Водонапорная башня. Фрагмент развертки проекта застройки Пущино по проспекту Науки, 1961 г.
ЦГАМО. Ф. 7974. Оп. 1 Т. Д. 671. Л. 100.Архитектурный ансамбль научных институтов в Пущино: история и принципы проектирования в 1950–1980-е годы
Вслед за первой опубликована и вторая моя статья о Пущино. В ней речь идет уже не о бумажной архитектуре жилой зоны, а об осуществленных замыслах научной. Последовательно рассматриваются проекты разных лет и их вклад в реализованный в итоге ансамбль. Одновременно на примере пущинских институтов демонстрируется развитие общих принципов проектирования научных комплексов в ГИПРОНИИ АН СССР. А в сумме из рассмотрения в статьях двух главных градостроительных составляющих Пущино складывается уже более-менее полное представление об истории его проектирования в целом.
Вслед за первой опубликована и вторая моя статья о Пущино. В ней речь идет уже не о бумажной архитектуре жилой зоны, а об осуществленных замыслах научной. Последовательно рассматриваются проекты разных лет и их вклад в реализованный в итоге ансамбль. Одновременно на примере пущинских институтов демонстрируется развитие общих принципов проектирования научных комплексов в ГИПРОНИИ АН СССР. А в сумме из рассмотрения в статьях двух главных градостроительных составляющих Пущино складывается уже более-менее полное представление об истории его проектирования в целом.
Сооружение въездной стелы в Тырныаузе стало одним из первых заказов для Е.М. Аблина и И.В. Пчельникова, поступивших к ним после успеха дворца пионеров на Ленинских горах, где они вместе с другими художниками создали целый комплекс монументальных произведений. Будто сшитый из лоскутов, цветной рельеф, изображает ручную проходку шахты двумя горняками: каски с фонариками на лбу, буры в руках и проделанные ими отверстия шпуров на стенах забоя...
На первых этапах поисков авторы рассматривали создание гораздо более масштабного монумента в виде двух циклопических фигур рабочих, опирающихся на буры, в одном из вариантов буквально растущие у них из голов. Но в итоге был выбран и утвержден более скромный, однако метафоричный сюжет. При взгляде из окна движущегося автомобиля стела сливается с горами на фоне, а проходчики предстают идущими с ружьями в атаку пехотинцами.
Изначально рельеф составлял двухчастную композицию с вознесенным вверх на четырех пилонах названием города. Однако еще в советские годы произведение утратило функцию: расширившиеся границы города стали поводом для сооружения новой стелы в другом месте. А в наше время уже сам Тырныауз потерял промышленную специализацию, немым напоминанием о которой остается не только этот рельеф, но и руины вокруг.
На первых этапах поисков авторы рассматривали создание гораздо более масштабного монумента в виде двух циклопических фигур рабочих, опирающихся на буры, в одном из вариантов буквально растущие у них из голов. Но в итоге был выбран и утвержден более скромный, однако метафоричный сюжет. При взгляде из окна движущегося автомобиля стела сливается с горами на фоне, а проходчики предстают идущими с ружьями в атаку пехотинцами.
Изначально рельеф составлял двухчастную композицию с вознесенным вверх на четырех пилонах названием города. Однако еще в советские годы произведение утратило функцию: расширившиеся границы города стали поводом для сооружения новой стелы в другом месте. А в наше время уже сам Тырныауз потерял промышленную специализацию, немым напоминанием о которой остается не только этот рельеф, но и руины вокруг.
Эскиз въездной стелы в Тырныаузе, 1964 г.
https://www.ablin.ru/architecture/kompoziciya-na-vezde-v-gorod-tirniauz-kabardino-balkariya-1965/#item=229Будучи архитектором Советской выставки 1961 года в Токио, Борис Оськин тщательно изучил японскую архитектуру и остался под впечатлением от здания Metropolitan Festival Hall. Получив по возвращении задание на проектирование торгового центра в Зеленограде, он повторил основные состовляющие образа, созданного Кунио Маекавой: выступающие из плоскости стеклянных витражей бетонные порталы со скошенными стенками, высокий карниз и — прорезающий все — объем коммуникационной шахты. В оригинале ее роль выполняет непосредственно концертный зал, фасад которого в контраст со стеклом и бетоном покрыт гравием и рустован разновысотными рядами вертикальных прямоугольников. И вначале на месте монументального рельефа на универмаге Оськин действительно задумывал подобную текстуру.
Но в 1969 году Михаил Посохин назначил Оськина главой мастерской по рекламе и освещению Москвы, а на место главного архитектора проекта универмага пришел Анатолий Климочкин. Посохина смущала откровенная «японщина» в архитектуре универмага, и, по-видимому, он предложил прикрыть ее Евгению Аблину, тогда заканчивавшему работу в здании СЭВ и часто выпивавшему с Посохиным у себя в мастерской… На ранних эскизах — знакомые по стеле в Тырныаузе «лоскуты» с чередой рельефов и контррельефов, но от этой идеи художник отказался, и больше к ней в своем творчестве не обращался. Вместо нее он придумал «бионическую структуру», которая целостно смотрелась, будучи разорванной широким карнизом, и органично перетекала с фасада в интерьер. Увы, почти сразу после открытия универмаг завесил окна шторами, чем нарушил замысел авторов.
Мозаика была выполнена из отходов фабричного гранита, слегка разбавленного «золотыми» прожилками смальты. Чиновникам Аблин представил работу как «живчиков и сперматозоидов». В постсоветское время внутри здания снесли две стены с рельефами, а третью зашили в гипсокартон. Причем выяснилось, что работа цела, лишь когда в 2020 году «Перекресток» закрылся на реконструкцию. Обнаруженное в процессе ремонта панно благодаря полученному незадолго до того статусу объекта культурного наследия оставили открытым (правда, загородив стеллажами). В то же время со стекол убрали закрывавшую их ранее рекламную пленку, и теперь композиция воспринимается почти так, как задумывалось.
Но в 1969 году Михаил Посохин назначил Оськина главой мастерской по рекламе и освещению Москвы, а на место главного архитектора проекта универмага пришел Анатолий Климочкин. Посохина смущала откровенная «японщина» в архитектуре универмага, и, по-видимому, он предложил прикрыть ее Евгению Аблину, тогда заканчивавшему работу в здании СЭВ и часто выпивавшему с Посохиным у себя в мастерской… На ранних эскизах — знакомые по стеле в Тырныаузе «лоскуты» с чередой рельефов и контррельефов, но от этой идеи художник отказался, и больше к ней в своем творчестве не обращался. Вместо нее он придумал «бионическую структуру», которая целостно смотрелась, будучи разорванной широким карнизом, и органично перетекала с фасада в интерьер. Увы, почти сразу после открытия универмаг завесил окна шторами, чем нарушил замысел авторов.
Мозаика была выполнена из отходов фабричного гранита, слегка разбавленного «золотыми» прожилками смальты. Чиновникам Аблин представил работу как «живчиков и сперматозоидов». В постсоветское время внутри здания снесли две стены с рельефами, а третью зашили в гипсокартон. Причем выяснилось, что работа цела, лишь когда в 2020 году «Перекресток» закрылся на реконструкцию. Обнаруженное в процессе ремонта панно благодаря полученному незадолго до того статусу объекта культурного наследия оставили открытым (правда, загородив стеллажами). В то же время со стекол убрали закрывавшую их ранее рекламную пленку, и теперь композиция воспринимается почти так, как задумывалось.
Проект торгового центра Западного жилого района Зеленограда, 1967 г.
Моспроект-2. Опыт проектирования. 1967.