От наших с Белгородской границы.

В общем, по границе. Беженцев при нас последняя партия, машин в 25 уехала.
Больше никого нет. И будет ли, непонятно, укропы повыставляли блокпосты, в сторону России не пускают. Козьими тропами люди как-то понемногу пробираются, есть надежда, что и дальше как-то будут. Но сегодня на 16.00 со слов военной полиции никого уже не было.

Военные, конечно, в шоке от того, что вышли. Понимают, что продержались бы неделю, вряд ли больше. Но как дальше жить с тем, что произошло, они не знают. Люди на обочине не плакали, - рыдали и стояли на коленях,  - "куда вы уходите и на кого вы нас оставляете".  Выходили - кто как. Где-то с боем, где-то более менее спокойно. Всех, кто хотел, всех эвакуировали, прикрывали собой. Но много осталось.

Донецк-Северный. Территория женщин. Мужчин там почти не осталось.

Присутствует ненормативная лексика.

Привезли в больницу раненых на БМП. Один очень тяжёлый. В сознании. И все спрашивает - "Где мои перчатки?" Ему - "Не о том думаешь". А он - "Уменя в перчатке листик с молитвой". Все не успокаивался, пока не позвонили в часть. Там ответили: "Здесь его перчатки, и молитва тоже здесь". И он, успокоенный, поехал на каталке в операционную.
Со светлым праздником Рождества Пресвятой Богородицы всех!

Под Северодонецком сосновые леса. Гектары стройных деревьев, обоженных до черноты. Здесь "Градами" жгли пехоту. В самом городе пусто, развалины, мертвые девятиэтажки, и кто-то нетерпеливый написал краской на остановке по-украински, - "ЗСУ близко". Зря ждешь, писавший... Дальше, по дороге в Красный Лиман - золотая осень. Яркая жёлтая листва вперемешку с зеленью, в воздухе пахнет чем-то уходящим, грустным, а по дорогам едут и стоят в точках ожидания колонны бронетехники, "Уралы" с личным составом, - машут нам руками славяне, тувинцы, буряты, забайкальцы. Подмога. Мы рвались в Красный Лиман, как могли, но заехать в город не получилось. Пацаны почти в окружении, заминировали себя по кругу. Держатся зубами. По осенним лесам шастают ДРГ противника. Доехали до Кременной, дальше - никак. Под Белогоровкой обстановка стабильно тяжёлая, противник всей мощью рвётся к Лисичанску, где мэр, Михалыч, недавний командир бригады, на любой звонок по телефону первым делом говорит - "Не дождётесь".

В Никольское под Угледаром тоже не попали. Никак туда. От слова совсем. В одну из прошлых поездок в монастыре к нам подошла одна женщина и попросила поговорить с её дочерью. У дочери расстройство психики, отказывается принимать лекарства и вообще не спит. Мол - "вы такие бравые - она вас послушает". Поговорили с девушкой и пообещали ей, что в следующий раз, если будет желание, вывезем её и маму в Минск. Ляпнули не подумав, забыв, что мы, люди над будущем не властны, и планы наши иллюзорны, как сны. Тем более на войне, где слово "послезавтра" вообще из категории вечности. Прости нас, девушка. Надеемся, что бойцы вывезли тебя и маму раньше.

За войной, обстрелами, выполнением каждым своих задач, Донбасс ещё полностью не осознал, что произошло вместе с речью Путина. Если бы это произошло год назад, незнакомые люди обнимали бы на улицах друг друга, плача от счастья, радуясь, что путь за георгиевской ленточкой, начатый восемь лет назад, обрёл свою полноту. Но сейчас на это просто нет времени и сил. Надо дожить. У властей голова пухнет от организации референдума, войскам надо насмерть держать позиции. И может, спустя месяц, кто-то вернётся домой, поставит у стены автомат, там же кинет бронежилет, со стоном снимет берцы, сядет на диван, жена будет что-то говорить, а он прикроет глаза и осознает - все было не зря.

Вместо обзора.

Докладываем: в прифронтовую больницу, в операционную доставлен генератор на 5.5 квт; предметы первой необходимости для раненых. Название больницы не указываем по понятным причинам. Там выбило окна в санпропускнике, надо ставить заново, потому что в пропускнике людей раздевают, режут окровавленную одежду и нужно сохранять тепло. В этом весь Донецк: выбило окна - ставят; снесло крышу, - кроют, иногда по десять раз подряд; воронка на дороге, – заделают, по принципу – если ногти опять отрастут, что же их, не стричь? Так город борется с разрухой. А если опустить руки, там были бы руины и трава по пояс.

Передали помощь детям в селах вокруг Мариуполя, передали средства в помощь жителям Северодонецка. В Красный Лиман, как уже писали, не попали. Начали оборудовать подвалы в Донецке-Северном возле Авдеевки. Три подвала в пятиэтажках, – печки, вентиляция, пол, стены, спальные места, генератор, аптечки, места под кухню с газовыми горелками – всё по методичке, которую недавно выставляли в канал. Люди в поселке по сути оказались отрезаны от внешнего мира, дорогу и сам поселок кроют залпами, никто туда не едет, вывезти кого-нибудь – проблема. Сейчас для Донбасса возможно будет самый тяжелый месяц, надо выстоять. И помочь тем, кто не сдается волей. Люди, как стойкие оловянные солдатики, каждый сейчас вспоминает фразу 14-го года – «если не мы, то кто?».

Если приехать в Киевский район Донецка, то можно услышать, как на северной стороне города всё время грохочет канонада. Там находится знаменитый аэропорт. А возле разбитого в хлам аэропорта стоит такой же разбитый храм Иверского монастыря. Храм в честь иконы Матери Божьей - Вратарницы. И там, невзирая на арт огонь, (мы пока туда шли, падали на землю) идут службы. Мать Михаила – игуменья Иверского монастыря, стальная монахиня, не дала монастырю, где нет ничего живого, прекратить молитвенную жизнь. С треском ухают разрывы; горят лампадки, редкие свечи, идет вверх молитва, чтобы закрылись врата, впустившие войну, чтобы Матерь Божья накрыла многострадальную землю своим Покровом. Тут молитвы, там лечат, там кормят, там заделывают воронки, чтобы проехала «скорая»: хватаются за сердце, когда страшно; плачут, когда теряют, - но, не сбегают. Выстоим…

Много дел. Напряженное время. Окончание одного пути, начало нового. Все думают так – референдум, признание результатов Россией, а затем ультиматум Украине – вывести свои войска с территорий, которые стали землями РФ. Или официальная война. Не СВО. Для этого – мобилизация. Как минимум, - режим контртеррористической операции в регионе. Но надо продержаться где-то месяц, пережить попытки прорывов и жесточайшие обстрелы. В общем, надо снова ехать. Быстро. Оборудовать подвалы в труднодоступных районах, закупать буржуйки, создавать НЗ продуктов, воды и лекарств. Финишный рывок в затянувшемся марафоне…

В Донецке на окраинах пусто, лишь кое-где на свой страх и риск работают маленькие коммерческие магазинчики. В центре более людно, но там сюрреализм – после прилетов на асфальте лежат мертвые, а мимо проходят мамы с детьми. Тысячи и тысячи погибших за эти долгие восемь лет. Мертвые ложатся в землю, к ним тянутся корни, они растворяются в земле, сами становясь ею: травы, деревья – часть их. Как эту землю отдать?

Из Донецка с любовью

Выезжаем в начале следующей недели, 4, край 5 октября. Цели: снова попробуем попасть в Лиман и Никольское. Последний раз, когда с монастырем была связь, они очень просили печки-буржуйки. И оборудуем подвалы в тяжёлых местах, чтобы люди могли прожить автономно какое-то время. Делаем тройной запас воды, лекарств и непортящихся продуктов. Кроме обстановки, это имеет смысл ещё и потому, что, скорее всего к середине месяца в регионе введут режим КТО, гуманитарщиков возможно перестанут пускать, пытаясь центролизовать потоки от границы на "склад". Мы уже это проходили. Поэтому организовываем все заранее. Октябрь обещает быть непростым, но Бог даст, справимся.

Вчера не было возможности...

Братья и сестры, с праздником, который со слезами на глазах, который порохом пропах.
Донбасс цит - БАРСы и луганские резервисты в Лимане неделями показывали нам, как надо обороняться, даря
время стране. Бог даст, скоро своими глазами посмотрим, что там.

По обстановке: народ шутит - была самоизоляция, теперь самомобилизация. В военных магазинах цены взвинтили до 1000 раз, уже многого не найти, все сметают. От себя добавим - по возможности и средствам покупайте цифровые рации, на месте умельцы прошьют, привяжут к батальонному ретранслятору (если такой есть, в ДНР у подготовленных подразделений имеется), получите кодированную связь.

Ничего не меняется под солнцем. Русы, от которых, по мнению многих историков и пошло название - Русь, судя по арабским и византийским источникам, оставляли наследство старшей дочери, а сыновьям давали только меч - остальное сами возьмёте. Спустя тысячелетия суть осталась та же.

Ещё раз с праздником всех ждавших его. Господи, помяни погибших, защити живых.

Пока коротко:

Кременная. Обстановка сложная. В посёлке остаются гражданские. Некоторые - "ждуны" (ждут ВСУ). Привезли туда медицину, много, одних жгутов 300 штук. Общались там в основном с военными, кто вышел из Лимана. Эти будут драться. До конца. Кто без ноги, кто со скрюченной рукой, контуженные. Но настроение несгибаемое. Будут стоять насмерть. Насчёт союзнических войск - они разные. Кто без боевого опыта, те вообще не понимают, где находятся. Проезжали мимо колонны, наши ребята, с кем мы ездили, кричат им : "Рассредотачивайтесь, не собирайтесь в одной посадке!" Стоят, смотрят, через 10 минут где они - чёрный дым клубами, искры в небо - сработка БК. Подожгли. Беспилотником. Но силу туда тянут. Возле "Трех тувинцев", - кафе, где жарят беляши, которое дальше в тылу, народа не протолкнуться. Кременная - ключ ко многим дверям.

Лисичанск. По улицам ходят какие-то провокаторы и говорят народу, что объявлена эвакуация. Тут два варианта - или поднять панику, или потом почистить квартиры уехавших. У населения шпиономания насчёт корректировщиков. Сам народ душевный. Стоит только остановиться где-нибудь, как, видя военных, кто-нибудь обязательно подходит поговорить. Запомнилась одна девочка лет шести. Дали ей конфет, глаза искрятся, говорит: "Какая я счастливая, сегодня конфеты, вчера какой-то военный 50 рублей дал. Видно, я особенная." И пошла такая, уверенная, что родилась под счастливой звездой. В Лисичанске надо налаживать системную помощь, сейчас будет задача закинуть туда 100 тонн угля - частный сектор топить. В многоэтажных домах - наладить буржуйки.

Пески. Живём рядом. Позавчера была попытка прорыва со стороны ВСУ, - осветительные мины в небе и лютый бой. Вчера то же самое. Не прошли. Здесь не пройдут. А вообще, в этих местах инициатива у Корпусов. Штурмуют Первомайское - и как штурмуют! Методичка по тактике боя на глазах.

Никольское. Пока проезда нет, ждём команды. В Иверском монастыре, что возле Донецкого аэропорта по воскресеньям службы: несколько бесстрашных пожилых женщин и такой же бесстрашный священник. Говорит: "От войны блуда много, острота событий и понимание мимолетности жизни подталкивают. Не принимает неверующая душа вечности".

Донецк-Северный. Обустраиваем подвалы. Посёлок кроет каждый день. За домами работает БМП, а во дворе люди еду готовят, у кого-то праздник, мужа первый раз за полгода на день в увольнение отпустили.

Сам Донецк. Встречаешься, разговариваешь - люди, лица. И мысленно им ставишь памятник. Женщинам, детям, немногим мужчинам - врачам, коммунальщикам, продавцам - всем. Сейчас фишка: от Золотого кольца отходит маршрутка в Европу. Везут народ в Германию, Польшу. Не надо ни визы, ни загранпаспорта, лишь донецкая прописка. И 500 евро за проезд. Какая-то хитрая программа. А как уедешь в эту Польшу, где душ
сколько хочешь и не стреляют, если муж и сын воюют? Людям дают выбор, а они остаются. Звание Города-Героя Донецку!

В прифронтовую больницу с направления Песок и Первомайского, где идут атаки и контратаки, привозят раненых. Привозил их обычно Валера, фельдшер, хороший парень и профессионал своего дела, умеющий стабилизировать раненых ещё до больницы, в бронетехнике. Недавно привезли его самого. Четыре часа пролежал на нейтралке, не могли подобраться, забрать. Собралась вся больница, слезы на глазах, - все хотели ему помочь, но зрачки уже почти не реагировали на свет. Умер в реанимации. И в этот же день жена родила ему дочь. Пусть девочка растёт и гордиться своим отцом. Имеет полное право....

По больнице. Многие спрашивают. Последние два дня под хаотичным обстрелом. Прилетело в кислородую, пришлось отменить все операции, попало и в другие места. Санитарку ранило осколками стёкол. Естественно, стекла в корпусах вылетели. А мы только передали им средства на остекление. Лучше их будет использовать на закрытие оконных проемов мешками с песком. Есть нетранспортабельные раненые, которых в условиях обстрела в подвал спустить невозможно, поэтому раньше их просто обкладывали подушками и матрасами.

А что в Беларуси?

В Минске осень, красные и желтые краски в парках, опавшая листва на прудах. По ночам, в свете звёзд, беззвучно летят клинья перелетных птиц, лишь изредка крякнет одинокая утка, потерявшая стаю. Городские ласточки улетели ещё в сентябре. Природа готовится к покою. А у людей в умах война. Обсуждают ввод в страну российских войск. Передают друг другу рассказы знакомых, знакомых знакомых, которые лично видели российских военных, секретно едущих в Брест на пассажирских поездах. Над Минском покружит самолёт, а через 20 минут на украинских телеграм-каналах уже появляется видео с этим самолетом и куча подробностей: какой самолёт, какая ракета подвешена. В общем, "ждунов" и у нас хватает. Ой, как хватает. Везде: на рынках, на лавочках возле подъездов, разговоры о предстоящей войне, причём с шуточками. Блаженны неведующие... Волнения о детях, которых могут забрать в армию; поиск лазеек, как от этой армии отмазаться. Когда-то, начиная, наверное, с мая, было ощущение по нашей общей Родине, что ты плывешь пассажиром на "Титанике", видишь айсберг, начинаешь волноваться, говорить, - но ты не капитан, и даже не член команды, у тебя в друзьях только 2-ой штурман и 3-й механик, они вроде тебя понимают, но сами айсберга тоже не видят, слушают из уважения, но этого уважения не достаточно для того, чтобы разбудить капитана и свистать всех наверх. Теперь же, по каким-то еле уловимым признакам, несказанным словам, едва заметным изменениям, ты понимаешь, что курс начал меняться. Не целиком, но тенденциями.

По российским войскам. Теперь подготовкой мобилизованых на многих полигонах будут заниматься инструктора из ЛДНР. Они сейчас основные носители компетенций боевого дела и знают противника, понимают его и чувствуют. Готовить будут, как надо, если им не мешать. У них в голове не параграфы и бравые доклады, а восьмилетний опыт на крови. Ещё пару месяцев назад привлечение инструкторов с Донбасса было бы невозможным из-за амбиций. Командования.

По поездке. Сделали многое, даже больше, чем рассчитывали. Единственное: так и не побывали в Никольском. Проблема "серых зон" не в том, что стреляют, - стреляют везде, а в том, что не тот проводник может завести тебя прямо к противнику. Или кто-нибудь позвонит, и тебя уже будут ждать совсем не те, кого ты хотел увидеть. Поэтому для захода в "серые зоны" существует своя специфика. Иногда это просто - на последней позиции наших высунулся из машины, - "Братишки, как там? Заскочим? Если что, вы там подсобите нам, ладно?" И поехали. А иногда это целая операция. Следующую поездку планируем на начало ноября. Цель - регион Сватово, Кременной, Лисичанска. Особенно Лисичанск. Подготовка людей к зиме, пока там конь не валялся. Буржуйки, уголь, подвалы. Много угля, много дров, много подвалов. А люди наши. Они поверили Руси, или просто родились под несчастливой звездой - не стоит их забывать. Чиновники могут забыть; мы, свои, нет. Иначе зачем всё?

Не так давно мы писали о молодом парне, медике Валере, который вывозил раненых с передовой. Обычно это происходит так: с прифронтовой больницей связываются и говорят - "Везём к вам 300, тяжёлые". В больнице сразу готовятся к реанимационным действиям и ждут, когда подъедет бронетехника. Когда привезли самого Валеру - все плакали. В тот день у него родилась дочь. Как только мы опубликовали об этом пост, с нами связался известный скрипач Пётр Лундстрем, который уже многое сделал для Донбасса. Пётр предложил организовать помощь для жены Валерия, молодой мамы Анастасии. Мир стоит и будет стоять на людях, которым не все равно, которые чужую боль делают своей.

Помните, вдову фельдшера и деньги, которые мы собирали для нее и ребенка?

Связался через наших друзей из телеграм канала БЧ-3 с вдовой, узнал, что за эти дни мы с вами собрали 147000₽. Перевел как и обещал дополнительно от нас с вами 53000₽.

Даст Бог, это чем-то поможет.

Царствие Небесное рабу Божьему Валерию!

Пора ехать. За это время успел побывать на Всемирном Русском Соборе. По идее там, в рабочих группах, должна формироваться идеология общества, которую государство потом воплощает в жизнь. В рабочих группах так и есть, а потом все по большей части забалтывается господами, типа Слуцкого и Зюганова. Как сказал один присутствующий там митрополит - "Сейчас время больших слов, и малых дел". С другой стороны, дела есть, просто они не озвучиваются с трибун. Фронтовики Великой Отечественной, которым сейчас под 90 лет, шлют копеечку с пенсии пацанам на бронежилеты на фронт; люди собирают на дроны, на рации, на носки бойцам, на хлеб и воду мирным; кто-то сдаёт кровь, кто-то молится, кто-то пишет письма в поддержку, и зрелым мужчинам, и почти мальчишкам, которые держатся сейчас в грязи передовой. И ресурсные люди помогают, и помогали раньше, ещё с 14-го года понимая, что это и их война, просто она пока на дальних подступах. Поэтому с одной стороны - выхолащивание кинетической энергии народа, а с другой - миллион неприметных героев, и на фронте, и в тылу.

Идеология... У Украины она есть - взрощенная на молоке и сливках, сконцентрированая ненависть, видение своего государства только, как Анти России. А у нас её нет. Простой и понятной каждому. Есть Бузова, гламурно приехавшая на Донбасс, в тыловую Амвросьевку, раньше вообще в эту сторону не смотревшая, но теперь - модно. Есть пять раз раненые инвалиды-солдаты, остающиеся в окопах, забывшие, что вообще существует понятие -"мирное небо". Есть глумливость, шапкозакидательство, и яд ненависти блогеров, которые, сами того не понимая, работают на противника; есть холодная рассудительность в бою, чёткое знание, что иначе не разойтись. Есть люди, которые отправляясь на фронт, расписываются с первой встречной, чтобы если не жизнью, так хоть смертью своей облегчить кому-то судьбу. Много всего. И из всей этой каши - фальшивых лозунгов, подвигов, речей подстрекателей, коммерческих схем, и стыда оставаться в стороне, постепенно рождается на крови что-то искреннее и настоящее. Мы на это надеемся.

Если Бог даст, едем в конце недели. Вначале в один городок под Ростовом, на полигон, где проходят слаживание мобилизованые. Там инструкторами наши друзья. Братишки. И мобилизованые тоже братишки. Потом Донецк, Угледарское направление, Сватово, Кременная, Лисичанск. Там ждут. Много дел. Спасибо всем, кто помогает: и другим, и себе - в сокровищницу Небесную.

Сватово... Грязь в лесопосадках, разъезженная гусеницами чёрная мокрая земля. Там же позиции: бревна, траншеи, "лисьи норы", присыпанные опавшей листвой. Главное - не говорить с военными о Херсоне. Сразу мрачнеют и уходят куда-то в сторонку, чтобы их никто не видел. И с мирными тоже не говорить. Эти люди будут держаться до конца, но не хотят слышать новостей. Конечно, есть рецепт, как вернуть доверие к начальствующим. Надо, чтобы сюда приехала, скажем, дочь Пескова, и не в штабы или мэрии - пить кофе и мешать всем работать, а сюда, где грязь и окопы, в ротные опорные пункты - медсестрой. Или сын Германа Грефа в миномётный взвод. Или, на крайний вариант, дочери Слуцкого в пункт раздачи гуманитарной помощи куда-нибудь в Лисичанск. Вот тогда все поверят, что мы идём туда, куда надо, что договорняков не будет, что народ и власть единны, и любят одну и ту же страну.

Субъективный обзор.

Сватово. Обстановка стабильно тяжёлая. Хотели проехать по прямой дороге в Кременную, но не получилось, дорога под огнём. Мирных здесь пополнение из мобилизованых поголовно записывает в "ждуны", но это не так. Есть, конечно, те, кто с мстительным предвкушением составляет списки соседей, лояльных к России: такие есть везде. Серое небо, голые деревья, танки, стройка укреплений, увядшие цветники перед воротами частных домов. Грохот артиллерии. Растерянный мужчина, рядом жена и ребёнок, дом разрушен, напрочь снесена крыша. Хорошо, что есть деньги, легко делать добрые дела, вернее исполнять добрую волю людей, жертвующих эти деньги. "Вот тебе, хозяин, копеечка на плёнку и шифёр, накрывай дом, растапливай там печь, живи дальше". Там, в Сватово, мы вытаскивали раненых бойцов из минуту назад разрушенной кухни, тащили их на носилках, а один из них, контуженный, шёл в машину сам, и все пытался что-то сказать, но только мычал. Общее впечатление - там щит, фронт там не сдвинуть. В Лисичанске сидели за столом с одним человеком, и на вопрос, что они будут делать, если поступит решение отвести армию, он спокойно ответил: "Будем защищать сами". И нет никакого сомнения что он, и такие, как он, именно так и поступят. Здесь люди давно для себя все решили.

Донецк-Северный. Разбили в хлам. Люди, не желая мириться с действительностью провести очередную зиму сообща в подвалах, накупили себе в квартиры газовых горелок, угорели - и от них отказались. Хорошо, что оборудовали подвалы, теперь - как нашли. Спартак тоже разнесли, какое-то неопытное подразделение заехало без светомаскировки, в результате от двухэтажек почти ничего не осталось. Погиб и единственный "Жигуленок", осуществлявший связь посёлка с Донецком. В самом Донецке приятно радует, что во многих районах есть отопление. С водой и обстрелами, все также. Здесь щит кованый, стальной. Заезжали к девушке, вдове погибшего недавно фельдшера, которой помогал через свой канал Пётр Лундстрем. Нищета в квартире жуткая, младенец на руках, на самом видном месте фотография мужа и орден Мужества в коробке под стеклом. Таким людям будем помогать всегда, иначе незачем вообще произносить слово - "наши".

В одной прифронтовой больнице нашли паренька из Беларуси. Мальчишка, лет 25, приехал сам, не за деньги, по совести, просто не смог оставаться в стороне. Пошёл добровольцем, в первом же штурме получил ранение. Ничего толком не понимает, чистый душой ребёнок среди других бойцов - матерых рысей в вопросах войны и выживания. Глаза мокрые, когда начинает говорить про свой первый бой, про свою первую победу над страхом. Не вся молодёжь утонула в идеологии потребления, далеко не вся. С такими выстоим и победим, сейчас в горниле войны рождается и выходит на свет лучшее.

Постарались передать атмосферу...

Вместо обзора.

Слова светлой благодарности всем, кто помогал собирать ноябрьскую поездку. Подвалы-убежища подготовили, где могли, там уже живут люди. Уголь в Лисичанске в эти дни развозят по адресам, дрова тоже закуплены. С углём ситуация такая же, как с бронежилетами и дронами, можно, конечно, написать заявку и ждать до весны, а можно просто взять наличку и купить у частников, если тебя интересует результат. Фонд Талая готов принять в Беларусь 100 детей из Лисичанска и Горловки, будем в этом участвовать. Ещё запускаем в Лисичанске проект "Бесплатная аптека". Опыт есть.

Опять пошли картинки по интернету с привязанными к столбам людьми. На этот раз из Херсона. В оживлённых местах. Кто-то поизгаляется над привязанным, кто-то, отводя взгляд в сторону, пройдет мимо... И дело здесь не в наказании или назидании - просто публичными расправами власть делает весь народ соучастниками. Есть опасения, что ни политологи наши, ни разные умные блогеры, ни министры, ни либералы, ещё не осознают всю черноту и глубину кроличьей норы, всю энергию злобы из города на Днепре с белыми церквями на холмах.

Самый страшный сон идеологов - это братание в окопах. Именно поэтому с украинской стороны гасятся любые проблески человечности. Даже не выходят на связь по обмену телами. Чтобы забрать своих "двухсотых", командиры вынуждены связываться с разными мутными волонтёрами, которые за 100.000 рублей доставляют останки чуть ли не прямо в Ростов. В любую войну мужество противника вызывало уважение, в первую Чеченскую один российский офицер отстреливался почти сутки; боевики кричали ему, несколько раз раненому, - "Стоп, хватит, ты доказал, ты мужчина, выведем тебя с почетом к своим!". Он их подпустил и взорвал себя гранатой. В эту войну мы знаем случаи, когда отпускали теробороновцев, но чтобы ВСУ кого-то отпустили, не слышали ни разу. Ненависть правит.

А что у нас? С идеологией? Бесконечное количество подвигов, но рассказывают о них по телевизору в таком тоне, словно это происходит на Луне, и в книжках. Есть такой термин - выхолащивание. Подмена живого на мёртвое. Зато сколько жизни в словах раненых врачам в госпиталях -"Давайте уже, выписывайте меня! А то пацаны там гибнут, а я здесь, на белых простынях"...

Из бота - "Скажите, есть ли возможность гражданам РБ пройти военную подготовку на Донбассе, вплоть до получения военной специальности, и потом, без последующих проблем для себя и семьи, уйти в ополчение?" Сразу ответим на последнюю часть вопроса. Если говорить на юридическом языке, статей "Наемничество" и "Участие в незаконных вооружённых формированиях" никто не отменял. Другое дело, что ополчения больше нет, а есть вооружённые силы Российской Федерации: российская армия, проще говоря. Какие могут быть последствия? На данный политический момент, скорее всего, никаких. Но соседи, которые за БЧБ, будут смотреть косо и записывать, записывать в памяти... Ради зарплаты туда ехать точно не стоит. На границе остался паспортный контроль только со стороны РФ, фильтрация тоже осталась. Граждан РБ пропускают, если указываешь внятную причину приезда. По поводу обучения... Сейчас с набором людей спешка, это надо понимать.

Как проходит обучение во многих регионах? Казармы, полигон, плац, столовая, учебные классы, где все спят. То есть, подготовка к службе в армии в мирное время. Как готовили новобранцев в некоторых подразделениях ДНР? Сформированный взвод вывозили в поле, в лесопосадку, где новобранцы первым делом копали себе опорный пункт. С лопатами, пилами, ломами. С ходами сообщений, с окопами, в которых не стоит по колено вода, с блиндажами в три наката, с замаскироваными огневыми точками, лисьими норами, щелями и ложными позициями. За время работы: в грязи, в снегу, под дождями, происходило слаживание подразделения. Люди привыкали к земле, учились строить, обеспечивать в лесу себе быт. Понимали, как будут защищать свой "опорник",  раскладывали по огневым позициям магазины и пачки с патронами, учились быстро перезаряжаться, быстро перемещаться в узких траншеях. Там слетали маски - ещё до боев было ясно, кто из них может брать на себя командование, а кто разгильдяй, или "керосинщик", которому все плохо, и которого лучше сразу сплавить в другое подразделение. Потом этот же опорник и штурмовали, учась до атаматизма, с брони, разбиваться на штурмовые группы. И на учебных штурмах всем становилось ясно, что гранатомёты в лесу не работают, и гранаты тоже, кругом ветки, отскочит  - взорвешь сам себя. Учились пониманию, как действовать в условиях хаоса, потому что хаос при наступлении, как и при отступлении, будет всегда. Договаривались, как будут действовать в условиях отсутствия командования и связи. То есть обучение происходило в тех же условиях, в которых потом придётся воевать, поэтому никто потом не звонил истерично жёнам, оказываясь в чистом поле вместо тёплой казармы. К сожалению, сейчас на такую подготовку часто не хватает времени,  да и инструкторы из-за потока могут работать для галочки. Многому приходится учиться уже по ходу. Скажем одно - тот, кто мотивирован обучаться, тот научится. Но надо понимать, что там другая реальность, и чтобы потом не получилось, что вместо благого намерения помочь, ты превращаешься в головную боль для товарищей. Знаете, сколько людей просилось к нам в группу, а потом по выезду, перекрещивались и говорили - "Фу... Больше ни ногой. Война - это ни разу не приключение, не адреналин; это горе, страх и долг перед теми, кого считаешь своими, перед собой...

Вместо обзора

Болезнь Дюшена... Редкое генетическое заболевание у детей, которое начинается со слабости мышц в маленьком возрасте, а потом прогрессирует до полного паралича. К 15 -20 годам внутренние органы тоже атрофируются. Последним прекращается дыхание. Страшная болезнь. Неизлечимая. С одним финалом. Мы знаем в Горловке одного мальчика с таким диагнозом. Зовут Ян. Он перестал самостоятельно двигаться, когда ему было лет пять. Его мама билась с приговором судьбы в кровь, возила сына во всевозможные научные центры, клиники, когда там не смогли помочь, поехала по монастырям, к старцам и старикам. Муж не выдержал, ушёл из семьи. Затем умерла её мама, и началась война. Когда мы познакомились, они были одни на этом свете - мать и сын. Это было, наверное, в году 15-ом: зима, Горловка, сугробы, где-то стреляли. Мать вышла к нам из подъезда и что-то говорила, благодарила - молодая красивая женщина, когда-то видно гламурная, а теперь не по возрасту седина в волосах. Она говорила, а я смотрел на её руки - обветренные, загрубевшие, в красных цыпках. Спросил - "горячая вода в доме есть?" - "Нет". - "Стираешь руками? Пошли, мы тебе стиральную машинку купим. Прямо сейчас.. Люди в Минске денег собрали, чтобы тебе помочь." Вы бы видели её глаза... Ещё думалось - вес сына килограмм 40, его приходится постоянно носить на руках - в туалет, в ванную, когда нагреть воды, при обстрелах тащить в подвал. А дальше он будет весить килограмм 60 -70. Как носить, как садить за стул, или укладывать на кровать? Так и вышло, сейчас у него еле двигаются руки - можно управлять лишь мышкой или джойстиком. И смотря на эту женщину, сразу становилось ясным, что она за все эти годы и мысли не допускала, чтобы оставить Яна в каком-нибудь центре, а самой закрасить седину и попробовать жить для себя. С начала СВО их эвакуировали в Ростов, а сейчас они снова вернулись в Горловку. Жить беженкой с неподъемным сыном оказалось совсем не сказочно. Дома, под иконами, и стены помогают, хоть Горловку и простреливают насквозь. Мама попросила нас привезти для Яна коляску с электрическим приводом, чтобы он сам мог ей управлять, ездить по снегу по двору. И, если получится, мы её обязательно привезём. Чтобы хоть чем-то помочь маме и сыну - одним на этом свете, которые живут любовью друг друга, оба прекрасно понимая, что при такой болезни дети взрослыми не становятся, не успевают. Там рядом Бог.

По поводу поездки... Думали ехать после Рождества, была нужна пауза по делам, но обстановка не позволяет. До активных боевых действий, до прихода фронта в движение, срока - недели три. Скапливается мощная группировка в Харькове, войска ВСУ передислоцируются с Белорусского и Херсонского направления. Есть понимание, куда они ударят. Войска РФ тоже готовятся. Надо успеть помочь людям подготовиться. Эта зимняя кампания, похоже, во многом решит исход войны. Выезд, если Господь даст, - 10 декабря.