Армянская катастрофа в Карабахе лишний раз подчеркнула значение фактора времени в политике. Турция и Азербайджан, по всей видимости, выбрали верный момент для своего наступления, исходя из степени готовности противника, своего запаса прочности и, что самое важное, регионального и глобального контекста (интересов и возможностей больших государств). Война это на самом деле великое дело, которое требует многоуровневого планирования и правильно выбранного времени.
Если допустить, что, подобно Карабаху, Южная Осетия осталась бы непризнанным государством до 2020 года, то в случае хорошо спланированного нападения Грузии с участием сильного союзника наше государство бы с большой долей вероятности фактически прекратило свое существование. Осталось бы несколько анклавов, обреченных на скорое поглощение. Ситуация в регионе за 12 лет сильно изменилась. Она будет изменяться и дальше, поэтому нужно беспрестанно и методично работать.
Если допустить, что, подобно Карабаху, Южная Осетия осталась бы непризнанным государством до 2020 года, то в случае хорошо спланированного нападения Грузии с участием сильного союзника наше государство бы с большой долей вероятности фактически прекратило свое существование. Осталось бы несколько анклавов, обреченных на скорое поглощение. Ситуация в регионе за 12 лет сильно изменилась. Она будет изменяться и дальше, поэтому нужно беспрестанно и методично работать.
"Некоторые считали рискованным то, что мои деления в чистой философии почти всегда бывают трехчленными. Но это зависит от природы вещей. Если деление должно быть произведено a priori, то оно будет или аналитическим по закону противоречия, и тогда оно всегда будет двухчленным, или синтетическим. Если в этом случае оно должно быть выведено из априорных понятий, то деление необходимо должно быть трихотомией сообразно тому, что вообще требуется для синтетического единства, а именно: 1) условие, 2) обусловленное, 3) понятие, которое возникает из соединения обусловленного с его условием".
Кант, "Критика способности суждения". Кант еще до Гегеля фактически сформулировал триаду, которой мы с разным успехом пользуемся в своих суждениях. По сути же оба переводили на доступный человеку язык идею триединства Бога, пытаясь облечь её в понятные слова и приводя логические аргументы.
Это триединство, как пишет великий мыслитель, обусловлено природой вещей.
Кант, "Критика способности суждения". Кант еще до Гегеля фактически сформулировал триаду, которой мы с разным успехом пользуемся в своих суждениях. По сути же оба переводили на доступный человеку язык идею триединства Бога, пытаясь облечь её в понятные слова и приводя логические аргументы.
Это триединство, как пишет великий мыслитель, обусловлено природой вещей.
В 331 году до н.э. новый фараон Египта Александр Македонский объявил себя сыном бога Аммона. Правители Египта традиционно обожествлялись, поэтому завоеванный Восток признал Александра сыном Аммона-Зевса без каких-либо трудностей.
Но на Родине Александра, в Греции, вопрос вызвал споры. До времен божественных римских цезарей оставалось еще более трех столетий, а для эллинской традиции (особенно для городов с демократическим строем) идея живого полубога-царя была несколько эксцентричной. В конечном итоге, ослушаться Александра не решились и эллины, но с одной оговоркой
Из Спарты на требование царя пришел краткий ответ: "Если Александр желает быть богом, то пусть будет им". Мало кем превзойденный с тех пор пример великолепной двусмысленности. Точнее, "многосмысленности".
Но на Родине Александра, в Греции, вопрос вызвал споры. До времен божественных римских цезарей оставалось еще более трех столетий, а для эллинской традиции (особенно для городов с демократическим строем) идея живого полубога-царя была несколько эксцентричной. В конечном итоге, ослушаться Александра не решились и эллины, но с одной оговоркой
Из Спарты на требование царя пришел краткий ответ: "Если Александр желает быть богом, то пусть будет им". Мало кем превзойденный с тех пор пример великолепной двусмысленности. Точнее, "многосмысленности".
Если порассуждать об истории ментальностей в контексте теории лингвистической относительности (то есть зависимости мышления от языка), то разницу между осетинским и, к примеру, грузинским культурным нарративом можно свести к разным типам предложения в двух языках.
Грузинский – язык эргативного строя, переходящего к номинативному, то есть к именительному падежу субъекта. В эргативных языках подлежащее активно, но при этом и безусловно пассивно, то есть обозначает получателя действия. Именительного падежа еще нет. Субъект есть, что это за субъект – неизвестно, и он находится под влиянием различных обстоятельств. Происходит как бы объединение актива и пассива в деятеле.
В номинативных языках, к которым относится индоевропейский осетинский язык, субъект безусловен и ничем не ограничен. Предмет мыслится как таковой вне зависимости от обстоятельств. Именительный падеж в нашем и других языках – не только называние предмета, это его отождествление исключительно с ним самим. А это А и ничего кроме.
Такое понимание субъекта-подлежащего представляет революцию в мышлении и типе умозаключения. Речь, фактически, о переходе к рациональному мышлению, с конкретным субъектом и предельной способностью к абстракции.
В грузинских мистических теориях и политической мифологии, прямо вытекающих из грузинского языка, меня всегда что-то непреодолимо и необратимо отвращало в эстетическом плане. Возможно, дело в разном строе языков и разном понимании субъекта.
Желающих почитать по этой теме отсылаю к классической, но вполне доступной статье Лосева “О типах грамматического предложения в связи с историей мышления”.
Грузинский – язык эргативного строя, переходящего к номинативному, то есть к именительному падежу субъекта. В эргативных языках подлежащее активно, но при этом и безусловно пассивно, то есть обозначает получателя действия. Именительного падежа еще нет. Субъект есть, что это за субъект – неизвестно, и он находится под влиянием различных обстоятельств. Происходит как бы объединение актива и пассива в деятеле.
В номинативных языках, к которым относится индоевропейский осетинский язык, субъект безусловен и ничем не ограничен. Предмет мыслится как таковой вне зависимости от обстоятельств. Именительный падеж в нашем и других языках – не только называние предмета, это его отождествление исключительно с ним самим. А это А и ничего кроме.
Такое понимание субъекта-подлежащего представляет революцию в мышлении и типе умозаключения. Речь, фактически, о переходе к рациональному мышлению, с конкретным субъектом и предельной способностью к абстракции.
В грузинских мистических теориях и политической мифологии, прямо вытекающих из грузинского языка, меня всегда что-то непреодолимо и необратимо отвращало в эстетическом плане. Возможно, дело в разном строе языков и разном понимании субъекта.
Желающих почитать по этой теме отсылаю к классической, но вполне доступной статье Лосева “О типах грамматического предложения в связи с историей мышления”.
Требование умеренности и сдержанности не является каким-то уникальным атрибутом кавказских культур. Умеренность – одна из основных античных добродетелей, и тому есть вполне рациональное объяснение.
Для древних греков и римлян вслед за ними сдержанность была важнейшим маркером, который позволял им культурно и ментально отгородиться от варваров. Варвар не может проявлять умеренности, потому что не понимает ее значения. Он живет инстинктами, не соблюдает правил и не вполне полноценен как человек, поскольку на его решения влияет множество непредсказуемых факторов.
Человек культурный и благородный, напротив, контролирует себя и свое поведение. Культура не является физиологической необходимостью, она усложняет реальность, поскольку структурирует ее. Культура – это правила и ограничения, которые необходимо соблюдать для того, чтобы быть свободным и благородным человеком.
Античное понимание умеренности органически присуще кавказским культурам (северо-кавказским, по крайней мере), пусть и в силу известных причин не получило здесь философской аргументации и воспринимается исключительно как традиционный стереотип поведения.
Для древних греков и римлян вслед за ними сдержанность была важнейшим маркером, который позволял им культурно и ментально отгородиться от варваров. Варвар не может проявлять умеренности, потому что не понимает ее значения. Он живет инстинктами, не соблюдает правил и не вполне полноценен как человек, поскольку на его решения влияет множество непредсказуемых факторов.
Человек культурный и благородный, напротив, контролирует себя и свое поведение. Культура не является физиологической необходимостью, она усложняет реальность, поскольку структурирует ее. Культура – это правила и ограничения, которые необходимо соблюдать для того, чтобы быть свободным и благородным человеком.
Античное понимание умеренности органически присуще кавказским культурам (северо-кавказским, по крайней мере), пусть и в силу известных причин не получило здесь философской аргументации и воспринимается исключительно как традиционный стереотип поведения.
67-летний Цоцко Амбалов, 65-летний врач Агубе Тлатов и 68-летний общественный деятель и переводчик Бабу Зангиев, построивший на свои средства санаторий для легочных больных в Цее, были приговорены к расстрелу одним списком. Немногочисленную нацию при определенных обстоятельствах можно обезглавить одним росчерком пера.
"Надо заново строить нашу старую добрую Европу. Европу, о которой мы мечтали. Европу, которую они потеряли. Европу здорового человека". Константин Богомолов, 2021.
"Дай бог, чтоб русские взяли Париж, — пора окончить эту тупую Европу, пора в ней же расчистить место новому миру". Александр Герцен, 1848.
В традиционном ожидании очередного неминуемого конца Европы.
"Дай бог, чтоб русские взяли Париж, — пора окончить эту тупую Европу, пора в ней же расчистить место новому миру". Александр Герцен, 1848.
В традиционном ожидании очередного неминуемого конца Европы.
Роберт Саути, один из важнейших английских поэтов-романтиков конца 18-начала 19 веков (два других - Водсворт и Кольридж, Lake Poets), в эпической поэме "Родерих, последний из готов"(1814) пишет:
Thus traveling on
He past the vale where wild Arunca purs
Its wintry torrents; and the happier site
Of old Conimbrica, whose ruined towers
Bore record of the fierce Alani's wrath.
Литературного перевода приведенной выше цитаты не нашел, подстрочник примерно таков:
Так путешествуя,
Он миновал долину, по которой бурная Арунка
Несет свой унылый поток; и более радостное место,
Древнюю Конимбригу, чьи разрушенные башни
Несли на себе след ярости неистовых алан.
Конимбрига - древнее римское поселение в Португалии, недалеко от современной Коимбры. Упоминая ярость алан, практически сровнявших римское поселение с землей, Роберт Саути воспроизвел в поэме одну из двух распространенных версий об основании города Коимбра и создании его герба в 5 веке преемником аланского короля Респендиала Аддаком/Аташесом. Ее, в частности, поддерживал автор знаменитой "Монархии Лузитании" Бернардо де Брито.
В начале пятого века аланы, вандалы и свевы перешли Пиренеи, начав завоевание Иберийского полуострова. Испанские провинции Рима были сначала разграблены, а потом, в 411 году, не совсем равномерно разделены между победителями: лучшие земли отошли наиболее сильным в военном отношении группам. Уолтер Гоффарт в изданной в 2010 году Университетом Пеннсильвании книге "Barbarian Tides: The Migration Age and the Later Roman Empire" со ссылкой на современника событий епископа Идация пишет:
"Вандалы Гундериха (впоследствии короля вандал и алан, которые присоединились к нему после гибели в сражении с вестготами Аддака/Аташеса) понесли большой урон в результате поражения от франков. Слишком малочисленные для того, чтобы контролировать целую провинцию, они присоединились к другой слабой группе - свевам, и разделили между собой наименее привлекательную, но вместе с тем наиболее отдаленную и "безопасную" часть полуострова. Вандалы-силинги обладали достаточной мощью и уверенностью в своих силах для того, чтобы забрать богатый трофей - Бетику (совр. Андалусия)".
Лучшие и наиболее важные земли отошли сильнейшей группе победителей - аланской: "Аланы, многочисленные, самоуверенные и отважные, получили Лузитанию вместе с Меридой, столицей Имперского Диоцеза Испания. Забрав себе наряду с Лузитанией и Карфагенику, аланы стали хозяевами территорий с выходом к Атлантическому океану и Средиземному морю и соединявшего их обширного плато".
Идаций, впрочем, считал, что аланы, свевы и вандалы разделили земли Римской Испании по жребию, но это маловероятно: аланы забрали весь центр Пиренейского полуострова, и площадь отошедшей им в результате раздела земли была больше, чем у вандалов и свевов вместе взятых.
Аланы во главе с молодым и амбициозным Аддаком/Аташесом отбили Конимбригу у свевов в ожесточенной битве. Аланский король должнен был быть крайне раздосадован понесенными потерями и в наказание выселил из Конимбриги всех ее жителей. Аланы согнали их на строительство нового поселения, которое впоследствии станет первой столицей Португалии - городом Коимбра.
Аддак исповедовал арианское христианство и потому не проявил никакого сочувствия к местному духовенству: епископов и священников заставили трудиться вместе с остальными. Свевы во главе с Эрмерихом попытались вернуть Конимбригу, но были разбиты аланами в кровопролитном сражении.
После этого между аланами и свевами был заключен мир, закрепленный браком Аддака и дочери Эрмериха. Именно она, по версии де Брито в "Монархии Лузитании", и изображена на гербе Коимбры. По обе стороны от нее, располагаются геральдические символы алан и свевов: дракон и лев, причем, вопреки распространенному мнению, дракон может быть именно аланским геральдическим наследием.
Thus traveling on
He past the vale where wild Arunca purs
Its wintry torrents; and the happier site
Of old Conimbrica, whose ruined towers
Bore record of the fierce Alani's wrath.
Литературного перевода приведенной выше цитаты не нашел, подстрочник примерно таков:
Так путешествуя,
Он миновал долину, по которой бурная Арунка
Несет свой унылый поток; и более радостное место,
Древнюю Конимбригу, чьи разрушенные башни
Несли на себе след ярости неистовых алан.
Конимбрига - древнее римское поселение в Португалии, недалеко от современной Коимбры. Упоминая ярость алан, практически сровнявших римское поселение с землей, Роберт Саути воспроизвел в поэме одну из двух распространенных версий об основании города Коимбра и создании его герба в 5 веке преемником аланского короля Респендиала Аддаком/Аташесом. Ее, в частности, поддерживал автор знаменитой "Монархии Лузитании" Бернардо де Брито.
В начале пятого века аланы, вандалы и свевы перешли Пиренеи, начав завоевание Иберийского полуострова. Испанские провинции Рима были сначала разграблены, а потом, в 411 году, не совсем равномерно разделены между победителями: лучшие земли отошли наиболее сильным в военном отношении группам. Уолтер Гоффарт в изданной в 2010 году Университетом Пеннсильвании книге "Barbarian Tides: The Migration Age and the Later Roman Empire" со ссылкой на современника событий епископа Идация пишет:
"Вандалы Гундериха (впоследствии короля вандал и алан, которые присоединились к нему после гибели в сражении с вестготами Аддака/Аташеса) понесли большой урон в результате поражения от франков. Слишком малочисленные для того, чтобы контролировать целую провинцию, они присоединились к другой слабой группе - свевам, и разделили между собой наименее привлекательную, но вместе с тем наиболее отдаленную и "безопасную" часть полуострова. Вандалы-силинги обладали достаточной мощью и уверенностью в своих силах для того, чтобы забрать богатый трофей - Бетику (совр. Андалусия)".
Лучшие и наиболее важные земли отошли сильнейшей группе победителей - аланской: "Аланы, многочисленные, самоуверенные и отважные, получили Лузитанию вместе с Меридой, столицей Имперского Диоцеза Испания. Забрав себе наряду с Лузитанией и Карфагенику, аланы стали хозяевами территорий с выходом к Атлантическому океану и Средиземному морю и соединявшего их обширного плато".
Идаций, впрочем, считал, что аланы, свевы и вандалы разделили земли Римской Испании по жребию, но это маловероятно: аланы забрали весь центр Пиренейского полуострова, и площадь отошедшей им в результате раздела земли была больше, чем у вандалов и свевов вместе взятых.
Аланы во главе с молодым и амбициозным Аддаком/Аташесом отбили Конимбригу у свевов в ожесточенной битве. Аланский король должнен был быть крайне раздосадован понесенными потерями и в наказание выселил из Конимбриги всех ее жителей. Аланы согнали их на строительство нового поселения, которое впоследствии станет первой столицей Португалии - городом Коимбра.
Аддак исповедовал арианское христианство и потому не проявил никакого сочувствия к местному духовенству: епископов и священников заставили трудиться вместе с остальными. Свевы во главе с Эрмерихом попытались вернуть Конимбригу, но были разбиты аланами в кровопролитном сражении.
После этого между аланами и свевами был заключен мир, закрепленный браком Аддака и дочери Эрмериха. Именно она, по версии де Брито в "Монархии Лузитании", и изображена на гербе Коимбры. По обе стороны от нее, располагаются геральдические символы алан и свевов: дракон и лев, причем, вопреки распространенному мнению, дракон может быть именно аланским геральдическим наследием.
Это одна из двух версий происхождения герба Коимбры. Другая идентифицирует женщину на гербе как св. Изабеллу Арагонскую.
В 418 году Аддак погиб в сражении с вестготами, заключившими тогда союз с Римом. Король вестготов Валия в ходе трех военных кампаний разгромил свевов, вандалов и алан. Именно последние, как господствующий в Испании народ, подверглись наиболее жестокой резне. Идаций лаконично и ясно описывает ее последствия:
"Аланы были уничтожены готами до такой степени, что после гибели короля Аддака, уничтожив королевское звание, подчинились королю вандалов Гундериху".
Гоффарт, пытаясь объяснить случившееся, указывает на слишком долгий для алан период "простоя": "Аланы и вандалы-силинги не встречались с достойными противниками на протяжении десяти лет и могли потерять свою боеспособность".
Недолгий период аланского доминирования на Пиренеях подошел к концу, но его следы можно найти в геральдике и богатой аланской топонимии региона. Иллюстрация: герб Коимбры с аланской королевой.
В 418 году Аддак погиб в сражении с вестготами, заключившими тогда союз с Римом. Король вестготов Валия в ходе трех военных кампаний разгромил свевов, вандалов и алан. Именно последние, как господствующий в Испании народ, подверглись наиболее жестокой резне. Идаций лаконично и ясно описывает ее последствия:
"Аланы были уничтожены готами до такой степени, что после гибели короля Аддака, уничтожив королевское звание, подчинились королю вандалов Гундериху".
Гоффарт, пытаясь объяснить случившееся, указывает на слишком долгий для алан период "простоя": "Аланы и вандалы-силинги не встречались с достойными противниками на протяжении десяти лет и могли потерять свою боеспособность".
Недолгий период аланского доминирования на Пиренеях подошел к концу, но его следы можно найти в геральдике и богатой аланской топонимии региона. Иллюстрация: герб Коимбры с аланской королевой.
Схъӕл Нарт: Эпос, Хейзинга и Гоффарт
В описании алан у Уолтера Гоффарта обращает на себя внимание одна деталь. Он характеризует алан как народ многочисленный, храбрый, но очень высокомерный и самоуверенный (в оригинале "self-assured").
В IV главе "Осени Средневековья" великий Йохан Хейзинга коротко описывает культурную и психологическую основу рыцарской идеи в эпоху позднего средневековья. Живая связь между великолепными аланскими всадниками и средневековым рыцарством является в академической литературе общим местом. Хейзинга никогда специально не занимался аланским культурным влиянием на рыцарскую идею, но, тем не менее, практически раскрыл всю суть вопроса в нескольких предложениях:
"Как прекрасный жизненный идеал, рыцарская идея являет собою нечто особенное. Рыцарская идея стремится быть и этическим идеалом: средневековое мышление способно отвести почетное место только такому жизненному идеалу, который наделен благочестием и добродетелью. Однако в своей этической функции рыцарство то и дело обнаруживает несостоятельность, неспособность отойти от своих греховных истоков. Ибо сердцевиной рыцарского идеала остается высокомерие, хотя и возвысившееся до уровня чего-то прекрасного".
Возможно, что неотъемлемой частью европейского рыцарского этоса высокомерие стало не без влияния поведенческого стереотипа аланских всадников. До высокого эстетического уровня оно на осетинской почве возвысилось в эпосе. Полным воплощением этой характерной надменности в эпосе выступает Сослан, она и становится причиной его смерти.
Когда прекрасная дочь Балсага предлагает ему себя в жены, Сослан дает ей нарочито-оскорбительный ответ: "Ам дзæгъæл чызгæй кæй арон, уыдон мæхицæн бинонтæн куы хонон, уæд Нарты хъæуы дæр куы нæ бацæудзысты".
Сослан в рафинированном виде проявляет общую "аланскую" черту, свойственную воинскому роду 'Хсæртæггатæ. "Нарты хъалтæ", "схъæл нарт" - обычное описание нартов, а саму характеристику "схъæл" в значении "гордый" Юрий Гаглойты считает (не берусь судить, насколько обоснованно) социально-значимой и указывающей на элитизм: она является частью трех имен, встречающихся в некоторых вариантах кадæгов, самым известным из которых является Схъæл-Вæрæз.
Интересная, на мой взгляд, “перекличка” между осетинским эпосом, Хейзингой и Гоффартом.
В описании алан у Уолтера Гоффарта обращает на себя внимание одна деталь. Он характеризует алан как народ многочисленный, храбрый, но очень высокомерный и самоуверенный (в оригинале "self-assured").
В IV главе "Осени Средневековья" великий Йохан Хейзинга коротко описывает культурную и психологическую основу рыцарской идеи в эпоху позднего средневековья. Живая связь между великолепными аланскими всадниками и средневековым рыцарством является в академической литературе общим местом. Хейзинга никогда специально не занимался аланским культурным влиянием на рыцарскую идею, но, тем не менее, практически раскрыл всю суть вопроса в нескольких предложениях:
"Как прекрасный жизненный идеал, рыцарская идея являет собою нечто особенное. Рыцарская идея стремится быть и этическим идеалом: средневековое мышление способно отвести почетное место только такому жизненному идеалу, который наделен благочестием и добродетелью. Однако в своей этической функции рыцарство то и дело обнаруживает несостоятельность, неспособность отойти от своих греховных истоков. Ибо сердцевиной рыцарского идеала остается высокомерие, хотя и возвысившееся до уровня чего-то прекрасного".
Возможно, что неотъемлемой частью европейского рыцарского этоса высокомерие стало не без влияния поведенческого стереотипа аланских всадников. До высокого эстетического уровня оно на осетинской почве возвысилось в эпосе. Полным воплощением этой характерной надменности в эпосе выступает Сослан, она и становится причиной его смерти.
Когда прекрасная дочь Балсага предлагает ему себя в жены, Сослан дает ей нарочито-оскорбительный ответ: "Ам дзæгъæл чызгæй кæй арон, уыдон мæхицæн бинонтæн куы хонон, уæд Нарты хъæуы дæр куы нæ бацæудзысты".
Сослан в рафинированном виде проявляет общую "аланскую" черту, свойственную воинскому роду 'Хсæртæггатæ. "Нарты хъалтæ", "схъæл нарт" - обычное описание нартов, а саму характеристику "схъæл" в значении "гордый" Юрий Гаглойты считает (не берусь судить, насколько обоснованно) социально-значимой и указывающей на элитизм: она является частью трех имен, встречающихся в некоторых вариантах кадæгов, самым известным из которых является Схъæл-Вæрæз.
Интересная, на мой взгляд, “перекличка” между осетинским эпосом, Хейзингой и Гоффартом.
Ницше и Нартовский эпос
"Ибо прежде всего - для нашего унижения и возвеличения - нам должно быть ясно то, что вся эта комедия искусства разыгрывается вовсе не для нас, что мы даже ничуть не являемся действительными творцами этого мира искусства, но вправе, конечно, предположить о себе, что для действительного творца этого мира мы уже - образы и художественные проекции и что в этом значении художественных произведений лежит наше высшее достоинство, ибо только как эстетический феномен бытие и мир оправданы в вечности.
Лишь поскольку гений в акте художественного порождения сливается с тем Первохудожником мира, он и знает кое-что о вечной сущности искусства, ибо в этом последнем состоянии он чудесным образом уподобляется жуткому образу сказки, умеющему оборачивать глаза и смотреть на самого себя; теперь он в одно и то же время субъект и объект, в одно и то же время поэт, актёр и зритель". Ницше, "Рождение трагедии из духа музыки".
Только как эстетический феномен мы оправданы в вечности, и эта мысль Ницше, рожденная в его размышлениях о аполлоническом и дионисийском началах в греческой культуре, не нова для осетинской культурной традиции. Чем оправдался Сырдон, "погибель нартов"? За что ему простили все, благодаря чему он в одно мгновение возвысился над всеми?
За дыууадæстæнон - осетинскую двенадцатиструнную арфу, создание которой, по Ницше, стало напряженным актом художественного порождения, а сам дыууадæстæнон - художественной проекцией вечной сущности, сотворенной Сырдоном из духа трагедии и безошибочно распознанной нартами.
В момент глубочайшего страдания он смог проявить ницшеанское "высшее достоинство", обернув глаза в себя и в невидимый для остальных мир, завесу над которым для него приоткрыл тот, кого Ницше называл Первохудожником.
"Ибо прежде всего - для нашего унижения и возвеличения - нам должно быть ясно то, что вся эта комедия искусства разыгрывается вовсе не для нас, что мы даже ничуть не являемся действительными творцами этого мира искусства, но вправе, конечно, предположить о себе, что для действительного творца этого мира мы уже - образы и художественные проекции и что в этом значении художественных произведений лежит наше высшее достоинство, ибо только как эстетический феномен бытие и мир оправданы в вечности.
Лишь поскольку гений в акте художественного порождения сливается с тем Первохудожником мира, он и знает кое-что о вечной сущности искусства, ибо в этом последнем состоянии он чудесным образом уподобляется жуткому образу сказки, умеющему оборачивать глаза и смотреть на самого себя; теперь он в одно и то же время субъект и объект, в одно и то же время поэт, актёр и зритель". Ницше, "Рождение трагедии из духа музыки".
Только как эстетический феномен мы оправданы в вечности, и эта мысль Ницше, рожденная в его размышлениях о аполлоническом и дионисийском началах в греческой культуре, не нова для осетинской культурной традиции. Чем оправдался Сырдон, "погибель нартов"? За что ему простили все, благодаря чему он в одно мгновение возвысился над всеми?
За дыууадæстæнон - осетинскую двенадцатиструнную арфу, создание которой, по Ницше, стало напряженным актом художественного порождения, а сам дыууадæстæнон - художественной проекцией вечной сущности, сотворенной Сырдоном из духа трагедии и безошибочно распознанной нартами.
В момент глубочайшего страдания он смог проявить ницшеанское "высшее достоинство", обернув глаза в себя и в невидимый для остальных мир, завесу над которым для него приоткрыл тот, кого Ницше называл Первохудожником.
Грузинский премьер Гахария час назад подал в отставку на фоне политического кризиса в стране. Решение, по словам Гахария, связано с обострением ситуации, вызванной решением суда задержать лидера партии ЕНД Нику Мелия по запросу генпрокуратуры Грузии.
“К сожалению, я не смог достичь компромисса с правящей партией (Грузинской мечтой) по поводу не самого подходящего времени для ареста Мелия и решил поэтому подать в отставку. Надеюсь, мое решение снизит накал противостояния в стране, представляющего серьезную угрозу для будущего Грузии”.
“К сожалению, я не смог достичь компромисса с правящей партией (Грузинской мечтой) по поводу не самого подходящего времени для ареста Мелия и решил поэтому подать в отставку. Надеюсь, мое решение снизит накал противостояния в стране, представляющего серьезную угрозу для будущего Грузии”.
"Историй всего четыре. Одна, самая старая — об укрепленном городе, который штурмуют и обороняют герои. Защитники знают, что город обречен мечу и огню, а сопротивление бесполезно; самый прославленный из завоевателей, Ахилл, знает, что обречен погибнуть, не дожив до победы.
Вторая, связанная с первой, — о возвращении. Об Улиссе, после десяти лет скитаний по грозным морям и остановок на зачарованных островах приплывшем к родной Итаке.
Третья история — о поиске. Можно считать ее вариантом предыдущей. Это Ясон, плывущий за золотым руном, и тридцать персидских птиц, пересекающих горы и моря, чтобы увидеть лик своего бога — Симурга.
Последняя история — о самоубийстве бога. Атис во Фригии калечит и убивает себя; Один жертвует собой, девять дней вися на дереве, пригвожденный копьем.
Историй всего четыре. И сколько бы времени нам ни осталось, мы будем пересказывать их — в том или ином виде".
Борхес, "Четыре цикла". Возможно, есть пятая история - о Лабиринте. В нашем эпосе она также связана с Сырдоном.
Вторая, связанная с первой, — о возвращении. Об Улиссе, после десяти лет скитаний по грозным морям и остановок на зачарованных островах приплывшем к родной Итаке.
Третья история — о поиске. Можно считать ее вариантом предыдущей. Это Ясон, плывущий за золотым руном, и тридцать персидских птиц, пересекающих горы и моря, чтобы увидеть лик своего бога — Симурга.
Последняя история — о самоубийстве бога. Атис во Фригии калечит и убивает себя; Один жертвует собой, девять дней вися на дереве, пригвожденный копьем.
Историй всего четыре. И сколько бы времени нам ни осталось, мы будем пересказывать их — в том или ином виде".
Борхес, "Четыре цикла". Возможно, есть пятая история - о Лабиринте. В нашем эпосе она также связана с Сырдоном.
👍1
На могильном камне Борхеса выбита цитата из исландской "Саги о Вёлсунгах": "Hann tekr sverthtt Gram ok leggri methal their abert" (Он берет меч Грам и кладет его обнаженным между собой и ею).
Меч Грам Сигурд положил на ложе между собой и Брюнхильд: "Оставался он там три ночи, и спали они на одной постели. Он берет меч Грам и кладет его обнаженным между собой и ею. Она спрашивает, почему он так поступает. Он отвечает, что так суждено ему справить свадьбу со своею женой или же принять смерть".
История Сигурда (Зигфрида) и Брюнхильд (Брунгильды) известна на весь мир. Борхес, ценитель и знаток мифов и эпической поэзии, проникся образом меча и девушки так же, как им проникались поколения сказителей, слушателей и читателей древних песен. Схожий сюжет содержится и в осетинском эпосе, в сказании о смерти Æхсара и Æхсæртæга:
"Хуыссын афон куы æрцыд, уæд Æхсар йæ нымæт Дзерассæйы бын бакодта, Æхсæртæджы нымæт та сæ уæлæ ныккодта æмæ, цæмæй кæрæдзимæ хæстæг нæ уыдаиккой, уый тыххæй йæ кард фелвæста æмæ йæ сæ дыууæйы астæу нывæрдта".
Подобно Сигурду, Æхсар также кладет меч между собой и женщиной - пусть и мотивация у него совсем иная, отличная от сигурдовской. Наш эпос насыщен яркими образами и символами, но картины со знаменитым мечом Æхсара (воплощения скифского бога-меча), который он положил на бурку между собой и Дзерассой, еще не написаны.
Меч Грам Сигурд положил на ложе между собой и Брюнхильд: "Оставался он там три ночи, и спали они на одной постели. Он берет меч Грам и кладет его обнаженным между собой и ею. Она спрашивает, почему он так поступает. Он отвечает, что так суждено ему справить свадьбу со своею женой или же принять смерть".
История Сигурда (Зигфрида) и Брюнхильд (Брунгильды) известна на весь мир. Борхес, ценитель и знаток мифов и эпической поэзии, проникся образом меча и девушки так же, как им проникались поколения сказителей, слушателей и читателей древних песен. Схожий сюжет содержится и в осетинском эпосе, в сказании о смерти Æхсара и Æхсæртæга:
"Хуыссын афон куы æрцыд, уæд Æхсар йæ нымæт Дзерассæйы бын бакодта, Æхсæртæджы нымæт та сæ уæлæ ныккодта æмæ, цæмæй кæрæдзимæ хæстæг нæ уыдаиккой, уый тыххæй йæ кард фелвæста æмæ йæ сæ дыууæйы астæу нывæрдта".
Подобно Сигурду, Æхсар также кладет меч между собой и женщиной - пусть и мотивация у него совсем иная, отличная от сигурдовской. Наш эпос насыщен яркими образами и символами, но картины со знаменитым мечом Æхсара (воплощения скифского бога-меча), который он положил на бурку между собой и Дзерассой, еще не написаны.
В Осетии упустили из виду факт политической канонизации в Грузии Звиада Гамсахурдия.
Гамсахурдия стал главным героем грузинского политического мифа в его нынешнем изводе по ряду причин. Претендентов на это место больше нет. Шеварднадзе фигура неактуальная, всем другим деятелям не хватает по крайней мере мученической кончины. Смерть Гамсахурдия в современной Грузии считается именно мученической, что делает его фигуру полностью комплиментарной мартирологической парадигме грузинского государства.
Бывший телохранитель Гамсахурдия, проведший с ним последние дни в селе Хибула, намеревается опубликовать в этом году мемуары. В них он утверждает, что Гамсахурдия покончил жизнь самоубийством, ссылаясь при этом и на Джохара Дудаева. Семья Гамсахурдия настаивает на его убийстве именно ради ореола мученичества.
Саакашвили перезахоронил Гамсахурдия в национальном пантеоне, Иванишвили ездил в село Хибула и обещал построить там в честь Гамсахурдия церковь. Звиад – жертва антиконституционного переворота, патриот и государственник, трагически окончивший свои дни в одиночестве. За минувшие 10 лет он стал для грузинского политикума объединяющей фигурой. Его образ постепенно входит и в грузинское искусство: пять лет назад о последних днях Гамсахурдия была снята психологическая драма “Хибула”.
Политическим святым современной Грузии является этнический шовинист, называвший осетин мусором. Вторым святым является другой певец грузинской крови патриарх Илия, сделавший все от себя зависящее для уничтожения Южной Осетии. Эти две фигуры и будут главными героями новой грузинской государственности, что во многом будет определяет ее развитие.
Гамсахурдия стал главным героем грузинского политического мифа в его нынешнем изводе по ряду причин. Претендентов на это место больше нет. Шеварднадзе фигура неактуальная, всем другим деятелям не хватает по крайней мере мученической кончины. Смерть Гамсахурдия в современной Грузии считается именно мученической, что делает его фигуру полностью комплиментарной мартирологической парадигме грузинского государства.
Бывший телохранитель Гамсахурдия, проведший с ним последние дни в селе Хибула, намеревается опубликовать в этом году мемуары. В них он утверждает, что Гамсахурдия покончил жизнь самоубийством, ссылаясь при этом и на Джохара Дудаева. Семья Гамсахурдия настаивает на его убийстве именно ради ореола мученичества.
Саакашвили перезахоронил Гамсахурдия в национальном пантеоне, Иванишвили ездил в село Хибула и обещал построить там в честь Гамсахурдия церковь. Звиад – жертва антиконституционного переворота, патриот и государственник, трагически окончивший свои дни в одиночестве. За минувшие 10 лет он стал для грузинского политикума объединяющей фигурой. Его образ постепенно входит и в грузинское искусство: пять лет назад о последних днях Гамсахурдия была снята психологическая драма “Хибула”.
Политическим святым современной Грузии является этнический шовинист, называвший осетин мусором. Вторым святым является другой певец грузинской крови патриарх Илия, сделавший все от себя зависящее для уничтожения Южной Осетии. Эти две фигуры и будут главными героями новой грузинской государственности, что во многом будет определяет ее развитие.
Беслан и наше отношение к нему являются иллюстрацией одной из мыслей Пьера Нора, которую он высказал во “Всемирном торжестве памяти”: “Требование возвращения памяти — в принципе форма взывания к правосудию”.
Беслан, таким образом, есть не только важнейшая часть осетинской национальной идентичности, но и наша осознанная острая потребность в справедливости. Монополия государственного культа на национальную память неминуемо разрушается. Бесконечно черпать легитимность в прошлом без создания новых смыслов невозможно.
Французские дворяне ввели в обиход дуэли прежде всего потому, что хотели защитить от абсолютной королевской власти свою свободу и физическую неприкосновенность с правом ношения оружия. Честь стала едва ли не единственным островком личного пространства, который был выведен из-под непосредственного влияния короля-государства, к сильному неудовольствию последнего.
Фильм Дудя, доклад Савельева вызывают болезненную реакцию со стороны государства по той же причине, по которой французские короли боролись с дуэлями. Дело было не в их милосердии, даже когда дуэли приобрели абсурдный размах: сама практика поединков чести была вызовом абсолютной власти сюзерена.
На сегодняшний день жажда памяти и доступа к национальной истории в ее нестерилизованной версии есть, в общем и целом, форма гражданской свободы. Важно, однако, чтобы память как взывание к справедливости не выродилась в призывы к насилию. Нора описывает и форму национальной памяти, которая становится чем-то вроде бесконечного пережевывания жвачки, приводящего к регрессу и гибели.
https://t.iss.one/rajdian/1666
Беслан, таким образом, есть не только важнейшая часть осетинской национальной идентичности, но и наша осознанная острая потребность в справедливости. Монополия государственного культа на национальную память неминуемо разрушается. Бесконечно черпать легитимность в прошлом без создания новых смыслов невозможно.
Французские дворяне ввели в обиход дуэли прежде всего потому, что хотели защитить от абсолютной королевской власти свою свободу и физическую неприкосновенность с правом ношения оружия. Честь стала едва ли не единственным островком личного пространства, который был выведен из-под непосредственного влияния короля-государства, к сильному неудовольствию последнего.
Фильм Дудя, доклад Савельева вызывают болезненную реакцию со стороны государства по той же причине, по которой французские короли боролись с дуэлями. Дело было не в их милосердии, даже когда дуэли приобрели абсурдный размах: сама практика поединков чести была вызовом абсолютной власти сюзерена.
На сегодняшний день жажда памяти и доступа к национальной истории в ее нестерилизованной версии есть, в общем и целом, форма гражданской свободы. Важно, однако, чтобы память как взывание к справедливости не выродилась в призывы к насилию. Нора описывает и форму национальной памяти, которая становится чем-то вроде бесконечного пережевывания жвачки, приводящего к регрессу и гибели.
https://t.iss.one/rajdian/1666
Telegram
Rajdian — [ӕ]
Алексей Поляринов рассказывает о том, что в России отсутсвует мемориальная культура на примере трагедий Беслана и Норд-Оста. Госаппарат боится коллективной памяти народа, ведь запомнить могут не так, как нужно. Именно этим и объясняется истерика пропагандистов…
“Для России единственный вариант двухпартийной системы – это славянофилы и западники. Она и пробивается регулярно, но путается в ошметках квазиполитических структур”.
“Нет более западнической идеи, чем славянофильство, потому что это немецкий романтизм, пересаженный на российскую почву. Самые крайние западники – это славянофилы”.
Г.Щедровицкий
“Нет более западнической идеи, чем славянофильство, потому что это немецкий романтизм, пересаженный на российскую почву. Самые крайние западники – это славянофилы”.
Г.Щедровицкий
В Грузии вчера отметили 100-летие “российской оккупации” Грузинской Демократической Республики, просуществовавшей три года и успевшей за этот короткий срок осуществить геноцид осетин.
По примеру Франции в грузинских СМИ начинают употреблять термин Первая Демократическая Республика. Ей отводится роль предтечи современной суверенной страны, ее руководители, соответственно, являются предшественниками Звиада Гамсахурдия.
К юбилею Национальный Архив организовал онлайн-выставку фотографий и документов. Материалы, касающиеся геноцида осетин или депортации армян из Тифлиса, конечно, не опубликовали. Но обойтись без осетин все же не смогли.
Была опубликована фотография рачинского села Геби с подписью “Осетинский дигорский партизанский отряд большевиков Джандара Токаева в центре Геби“. Это то самое село (осет. Гезе или Тезе), на которое ходили в балц дигорцы в Песне о Мазуке Кантемурти.
Линия Жордания (Джугели)-Гамсахурдия в современном грузинском дискурсе выстроена, все трое — национальные герои.
По примеру Франции в грузинских СМИ начинают употреблять термин Первая Демократическая Республика. Ей отводится роль предтечи современной суверенной страны, ее руководители, соответственно, являются предшественниками Звиада Гамсахурдия.
К юбилею Национальный Архив организовал онлайн-выставку фотографий и документов. Материалы, касающиеся геноцида осетин или депортации армян из Тифлиса, конечно, не опубликовали. Но обойтись без осетин все же не смогли.
Была опубликована фотография рачинского села Геби с подписью “Осетинский дигорский партизанский отряд большевиков Джандара Токаева в центре Геби“. Это то самое село (осет. Гезе или Тезе), на которое ходили в балц дигорцы в Песне о Мазуке Кантемурти.
Линия Жордания (Джугели)-Гамсахурдия в современном грузинском дискурсе выстроена, все трое — национальные герои.