Многоэтажки
Хотя большинство жилых домов в Хартуме малоэтажные, встречаются в городе и здания большего размера. Ничего примечательного в них нет, обычные коробки. Внешне некоторые из зданий похожи на многоэтажные дома в соседнем Египте, в Каире. Но хартумское жилье по-проще каирского будет, без души.
Как и везде в Хартуме, снаружи таких домов нет ни травы, ни дворов, ни даже (во многих случаях) мощеных дорог. Ну нет здесь потребностей в таких излишествах. Имеет значение только то, что внутри, в закрытых пространствах. А что там снаружи - вообще без разницы, хоть трава не расти. В буквальном смысле.
Вечером и ночью кажется, что эти дома безлюдны - в окнах редко можно увидеть свет. Это обманчивое впечатление - на самом деле они битком набиты людьми. Человеческой жизни просто снаружи не видно - из-за очень высокой температуры на улице, песка и песчаных бурь, суданцы занавешивают окна плотными темными шторами. Сами окна тоже делают небольшими, похожими на бойницы в замках. Но эти меры помогают не всегда, песок и пылища все равно каким-то образом попадают в квартиры. И даже в воде какой-то мутный осадок остается.
Окна всегда закрыты и занавешены. Люди не выглядывают наружу, чтобы просмотреть, а что там во дворе. Действительно, что? Такой же дом? Недострой? Пустырь? Лужи? Песок? Ничего снаружи нет. А раз нет, то и смотреть туда незачем. Все, что нужно, только внутри.
Хотя большинство жилых домов в Хартуме малоэтажные, встречаются в городе и здания большего размера. Ничего примечательного в них нет, обычные коробки. Внешне некоторые из зданий похожи на многоэтажные дома в соседнем Египте, в Каире. Но хартумское жилье по-проще каирского будет, без души.
Как и везде в Хартуме, снаружи таких домов нет ни травы, ни дворов, ни даже (во многих случаях) мощеных дорог. Ну нет здесь потребностей в таких излишествах. Имеет значение только то, что внутри, в закрытых пространствах. А что там снаружи - вообще без разницы, хоть трава не расти. В буквальном смысле.
Вечером и ночью кажется, что эти дома безлюдны - в окнах редко можно увидеть свет. Это обманчивое впечатление - на самом деле они битком набиты людьми. Человеческой жизни просто снаружи не видно - из-за очень высокой температуры на улице, песка и песчаных бурь, суданцы занавешивают окна плотными темными шторами. Сами окна тоже делают небольшими, похожими на бойницы в замках. Но эти меры помогают не всегда, песок и пылища все равно каким-то образом попадают в квартиры. И даже в воде какой-то мутный осадок остается.
Окна всегда закрыты и занавешены. Люди не выглядывают наружу, чтобы просмотреть, а что там во дворе. Действительно, что? Такой же дом? Недострой? Пустырь? Лужи? Песок? Ничего снаружи нет. А раз нет, то и смотреть туда незачем. Все, что нужно, только внутри.
Умри ты сегодня
В 1799 г. правитель Дарфурского султаната Адб-аль-Рахман поздравил Наполеона Бонапарта с разгромом мамлюкского Египта. Французский генерал в ответ попросил султана отправить ему в следующем караване 2000 сильных черных воинов-рабов в возрасте до 16 лет . Дошел ли невольничий караван до Наполеона мне неизвестно, но сама практика торговли неграми в Судане, видимо, весьма древняя.
Судан - это давнее место столкновения двух миров с разными языками, культурой, климатом, религией, расово-этническим составом. Север против Юга. Арабы против негроидных нилотских народов. Пустыня против тропиков. Арабская культура против африканской. Ислам против анимизма и христианства.
Крупнейшими этносами нилотов юга являются нуэр и динка (на фотографии). Это люди с необычными антропометрическими параметрами, сильно отличающиеся не только от суданских арабов, но и от других негроидов - очень высокий рост, худощавое телосложение, вытянутые конечности, черная как уголь кожа. Одни из самых высоких людей планеты, настоящие гиганты с ростом под два метра. Необычна не только их внешность, но и верования, хозяйство, быт и скотоводческая культура с особым, мистическим, отношением к быкам. Британские миссионеры предпринимали активные попытки по христианизации нилотов, но многие из них по-прежнему придерживаются традиционных верований. Этим людям сложно найти себе место за пределами родного ареала - нилоты сталкиваются с неприязнью в соседних Эфиопии и Уганде и считаются диковатым народом. Неизбежен был и конфликт с суданскими арабами, ставший настоящей религиозно-расовой войной на уничтожение.
Формальным поводом к двум гражданским войнам в Судане (1955-1972 г. и 1983-2005 г.) являлись попытки исламизации южных нилотских, анимистско-христианских регионов страны со стороны арабов-мусульман севера. Но настоящие причины гораздо глубже. Это не столько религиозная война, сколько война разных культур, рас, миров. Не просто война с Другим, а война с Чужим, настоящим злом, которому нет места в этом мире. Примечательно, что среди нилотов юга были не только анимисты и христиане, но и мусульмане. Однако с ними поступили по-простому - путем «выписывания» из религии. В 1992 г. исламские богословы Судана приняли фетву, в которой признали нилотов-мусульман апостатами, т.е. вероотступниками.
Гражданские войны со стороны обоих участников конфликта сопровождались всем, чем только можно - голодомором, захватом людей в рабство (трудовое и сексуальное), использованием детей-солдат, опустошением населенных пунктов, террором против гражданского населения. Этнические столкновения происходили и между нилотам - нуэр и динка.
Вторая гражданская война в Судане закончилась в 2005 г. В 2011 г. Южный Судан провозгласил независимость и почти сразу, в лучших африканских традициях, погрузился в свою гражданскую войну - между нуэр и динка. И судя по поступающей оттуда информации, в Южном Судане до сих пор творится просто лютая дичь, аж слов нет. Зато теперь независимость есть.
В 1799 г. правитель Дарфурского султаната Адб-аль-Рахман поздравил Наполеона Бонапарта с разгромом мамлюкского Египта. Французский генерал в ответ попросил султана отправить ему в следующем караване 2000 сильных черных воинов-рабов в возрасте до 16 лет . Дошел ли невольничий караван до Наполеона мне неизвестно, но сама практика торговли неграми в Судане, видимо, весьма древняя.
Судан - это давнее место столкновения двух миров с разными языками, культурой, климатом, религией, расово-этническим составом. Север против Юга. Арабы против негроидных нилотских народов. Пустыня против тропиков. Арабская культура против африканской. Ислам против анимизма и христианства.
Крупнейшими этносами нилотов юга являются нуэр и динка (на фотографии). Это люди с необычными антропометрическими параметрами, сильно отличающиеся не только от суданских арабов, но и от других негроидов - очень высокий рост, худощавое телосложение, вытянутые конечности, черная как уголь кожа. Одни из самых высоких людей планеты, настоящие гиганты с ростом под два метра. Необычна не только их внешность, но и верования, хозяйство, быт и скотоводческая культура с особым, мистическим, отношением к быкам. Британские миссионеры предпринимали активные попытки по христианизации нилотов, но многие из них по-прежнему придерживаются традиционных верований. Этим людям сложно найти себе место за пределами родного ареала - нилоты сталкиваются с неприязнью в соседних Эфиопии и Уганде и считаются диковатым народом. Неизбежен был и конфликт с суданскими арабами, ставший настоящей религиозно-расовой войной на уничтожение.
Формальным поводом к двум гражданским войнам в Судане (1955-1972 г. и 1983-2005 г.) являлись попытки исламизации южных нилотских, анимистско-христианских регионов страны со стороны арабов-мусульман севера. Но настоящие причины гораздо глубже. Это не столько религиозная война, сколько война разных культур, рас, миров. Не просто война с Другим, а война с Чужим, настоящим злом, которому нет места в этом мире. Примечательно, что среди нилотов юга были не только анимисты и христиане, но и мусульмане. Однако с ними поступили по-простому - путем «выписывания» из религии. В 1992 г. исламские богословы Судана приняли фетву, в которой признали нилотов-мусульман апостатами, т.е. вероотступниками.
Гражданские войны со стороны обоих участников конфликта сопровождались всем, чем только можно - голодомором, захватом людей в рабство (трудовое и сексуальное), использованием детей-солдат, опустошением населенных пунктов, террором против гражданского населения. Этнические столкновения происходили и между нилотам - нуэр и динка.
Вторая гражданская война в Судане закончилась в 2005 г. В 2011 г. Южный Судан провозгласил независимость и почти сразу, в лучших африканских традициях, погрузился в свою гражданскую войну - между нуэр и динка. И судя по поступающей оттуда информации, в Южном Судане до сих пор творится просто лютая дичь, аж слов нет. Зато теперь независимость есть.
Утолить жажду
По древней традиции, во многих местах города - во дворах жилых домов и на улицах, стоят глиняные сосуды с водой. Дно у них остроконечное, для осадка. Любой прохожий здесь может бесплатно напиться из жестяной кружки, стоящей возле сосудов.
Но в чистой питьевой воде нуждаются не только случайные путники. Нехватка воды, неразвитость водопроводной сети и канализационной системы - серьезная проблема для всего Судана.
Треть домохозяйств страны (более 10 млн. человек, самый высокий показатель среди стран Ближнего Востока и Северной Африки) не имеют доступа к канализации и ходят справлять нужду на улицу - в ямные туалеты или просто под кустик. Как-то в Уганде я тоже жил без домашнего туалета несколько месяцев и радости от этого не было никакой.
32% домохозяйств Судана не имеют доступа к питьевой воде. В Хартуме 40% питьевой воды не попадает к потребителям из-за старых или сломанных труб. Водяные насосы работают со сбоями из-за отсутствия средств на их ремонт и обслуживание. Или вообще не работают из-за постоянного отключения электроэнергии. Вот так приходишь домой, а там нет ни воды, ни электричества. А на улице температура под 40, между прочим. В такие моменты вспоминается Сьерра-Леоне, где вообще проточной воды нет. Но там вся инфраструктура была уничтожена во время гражданской войны, этому есть оправдание. А в Судане-то инфраструктуру никто не уничтожал - ее просто толком и не было.
Некоторые сегменты водопроводной сети Хартума содержат трубы из асбеста, опасного для здоровья материала (хотя работники чайных плантаций Уганды в целых асбестовых домах живут, и ничего). То есть, воду из под крана здесь лучше не пить. Если дать такой воде настояться, то в ней обязательно появится то ли песок, то ли осадок - короче, какая-то мутная муть.
Власти Хартума стараются решать проблемы нехватки воды, ежедневно отправляя в наиболее пострадавшие от этого районы полные цистерны. Кроме того, жителям многих домохозяйств она доставляется на ослах.
Но а что толку? Тут проблемы системные, они так просто не решаются. Одно может радовать жителей Судана - у соседей в Южном Судане все еще хуже. Там воду просто из Нила пить могут. У соседа корова сдохла, а мне приятно.
По древней традиции, во многих местах города - во дворах жилых домов и на улицах, стоят глиняные сосуды с водой. Дно у них остроконечное, для осадка. Любой прохожий здесь может бесплатно напиться из жестяной кружки, стоящей возле сосудов.
Но в чистой питьевой воде нуждаются не только случайные путники. Нехватка воды, неразвитость водопроводной сети и канализационной системы - серьезная проблема для всего Судана.
Треть домохозяйств страны (более 10 млн. человек, самый высокий показатель среди стран Ближнего Востока и Северной Африки) не имеют доступа к канализации и ходят справлять нужду на улицу - в ямные туалеты или просто под кустик. Как-то в Уганде я тоже жил без домашнего туалета несколько месяцев и радости от этого не было никакой.
32% домохозяйств Судана не имеют доступа к питьевой воде. В Хартуме 40% питьевой воды не попадает к потребителям из-за старых или сломанных труб. Водяные насосы работают со сбоями из-за отсутствия средств на их ремонт и обслуживание. Или вообще не работают из-за постоянного отключения электроэнергии. Вот так приходишь домой, а там нет ни воды, ни электричества. А на улице температура под 40, между прочим. В такие моменты вспоминается Сьерра-Леоне, где вообще проточной воды нет. Но там вся инфраструктура была уничтожена во время гражданской войны, этому есть оправдание. А в Судане-то инфраструктуру никто не уничтожал - ее просто толком и не было.
Некоторые сегменты водопроводной сети Хартума содержат трубы из асбеста, опасного для здоровья материала (хотя работники чайных плантаций Уганды в целых асбестовых домах живут, и ничего). То есть, воду из под крана здесь лучше не пить. Если дать такой воде настояться, то в ней обязательно появится то ли песок, то ли осадок - короче, какая-то мутная муть.
Власти Хартума стараются решать проблемы нехватки воды, ежедневно отправляя в наиболее пострадавшие от этого районы полные цистерны. Кроме того, жителям многих домохозяйств она доставляется на ослах.
Но а что толку? Тут проблемы системные, они так просто не решаются. Одно может радовать жителей Судана - у соседей в Южном Судане все еще хуже. Там воду просто из Нила пить могут. У соседа корова сдохла, а мне приятно.
Ограниченное гостеприимство
В Судане довольно много беженцев - 1,1 млн. человек. Почти все они прибыли из соседних стран - Южного Судана (874 тыс. чел.), Эритреи (140 тыс.), ЦАР (17 тыс.), Эфиопии (14 тыс.). Также есть беженцы из Сирии (93 тыс.) и Йемена (3,8 тыс).
Прибывшие в Судан люди из «Черной Африки» и Ближнего Востока - это две не пересекающиеся группы с разными проблемами, материальным положением, гендерным составом, отношением к ним со стороны местного населения. Правительство Судана декларирует политику «открытых границ» для всех людей, спасающихся от насилия и преследований на своей родине. Но на бытовом уровне отношение к беженцам из разных стран не одинаково.
Приезжие (или, точнее сказать, пришедшие) африканцы живут, в основном, за пределами Хартума - в десятках и сотнях самодельных поселениях - «кэмпах». Такие поселения представляют собой группу собранных из чего попало домишек с базовой инфраструктурой. Мобильность беженцев-негров низкая - обычно они селятся недалеко от своих государств. То есть, пешком переходят границу и рядом основывают поселение.
А как иначе? В Судане отсутствует нормальная транспортная связность между регионами. Единственное эффективное средство передвижения - самолет. Но у беженцев нет денег на покупку билета. Что им делать, идти до столицы пешком по пустыне? Поэтому в Хартуме этих людей почти не видно, в отличие, например от Кампалы, столицы Уганды, где на улицах города живут толпы беженцев и внутренних переселенцев. Большинство пришедших негров из Южного Судана, 82% из них - женщины и дети. Периодически они подвергаются нападениям со стороны местных жителей.
Другая группа беженцев - арабы из Сирии и Йемена. В основном, это взрослые мужчины. В Судане сирийские и йеменские арабы считаются «братьями и сестрами» и им даже не требуется получать специального статуса беженца. Просто приезжай сюда и живи, почти как местный. Они живут в Хартуме в съемном жилье и, в целом, ощущают себя гораздо лучше, чем беженцы-негры.
На фотографии группа эфиопских беженцев возле местной миграционной службы. Здесь же будущие резиденты Судана сдают анализы крови на ВИЧ. Женщины и мужчины стоят отдельно. Женщины носят закрытую исламскую одежду, хотя юридически делать это больше не обязаны, да и явно не все из них мусульманки. Бумажки в руках - видимо, их документы. Цифровизация не добралась до Судана и учет беженцев ведется традиционным способом - берут ручку и записывают их данные на листиках бумаги.
В Судане довольно много беженцев - 1,1 млн. человек. Почти все они прибыли из соседних стран - Южного Судана (874 тыс. чел.), Эритреи (140 тыс.), ЦАР (17 тыс.), Эфиопии (14 тыс.). Также есть беженцы из Сирии (93 тыс.) и Йемена (3,8 тыс).
Прибывшие в Судан люди из «Черной Африки» и Ближнего Востока - это две не пересекающиеся группы с разными проблемами, материальным положением, гендерным составом, отношением к ним со стороны местного населения. Правительство Судана декларирует политику «открытых границ» для всех людей, спасающихся от насилия и преследований на своей родине. Но на бытовом уровне отношение к беженцам из разных стран не одинаково.
Приезжие (или, точнее сказать, пришедшие) африканцы живут, в основном, за пределами Хартума - в десятках и сотнях самодельных поселениях - «кэмпах». Такие поселения представляют собой группу собранных из чего попало домишек с базовой инфраструктурой. Мобильность беженцев-негров низкая - обычно они селятся недалеко от своих государств. То есть, пешком переходят границу и рядом основывают поселение.
А как иначе? В Судане отсутствует нормальная транспортная связность между регионами. Единственное эффективное средство передвижения - самолет. Но у беженцев нет денег на покупку билета. Что им делать, идти до столицы пешком по пустыне? Поэтому в Хартуме этих людей почти не видно, в отличие, например от Кампалы, столицы Уганды, где на улицах города живут толпы беженцев и внутренних переселенцев. Большинство пришедших негров из Южного Судана, 82% из них - женщины и дети. Периодически они подвергаются нападениям со стороны местных жителей.
Другая группа беженцев - арабы из Сирии и Йемена. В основном, это взрослые мужчины. В Судане сирийские и йеменские арабы считаются «братьями и сестрами» и им даже не требуется получать специального статуса беженца. Просто приезжай сюда и живи, почти как местный. Они живут в Хартуме в съемном жилье и, в целом, ощущают себя гораздо лучше, чем беженцы-негры.
На фотографии группа эфиопских беженцев возле местной миграционной службы. Здесь же будущие резиденты Судана сдают анализы крови на ВИЧ. Женщины и мужчины стоят отдельно. Женщины носят закрытую исламскую одежду, хотя юридически делать это больше не обязаны, да и явно не все из них мусульманки. Бумажки в руках - видимо, их документы. Цифровизация не добралась до Судана и учет беженцев ведется традиционным способом - берут ручку и записывают их данные на листиках бумаги.
