Вчера мы были у мемориальной доски Леониду Филатову. А нынче ему бы исполнилось 78 лет. С днём рождения, Леонид Алексеевич!
И очень приятная новость: Президентский фонд культурных инициатив поддержал наш проект одиннадцатого всероссийского открытого фестиваля молодой поэзии имени Леонида Филатова "Филатов Фест". Начинаем новое путешествие, ищем крутых поэтов и стараемся помочь им заявить о себе. В 2015-м году я сам стоял в финале на сцене театра Содружество актёров Таганки. Это был первый "Филатов Фест".
Влад,
Рома,
Коля,
Аня
и вся команда — только вперёд ✊
И очень приятная новость: Президентский фонд культурных инициатив поддержал наш проект одиннадцатого всероссийского открытого фестиваля молодой поэзии имени Леонида Филатова "Филатов Фест". Начинаем новое путешествие, ищем крутых поэтов и стараемся помочь им заявить о себе. В 2015-м году я сам стоял в финале на сцене театра Содружество актёров Таганки. Это был первый "Филатов Фест".
Влад,
Рома,
Коля,
Аня
и вся команда — только вперёд ✊
Выступили в госпитале для раненых, но уже поправляющихся ребят, наших героев. Глядите, какая компания собралась:
Влад Маленко
Юлия Чичерина
Анастасия Михайловская
Рома Сорокин
и Антон Аносов, который занимался организацией и создал проект совместно с Народным фронтом, который называется "Территория заботы"
В рамках этого проекта Народный фронт привёз пацанам подарки под Новый год
Влад Маленко
Юлия Чичерина
Анастасия Михайловская
Рома Сорокин
и Антон Аносов, который занимался организацией и создал проект совместно с Народным фронтом, который называется "Территория заботы"
В рамках этого проекта Народный фронт привёз пацанам подарки под Новый год
Не найдя полуночных аптек,
На обычном отшибе страны
Газировкой запил человек
Аскорбиновый привкус луны.
Дым Отечества чаще горчит,
Но покоя не жди и в раю,
Если тут хорошо наточил
Развесёлую душу свою.
Принимая пилюли для сна,
Повторяя "чертей не боюсь",
Остаётся с собою честна
Часть земли под названием Русь.
Так прозвал её маленький Лель
В перемытых, как кости, стихах.
Лель отлично рифмуется с лень,
Но стихи не растут впопыхах.
И ленивый Илюха не спит,
И Емеля угнал его печь.
Сходит спутник с надземных орбит,
Мы зовём его русская речь.
А лететь ему тысячи лет,
Искривляя пространство и ложь.
Человек человеку — ответ
На вопрос "для чего ты живёшь?"
Вот рыбак и отшельник Андрей
Повторяет уже целый век:
"Чтобы сделаться частью морей —
Для того и живёт человек".
Часовые, сдавая свой пост,
Спорят с ним по пути в блиндажи:
"Человек создан только для звёзд,
Как ни думай и что ни скажи".
Удивляется северный царь,
Сколько холода в нашей стране.
Но простыл человек слегонца
И опять приложился к луне.
Он сейчас поплетётся домой,
Повторяя как будто впроброс:
"Человек человеку — прямой
Безответный, конечно, вопрос".
И пророки ему не нужны,
И ответы ему для чего?
Где-то там на отшибе страны
Смотрит космос в себя самого
На обычном отшибе страны
Газировкой запил человек
Аскорбиновый привкус луны.
Дым Отечества чаще горчит,
Но покоя не жди и в раю,
Если тут хорошо наточил
Развесёлую душу свою.
Принимая пилюли для сна,
Повторяя "чертей не боюсь",
Остаётся с собою честна
Часть земли под названием Русь.
Так прозвал её маленький Лель
В перемытых, как кости, стихах.
Лель отлично рифмуется с лень,
Но стихи не растут впопыхах.
И ленивый Илюха не спит,
И Емеля угнал его печь.
Сходит спутник с надземных орбит,
Мы зовём его русская речь.
А лететь ему тысячи лет,
Искривляя пространство и ложь.
Человек человеку — ответ
На вопрос "для чего ты живёшь?"
Вот рыбак и отшельник Андрей
Повторяет уже целый век:
"Чтобы сделаться частью морей —
Для того и живёт человек".
Часовые, сдавая свой пост,
Спорят с ним по пути в блиндажи:
"Человек создан только для звёзд,
Как ни думай и что ни скажи".
Удивляется северный царь,
Сколько холода в нашей стране.
Но простыл человек слегонца
И опять приложился к луне.
Он сейчас поплетётся домой,
Повторяя как будто впроброс:
"Человек человеку — прямой
Безответный, конечно, вопрос".
И пророки ему не нужны,
И ответы ему для чего?
Где-то там на отшибе страны
Смотрит космос в себя самого
Мальчики и девочки, бабушки и дедушки, пацаны и девчата. Високосный уходит. Было всякое: творчество, дороги, радости, переживания. Не исчезало главное - вера. В себя, друзей, соратников, Родину. Пусть эта вера станет ещё крепче, а мы, все вместе, ещё сильнее. Всё будет хорошо. Всегда помня про своё "Я", так хорошо помнить, что есть и "Мы". В этом свобода. Слава России! Пусть скорее настанет мир, наш, честный
Закончен звук, рисунок, чистовик.
Колпак луны к плечам восхода съехал.
И скаты крыш, откормленные снегом,
Играют роль январских часовых.
На эту ель, как прошлое повесь
Листок с числом, что календарик тощий.
Научимся друг в друге видеть больше
Того, чем мы пока друг другу есть.
Прошедший год - не цифра, но этап,
Как будто нам идти ещё две трети.
Мы прячемся вдвоём в неясном свете
Соринок звёздных. И запишем так:
Нас было двое. И обмана два.
Не лучшая приправа для рассудка.
Зима и ночь любовь давали в сумме,
Которую мы вычислим едва.
Так летопись влинована в тетрадь,
Так слово назначается делами.
Давай соприкоснёмся не телами,
А чем-то, что пока нельзя назвать.
Закончен звук. И вырванный листок
Не скомкан, но сожжён зимою бледной.
Давай с тобою проживём бесследно,
Оставив эту летопись пустой
2015
Колпак луны к плечам восхода съехал.
И скаты крыш, откормленные снегом,
Играют роль январских часовых.
На эту ель, как прошлое повесь
Листок с числом, что календарик тощий.
Научимся друг в друге видеть больше
Того, чем мы пока друг другу есть.
Прошедший год - не цифра, но этап,
Как будто нам идти ещё две трети.
Мы прячемся вдвоём в неясном свете
Соринок звёздных. И запишем так:
Нас было двое. И обмана два.
Не лучшая приправа для рассудка.
Зима и ночь любовь давали в сумме,
Которую мы вычислим едва.
Так летопись влинована в тетрадь,
Так слово назначается делами.
Давай соприкоснёмся не телами,
А чем-то, что пока нельзя назвать.
Закончен звук. И вырванный листок
Не скомкан, но сожжён зимою бледной.
Давай с тобою проживём бесследно,
Оставив эту летопись пустой
2015
С Рождеством Христовым, православные!
Небо хранится в крещенском снегу,
Шепчет Спаситель мой:
"Где-нибудь там, на другом берегу,
Ноги мои омой."
Слишком светло, я не вижу Его
И говорю тогда:
"Снег этот — имени Твоего?"
Он отвечает: "да."
То не вино, а любовь горчит,
То не избушка — храм.
Души — скворечники, где грачи
Прячутся по утрам.
"Слушай, Спаситель, а дай ответ
(Вера крепка моя):
Кто им сказал, что Тебя тут нет?"
Он улыбнулся: "я"
Небо хранится в крещенском снегу,
Шепчет Спаситель мой:
"Где-нибудь там, на другом берегу,
Ноги мои омой."
Слишком светло, я не вижу Его
И говорю тогда:
"Снег этот — имени Твоего?"
Он отвечает: "да."
То не вино, а любовь горчит,
То не избушка — храм.
Души — скворечники, где грачи
Прячутся по утрам.
"Слушай, Спаситель, а дай ответ
(Вера крепка моя):
Кто им сказал, что Тебя тут нет?"
Он улыбнулся: "я"