-солдат, опустошением населенных пунктов, террором против гражданского населения. Этнические столкновения происходили и между нилотам - нуэр и динка.
Вторая гражданская война в Судане закончилась в 2005 г. В 2011 г. Южный Судан провозгласил независимость и почти сразу, в лучших африканских традициях, погрузился в свою гражданскую войну - между нуэр и динка. И судя по поступающей оттуда информации, в Южном Судане до сих пор творится просто лютая дичь, аж слов нет. Зато теперь независимость есть.
Утолить жажду
По древней традиции, во многих местах города - во дворах жилых домов и на улицах, стоят глиняные сосуды с водой. Дно у них остроконечное, для осадка. Любой прохожий здесь может бесплатно напиться из жестяной кружки, стоящей возле сосудов.
Но в чистой питьевой воде нуждаются не только случайные путники. Нехватка воды, неразвитость водопроводной сети и канализационной системы - серьезная проблема для всего Судана.
Треть домохозяйств страны (более 10 млн. человек, самый высокий показатель среди стран Ближнего Востока и Северной Африки) не имеют доступа к канализации и ходят справлять нужду на улицу - в ямные туалеты или просто под кустик. Как-то в Уганде я тоже жил без домашнего туалета несколько месяцев и радости от этого не было никакой.
32% домохозяйств Судана не имеют доступа к питьевой воде. В Хартуме 40% питьевой воды не попадает к потребителям из-за старых или сломанных труб. Водяные насосы работают со сбоями из-за отсутствия средств на их ремонт и обслуживание. Или вообще не работают из-за постоянного отключения электроэнергии. Вот так приходишь домой, а там нет ни воды, ни электричества. А на улице температура под 40, между прочим. В такие моменты вспоминается Сьерра-Леоне, где вообще проточной воды нет. Но там вся инфраструктура была уничтожена во время гражданской войны, этому есть оправдание. А в Судане-то инфраструктуру никто не уничтожал - ее просто толком и не было.
Некоторые сегменты водопроводной сети Хартума содержат трубы из асбеста, опасного для здоровья материала (хотя работники чайных плантаций Уганды в целых асбестовых домах живут, и ничего). То есть, воду из под крана здесь лучше не пить. Если дать такой воде настояться, то в ней обязательно появится то ли песок, то ли осадок - короче, какая-то мутная муть.
Власти Хартума стараются решать проблемы нехватки воды, ежедневно отправляя в наиболее пострадавшие от этого районы полные цистерны. Кроме того, жителям многих домохозяйств она доставляется на ослах.
Но а что толку? Тут проблемы системные, они так просто не решаются. Одно может радовать жителей Судана - у соседей в Южном Судане все еще хуже. Там воду просто из Нила пить могут. У соседа корова сдохла, а мне приятно.
По древней традиции, во многих местах города - во дворах жилых домов и на улицах, стоят глиняные сосуды с водой. Дно у них остроконечное, для осадка. Любой прохожий здесь может бесплатно напиться из жестяной кружки, стоящей возле сосудов.
Но в чистой питьевой воде нуждаются не только случайные путники. Нехватка воды, неразвитость водопроводной сети и канализационной системы - серьезная проблема для всего Судана.
Треть домохозяйств страны (более 10 млн. человек, самый высокий показатель среди стран Ближнего Востока и Северной Африки) не имеют доступа к канализации и ходят справлять нужду на улицу - в ямные туалеты или просто под кустик. Как-то в Уганде я тоже жил без домашнего туалета несколько месяцев и радости от этого не было никакой.
32% домохозяйств Судана не имеют доступа к питьевой воде. В Хартуме 40% питьевой воды не попадает к потребителям из-за старых или сломанных труб. Водяные насосы работают со сбоями из-за отсутствия средств на их ремонт и обслуживание. Или вообще не работают из-за постоянного отключения электроэнергии. Вот так приходишь домой, а там нет ни воды, ни электричества. А на улице температура под 40, между прочим. В такие моменты вспоминается Сьерра-Леоне, где вообще проточной воды нет. Но там вся инфраструктура была уничтожена во время гражданской войны, этому есть оправдание. А в Судане-то инфраструктуру никто не уничтожал - ее просто толком и не было.
Некоторые сегменты водопроводной сети Хартума содержат трубы из асбеста, опасного для здоровья материала (хотя работники чайных плантаций Уганды в целых асбестовых домах живут, и ничего). То есть, воду из под крана здесь лучше не пить. Если дать такой воде настояться, то в ней обязательно появится то ли песок, то ли осадок - короче, какая-то мутная муть.
Власти Хартума стараются решать проблемы нехватки воды, ежедневно отправляя в наиболее пострадавшие от этого районы полные цистерны. Кроме того, жителям многих домохозяйств она доставляется на ослах.
Но а что толку? Тут проблемы системные, они так просто не решаются. Одно может радовать жителей Судана - у соседей в Южном Судане все еще хуже. Там воду просто из Нила пить могут. У соседа корова сдохла, а мне приятно.
Ограниченное гостеприимство
В Судане довольно много беженцев - 1,1 млн. человек. Почти все они прибыли из соседних стран - Южного Судана (874 тыс. чел.), Эритреи (140 тыс.), ЦАР (17 тыс.), Эфиопии (14 тыс.). Также есть беженцы из Сирии (93 тыс.) и Йемена (3,8 тыс).
Прибывшие в Судан люди из «Черной Африки» и Ближнего Востока - это две не пересекающиеся группы с разными проблемами, материальным положением, гендерным составом, отношением к ним со стороны местного населения. Правительство Судана декларирует политику «открытых границ» для всех людей, спасающихся от насилия и преследований на своей родине. Но на бытовом уровне отношение к беженцам из разных стран не одинаково.
Приезжие (или, точнее сказать, пришедшие) африканцы живут, в основном, за пределами Хартума - в десятках и сотнях самодельных поселениях - «кэмпах». Такие поселения представляют собой группу собранных из чего попало домишек с базовой инфраструктурой. Мобильность беженцев-негров низкая - обычно они селятся недалеко от своих государств. То есть, пешком переходят границу и рядом основывают поселение.
А как иначе? В Судане отсутствует нормальная транспортная связность между регионами. Единственное эффективное средство передвижения - самолет. Но у беженцев нет денег на покупку билета. Что им делать, идти до столицы пешком по пустыне? Поэтому в Хартуме этих людей почти не видно, в отличие, например от Кампалы, столицы Уганды, где на улицах города живут толпы беженцев и внутренних переселенцев. Большинство пришедших негров из Южного Судана, 82% из них - женщины и дети. Периодически они подвергаются нападениям со стороны местных жителей.
Другая группа беженцев - арабы из Сирии и Йемена. В основном, это взрослые мужчины. В Судане сирийские и йеменские арабы считаются «братьями и сестрами» и им даже не требуется получать специального статуса беженца. Просто приезжай сюда и живи, почти как местный. Они живут в Хартуме в съемном жилье и, в целом, ощущают себя гораздо лучше, чем беженцы-негры.
На фотографии группа эфиопских беженцев возле местной миграционной службы. Здесь же будущие резиденты Судана сдают анализы крови на ВИЧ. Женщины и мужчины стоят отдельно. Женщины носят закрытую исламскую одежду, хотя юридически делать это больше не обязаны, да и явно не все из них мусульманки. Бумажки в руках - видимо, их документы. Цифровизация не добралась до Судана и учет беженцев ведется традиционным способом - берут ручку и записывают их данные на листиках бумаги.
В Судане довольно много беженцев - 1,1 млн. человек. Почти все они прибыли из соседних стран - Южного Судана (874 тыс. чел.), Эритреи (140 тыс.), ЦАР (17 тыс.), Эфиопии (14 тыс.). Также есть беженцы из Сирии (93 тыс.) и Йемена (3,8 тыс).
Прибывшие в Судан люди из «Черной Африки» и Ближнего Востока - это две не пересекающиеся группы с разными проблемами, материальным положением, гендерным составом, отношением к ним со стороны местного населения. Правительство Судана декларирует политику «открытых границ» для всех людей, спасающихся от насилия и преследований на своей родине. Но на бытовом уровне отношение к беженцам из разных стран не одинаково.
Приезжие (или, точнее сказать, пришедшие) африканцы живут, в основном, за пределами Хартума - в десятках и сотнях самодельных поселениях - «кэмпах». Такие поселения представляют собой группу собранных из чего попало домишек с базовой инфраструктурой. Мобильность беженцев-негров низкая - обычно они селятся недалеко от своих государств. То есть, пешком переходят границу и рядом основывают поселение.
А как иначе? В Судане отсутствует нормальная транспортная связность между регионами. Единственное эффективное средство передвижения - самолет. Но у беженцев нет денег на покупку билета. Что им делать, идти до столицы пешком по пустыне? Поэтому в Хартуме этих людей почти не видно, в отличие, например от Кампалы, столицы Уганды, где на улицах города живут толпы беженцев и внутренних переселенцев. Большинство пришедших негров из Южного Судана, 82% из них - женщины и дети. Периодически они подвергаются нападениям со стороны местных жителей.
Другая группа беженцев - арабы из Сирии и Йемена. В основном, это взрослые мужчины. В Судане сирийские и йеменские арабы считаются «братьями и сестрами» и им даже не требуется получать специального статуса беженца. Просто приезжай сюда и живи, почти как местный. Они живут в Хартуме в съемном жилье и, в целом, ощущают себя гораздо лучше, чем беженцы-негры.
На фотографии группа эфиопских беженцев возле местной миграционной службы. Здесь же будущие резиденты Судана сдают анализы крови на ВИЧ. Женщины и мужчины стоят отдельно. Женщины носят закрытую исламскую одежду, хотя юридически делать это больше не обязаны, да и явно не все из них мусульманки. Бумажки в руках - видимо, их документы. Цифровизация не добралась до Судана и учет беженцев ведется традиционным способом - берут ручку и записывают их данные на листиках бумаги.
Рисунки на теле
В исламе запрещены татуировки, но женщинам разрешен временный татуаж хной. Сам Пророк советовал им украшать свои руки с помощью этого натурального красителя. Наносить хну могут замужние женщины с разрешения супруга, в то время как для незамужних это считается нежелательным поступком. Прямого запрета на татуаж для них, впрочем, нет.
Суданские женщины обычно не украшают себя хной до замужества. Впервые они наносят этот краситель на руки и ступни за несколько дней до свадьбы, во время девчачьей вечеринки «El Henna». Но делают это не только невесты, но и женихи. Перед свадьбой на ладони и ступни будущего мужа наносят хну его мать, сестры и тетки. Отличие в том, что женихам наносят краситель без всякого декора, в то время как невесты украшают себя различными узорами.
Согласно исламу, рисунки хной на женском теле не должны видеть посторонние мужчины и, выйдя из дома, замужние дамы обязаны скрыть свои узоры на руках и ногах. Но в Судане это соблюдается, видимо, не слишком строго - несколько раз, на улицах и в магазинах, я видел девушек с татуажем на руках. Ладони в стране закрывают одеждой редко.
Также хной иногда украшают себя и незамужние девушки, но более простыми узорами. Вычурный татуаж - это, все же, прерогатива тех женщин, у которых есть мужья.
В исламе запрещены татуировки, но женщинам разрешен временный татуаж хной. Сам Пророк советовал им украшать свои руки с помощью этого натурального красителя. Наносить хну могут замужние женщины с разрешения супруга, в то время как для незамужних это считается нежелательным поступком. Прямого запрета на татуаж для них, впрочем, нет.
Суданские женщины обычно не украшают себя хной до замужества. Впервые они наносят этот краситель на руки и ступни за несколько дней до свадьбы, во время девчачьей вечеринки «El Henna». Но делают это не только невесты, но и женихи. Перед свадьбой на ладони и ступни будущего мужа наносят хну его мать, сестры и тетки. Отличие в том, что женихам наносят краситель без всякого декора, в то время как невесты украшают себя различными узорами.
Согласно исламу, рисунки хной на женском теле не должны видеть посторонние мужчины и, выйдя из дома, замужние дамы обязаны скрыть свои узоры на руках и ногах. Но в Судане это соблюдается, видимо, не слишком строго - несколько раз, на улицах и в магазинах, я видел девушек с татуажем на руках. Ладони в стране закрывают одеждой редко.
Также хной иногда украшают себя и незамужние девушки, но более простыми узорами. Вычурный татуаж - это, все же, прерогатива тех женщин, у которых есть мужья.
