130 лет назад, 3 января 1893 года, в Мариинском театре произошла трагедия. Шла генеральная репетиция балета «Золушка». Вдруг все содрогнулись от ужасного крика – за кулисами метался огненный факел... От упавшей спиртовки, на которой разогревали щипцы для завивки волос, пламя перекинулось на юбки 23-летней танцовщицы Марии Андерсон, девушка вспыхнула мгновенно...

Андерсон совсем недавно пришла в балетную труппу – то был ее пятый сезон в театре. За плечами миниатюрной корифейки были сольные партии – Флер де Фарин (в Прологе «Спящей красавицы»), Амур («Шалости Амура»), Эффи («Сильфида»). Особый успех она имела в партии Белой кошечки в «Спящей красавице», которую особенно оценил Петр Чайковский, подарив артистке свой портрет с нежной надписью. Мария настолько понравилась композитору, что он попросил Мариуса Петипа дать ей сольную партию и в готовящемся «Щелкунчике». На премьере самой новогодней сказки Андерсон станцевала Маркитантку и Китайский танец «Чай». Чудесное будущее сгорело в пламени огня 1893.

Ожоги были тяжелы, врачи не ручались, что танцовщица выживет. Но случилось чудо: Андерсон пошла на поправку после визита к постели умирающей Иоанна Кронштадского, который благословил Марию и предрек ей долгую жизнь. Так и случилось. Андерсон преодолела страшные ожоги, но на сцену вернутся не смогла. В 1895 состоялся ее прощальный вечер в Мариинском театре, 25-летняя танцовщица, вследствие полученных травм, завершила карьеру и вышла на пенсию.

О ее долгой жизни и служении искусству рассказала на конференции Янина Гурова. Трагедия, случившаяся с Андерсон на сцене, способствовала и реформе пожарной службы. И сегодня, в эти декабрьские дни, с метелями за окном, когда мысли связаны с предстоящими праздниками, когда уютно свернувшаяся кошка является воплощением зимней идиллии и уюта, вспомним о прервавшейся 130 лет назад карьере очаровательной Белой кошечки и участницы премьеры «Щелкунчика» Марии Андерсон...
Илл.: Мария Андерсон Амур; Белая кошечка; газетные заметки.
#Андерсон; #зима; #трагедии

4 декабря 1905 26-летняя Анна Павлова дебютировала в балете «Дон Кихот». Казалось бы: одна из строк биографии великой балерины. Но вдумайтесь в контекст исторических событий и попытайтесь представить в каком состоянии нервная и экзальтированная Павлова танцевала свою "испанскую" премьеру.

Октябрь 1905 был тяжелым месяцем для страны – по всей стране ширятся забастовки, нарастает народное волнение, в Петербурге погромы, беспорядки, закрываются фабрики, не выходят газеты. Бунтует даже императорская балетная труппа, и среди зачинщиков – Анна Павлова. Во время спектаклей в театральном зале разбрасываются прокламации, звучат революционные призывы, артисты балета срывают спектакли и пишут гневную петицию театральному начальству с весьма жесткими требованиями. Кульминация – едва ли не митинг балетных артистов в Александринском театре 17 октября 1905 года, когда часть артистов сняла свои подписи под петицией. Трагической развязкой стало самоубийство Николая Легата 19 октября 1905. 23 октября Анна Павлова отказалась танцевать балет (какой, увы, неизвестно, информации пока не нашла), наверное, нет нужды объяснять причины ее отказа… Труппа продолжала бурлить, были еще собрания и встречи с дирекцией, была пощечина Иосифа Кшесинского Монахову, за которой последовало увольнение Кшесинского и очередное напряжение в труппе. Все это мало способствовало творческому настрою эмоциональной Павловой. На сцену она вышла лишь в конце ноября 1905.

4 декабря 1905 в бенефис кордебалета Анна Павлова дебютировала в партии Китри. Рецензенты захлебывались восторгом: балерина, по их словам, «горела» в роли, лицо «проникнуто экстазом», в «Дон Кихоте» она «полна бури». Директор Теляковский в дневнике, отметив «хорошие» танцы Преображенской и Трефиловой, про дебютантку написал коротко: «Павлова была слаба»…
#Павлова; #Дон_Кихот

175 лет назад, 5 декабря 1848 в московском Большом театре состоялось еще одно преподнесение «подарка», на которые так были щедры москвичи. Но это был подарок со знаком «минус». В Первопрестольную на гастроли приехала Елена Андреянова, фаворитка директора императорских театров Гедеонова. Московская публика отнеслась к петербургской приме настороженно, увидев в ней конкуренцию любимицам Екатерине Санковской и Ирке Матиас. 5 декабря, в день объявленного бенефиса Матиас, произошла перемена: дали бенефис Андреяновой. Москвичи обиделись.

П.А. Булгаков (которого считают предводителем московской клаки) за 450 рублей договорился с неким купцом, что тот во время поклонов швырнет балерине сверток. В пакете была... дохлая черная кошка, к хвосту была привязана записка «Первой танцовщице». У Андреяновой началась истерика, но она собралась и довела спектакль до конца. Оскорбление балерины было равнозначно оскорблению директора императорских театров, а там уже и до августейшей персоны, кому принадлежали эти самые театры, было недалеко. Тут же завели «Дело».

Главное вещественное доказательство – дохлую кошку – отправили в Тверскую полицейскую часть, арестовали капельдинера, откуда прилетел «подарок», Булгакова сослали на Кавказ...

В Российском государственном архиве я обнаружила стихи, посвященные этому инциденту. Стихи милые и безыскусные:

Друзьям мертвой кошки:

Вчера вся публика и даже все артисты
Восстали вдруг щитом танцовщицы своей
И вы осталися так гадки и нечисты
Как то животное, что бросили вы ей!
Она останется талантливой артисткой,
Хоть вам ее талант, как на глазу бельмо
И ваш поступок черный, низкий
Кладет на вас самих позорное клеймо.

***

Не лей ты слез твоих напрасно
Не сыпь ты жемчуга души,
Храни святыни дар прекрасной
И перед Богом не греши!
Ужель невежда, раб, татарин
В плаще наемного глупца
Иль имянитый русский барин
Унизить может дар Творца?
Нет, слез не лей ты, Бога ради
Артистки гордость сохрани
И подлость, сделанную сзади,
В лицо пятою подави!

#Андреянова; #подарки

6 декабря 1892 состоялась премьера самого рождественско-новогоднего балета всех времен и народов «Щелкунчик». Впрочем, таковым он стал далеко не сразу, да и задумывался отнюдь не как спектакль для семейного просмотра на Новый год. Задумка из серии «сделайте мне красиво» очень быстро изменилась после трагических событий в жизни тех, кто сочинял новый балет. Первым под удар попал Чайковский, потом Петипа. Свою боль композитор выразил в музыке, а Петипа вообще год не мог войти в театральный зал… Постановку передоверили Льву Иванову, мягкому, доброму и безотказному человеку, который сотворил хореографический шедевр. «Щелкунчик» тянул за собой шлейф драматических событий, которые происходили с его участниками и исполнителями. Этот спектакль и по сей день остается одним из самых мистических и загадочных в истории балета. О «кладбищенских историях» «Щелкунчика» я рассказывала год назад на лекции у Виты. Вот несколько фактов из той лекции.

Самым «возрастным» участником премьеры 1892 года был Феликс Кшесинский, исполнивший роль Президента Зильбергауса, ему было 69 лет.

Первая исполнительница партии феи Драже – итальянская балерина Антониетта Дель Эра пережила бомбежку Берлина в апреле 1945 года, потеряла в ней дом, умерла в возрасте 84 лет в июне 1945 года и была похоронена в общей могиле…

В 1971 году умерла последняя танцовщица, из участвовавших в премьере «Щелкунчика» 1892 года – Матильда Феликсовна Кшесинская, которая явилась первой исполнительницей Коломбины (1-я картина). Через год балету исполнилось 80 лет…

Илл.: сцена из балета (вырезка из журнала «Север»); Дель-Эра в балете «Щелкунчик»; эскиз костюма Коломбины для Кшесинской; снежинки.

#Щелкунчик

Сегодня день рождения Льва Иванова, но не того, кто признан «душой русского балета», а его старшего сына, Льва Львовича Иванова, родившегося 25 ноября (7 декабря) 1862 года в семье Льва Иванова и Веры Лядовой. Брак двух солистов петербургской сцены, родителей Льва Львовича, не был счастливым: молодая и красивая жена тихого Льва Иванова пользовалась успехом у поклонников и требовала от мужа «достойной жизни»; к ее требованиям присоединялась теща – единственный человек, о котором добрейший Иванов написал «злая женщина». Лядова перешла в драму, затем стала первой русской Еленой Прекрасной в оперетте Оффенбаха. Родители расстались, маленький Левушка остался с матерью, но Вера Лядова, простудившись во время катания в санях, умерла, когда мальчику было 7 лет.

Лев Львович стал драматическим артистом, выступал на сцене Александринского театра, но значительных ролей не сыграл, вершина его карьеры – Петрушка («Горе от ума»), безмолвный персонаж, который «вечно все в обновках» и в которого влюблена горничная Лиза. В начале 1900-х был режиссером в театре Шабельской. Лев Львович Иванов зарабатывал на жизнь литературным трудом – он автор более 90 пьес, фарсов, водевилей, переводил прозу с немецкого и французского языков. Написал книгу очерков, посвященных выдающимся женщинам античности и эпохи средневековья. Он – автор очень милых и домашних воспоминаний о некоторых деятелях петербургского балета, в том числе и о своей матери. Кстати, знаменитая история о том, как Цезарь Пуни, поссорившись с Петипа, незадолго до премьеры «Дочери фараона» сжег партитуру, а потом по памяти ее восстановил, мы знаем благодаря очерку Льва Львовича Иванова.

Приложение: очерк Л.Л. Иванова «Воспоминания о моей матери» (с. 162). Илл.: Афиша спектакля (реж. Л.Л. Иванов); родители: Вера Лядова и Лев Иванов; Лев Львович Иванов (в овальной рамке).

#Иванов