Россия, конечно, не должна влезать в Афганистан. У России в Афганистане нет интересов. И у Советского Союза в Афганистане не было интересов — собственно, в этом глубокая и трагическая ошибочность этой войны...И интереса показать, что вот Америка ушла, а мы справимся, заняв ее место, — есть такие голоса в военно-политическом истэблишменте, которые все время хотят занимать то место, где нет Америки. И это будет ошибкой. Интерес России состоит в том, чтобы не пустить исламизацию на север, в бывшие советские республики.

М.Майерс― А они туда рвутся?

А.Баунов― Они уверяют, что они туда не рвутся. Вопрос, можно ли верить талибам. Насколько у талибов в нынешнем их виде единый центр принятия решений. Насколько их успех в случае, если они получат Кабул и власть по всей стране, не ободрит их на дальнейшие подвиги.

Сейчас они просто заняты. Они тоже могут повести себя по-разному. Почему я вспомнил Франко? Это же тоже гражданская война, завоевание собственной страны определёнными консервативными силами. Он же отвоевал свою страну у Республики, и остановился. А мог и не остановиться. В принципе, он мог вступить в мировую войну на стороне Муссолини и Гитлера. Но он этого не сделал, а мог сделать. Эта развилка, думаю, не пройдена в случае с Афганистаном.

В той части, где разговор про климат, комментаторы пеняют на низкоэффективные чугунные батареи рядом с эффективным холодильником

Посидел на кухне с Эхом Москвы и Машей Майерс https://echo.msk.ru/programs/personalno/2885166-echo/ и https://www.youtube.com/watch?v=-bMVLaDSBdU

Сейчас, 20 лет спустя, ясно, что не было ничего глупее этой новой афганской войны, не смотря на то, что за нее проголосовал Совбез ООН и Россия в его составе. 20 лет назад международная коалиция, — это традиционное уже название для американской армии и союзников, быстро выгнала Талибов из Кабула и больших городов, а потом, вместе с опекаемым правительством Афганистана 20 лет воевала, чтобы установить реальный контроль над страной, и не смогла. Теперь, после ухода иностранных войск, талибы в считанные дни захватили страну, на завоевание которой западные армии положили два десятилетия. Как и после ухода СССР оттуда же, армия правительства, за которое воевали иностранцы, не смогла и не захотела воевать без них, а само такое правительство оказалось непопулярным, несмотря на множество прогрессивных благодеяний.

После терактов в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года казалось, нужно срочно ответить, так оставить нельзя, а Талибан в Афганистане не просто захватил власть, а был близок с Аль-Каедой. В итоге Бин Ладен обнаружился и был убит в союзном Западу Пакистане, а среди совершивших теракты по миру именно афганцев и именно талибов, можно сказать, и не было. Талибан оказался скорее локальной, чем глобальной проблемой. Хорошо, если так и останется. К тому же нынешний Талибан не повторяет той же ошибки и держится подальше от ИГИЛ.

Войска с Ближнего Востока обещал вывести Трамп, но Байден не стал здесь изображать полную несовместимость с предшественником, а продолжил в том же духе. Выход из Афганистана и Ирака — это поворотный момент, он означает конец попыток Америки равномерно осчастливить весь мир. Война в Афганистане стоила Америке примерно в 800 млрд долларов, плюс 700 млрд потратили союзники (данные Бибиси). Это в сто с лишним раз больше, чем бюджет Никарагуа, беженцы из которого сейчас ломятся через южную границу США. Уже по этой причине логичнее было бы не разбрасываться, а превратить собственные окрестности в регион относительного благополучия. Кроме этого, весьма вероятно, что в обоих войнах за прогресс погибло больше местных жителей, чем за то же время погибло бы при соответствующих диктатурах талибов и Саддама (ему бы сейчас исполнилось 85, мог и не дожить).

Уход из Афганистана и Ирака — это признание того, что невозможно совершить демократическое чудо извне. Правительство Буша-младшего, которое начало обе войны, ссылалось на опыт послевоенных американских президентов, преобразивших тоталитарные Германию и Японию. Это сравнение — большая ошибка. Германия (с Австрией) и Япония до установления тоталитарных режимов были догоняющими, но вполне модернизированными, правовыми и парламентскими обществами, которые в течение десятилетий реформировали себя сами. Поражение в войне не столько поставило их на новый верный путь, сколько вернуло на старый. Такого плодородного субстрата на Ближнем Востоке нет и в помине. По этому ближневосточному эксперименту видно, что местный субстрат, а не извне приложенные усилия решает исход дела. Те, кто надеются на демократическое чудо где бы то ни было в результате правильно приложенных внешних усилий, обманываются: получится не Япония, получится #Афганистан. Такой род чудес происходит только изнутри и как правило это долгое чудо. Золушка превращается в принцессу постепенно — сперва шапочка, потом воротничок, потом бантик, а когда дойдет до туфелек, у нее уже будут свои, без принцевых подарков.

В Украине (и у нас вслед) запутались, как этот Афганистан показать на себе: то ли это американцы так побегут из Киева, то ли русские из Донецка. Но что так, что сяк приходится хвалить талибских патриотов, отождествляться, а боязно.

А просто не надо на себе показывать: говорили же, дурная примета. Не всякая война мировая, не всякая аннексия Судеты, не всякий газопровод Мюнхен, и никакая Европа, даже самая Восточная — не Афганистан. Но если так упорно на себя примерять, можно им стать — в плохом смысле слова. Потому что хорошего тут просто нет.

Новое толкование ограничивает миссию США. Целью названа собственная безопасность, а не чужой успех…Бывший экспортер демократии скромно объявляет себя импортером безопасности. Однако собственная безопасность – так себе увлекательная международная идея, она вряд ли вдохновит других…https://bit.ly/3mcVH6d

И все же опасно и легкомысленно будет механически распространять тактическое поражение в одном месте, на все остальные…слова о прекращении чужих войн надо принимать с оговорками: если подвернется случай восстановить утраченный престиж патрона и союзника, Соединенные Штаты им воспользуются с удвоенным рвением...

Зато более сдержанное понимание Америкой своей зарубежной миссии может помочь раскрепостить политическое и общественное пространство в не западных странах, включая Россию. Если Запад действительно будет умерять желание извне переделывать чужие общества с помощью своих ценностей и институтов, можно с меньшей опаской пользоваться этими самыми ценностями и институтами, которые в таком случае перестанут быть уловками чужой экспансии, геополитическим капканами, а станут тем, чем они были в самих западных обществах, когда те двигались к могуществу и процветанию, – важными инструментами собственного социального благоустройства и внутренней модернизации.

Написал подлиннее в развитие своих комментария по горячим следам https://carnegie.ru/commentary/85173

Очень примитивно понимается само по себе иностранное финансирование. Оно конечно понимается, интерпретируется, такое создается ощущение, что наши интерпретаторы всю жизнь провели на панели…По этой панельно логике, если человек получил иностранные деньги, то он немедленно берет под козырек и у него исчезает полностью собственные мысли, собственная картина мира, собственные знания реалий. У него исчезает из головы всё. Ему заменяют мозг на чип. И он начинает что-то транслировать. Так не бывет.

Журналисты и их издатели, они же не потому получают иностранные гранты, которые получить не так легко и они совершенно не покрывают всех редакционных расходов, что безусловно солидарны с политикой Запада в отношении России. А потому что русский бизнес просто не участвует в поддержке или очень слабо участвует в поддержке независимых медиа. Потому что для него это риск… В последние годы для российского бизнеса любое медиа не инструмент влияния, а очень рискованный актив...

Среда, где эти медиа получают иностранное финансирование, сама их провоцирует на это получение иностранного финансирования. То есть вы их выталкиваете за пределы российской финансовой системы. В силу их независимости, некоторой оппозиционности, а потом обвиняете их в том, что вы их туда вытолкнули. Это не совсем честно.

https://www.youtube.com/watch?v=CQIWfNeib_Q и https://echo.msk.ru/programs/personalno/2892300-echo/

Ютуб предлагает заменить шпица Элвиса, облаявшего Талибан и закон об иноагентах на другие видео. Нет, ютуб, все хотят смотреть на шпица Элвиса, и слушать как он лает на талибов

Задачей Американцев было закончить войну в Афганистане так, чтобы создавалось впечатление, что это им самим надоело и это они сами уходят. Так ведь и было заявлено. Исламистам, напротив, нужно было показать, что это они выгнали, и они победили. Поэтому медленное и упорядоченное отступление в строю работало против них. После взятия Кабула, хаоса в Кабуле и вчерашних взрывов с самыми большими единовременными потерями американским военных и афганских гражданских за много лет окончательно складывается картина скорее нужная исламистам.

Ответственность за взрывы взяло на себя ИГ Хорасана (ISIS К), с которым талибы воюют. Но объективно — и для картинки поражения, и для давления на удерживающих аэропорт американцев и ломящихся туда афганцев — взрывы талибам на пользу. Талибы поставили США ультиматум — уйти до 31 августа. Если выход американцев за эти рамки будет сопровождаться новыми потерями, для Байдена это будет картиной уже не отступления, но беспомощности. Талибы много раз повторяли, что против массовой эвакуации афганцев. Это утечка мозгов, бегство специалистов (и денег), которые им нужны самим. К тому же паника возле аэропорта поддерживала образ ужасных талибов, от которых бегут люди бегут любой ценой. Теперь, взрывы и гибель десятков человек в толпе возле аэропорта заставят афганцев взвешивать, что опаснее — прорываться к самолетам с риском для жизни и неизвестным результатом или пересидеть победу талибов дома и подождать, когда все успокоится и возобновятся те же регулярные рейсы. А может за это время кому-то расхочется улетать.

Выбирая Байдена демократы не имели в виду выбрать нового Картера. Единственное, чем положение Байдена сейчас лучше, это тем, что все происходит сразу после избрания и за четыре года до новых выборов. Проигрыш Картера исламистам в Иране и неудачная попытка спасения американских заложников случились меньше, чем за год до выборов, на которых Картер должен был выдвинуться на второй срок. А за три года с нашим мельканием в ленте соцсетей к новым выборам события трехлетней давности станут почти античностью. Но если не станут, за Картером должен прийти Рейган. Кто будет новые республиканский Рейган и что его ждет — тоже пик новой холодной войны и ее конец из-за перемен в России?

К истории одного назначения. Пустует место генерального консула России на острове Святой Елены.

Единорос (член федеральной пятерки) пытается отобрать Сталина у коммунистов https://tass.ru/obschestvo/12252695 Но то, что конкурировать приходится (или хочется) именно за Сталина, многозначительно. Власть видит статистически значимое число граждан латентными и открытыми сталинистами. Хочется добавить «являясь им сама». Но это вряд ли, не хочет же она внутриэлитных репрессий. Власть здесь не столько латентный сталинист, сколько открытый геополитик, а Сталин - вершина геополитического успеха (расширил империю так, что даже иные белые эмигранты похвалили и создал биполярный мир). Поэтому оправдание Сталина привязано к войне и исполнено внешнеполитическим министром.

Подкаст про Афганистан талибов и Среднюю Азию. Я и два специалиста по этой самой Азии, регулярно в ней бывающие Кирилл Кривошеев (Коммерсант) и Галия Ибрагимова (РИА) https://carnegie.ru/commentary/85223

Когда я впервые приехал в Китай в начале 2000-х еще вовсю ходили старые купюры юаней из 80-х, в том числе с лицами представителей разных народностей многонационального Китая и надписями на языках основных национальных меньшинств — как на советском рубле. На новых юанях надписи остались, а лица исчезли. Хотя в жизни скорее наоборот, лица остаются, а вот владение малыми языками, национальные особенности в одежде и национально-территориальном делении, которую коммунистический Китай скопировал поначалу у Советского Союза уходит.

А это Ярослав Шевченко о демонтаже национально территориальной надстройки в Китае Си https://carnegie.ru/commentary/85190

В Китае национальный вопрос не стоял так остро, как в Советской России, и большой необходимости в этнофедерализме там не было. В начале XX века нацменьшинства проживали на 60% территории страны, но составляли лишь 6% населения. Однако молодые китайские коммунисты тогда охотно заимствовали любые советские практики, в том числе и в национальном вопросе. Сегодня в КНР есть пять автономных районов (自治区), 30 автономных округов (自治州) и более сотни автономных уездов (自治县), которые носят имя титульного нацменьшинства.

Китайское руководство занялось поисками собственного пути в национальной политике – такого, чтобы позволил, с одной стороны, не повторить ошибок Советского Союза, а с другой – не отрицать, что власти делали в этой области до Си Цзиньпина https://bit.ly/3gOZVNK

Музыка привычно делится на популярную и классическую. Где-то посреди этих миров умерший сегодня великий греческий композитор Микис Теодоракис. Странно, что его провожают как автора сиртаки к американскому фильму другого великого грека — Михаила Какояниса. Я был знаком с обоими, с Какоянисом намного ближе, пару лет у нас были почти еженедельные воскресные или субботние обеды. А Теодоракис жил по соседству — оба возле холма Филопапу, который смотрит на Акрополь. Теодоракис автор симфоний, опер балетов, лауреат премии Шостаковича, и провожать его как автора одного кинотанца, все равно что вспоминать Шнитке как автора музыки к популярному фильму «Экипаж».

Теодоракиса дважды репрессировали, пытали, сажали и запрещали его музыку местные правые правительства — послевоенное в конце сороковых, и еще раз хунта полковников в конце 60-х. Не удивительно, что он только левел — благородной интеллигентной левизной, возможность которой у нас на долгие десятилетия отнял советский строй.

Если выделять Теодоракиса из ряда композиторов, у которых есть симфонии, оперы и балеты, то это не танцем грека Торбы (очень самим по себе хорошим) — а тем промежуточным жанром, той художественной песней, которая начисто отсутствует у нас и в той части Европы, где есть давняя, в столетия длинной традиция академической музыки. В Греции такой традиции не было, поэтому академический композитор Теодоракис и еще несколько вместе с ним, научился делать то, что почти не встречается в более устоявшихся музыкально европейских странах. Так появилась песня, где мелодия и разработка — симфонического качества, где слышны одновременно национальные, античные и европейский темы, и которая написана на стихи первоклассных, трудных поэтов, например нобелевских лауреатов Элитиса и Сефериса. Или Яниса Рицоса. И при этом ее знает наизусть и поет каждый грек. И все это слагается в сложные, долгие оратории.

Теодоракис любил дирижировать своими вещами сам, часто в античных театрах или стадионах. Представьте себе стадион, который встает, или сидя подпевает симфоническому оркестру, исполняющему песни Шостаковича на стихи Бродского, Ахматовой, Мандельштама, потому что знает их наизусть. Вот это Теодоракис.

На первом старом ролике лучше видна атмосфера его концертов, на втором — он сам, каким я его застал. https://www.youtube.com/watch?v=_QVbC0ZeKu4
https://www.youtube.com/watch?v=ZayTT8dlZHg

значение Украины для России не столько в общественном сознании, сколько в представлении элит по-прежнему сильно завышено. Пора признать это несоответствие, а признав, произвести давно назревшую переоценку этого значения. Сегодняшний Тренин об Украине и России https://carnegie.ru/commentary/85272

#Бельмондо заменил поздним советским детям Голливуд. Голливуд сюда не пускали, а Франция была другом среди врагов, слабым звеном НАТО и из всех союзников по прошлой войне, как бы «все еще союзником». В специальные французские школы, вроде нашей в Ярославле, пускали настоящих капиталистических французских детей, а на всесоюзные экраны — Бельмондо. Он там гонял на мотоцикле, стрелял с двух рук, летал Тарзаном на канате и на самолете, грубо шутил, целовал партнершу без её согласия и полураздевал женщин так, что было ясно, что на этом точно не остановится. Бельмондо был человек-блокбастер, человек-сериал и человек-институция. На Западе регулярно выходил новый Джеймс Бонд, но его британского и антисоветского было нельзя, зато у нас каждый сезон был новый Бельмондо.

Сейчас может показаться, что своим нарочитым мачизмом, он, как и Челентано, укреплял патриархальные привычки патриархальной страны. На самом деле он ее раскрепощал. Советская патриархальность существовала по линии отец-сын, но не факт, что по линии мужчина -женщина. Такая патриархальность невозможна без секса, а его, как известно, советская культура произвести не умела и боялась. Советский экранный мужчина мог быть очень мужественным, взять хоть Жеглова, но при этом он все время кому-то служил — органам, партии, родине, заводу, городу, даже семье. Он был сыщиком, солдатом, партийцем, инженером, отцом. А герой Бельмондо не служил никому. Даже если иногда формально был, допустим, жандармом, хотя как правило не был, Бельмондо прежде всего набирал очки себе. Беззаконный и неподотчётный, наглый и циничный, отвязный и галантный, советский мужчина хотел быть таким, подросток таким вырасти, женщина такого иметь. Но своего такого не было, по крайней мере — на экране, в жизни-то наверняка. Ну и еще важно, что вокруг Бельмондо был капитализм, Запад, и он, как пейзаж на ренессансном портрете, был иногда главным в картине — вот эти машины, улицы, фонари, монашки, вывески, бистро, дороги, бары. Джинсы, ремни, кожанки, пластинки.

И еще Бельмондо, несмотря на слово bel, «красивый» в имени, был страшненький. Он заменил Голливуд и Джеймса Бонда, но это только в нашей системе координат. На самом деле в его лице Франция противостояла Голливуду. Мы получили Голливуд сразу в виде французской игры в него и против него. В роли героя-борца и героя-любовника вместо писанного красавца нам подпустили пугало, морального и физического урода, чудовище. И этим сразу и почти навсегда снизили звенящий пафос кучи знаменитых американских боевиков, которые с тех пор так и не могут доказать своего превосходства. Потому что со времен Бельмондо рожа у настоящего героя может и должна быть курносая, рязанская с некоторой цыганской чернотой, а мимика — как у шимпанзе. А не, допустим, красивая, или общее место, чтоб как любой из нас, а такая, что встретишь — испугаешься или заржешь. Так с тех пор и и осталось, что выходка, помноженная на безобразие, лучше поступка помноженного на красоту. Ну лучше не лучше, а роднее точно.

Катастрофические прогнозы обычно строятся на ложных представлениях о повышенной хрупкости государств Центральной Азии… Если учесть, что об уходе из Афганистана всерьез зашла речь еще при Бараке Обаме, у региона было достаточно времени, чтобы подготовиться к нынешним событиям. Готовили прежде всего границы. Узбекистан давно отгородился от Афганистана двумя рядами заборов с колючей проволокой под напряжением, которые для надежности еще и заминированы. Вдоль всех 150 км границы проложена дорога, находящаяся под наблюдением. По сути, единственный способ попасть из Афганистана в Узбекистан – это мост Термез – Хайратон (мост Дружбы)…

На границе Таджикистана с Афганистаном дела обстоят сложнее. Она почти в 10 раз длиннее узбекской и проходит не только по реке Пяндж, но и по горам. Защищать такую границу трудно, особенно с учетом того, что таджикская армия считается самой слабой в Центральной Азии (занимает 99-е место из 140 в рейтинге Global Firepower…В Таджикистане располагается крупная военная база России, и российские военные охраняют границу вместе с таджикскими частями. Также в Ваханском коридоре стоит погранпост Народной вооруженной милиции Китая (武警). По слухам, Индия имеет доступ к таджикскому аэропорту Фархор – тоже на границе с Афганистаном.

Параллельно государства Центральной Азии налаживают дипломатические контакты со всеми сторонами конфликта в Афганистане. На контакт с новыми властями Афганистана пока не идет лишь Таджикистан. Там стареющий президент Эмомали Рахмон использует любую возможность для националистической мобилизации общества…

Темур Умаров, о том, насколько Центральная Азия защищена от талибов https://carnegie.ru/commentary/85243

Если мы хотим, чтобы другие уважали наши трагедии, Беслан или Норд-Ост, нужно уважать чужие, вроде #11 сентября, а не рассказывать гражданам по телевизору, что все подстроило ЦРУ. Впрочем, нет ничего, что американцы не сказали бы о себе сами, и нет ни одной нашей собственной трагедии, которую сограждане пощадили бы, чтобы не показаться доверчивей соседей по фейсбуку.

11 сентября 20 лет назад российский президент — тот же, что и сейчас — среди первых соболезновал американскому президенту, а не пускался в рассуждения о вреде однополярного мира. Горы цветов у посольства США в Москве демонстрировали, что он, как и положено президенту, выражал не только свое личное мнение. Нет, кстати, сомнений, что он оперативно выразил бы соболезнования и сейчас. В моменты настоящих трагедий у больших стран и народов возникает настоящая солидарность, выше уровня мелкой возни друг в отношении друга, которой они заняты в будни.

Президентская и гражданская солидарность с подвергшейся удару Америкой сильно контрастировала с плохо скрываемым злорадством, например, греческой, как и положено на южных морях, преимущественно части левой интеллигенции, в Афинах, где я тогда жил и работал. Эту смесь ужаса и удовлетворения тогда можно было наблюдать и по соседству, на Ближнем, Среднем и Южном Востоке, в Латинской Америке и даже Западной Европе.

У этой парадоксальной, на первый взгляд, солидарности есть три причины. Во-первых, Россия накануне сама была жертвой исламистских атак (и продолжила после), и знала по себе, с кем имеет дело. Во-вторых, российский образованный класс и даже народ настроены гораздо менее антиамерикански, чем интеллигенция и граждане многих стран старой Европы, не говоря о том, что творится за европейскими пределами. В-третьих, Россия неплохо себе представляет, что такое, когда тебя ненавидят за силу, размер, влияние и прочие имперские атрибуты, которые никуда не денутся, как себя ни веди, только если самоубиться.

Все разговоры о том, что избрание Трампа — это новый Перл-Харбор, неуместны: новый Перл-Харбор был тогда. В 1941 году в ответ на нападение США вступили в войну, которая уже шла, и победили. Прошлый успех услужливо подсказывал, что можно повторить. Вокруг нового Перл-Хабра создали образ новой мировой войны, но в ней не было понятных для армии противников, поэтому пришлось отобрать и противников, чтобы на их примере показать сперва военную, а потом созидательную мощь.

На новый Перл-Харбор США не смогли ответить новой выигранной войной. Возможно потому, что в прошлой мировой войне против общего врага они смогли, перешагнув через себя, объединиться со своими конкурентами (United Nations — сперва название антигитлеровской коалиции и только потом международной организации), а в нынешней — только с друзьями, что гораздо приятнее, но куда менее действенно. Возможно, отвечать сразу надо было принципиально иначе, без войны, решением ближневосточных проблем или неслыханным прежде вложениями в третий мир. Хотя как это делать мимо тамошних режимов или в сотрудничестве с ними, но чтобы по дороге не разворовали, все еще неясно. Промежуточным итогом можно считать, что с тех пор на Америку так больше не нападали, а значит она удачно обороняется.

11 сентября — день памяти без дня победы. Сегодня случайно узнал, что в одной из башен погибла родственница моих здешних, не американских друзей. Он там работала и записала прощание на автоответчик, дома у телефона никого не было, а если бы были, невозможно себе представить, как вести такой разговор. Вероятность повторения уменьшилась, но и сейчас, как тогда, это башня, в которой, независимо от отношения к Америке или России, может оказаться любой.

Кирилл Серебренников снял Петровых в гриппе и поставил Декамерон прямо накануне глобальной эпидемии. И там, и там отправная точка сюжета — заразная инфекционная болезнь, которая меняет жизнь. Не первый раз художники угадывают то, что пропускают исследователи.

Декамерон, как известно, — это рассказы, которыми развлекают себя представители флорентийского среднего класса, имеющие возможность по приходу чумы самоизолироваться на загородной даче.

В «Маленьких трагедиях» Кирилла Серебренникова пир во время чумы сделан как пушкинский утренник в доме престарелых. Старость и есть глобальная пандемия со стопроцентной летальностью. Чем заканчивались «Трагедии», тем начинается Декамерон: старушки занимаются лечебной гимнастикой в целях долголетия, и звезда с звездою, а спектакль с спектаклем говорит.

Здесь тоже чума — это старость и смерть и в этой новой рамке рассказы Декамерона из сплетен на карантине превращаются в прожитые истории. Ни одна из них не повторяет букву анекдотов Боккаччо, но все воспроизводят их устройство. Герой — не всегда положительный — неожиданной выдумкой преодолевает сопротивление материала и достигает цели, как правило, любовной, а глупость, доверчивость, самоуверенность подняты на смех. Это происходит сейчас, в настоящем и будущем, с соцсетями и новыми технологиями, это Боккаччо отраженный в черном зеркале. Но по духу тот же парадоксальный, эпатажный, безжалостный, но веселый Боккаччо.

Поэтому особенно придавливает самая длинная новелла, где торжествует зло. Где своего добивается не герой, а косный материал, которому он вздумал сопротивляться — тяжелое, гарнизонное сознание настоящего мужика, правильного пацана, который не прощает обид своей казарменной чести. кОсобенно внезапным оказывается история, где торжествует зло. Представьте себе, что Декамерон это сборник комических новелл, одна из которых — и притом самая важная — вдруг оказывается трагической. И зло там тоже терпит поражение, но иначе, не весело. А кто сказал, что безжалостность это всегда смешно.

И это не немецкий спектакль с русскими субтитрами, за которым надо лезть глазами под потолок, как многие. Это двуязычный спектакль — пример образцовой интеграции актеров, играющих на разных языках на сцене, а текста субтитров в сценографии. Автомобили Германия по-прежнему делает лучше, но рядом с прекрасными немецкими актерами из Deutsches Theater Berlin, видно, что здесь у нас абсолютный паритет.

#Гогольцентр #Декамерон

Два белорусских эксперта о том, что там с очередным этапом интеграции России и Беларуси

Денис Мельянцов:

Для Москвы особенно важны были вопросы налогового и таможенного регулирования – то есть возможности проследить движение товаров по своей территории. Для Минска – условия сотрудничества в энергетике и доступ на российский рынок. И как Минск сопротивлялся введению единого налогового кодекса, так и Москва постоянно откладывала переход к единому рынку нефти и газа. Сейчас в перечне согласованных программ значится и то и другое (даже с примерными датами), а значит, на уступки согласились обе стороны. Многие программы выглядят как общие, рамочные документы, которые еще надо будет конкретизировать и уточнять дополнительными законами и соглашениями.

Изоляция Минска со стороны Запада и начавшийся там транзит власти создает для Кремля окно возможностей и соблазн качественно нарастить свое политическое влияние в соседней стране. Однако чрезмерное давление на белорусскую сторону в этот период может привести к противоположному эффекту с непредсказуемыми последствиями. Видимо, понимая это, интеграцию ведут по долгому пути https://carnegie.ru/commentary/85332


А это Артем Шрайбман:

Перекладывая налоговое бремя с экспортных пошлин на добычу нефти, Москва компенсирует своей нефтеперерабатывающей промышленности удорожание сырья через прямую субсидию из бюджета. Минск хочет такой же компенсации для своих НПЗ, но Москва в ответ требовала унификации налоговых систем вплоть до единого налогового кодекса. Но теперь из заявлений Лукашенко следует, что стороны скорее гармонизируют системы мониторинга и учета в налоговой сфере, чтобы «знать, кто какие налоги уплачивает

Сейчас кажется, что интереса к переговорам о союзных программах больше у Минска, чем у Москвы. Потому что белорусской стороне нужны гарантии, что Россия и дальше будет рефинансировать свои же кредиты. Подпись под 28 планами интеграции Лукашенко посчитал наименьшей из доступных ему уступок. https://carnegie.ru/commentary/85269

Проводили «Идеального мужа» Константина Богомолова. Честно говоря, ни разу не видел такого прощания со спектаклем, может потому, что оно происходит не вполне по воле артистов, режиссера и зрителей.

Там даже не скажешь, что главное. Ну то есть понятно, что главное в любом хорошем спектакле — предлагаемые обстоятельства любви, смерти, судьбы, свободы. Там есть и политическая сатира, и игра в культурные шашки (чуть не сказал
«Кости») и коллективный трагикомический портрет околокремлевского гламура, включающего показную народность.

Но если взять что-то одно, то Богомолов вот прямо со сцены у Кремля утверждает равноценность разных видов любви. Ромео и Джульетта — это не только когда мальчик с девочкой, и мальчик, который ждал девочку, а она уже бабушка, но и, как говорит Киплинг, двое сильных мужчин. То есть вот буквально утверждается равенство традиционных и нетрадиционных отношений. Причем утверждается так, что завоеван самый недоверчивый, нетолерантно настроенный зритель. Сначала он с радостью проглатывает социальные штампы, а потом они разрываются у него у него прямо внутри, в душе сочувствием и любовью. Представьте себе американский спектакль 50-х, которые начинается как веселый Блэк-фейс, потом он вдруг сворачивает с привычного пути и утверждает абсолютное и неоспоримое эксзистенциальное равенство разных рас.

Возможно, спектакль возродится в Театре на Бронной, но вряд ли Константин будет повторять себя 2013 года, он может вернуться, но вернется другим, так что прощание было настоящим.

Когда "Идеальный муж" только вышел в 2013 году, его обвиняли в чрезмерной близости к новостям: слишком много сиюминутного, текущего. Ну прошло восемь лет, а ни одна шутка, ни одна сцена не устарела.

А теперь представьте, что те, кто за капитальный ремонт, начинают расшатывать конструкции, чтобы добавить убедительности своему варианту. А те, кто боится кардинальных перемен и больших издержек, – ужесточать условия пользования зданием…

Самое интересное начнется после выборов. Коллективный дискомфорт усилится вместе с потребностью сделать хоть что-то, чтобы обезопасить систему от эрозии. Ведь без убедительно доминирующей партии власти конструкция путинского режима утратит свою устойчивость.

Тут и появляется развилка, когда можно или все закрутить и пойти в сторону репрессивной безальтернативности в стиле КПСС, или попробовать выстроить более синтетическую и многомодульную систему, где, как ни голосуй, все равно получается голосование за режим.

Татьяна Становая размышляет уже о после выборов https://carnegie.ru/commentary/85343

И Николай Петров вслед за Татьяной Становой считает, что главное потом

Если уходящая Дума обеспечила Кремлю законодательное оформление трансформации, то Дума обновленного состава (а, по оценкам, состав партии власти может обновиться почти наполовину, других думских партий – на четверть) будет единственным органом власти, полномочия которого далеко выходят за рамки ключевого для системы 2024 года. Иными словами, Дума получает роль политического гаранта транзита, что бы это ни значило в наших условиях…

После сентября 2021 года предстоит самое сложное в плане внутренней конфликтности – запустить и отладить принципиально новый управленческий дизайн, провести массовые кадровые замены-назначения: в политическом блоке (спикеры, лидеры партий), в судебном (главы высших судов), в силовом (СБ, ФСБ, МВД, СКР), в корпоративном блоках («Газпром», «Ростех»). Пока, с 2016 года кардинально обновлены губернаторский корпус и механизм его работы, наполовину обновлены силовики. Предстоит же, вообще говоря, замена-перетасовка всего высшего управленческого слоя.

https://carnegie.ru/commentary/85351