По Белгороду: Обстановка такая. Часть груза передали в Марфо-Мариинское сестричество где находится церковный штаб помощи беженцам. Вторую часть разгрузили в главном ПВР где находится основное количество беженцев. Что происходит на границе никто толком не знает, сейчас поедем туда. Но со слов, беженцев там особо нет, всех сюда перекинули уже.

В Белгороде помощь нужна - сестричество, всем чем можно. Потому что основное бремя нагрузки с беженцами они взяли на себя. В городе паники нет, но люди понимают что под прицелом. Ходят слухи что укропы сосредотачивают на границе огромные силы, стянуть большее количество артиллерии, в том числе и натовской, которые нацелены на Белгород. Отступать никто не собирается, точат вилы, чтобы, если враг решится, встретить его во всеоружии. Прилётов слышно не было, с нашей стороны активно работает РСЗО, ракеты, авиация.

Пацаны, которые выходили из Изюма и других мест рассказывают, что встречались в основном с иностранными наёмниками. Хорошо бы для радиоперехвата, иметь кого-нибудь в подразделении, кто знает польский, английский язык.

От наших с Белгородской границы.

В общем, по границе. Беженцев при нас последняя партия, машин в 25 уехала.
Больше никого нет. И будет ли, непонятно, укропы повыставляли блокпосты, в сторону России не пускают. Козьими тропами люди как-то понемногу пробираются, есть надежда, что и дальше как-то будут. Но сегодня на 16.00 со слов военной полиции никого уже не было.

Военные, конечно, в шоке от того, что вышли. Понимают, что продержались бы неделю, вряд ли больше. Но как дальше жить с тем, что произошло, они не знают. Люди на обочине не плакали, - рыдали и стояли на коленях,  - "куда вы уходите и на кого вы нас оставляете".  Выходили - кто как. Где-то с боем, где-то более менее спокойно. Всех, кто хотел, всех эвакуировали, прикрывали собой. Но много осталось.

Донецк-Северный. Территория женщин. Мужчин там почти не осталось.

Присутствует ненормативная лексика.

Привезли в больницу раненых на БМП. Один очень тяжёлый. В сознании. И все спрашивает - "Где мои перчатки?" Ему - "Не о том думаешь". А он - "Уменя в перчатке листик с молитвой". Все не успокаивался, пока не позвонили в часть. Там ответили: "Здесь его перчатки, и молитва тоже здесь". И он, успокоенный, поехал на каталке в операционную.
Со светлым праздником Рождества Пресвятой Богородицы всех!

Под Северодонецком сосновые леса. Гектары стройных деревьев, обоженных до черноты. Здесь "Градами" жгли пехоту. В самом городе пусто, развалины, мертвые девятиэтажки, и кто-то нетерпеливый написал краской на остановке по-украински, - "ЗСУ близко". Зря ждешь, писавший... Дальше, по дороге в Красный Лиман - золотая осень. Яркая жёлтая листва вперемешку с зеленью, в воздухе пахнет чем-то уходящим, грустным, а по дорогам едут и стоят в точках ожидания колонны бронетехники, "Уралы" с личным составом, - машут нам руками славяне, тувинцы, буряты, забайкальцы. Подмога. Мы рвались в Красный Лиман, как могли, но заехать в город не получилось. Пацаны почти в окружении, заминировали себя по кругу. Держатся зубами. По осенним лесам шастают ДРГ противника. Доехали до Кременной, дальше - никак. Под Белогоровкой обстановка стабильно тяжёлая, противник всей мощью рвётся к Лисичанску, где мэр, Михалыч, недавний командир бригады, на любой звонок по телефону первым делом говорит - "Не дождётесь".

В Никольское под Угледаром тоже не попали. Никак туда. От слова совсем. В одну из прошлых поездок в монастыре к нам подошла одна женщина и попросила поговорить с её дочерью. У дочери расстройство психики, отказывается принимать лекарства и вообще не спит. Мол - "вы такие бравые - она вас послушает". Поговорили с девушкой и пообещали ей, что в следующий раз, если будет желание, вывезем её и маму в Минск. Ляпнули не подумав, забыв, что мы, люди над будущем не властны, и планы наши иллюзорны, как сны. Тем более на войне, где слово "послезавтра" вообще из категории вечности. Прости нас, девушка. Надеемся, что бойцы вывезли тебя и маму раньше.

За войной, обстрелами, выполнением каждым своих задач, Донбасс ещё полностью не осознал, что произошло вместе с речью Путина. Если бы это произошло год назад, незнакомые люди обнимали бы на улицах друг друга, плача от счастья, радуясь, что путь за георгиевской ленточкой, начатый восемь лет назад, обрёл свою полноту. Но сейчас на это просто нет времени и сил. Надо дожить. У властей голова пухнет от организации референдума, войскам надо насмерть держать позиции. И может, спустя месяц, кто-то вернётся домой, поставит у стены автомат, там же кинет бронежилет, со стоном снимет берцы, сядет на диван, жена будет что-то говорить, а он прикроет глаза и осознает - все было не зря.

Вместо обзора.

Докладываем: в прифронтовую больницу, в операционную доставлен генератор на 5.5 квт; предметы первой необходимости для раненых. Название больницы не указываем по понятным причинам. Там выбило окна в санпропускнике, надо ставить заново, потому что в пропускнике людей раздевают, режут окровавленную одежду и нужно сохранять тепло. В этом весь Донецк: выбило окна - ставят; снесло крышу, - кроют, иногда по десять раз подряд; воронка на дороге, – заделают, по принципу – если ногти опять отрастут, что же их, не стричь? Так город борется с разрухой. А если опустить руки, там были бы руины и трава по пояс.

Передали помощь детям в селах вокруг Мариуполя, передали средства в помощь жителям Северодонецка. В Красный Лиман, как уже писали, не попали. Начали оборудовать подвалы в Донецке-Северном возле Авдеевки. Три подвала в пятиэтажках, – печки, вентиляция, пол, стены, спальные места, генератор, аптечки, места под кухню с газовыми горелками – всё по методичке, которую недавно выставляли в канал. Люди в поселке по сути оказались отрезаны от внешнего мира, дорогу и сам поселок кроют залпами, никто туда не едет, вывезти кого-нибудь – проблема. Сейчас для Донбасса возможно будет самый тяжелый месяц, надо выстоять. И помочь тем, кто не сдается волей. Люди, как стойкие оловянные солдатики, каждый сейчас вспоминает фразу 14-го года – «если не мы, то кто?».

Если приехать в Киевский район Донецка, то можно услышать, как на северной стороне города всё время грохочет канонада. Там находится знаменитый аэропорт. А возле разбитого в хлам аэропорта стоит такой же разбитый храм Иверского монастыря. Храм в честь иконы Матери Божьей - Вратарницы. И там, невзирая на арт огонь, (мы пока туда шли, падали на землю) идут службы. Мать Михаила – игуменья Иверского монастыря, стальная монахиня, не дала монастырю, где нет ничего живого, прекратить молитвенную жизнь. С треском ухают разрывы; горят лампадки, редкие свечи, идет вверх молитва, чтобы закрылись врата, впустившие войну, чтобы Матерь Божья накрыла многострадальную землю своим Покровом. Тут молитвы, там лечат, там кормят, там заделывают воронки, чтобы проехала «скорая»: хватаются за сердце, когда страшно; плачут, когда теряют, - но, не сбегают. Выстоим…

Много дел. Напряженное время. Окончание одного пути, начало нового. Все думают так – референдум, признание результатов Россией, а затем ультиматум Украине – вывести свои войска с территорий, которые стали землями РФ. Или официальная война. Не СВО. Для этого – мобилизация. Как минимум, - режим контртеррористической операции в регионе. Но надо продержаться где-то месяц, пережить попытки прорывов и жесточайшие обстрелы. В общем, надо снова ехать. Быстро. Оборудовать подвалы в труднодоступных районах, закупать буржуйки, создавать НЗ продуктов, воды и лекарств. Финишный рывок в затянувшемся марафоне…

В Донецке на окраинах пусто, лишь кое-где на свой страх и риск работают маленькие коммерческие магазинчики. В центре более людно, но там сюрреализм – после прилетов на асфальте лежат мертвые, а мимо проходят мамы с детьми. Тысячи и тысячи погибших за эти долгие восемь лет. Мертвые ложатся в землю, к ним тянутся корни, они растворяются в земле, сами становясь ею: травы, деревья – часть их. Как эту землю отдать?

Из Донецка с любовью

Выезжаем в начале следующей недели, 4, край 5 октября. Цели: снова попробуем попасть в Лиман и Никольское. Последний раз, когда с монастырем была связь, они очень просили печки-буржуйки. И оборудуем подвалы в тяжёлых местах, чтобы люди могли прожить автономно какое-то время. Делаем тройной запас воды, лекарств и непортящихся продуктов. Кроме обстановки, это имеет смысл ещё и потому, что, скорее всего к середине месяца в регионе введут режим КТО, гуманитарщиков возможно перестанут пускать, пытаясь центролизовать потоки от границы на "склад". Мы уже это проходили. Поэтому организовываем все заранее. Октябрь обещает быть непростым, но Бог даст, справимся.

Вчера не было возможности...

Братья и сестры, с праздником, который со слезами на глазах, который порохом пропах.
Донбасс цит - БАРСы и луганские резервисты в Лимане неделями показывали нам, как надо обороняться, даря
время стране. Бог даст, скоро своими глазами посмотрим, что там.

По обстановке: народ шутит - была самоизоляция, теперь самомобилизация. В военных магазинах цены взвинтили до 1000 раз, уже многого не найти, все сметают. От себя добавим - по возможности и средствам покупайте цифровые рации, на месте умельцы прошьют, привяжут к батальонному ретранслятору (если такой есть, в ДНР у подготовленных подразделений имеется), получите кодированную связь.

Ничего не меняется под солнцем. Русы, от которых, по мнению многих историков и пошло название - Русь, судя по арабским и византийским источникам, оставляли наследство старшей дочери, а сыновьям давали только меч - остальное сами возьмёте. Спустя тысячелетия суть осталась та же.

Ещё раз с праздником всех ждавших его. Господи, помяни погибших, защити живых.

Пока коротко:

Кременная. Обстановка сложная. В посёлке остаются гражданские. Некоторые - "ждуны" (ждут ВСУ). Привезли туда медицину, много, одних жгутов 300 штук. Общались там в основном с военными, кто вышел из Лимана. Эти будут драться. До конца. Кто без ноги, кто со скрюченной рукой, контуженные. Но настроение несгибаемое. Будут стоять насмерть. Насчёт союзнических войск - они разные. Кто без боевого опыта, те вообще не понимают, где находятся. Проезжали мимо колонны, наши ребята, с кем мы ездили, кричат им : "Рассредотачивайтесь, не собирайтесь в одной посадке!" Стоят, смотрят, через 10 минут где они - чёрный дым клубами, искры в небо - сработка БК. Подожгли. Беспилотником. Но силу туда тянут. Возле "Трех тувинцев", - кафе, где жарят беляши, которое дальше в тылу, народа не протолкнуться. Кременная - ключ ко многим дверям.

Лисичанск. По улицам ходят какие-то провокаторы и говорят народу, что объявлена эвакуация. Тут два варианта - или поднять панику, или потом почистить квартиры уехавших. У населения шпиономания насчёт корректировщиков. Сам народ душевный. Стоит только остановиться где-нибудь, как, видя военных, кто-нибудь обязательно подходит поговорить. Запомнилась одна девочка лет шести. Дали ей конфет, глаза искрятся, говорит: "Какая я счастливая, сегодня конфеты, вчера какой-то военный 50 рублей дал. Видно, я особенная." И пошла такая, уверенная, что родилась под счастливой звездой. В Лисичанске надо налаживать системную помощь, сейчас будет задача закинуть туда 100 тонн угля - частный сектор топить. В многоэтажных домах - наладить буржуйки.

Пески. Живём рядом. Позавчера была попытка прорыва со стороны ВСУ, - осветительные мины в небе и лютый бой. Вчера то же самое. Не прошли. Здесь не пройдут. А вообще, в этих местах инициатива у Корпусов. Штурмуют Первомайское - и как штурмуют! Методичка по тактике боя на глазах.

Никольское. Пока проезда нет, ждём команды. В Иверском монастыре, что возле Донецкого аэропорта по воскресеньям службы: несколько бесстрашных пожилых женщин и такой же бесстрашный священник. Говорит: "От войны блуда много, острота событий и понимание мимолетности жизни подталкивают. Не принимает неверующая душа вечности".

Донецк-Северный. Обустраиваем подвалы. Посёлок кроет каждый день. За домами работает БМП, а во дворе люди еду готовят, у кого-то праздник, мужа первый раз за полгода на день в увольнение отпустили.

Сам Донецк. Встречаешься, разговариваешь - люди, лица. И мысленно им ставишь памятник. Женщинам, детям, немногим мужчинам - врачам, коммунальщикам, продавцам - всем. Сейчас фишка: от Золотого кольца отходит маршрутка в Европу. Везут народ в Германию, Польшу. Не надо ни визы, ни загранпаспорта, лишь донецкая прописка. И 500 евро за проезд. Какая-то хитрая программа. А как уедешь в эту Польшу, где душ
сколько хочешь и не стреляют, если муж и сын воюют? Людям дают выбор, а они остаются. Звание Города-Героя Донецку!

В прифронтовую больницу с направления Песок и Первомайского, где идут атаки и контратаки, привозят раненых. Привозил их обычно Валера, фельдшер, хороший парень и профессионал своего дела, умеющий стабилизировать раненых ещё до больницы, в бронетехнике. Недавно привезли его самого. Четыре часа пролежал на нейтралке, не могли подобраться, забрать. Собралась вся больница, слезы на глазах, - все хотели ему помочь, но зрачки уже почти не реагировали на свет. Умер в реанимации. И в этот же день жена родила ему дочь. Пусть девочка растёт и гордиться своим отцом. Имеет полное право....

По больнице. Многие спрашивают. Последние два дня под хаотичным обстрелом. Прилетело в кислородую, пришлось отменить все операции, попало и в другие места. Санитарку ранило осколками стёкол. Естественно, стекла в корпусах вылетели. А мы только передали им средства на остекление. Лучше их будет использовать на закрытие оконных проемов мешками с песком. Есть нетранспортабельные раненые, которых в условиях обстрела в подвал спустить невозможно, поэтому раньше их просто обкладывали подушками и матрасами.

А что в Беларуси?

В Минске осень, красные и желтые краски в парках, опавшая листва на прудах. По ночам, в свете звёзд, беззвучно летят клинья перелетных птиц, лишь изредка крякнет одинокая утка, потерявшая стаю. Городские ласточки улетели ещё в сентябре. Природа готовится к покою. А у людей в умах война. Обсуждают ввод в страну российских войск. Передают друг другу рассказы знакомых, знакомых знакомых, которые лично видели российских военных, секретно едущих в Брест на пассажирских поездах. Над Минском покружит самолёт, а через 20 минут на украинских телеграм-каналах уже появляется видео с этим самолетом и куча подробностей: какой самолёт, какая ракета подвешена. В общем, "ждунов" и у нас хватает. Ой, как хватает. Везде: на рынках, на лавочках возле подъездов, разговоры о предстоящей войне, причём с шуточками. Блаженны неведующие... Волнения о детях, которых могут забрать в армию; поиск лазеек, как от этой армии отмазаться. Когда-то, начиная, наверное, с мая, было ощущение по нашей общей Родине, что ты плывешь пассажиром на "Титанике", видишь айсберг, начинаешь волноваться, говорить, - но ты не капитан, и даже не член команды, у тебя в друзьях только 2-ой штурман и 3-й механик, они вроде тебя понимают, но сами айсберга тоже не видят, слушают из уважения, но этого уважения не достаточно для того, чтобы разбудить капитана и свистать всех наверх. Теперь же, по каким-то еле уловимым признакам, несказанным словам, едва заметным изменениям, ты понимаешь, что курс начал меняться. Не целиком, но тенденциями.

По российским войскам. Теперь подготовкой мобилизованых на многих полигонах будут заниматься инструктора из ЛДНР. Они сейчас основные носители компетенций боевого дела и знают противника, понимают его и чувствуют. Готовить будут, как надо, если им не мешать. У них в голове не параграфы и бравые доклады, а восьмилетний опыт на крови. Ещё пару месяцев назад привлечение инструкторов с Донбасса было бы невозможным из-за амбиций. Командования.

По поездке. Сделали многое, даже больше, чем рассчитывали. Единственное: так и не побывали в Никольском. Проблема "серых зон" не в том, что стреляют, - стреляют везде, а в том, что не тот проводник может завести тебя прямо к противнику. Или кто-нибудь позвонит, и тебя уже будут ждать совсем не те, кого ты хотел увидеть. Поэтому для захода в "серые зоны" существует своя специфика. Иногда это просто - на последней позиции наших высунулся из машины, - "Братишки, как там? Заскочим? Если что, вы там подсобите нам, ладно?" И поехали. А иногда это целая операция. Следующую поездку планируем на начало ноября. Цель - регион Сватово, Кременной, Лисичанска. Особенно Лисичанск. Подготовка людей к зиме, пока там конь не валялся. Буржуйки, уголь, подвалы. Много угля, много дров, много подвалов. А люди наши. Они поверили Руси, или просто родились под несчастливой звездой - не стоит их забывать. Чиновники могут забыть; мы, свои, нет. Иначе зачем всё?

Не так давно мы писали о молодом парне, медике Валере, который вывозил раненых с передовой. Обычно это происходит так: с прифронтовой больницей связываются и говорят - "Везём к вам 300, тяжёлые". В больнице сразу готовятся к реанимационным действиям и ждут, когда подъедет бронетехника. Когда привезли самого Валеру - все плакали. В тот день у него родилась дочь. Как только мы опубликовали об этом пост, с нами связался известный скрипач Пётр Лундстрем, который уже многое сделал для Донбасса. Пётр предложил организовать помощь для жены Валерия, молодой мамы Анастасии. Мир стоит и будет стоять на людях, которым не все равно, которые чужую боль делают своей.