ЗУРАБ БЕМУРЗОВ

КАПЛИ-ЗАГАДКИ


Дни засеют мои поля
Следами воспоминаний,
За гранью неба, добра и зла,
У ворот божьей псарни
Валяется костью моя судьба.
Уходи


На выжженном поле зеленый листок
Раскроет ладонь в молитве,
И мимо пройдет босоногий бог
Уставший в кровавой битве.
Глухота


Твои реки мелеют,
И рыбы бьются о камни.
Ты лежишь на берегу
И видишь во сне
Как мать закрывает ставни.
Вчера


Девочка в грязном платьице
Вчера танцевала блюз.
На улице, в кругу пьяных,
Брала монеты с рук,
И обещала Завтра.
Солнце


Рей Чарльз говорил о синем небе.
Рей Чарльз пел о синем небе.
Рей Чарльз плакал о синем небе.
И нырял пальцами в черно-белые клавиши.
Слепота

ЗУРАБ БЕМУРЗОВ

Глухота

Я - пустота в покинутом жилище
Земли моей. Я - древних Хаттов меч,
Который на пшеничном пепелище
Воткнет вместо надгробья Тхагаледж.

Я - дрожь и одиночество курганов,
Насыпанных над черепами тех,
Кто сны от Междуречья до Баксана
Посеял по долинам белых рек.

Я - память, что томится в твоих венах
И тычется под выменем сердец.
Я имя, что у сточенных дольменов
Выкрикивал над жертвой старый жрец.

В кромешной темноте планетной пыли
И разум не родившей густоте,
Я тот, кого Они приговорили
Читать стихи вселенской глухоте.

ЗУРАБ БЕМУРЗОВ

КРАСНО-БЕЛОЕ

Вышивала мне мать рубаху
Оберегом от пуль и зла,
От позора, сумы и страха,
От пустого в бою седла,
От планеты, что нас пропустит
Через сито своей земли,
От реки, что забудет устье,
Очага, что сглотнёт угли.

Красным нà бело рисовали
На рассвете осенний сад,
Бога сонного без регалий
И туманы из красных ват.
Я сидел, прислонившись к солнцу
Закатав рукава судьбы,
Сыпал кто-то над нами горстью
Снег ноябрьский из крупы.

По поэме «Аттестат зрелости» драматург Зураб Бемурзов написал пьесу «Шахри» на двух языках: русском и черкесском. Спектакль был поставлен режиссером из Кабардино-Балкарии Андзор Емкужем.

https://www.riakchr.ru/v-cherkesske-sostoyalas-premera-spektaklya-shakhri-po-poeme-rasula-gamzatova-attestat-zrelosti-/

ЗУРАБ БЕМУРЗОВ

Вино

Вдоль дороги мы с отцом
Моим сажали виноград.
Пахло небо чабрецом,
И плавал в венах рафинад
Светлой памяти его
Со вкусом старых, добрых дней.
И тянулась далеко
За наши спины тень камней.

Я с лопатой говорил,
Землей и саженцем кривым,
С проползающей змеей
И суховеем вековым,
Улыбался снам травы,
Дороге, камню, чабрецу -
Говоря всем о любви
Я признавался в ней отцу.

ЗУРАБ БЕМУРЗОВ

ЦВЕТЫ ДИАСПОРЫ

Я сидел в стамбульской чайхане
С горьким чаем от черкесских братьев.
Говор в двухсотлетней седине
Падал с губ ещё совсем не старцев.
И цветы диаспоры росли
Отравляя моё сердце ядом.
Я пил чай, родившийся с земли
Не рождённой стать черкесским садом.
Третий век широким шагом шёл
Мимо столика, где мы в беседе
Пили чай и мёд турецких пчел
С привкусом разлуки двухсотлетней,
С близкими людьми в чужой стране,
Заедая ностальгию пищей,
Я сидел в стамбульской чайхане,
Где черкесских рек уже не слышат.

Сегодня моему отцу Мухадину Бемурзову исполнилось бы 75 лет. А он ушел 16 лет назад. Это мое первое стихотворение о нем. Вместо тысячи слов…

Апельсин

Сижу в полутьме и оранжевой стружкой
Срезаю пахучую память луны…
Давно это было, когда под подушкой
Отец собирал поседевшие сны,
Шагал босиком по дощатому полу,
Впитавшему тяжесть ушедших людей,
И осень свою смаковал валидолом,
Считая шаги возмужавших детей.
А мне все казалось: подобно деревьям,
Он снова весной для меня зацветет,
Что годы привычно вернутся в кочевье
И солнце взойдет, как оранжевый плод.
Не знал, что зима для него станет вечной,
Что белый январь заметет его след,
Что жизнь не прощает такую беспечность,
Что бог — это сумма непрожитых лет.
Что прятал отец — свою смерть под подушкой
И шел босиком по началу конца…
Кручу свое сердце, оранжевой стружкой
Срезая пахучую память отца.

Нобэ си адэ Бемырзэ Мухьэдин илъэс 75 ирикъунут псэужамэ. Езыр илъэс 16-кIэ узэIэбэкIыжмэ дунейм ехыжащ. Мыр япэу хуэстха усэщ. Псалъэ мин бжыгъэм ипIэкIэ…

ТIамы
Ахъшэмым сыхэсщи, жэщымэр къыпихыу,
Гъуэплъыфэ упсахуэр мазэнэм тызох…
Куэд щIат и гукъеуэхэм сытхъур къыпихыу,
Илъэсхэм си адэр щащIам гупсысэх,
Жейбащхъуэ Iэдэжрэ лъэ пцIанэу щрикIуэм
Зэманыр зыщIифу, пэш лъэгу гъупцIэжам,
Гууз иущэхуурэ я цIэр щриIуэм
Балигъ хъуа и быным лъэбакъуэу ячам.
Сэращи — къысщыхъурт зэгуэрым слъагъуну
Си адэр гъатхэпсэу узыншэ щыхъуж,
Илъэсхэр шу гуартэу зэхуихусыжыну,
ТIамыфэ дыгъэпсымкIэ ищIу IутIыж…
СцIыхуакъым уэсейр гъадэщIыдэу хуэщыну
ЩIышылэм и гъащIэр хуищIыжу уэсят,
Абы къимыгъащIэ илъэсхэр хуэхъуну
Дунейми си гъащIэми я Iэнэмэт.
СцIыхуакъым къарури гухэлъхэри щIихыу
Ажалым хидзауэ дуней гупсысэх…
Ахъшэмым сыхэсщи, жэщымэр къыпихыу
Упсахуэурэ си гум фэеплъыр тызох.

ЗУРАБ БЕМУРЗОВ

Трактовка такого громадного и богатого пласта черкесского эпоса нартов сводится к притянутым отдельным ситуативным разъяснениям уровня детской литературы. Нет полного анализа ни одного из эпизодов. Я уже не говорю о полном разборе образа героев.

Даже богатый на контент образ центрального героя Сосруко сводится к противоречивым объяснениям поступков и причин, толкающих на них. Такое чувство, что не имея возможности объяснить точные мотивы, каждый эпизод без взаимосвязи подгонялся под конкретный известный факт.

Почему Сосруко пошёл на второй поединок с Тотрешем, который в разы превосходил его в силе и в ловкости?

Почему вообще назначил этот второй поединок, а не просто ушёл побеждённым, но оставленным в живых? Потому что знал, что сможет победить Тотреша хитростью? Он тогда этого не знал.

Потому что это было для него делом чести? Куда же девалась честь, когда он решил победить хитростью и обманом, а не в честном бою? Или когда он вопреки просьбам убил Тотреша, который в аналогичной ситуации сохранил ему жизнь? Или, когда проиграв, выбрал путь унижения, прося о пощаде?

Он бесчестный герой, который прячется за «юбку» хитрости и козней матери? Тогда почему в свой смертный час, у Хьэрэмэ Iуащхьэ Сосруко не уходит в сторону, а выбирает смерть с достойной поступка фразой, которая осталась на века? Нам показывают, как он несколько раз отражает смертоносный Жаншэрхъ, пока нарты не выбирают его слабое место. И он каждый раз утверждается в выборе, который подведёт к трагическому финалу.

Нам говорят, что его держали клещами за бедра, когда окунали, чтобы закалить, поэтому бёдра его слабое место. Кто окунает ребенка, клещами за ноги, вниз головой? Да ещё семь раз?

Почему закалённый в боях, прошедший огонь и воду боевой конь Тотреша, которому не страшны ни смерть ни жёсткость, вдруг пугается треньканья колокольчиков? Почему Сатаней решила использовать именно колокольчики, звоном которого у всех народов пугают не боевых коней, а тёмные силы?

Почему могила Сосруко, как и место его гибели не найдены до сих пор? Может не там ищем? Точнее, не в том мире? Странно, что Хьэрамэ и Марыхъу перекликаются не только созвучием звуков, обратным прочтением, но и отражением светлой и тёмной стороны сил: «Сэ МАРЫХЪУ пхуэзгъэбзэнщ, Сэ марыбз пхуэзгъэдэнщ» говорят в эпосе, когда ищут защиты, а для смертного часа вдруг возникает мрачное «ХЬЭРАМЭ», что - то же самое, только в обратном прочтении.

Почему имена многих героев эпоса, начиная с Сосруко и Бадыноко являются производными от имён отцов, а сами имена отцов не являются таковыми?

Я думаю, что найти правильные ответы мы сможем только поставив правильные вопросы, из которых я озвучил лишь 0,00000....1%

Ученые нам говорят, что хатты и хетты – это разное, что племена - пришельцы, которые расселились с конца III тысячелетия до н.э. среди хаттов, в XIX веке ошибочно одними учеными были названы «хеттами». Но, когда в начале XX века эта ошибка была обнаружена, было поздно, и это слово прочно закрепилось за неситами.
Хорошо, но есть сами термины хатты и хетты. Они были и до обозначаемого прихода неситов.
Нам говорят, что хатты и хетты это два разных народа и два разных языка, хотя нашими и чужими учеными уже собран большой пласт слов хаттов и «унаследованных» хеттами, и обозначаемых как чисто хеттские, с доказательной базой принадлежности к адыго-абхазской языковой семье.
Нет однозначного мнения. Смотрим на двуглавый символ орла того времени. Почему двуглавый?
Одного из первых двуглавых орлов в государственной символике археологи нашли во время раскопок города Хаттусы. Впоследствии, двуглавый орел стал гербом могущественных государств – Византия эпохи Комнинов и Палеологов, Трапезундская империя, Священная Римская империя, Австро-Венгерская империя, княжество Феодоро, Россия.
Есть много версий того, почему древний орел изначально двуглавый. Что это сгенерированная идея царя в древности, как олицетворения народа, медиатора между богами и людьми. Что государство хаттов и хеттов не знало правящего единства и это обозначение двух верхушек. Что это обозначение двух титульных народов – хаттов и хеттов.
Что из этого верно?
Читаем исследования мифологии ученых-египтологов и видим «Тело живого человека по-египетски называлось хет, тело умершего – хат». Довольно заслуживающий внимание момент, если учесть, что Египет был теснейшим образом связан с соседями и перенял много от них и в плане мифологии, и этимологии.
Может быть двуглавый орел – это воплощение двух миров – живых и мертвых? Кто-то из исследователей упоминал именно про это - «Тело живого человека по-египетски называлось хет, тело умершего – хат»? Или, еще лучше, делал разбор?

БЕМЫРЗЭ ЗУРАБ

Благъуэм сыщ1имышхар

- Арати, благъуэм хъыджэбзыр имыгъэныщк1ууи иригъэндриехащ! – хэ1этык1ауэ жи1эри дадэм, зиущэхужащ.
Сэ зыкъомрэ сыщысащ, адэк1э хъыбарым пищэным сежьэу, ауэ л1ыжьым и зыущэхук1эмк1э жи1эныр иухат. Хьэуэ, "иригъэндриеха" псалъэм къик1ри къызгуры1уат, "иригъэнт1рэха"-мрэ абырэ зэшу зэрыщытми гурыгъуазэк1э сыбгъэдыхьат. Си гум хуэмыгъэт1ысыр а псалъэм къигъэхъу 1уэхугъуэм и к1ыхьагърат. Си нэгу къыщ1ыхьащ благъуэм и тэмакъ к1ыхьым хъыджэбзыр хуомурэ ещэтэхыу.

Дадэм сыкъыбгъэдэк1ыжри сыкъежьэжащ, ар езым и гупсысэм хэт1ысхьэжу, сэ сримы1уэхуж щыхъум. Ар махуэ къэси тест абдеж, псыхъуэм укъыщыдэк1ыжк1э узыхуэзэ тет1ысхьэп1эм. Лъэгум и 1эгу ущ1ам иплъэмэ, и гупсысэ игъэныщк1ужу щыст дыщыдыхьэк1и, дыкъыщыдэк1ыжк1и.
Сэ сыкъигъэунэхуауэ, хьэпшыр бзаджэ ц1ык1ум хуэдэу лъэдийм къык1эщ1эдзакъэ упщ1эхэр къызитт сыкъигъэувы1эурэ. Зэм "Уэ, Бемырзэ ц1ык1у, къызэдалъхуа хьэрыф А-мрэ Э-мрэ зэщыхьэу щ1ызэбгъэдэк1ыжар пщ1эрэ?" – жи1энти, жьыгъэм емызэгъыу ф1ыщ1эпхъуэжа и нэ жанит1ыр къысхуигъэлыдынт. Зэм, "Уэ, Бемырзэ ц1ык1у, мо дыгъэр къенджэрэзэхыу. хьоп1 жэуэ уи 1эгум къихуэмэ сыт пщ1энур?"- жи1энти къызэупщ1ынт, сызэмыжьа псы щ1ы1э пэгун къызжьэхик1э нэхъей.
Сэри дауэ и упщ1эхэм зыхуэзмыгъэхьэзырми, 1энкун ц1афтэ сыхъут. Сыт пщ1энурт, еджап1эм апхуэдэ упщ1эхэм я жэуап драгъаджэтэкъым, ет1уанэ классым сыхэсу арати, усэ ц1ык1урэ бжыгъэ зэхэлъхьэк1эрэт дызыхуагъэхьэзырыр. Уэрей ари 1уэху мыхъут. А зиунагъуэрэ, ц1ыхум жэуап зэритыным дыхуебгъаджэкъэ... Сыт сэ мы дадэм жес1энур иджы? Тхум – тху хэплъхьэмэ пщ1ыщ жыс1эну,хьэмэрэ Ленэрэ топ ц1ык1умрэ я усэ сыкъыхуеджэну...

Ауэрэ, гугъу сехьыурэ, а махуэ зи гугъу сщ1ым псыхъуэ жьэпкъым си щхьэ псыфыр къызэрыкъуэзгъэжу къызэупщ1ащ.
-Сл1ожь, Бемырзэ ц1ык1у, сту куэдрэ псым ухэса? Благъуэм и къесыхыгъуэ хъуащ...
-Сыт хуэдэ благъуэ? – згъэщ1эгъуащ сэ. – Благъуэ щы1экъым.
-Щымы1эмэ хэт псыр ищхьэк1э къэзыгъэуф1ейр? – къызитащ абы зи жэуап симы1э упщ1эр.
Щэхуу сык1уэри сыбгъэдэт1ысхьащ. Дадэри и псалъэ лъакъуэф1эгъанэмк1э сыкъызэриубыдам иригуф1эу къызжи1эжащ, псым благъуэ къы1ут1ысхьэу, махуэ къэс жылэм щыщ зы хъыджэбз ишхыну ирату зэрыщытар.
Телъыджэкъэ к1уэ ар иджы! Уэрей жылэм хъыджэбз къыдэмынэжын, махуэ къэси благъуэм зы 1урыбдзэмэ. А гупсысэм сишхыу сыкъежьэжащ.

Мыдэ, зэт, "Л1ыхъужьыр дэнэ щы1эт?" – жэуэ хьэ семыупщ1арэ – къыск1эщ1ыхьэжащ гупсысэ щ1ы1эр. Згъэзэжу сеупщ1ын?
Сылъэпэрапэу псыхъуэм дэзгъэзэжри, л1ыжьым деж сыщынэсым хуэм зысщ1ащ. Зыкъыф1эзмыгъэ1уэхуу, зысплъыхьыурэ сык1уэри, т1эк1уи сыщ1эфиихьыжу дзапэ уэрэд хэсшу сыбгъэдэт1ысхьэжащ. Упщ1э бзаджэ зэрызэзгъэпэщар къебгъащ1э хъунутэкъым. Къэсащ а махуэр! Сэри узгъэу1эбжьэнщ, дадэ ц1ык1у!
-Уэ, дауик1, хъыджэбзыр къыщ1рамыгъэлам ущ1эупщ1эну аращ... – жи1эри л1ыжьым и нэхэр къыстриубыдащ.
Укъиук1ри къыпк1уэц1ыпк1эжакъэ иджы ар! Дауэ апхуэдэу дунейм узэрытетынур! Сыту гугъу усабиину...
-Нт1э,- къызыжьэдэздзащ псалъэ-мывэ схуемыгъэт1рэхыр.
-Ар, пщ1эрэ, Бемырзэ ц1ык1у, ц1ыхур благъуэм зэришхын хуейм есэжмэ, "хьэ дишхрэ?" жэуи щ1эупщ1эжкъым. Жылэр есат благъуэми, абы иубыда псыр къалъэ1эсын папщ1э, махуэ къэси хъыджэбз зэрыратын хуейми.
-Благъуэм ц1ыху зэришхым дауэ узэресэнур??
-Благъуэм жи. Ц1ыхуми ц1ыху зэришхым йосэж, яшхри, зышхри...

Мэ, иджы! Дыкъакъэри дыгъуэлъхьэжащ! Ар дауэ ц1ыхум ц1ыху зэришхынур? Апхуэдэ щы1э?! Л1ыжьым уэлбанэ къызищ1эк1ыу сызэрызэхиуфар къилъагъури пыгуф1ык1ащ.
-Пэжщ. Щы1эщ ц1ыху махуэ къэси ягъэныщк1уурэ къызыжьэдадзыжу. Ари мэпсэу, ар къезыщ1эри мэпсэу. Псоми уосэж, т1ыт1у...
Гупсысэ архъуанэм сызэрихьэщ-сызэрихьэри тет1ысхьэп1э 1уфэм сыкъы1уидзэжауэ къарууншэу сыщыст. Махуэр уэмт. Пшэхэр щхьэхынэу уафэм щызепщыпщэт.
-Уей арам-т1э. Ирикъунщ жыт1ар. Щэхуу дыщыгъэс. Ц1ыхум мазэ бжыгъэк1э псалъэу зрегъасэри, гъащ1э псок1э зиущэхуным зрегъэсэж. Модэ плъэт, мо ят1агъуэ джабэм мывэ джафэ къытелъыр плъагъурэ? Дауэ уеплърэ, абы уэшхым и лъабжьэр щ1ихмэ-щ1ихыурэ къеджэрэзэхыху сыпсэуну? Ы?

Дадэм сеплъащ.Абы и нэ къыстриубыдам гушы1и, джэгуи щ1элътэкъым. И нэ кугъуэхэр ешри, ет1ысэхыжауэ набдзэ к1ырым къыщ1эплът. Зыри жыдмы1эу мывэмк1э т1ури дыплъэжри, щэхуу дыщысащ

сыхьэт ныкъуэф1. Иужьым сыкъэтэджри, лъэбакъуэ к1эщ1к1э сыкъежьэжащ.
-Ей,т1ыт1у, мыдэ къэувы1эт зэ. Благъуэм уимышхын папщ1э пщ1эн хуейр пц1ыхурэ? Уи 1ит1ри, уи лъакъуит1ри лъэныкъуипл1кэ зэк1эщ1эхи, и тэмакъым утенэнущ. Ит1анэ, удо1эбей, и тэмакъ жьак1эм укъо1эри, благъуэр псчэнущи, лъакъуэк1э уоуэ и дзапэр 1убоудри, дзэбжэ 1убдзамк1э укъыдолъэтыж...

Сыкъэк1уэжа нэужь, сыгъуэлъыжын и пэ благъуэм зызэрезмыгъэшхыну 1эмалым щэ-пл1э зыхуэзгъэсащ. 1э-лъакъуэр зэк1эщ1эздзти, быдэу сыувт. Ит1анэ лъакъуэк1э сыуэти ипэк1э сыпк1эт. Шэчыншэт благъуэм и хьэкъ изгъэхуэну сызэрыхьэзырыр.
Иужьрей махуэм псым сыдыхьэри, сыкъыхэмык1ыу сыдыкъыху сыхэсащ. Благъуэм сежьэт. И хъуреягъым си сабиегъухэр зэрыгъэк1ийуэ зэрызехьэт. Тхьэмыщк1эхэ! Благъуи щы1эу яц1ыхукъым, абы зыжьэдидзэмэ къызэрелынум щыгъэтыжауэ. Псори иригъэндриехынущ. Хьоп1 жэуэ!
Сыкъытри1этык1т, благъуэм къызэрелыну 1эмалыр яжес1эну. Ауэ зыс1ыгъащ. Сэр нэхърэ нэхъыщ1эу щ1алэ ц1ык1уит1 лъэныкъуэк1э 1усшри, щэхуу язгъэлъэгъуащ 1эмалыр. Яф1этелъыджэу къызэдэ1уащ, ик1и зэрэ-т1орэ благъуэдзапэ1ууд уэк1эр тщ1ащ. Си гур псэхуауэ сыкъежьэжащ. Ыхьы! Иджыри нэрыбгит1 къезгъэлащ. Жылэм ц1ыхуищ дыкъыдэнэнущ, благъуэм имышхыу.

Дадэм зыхуэсгъэщ1эгъуэжынут, ауэ тет1ысхьэп1эр нэщ1т. Пщыхьэщхьэ 1уэхухэр и п1э изагъэри сыгъуэлъыжащ, ауэ сыжеифтэкъым. Ужеифыну – мобдеж благъуэм ц1ыхухэр зэтришхыхьыу! Пщэдей иджыри нэрыбгэ зыбжанэ егъэсэн хуейщ 1эмалым.
-Ущ1эмыжейр сыт, си щ1алэ ц1ык1у? – къэпсэлъащ жейбащхъуэу пэшым и адрыщ1 лъэныкъуэм щылъ си анэшхуэр. Мы дунейм псэр зи 1эдэму тетым ящыщу, сэрат зыхуигъэфащэр и пэшым щ1игъэлъыну.
-Сыжеифкъым. Согупсысэ, – жыс1ащ сэри балигъ хэщэтык1э сщ1ыри.
-Сыт узэгупсысыр сымыгъуэрэт?
-Щэхуу дыщыгъэлъ, мамэ, – арат сызэреджэр мазит1 нэхъ сримыкъуауэ си адэ-анэм я пэшым сыкърихыу, и нэ1э сыщ1эту сыкъызыгъэтэджа си анэшхуэм, си анэ дыдэм игъащ1эм жезмы1а, ик1и жезмы1эну ф1эщыгъэц1эмк1э. Зэман тек1ынущи, си ужь къихъуэ си шыпхъухэри аращ зэреджэнур анэшхуэм, "мамэ" жедмы1ами, ди псэр едгъэшхыну ф1ыуэ тлъэгъуами ди анэр.
-...Щэхуу дыщыгъэлъ, мамэ. Ц1ыхум мазэ бжыгъэк1э псалъэу зрегъасэри, гъащ1э псок1э зиущэхуным зрегъэсэж...
Анэшхуэр щэхуу къэтэджщ, къызбгъэдыхьэри, си нат1эм и 1эр къытрилъхьащ, сыплъыржьэрмэ еплъу. Зыкъомрэ къысщхьэщытщ къызэплъуи, къызэдэхащ1эри гъуэлъыжащ.
Жэщыр щэхут. Псыхъуэм ежэх Инжыдж ц1ык1у и макъыр зэхэпхт. Абы адрыщ1кэ къыщхьэщыт ят1агъуэ джабэм телъщ мывэр, уэшхыу къешхым и лъабжьэр щ1ахыу...