Вчера в Сыктывкаре во время протестной акции на Театральной площади задержали правозащитника Эрнеста Мезака. Для того, чтобы затолкать его в полицейский УАЗик, понадобилось шесть человек.

Будни златоглавой столицы полицейского государства...

Сейчас в центре Москвы творится самый настоящий геноцид свободных граждан. Абсолютно мирных, не оказывающих никакого сопротивления людей заставляют поднимать руки вверх и жестоко избивают. Зверьё вышло на охоту и упивается своей безнаказанностью. Это самый позорный день в истории путинской России – страны, гимн которой – это отчаянные крики и удары дубинок по голове

И ещё...

А теперь с другого ракурса посмотрим на то, как избили автора телеграм-канала RealView Федора Худокормова. Со звуком.

И ещё... Мы наблюдаем смерть прав и свобод человека в контролируемой Кремлём России.

Больничное утро начинается не с кофе, а с новых знакомств в Телеграме.

Инвалид I группы из Сыктывкара (Республика Коми).

Шокированная мама студентки из Петрозаводска (Республика Карелия).

PS. Пять дней жизни отняли у девушки только лишь за репосты сообщений о предстоящей протестной акции. Теперь это приравнивается к организации публичного мероприятия.

УМВД России по городу Сыктывкару берет новые высоты в сфере полицейского маразма.

В Сыктывкаре активисты (и не только) продолжают сталкиваться с давлением полиции после акций 23 и 31 января. Достается и тем, кто участвовал, и общественным наблюдателям.

Теперь протокол составили на члена Объединенной группы общественного наблюдения Вячеслава Слюсарева. Полицейские вменили ему нарушение правил проведения митинга. И это несмотря на то, что молодой человек был в специальном белом жилете, предъявил удостоверение и предупредил полицейских, что он не участвует, а только ведет статистику пришедших и задержанных.

Когда свобода мирных оппозиционных собраний фактически ликвидирована, люди в России ищут альтернативные варианты выражения своего недовольства правительством.

Технология до крайности простая.

​​IT'S OFFICIAL

Наконец-то созрел для этого заявления.

С 1 января 2021 года я не работаю юристом «Общественного вердикта». Это очень меня огорчает, так как фонд был и остается лучшим моим работодателем, а его сотрудники были и остаются лучшими моими коллегами.

Фонд разорвал со мной договорные отношения без объяснения причин. Формально мне и не должны были что-то объяснять, так как ради экономии на налогах вместо постоянного трудового контракт со мной несколько лет подряд ежегодно перезаключали ипэшные договоры. Однако десятилетнее сотрудничество «Общественного вердикта» со мной накладывало, как мне представляется, на фонд хотя бы моральные обязательства эти причины мне объяснить.    

При этом в конце ноября директор «Общественного вердикта» Наталья Таубина предложила мне уволиться самостоятельно. Такое пожелание сопровождалось безапелляционными обвинениями меня в том, что я слил скандальным телеграм-каналам Республики Коми грантовый контракт Европейской Комиссии и сыктывкарского ООО «Новые региональные медиа» о финансировании интернет-журнала «7x7». Я ответил Наташе, что контракт телеграм-каналам не сливал и поэтому не буду сам уходить из фонда (но я не стану отрицать, а узкому кругу коллег, в котором была Наталия, это было известно и в ноябре, что в ходе освещения случая харассмента с участием владельца «7x7» Павла Андреева я получил от источника, желающего остаться анонимным, копии упомянутого грантового контракта и других документов об иностранном финансировании проектов Паши с предложением их опубликовать).

Несколько моих попыток разойтись с фондом полюбовно не нашли отклика у Таубиной. Наоборот, ответом на мое желание найти взаимоприемлемый вариант развода стала закулисная (то есть, не предполагающая моей возможности высказаться по сути случившегося конфликта) игра, по итогам которой личная идея Наташи уволить меня была поддержана правлением «Общественного вердикта», состоящим из весьма уважаемых представителей российского правозащитного истеблишмента.

В итоге я лишился работодателя, но остался при своих моральных обязательствах перед людьми, права которых нарушают российские власти. И теперь я бесплатно, а не за 110 000 рублей в месяц как раньше, веду несколько десятков дел гражданских активистов из Москвы, Коми и Карелии, пострадавших по итогам недавних протестных акций.

Последнюю попытку найти компромисс с Наташей я предпринял в ночь на 30 января. Ответа от неё на соответствующее письмо я не получил. Подумав еще 20 дней, я решил, что надо попрощаться с фондом как с работодателем и далее общаться с ним как с юридическим оппонентом.     

При этом я продолжу, но уже в личном качестве, поддерживать в Европейском Суде по правам человека все жалобы, подготовленные и поданные мною в период работы в «Общественном вердикте».

На фото заявление фонда о его приверженности основным принципам деятельности некоммерчесских организаций в России. 

​​POST SCRIPTUM

Несколько разъяснений по следам обсуждения в Facebook моего утреннего заявления по поводу ухода из Фонда «Общественный вердикт».

1. Во второй декаде ноября прошлого года я получил от некоего лица, а в третей декаде скандальные телеграм-каналы Республики Коми опубликовали фотокопию экземпляра грантового контракта Европейской Комиссии NEAR-TS/2019/410-803 (предусматривающего выделение полумиллиона евро на проектную деятельность интернет-журнала «7x7»), хранение которого, насколько я могу судить, обеспечивал директор «Семерки» Павел Андреев. Целый ряд обстоятельств (из тех, что я считаю возможными озвучить публично, могу назвать довольно странное интервью партнера Паши Леонида Зильберга от 27 ноября) указывает на то, что слитый в Интернет документ действительно является аутентичной копией реального контракта.

2. У меня никогда не было и нет сейчас возможностей (в том числе, через людей, которым я могу указывать, что им следует делать) доставать документы, которые Павел Андреев рассматривает как коммерческую тайну подчиненных ему юридических лиц. Я никогда не публиковал в Интернете указанный грантовый контракт или другие документ об иностранном финансировании «7х7», а также не давал кому-либо задание или совет такие публикации сделать. Обвинения меня в этом со стороны директора «Общественного вердикта» Натальи Таубиной являются голословными и оскорбительными.   

3. Мои договорные отношения с «Общественным вердиктом» были, по сути, трудовыми (объем моих функциональных обязанностей ничем не отличался от таковых у других юристов фонда, для которых наше НКО была работодателем). Но для экономии на налогах и социальных отчислениях они маскировались под договоры со мной как с индивидуальным предпринимателем. Первый был заключен 16 марта 2016 года, а в первый рабочий день каждого последующего календарного года заключался новый.

4. Именно из-за отсутствия у меня бессрочного трудового договора, «Общественный вердикт» легко от меня избавился, так как 31 декабря 2020 года истек срок действия последнего из упомянутых выше договоров (от 9 января 2020 года). При этом, насколько я был информирован Наташей 29 декабря, её решение не продлевать со мной договорные отношения с 1 января 2021 года было одобрено правлением ФОВ. Причины этого решения мне озвучены не были, но, со слов Наташи, само оно было сложным и вынужденным.

5. Адвокат ФОВ Ирина Бирюкова обвинила меня в нарушении моего договора с фондом от 9 января 2020 года, так как я разгласил размер своей заработной платы. С таким обвинением я не согласен. Договор действительно объявлял его условия коммерческой тайной, но соответствующий его пункт нарушает требования пункта 1 статьи 3 Федерального закона «О коммерческой тайне», в силу которого у «Общественного вердикта» не может быть коммерческой тайны, так как фонд является НКО.

Жить в Республике Коми – значит мириться с долгой зимой и регулярно сталкиваться с экстремально низкой температурой на свежем воздухе.

Мой личный минимум – это минус 47 по Цельсию. Примерно лет двадцать назад я ощутил их в Ижемском районе, который дал СССР и России многократную олимпийскую чемпионку по лыжным гонкам Раису Сметанину, и где я тогда относительно успешно защищал экологическое благополучие коми-ижемцев от нефтяников. Кстати, при температуре ниже минус 25 практически невозможно катание на несмазанных лыжах. 

Вчера утром в Ижме было 50 ниже нуля. А на видео можно посмотреть, на что способны местные жительницы, когда теплее всего на десять градусов.