Когда я отправлял машину за оборудованием в Россию, товарищ мне говорит: страховки нет. Я говорю: времени нет, остановят - плати. То есть, как человек, знакомый с жизнью, я понимаю её неписанные законы. Но! Когда придрались к грузу и наболтали, что, дескать, есть указ с таким грузом гнать в какую-то деревню на опрос, а если не хотите - платите, - я вскипел и описал ситуацию публично. Нужно знать границу, за которую переходить нельзя.

Я просто выплеснул возмущение, но неожиданно последовала реакция: МВД устроило проверку по факту публикации и начало рыть. Рыть начало хорошо, даже на меня вышло, - так что справедливость существует, наверное. Спасибо за реакцию.

Помните, как в момент перемирия они минировали проломы в ограждении? Мы проделали новые проходы и пошли на штурм очередных заводских укреплений.

Есть очень важный момент во всей этой ситуации, в чём-то даже определяющий момент... Задумайтесь: украинский подросток, которому на момент майдана было четырнадцать, к началу операции восемь долгих лет жил под воздействием знания, что Россия - враг. И пятнадцатилетний, и десятилетний.... И в целом общество восемь лет подвергалось бомбардировке смыслами, в которых Россия выставлялась агрессором, с которым украина уже воюет.

А в это же время, или в эти же годы в России культивировали подход, что Украина - братская страна, народ украинский - братский, прошлое наше - общее, будущее наше - совместное... Это единственно правильный подход, ибо, как любит повторять мой друг Владимир Легойда, больше беды, чем сам враг, может принести ненависть к нему. Но по факту этот подход не позволил подготовиться к войне морально, с лиц многих долго не сходило недоумение...

Когда первые части столкнулись с противником и выходили на переформирование, они встречали по пути тех, кто должен был заходить, и советовали: зарывайтесь, парни, иначе навернут. Зарываться? Кто навернет? Мы же на учениях.... Так было - это правда. Поэтому нам потребовалось время, чтобы осознать происходящее, и пришлось делать это не восемь лет, как нашему противнику, а в очень сжатые сроки. А помните, было время, когда добровольцев высылали в Украину, когда у них истекал срок пребывания в России? Сколько было таких случаев, когда приходилось отбивать ребят от рук бюрократической системы... Это очень хорошо иллюстрирует, как тогда воспринимали происходящее в Донбассе - как что-то, что "нас не касается". Теперь это коснулось всех, только поняли это не сразу и не все.

В четырнадцатом мы много снимали и снимались - всеми способами. Нужно было популяризировать движение, да и война была хоть и жёсткая, но не такая разрушительная. Сейчас же экшн-камера провалялась без дела, пока её не подарили - просто не было и нет желания, и не знаю, почему... Возможно, драматичнее всё стало.

Я уверяю вас - ни разу не попросил ни одного журналиста приехать и поснимать нас, или меня. Все сюжеты, в частности, со мной сняты по инициативе самих журналистов, или по заданию редакции. Я понимаю их задачи, стоически соучаствую в процессе, но без лукавства скажу: отношусь к этому, как к побочному эффекту. Единственное исключение - вот эти короткие видео, на которых виден процесс нашей военной работы.

На этом видео герой моих последних сюжетов - тоннель, в который убегает группа противника. Если присмотреться или увеличить - в левой части картинки видно, как противник мчится в сторону ж/д путей и исчезает в тоннеле, а следом за ним, буквально по пятам, прилетает наша мина.

Сейчас, конечно, война и всё с ней связанное - на первом месте. И говорим, и думаем, и пишем... В войне не радует ничего, даже победы, потому что они сопровождаются потерями и разрушениями - делаем свою работу, потому что так надо.

А вот всё, что связано с возрождением жизни - радует чистой, искренней радостью. Увидел, что шиномонтажка заработала - класс! Увидел, как линию электропередач восстановили - здорово!!! Больше всего радуют сейчас эмчеэсники - и наши, и российские. Особенно российские, потому что они как будто олицетворяют, как большая держава берёт пострадавшую землю в ладони и отогревает.

В Мариуполе работы ведутся уже полным ходом. Заскочил в Новоазовске на рынок, купил фруктов, чтобы отвезти той замечательной семье, где вон та девочка Арина - она жила месяц у меня в кабинете в Донецке с мамой, пока мама лечилась, а потом решили вернуться домой, - иду по их разбитому двору и вижу российских спасателей, разбирающих руины. Подхожу
и начинаю предостерегать: смотрите, - в том здании куча неразорвавшихся, а в этом, когда мы там сидели в осаде, мы минировали входы через подъезды...

Спасатель внимательно слушает, запоминает, а потом говорит: а я вас читаю, - давайте все вместе сфотографируемся? Честно говоря, я даже опешил от неожиданности, но стало приятно. Приятно не от того, что польстило самолюбию, а от того, что командир этого отряда, молодой парень не просто так, по команде приехал к нам и только и ждёт, когда закончится срок командировки, а он вникает в происходящее, всё понимает и участие его очень даже осознанное. Так что, друзья, - слава нашим спасателям, которые всего в километре от линии фронта возрождают жизнь.

Вот такой у нас приплод, - маленький и бестолковый.

Придумал анекдот: Украина в очередной раз просит Америку подбросить ей долларов, а Америка отвечает: мы что их, - печатаем?...

Если бы не знать, что это и с какой целью - можно было бы сказать, что это даже красиво.

Я против привлечения срочников и за введение штрафных рот и батальонов.

Только "заглушили" один крысиный ход, как в ходе выдавливания противника с периферии обнаружили следующий. То, что вы видите - и есть та самая периферия. Она окантовывает Азовсталь на многие километры, сохраняя противнику возможность выходить "на свежий воздух".

Наша задача - локализовать его в зоне основных цехов, которые успешно уничтожаются авиацией, и заставить сдаться. Пока он маневрирует даже в узкой полосе вокруг завода - у него есть шанс уходить от авиаударов, эффективных в отношении сконцентрированного, а не "размазанного" противника.

Из "нашего" тоннеля вышли первые десять человек военных с белыми флагами, - додавливаем таки.

Я доволен, когда они сдаются в плен, - вы думаете, меня радует их смерть, даже азовцев? И здесь вопрос не только пропагандистского выигрыша, но и человеческого: в конце концов, мы тоже несем ответственность за то, что Украина стала такой.

Стратегия, заключавшаяся в делании ставок на "ылиты", прогнившие, как трухлявый пень, и отказ от развития русского начала в Украине, когда пророссийские организации удавливались даже правительством Януковича - одна из причин нынешней ситуации.

Судя по всему, готовится сдача в плен (исправлено) раненых. Группа парламентёров со стороны противника, вышедшая утром с белыми флагами, и встречная группа с нашей стороны определили маршрут выноса раненых, противник приступил к расчистке завалов, мы наблюдаем и не препятствуем.

Сдача в плен (исправил) раненых началась, есть проблемы с транспортировкой, к нашей стороне обратились за помощью - для ускорения процесса предоставить дополнительные носилки.

Бойцы бригады ‘Восток’ отправляются на штурм позиций ‘Азова’ на территории предприятия ‘Азовсталь’ :

‘Нет этой слабины: не хочу, не пойду. Такого нет ни у кого. Вот они сидят, улыбаются. И так изо дня в день, уже люди начинают привыкать. Если б мне сказали 10 лет назад: ‘Иди напади на ‘Азовсталь’, там сидит 1000 человек’. Я бы сказал, что они не нормальные.

А сейчас это обычная нормальная задача. Я не говорю, что взять за один день ‘Азовсталь’ невозможно. От здания к зданию выгрызаем, забираем’

Как поэтично можно назвать банальную сдачу в плен:
"Высшим военным командованием был отдан приказ командирам подразделений, находящихся на "Азовстали", сохранить жизнь личного состава.
Идет операция по спасению заблокированных на территории завода защитников Украины".

Иными словами, мы поставили противника в такое положение, что перспектива у него только одна: или смерть, или белый флаг. Судя по всему, выбор пал на второе, осталось только красиво это всё обставить, чтобы подать обществу не в виде поражения, а в виде победы. Вот в этом отличительная черта современного мира с его сползанием из реальности в виртуальность, где, правильно жонглируя словами, можно искажать смыслы, как угодно.
Помню у Визбора было про деревню Новлянки: а если и бьют - то рукой, а вовсе не заявленьем...

А реальность такова: несмотря на трудности и недоработки начала операции - в честном и упорном бою мы победили противника, имевшего все преимущества: и численный состав, не уступавший нашему, и условия войны, где они в обороне, а мы в наступлении, и город, который должен был стать для нас "вторым Грозным"... Это ещё не победа в войне, но это положительный пример, который имеет немалое значение.

Одно из условий сдачи в плен - не делать фото-видеосьемку. Точка выхода - "наш" тоннель, время выхода - скоро.

Получил вот такой доклад:
"Сергеевич они повсюду двигаются (со всех дыр), откапываются и стягиваются к нашему мосту..."

Если опустить эпитеты, которыми Стрелков выражает свою давнюю "любовь" ко мне, параллельно демонстрируя состояние своей головы и духа, то вопрос он поднимает интересный, если я его правильно понял. По-видимому, за адвокатство с моей стороны он принял мои реплики о том, что это хорошо, что наших парней обменяют на пленных, и они получат свободу. Так вот, - все-таки что важнее: не отдавать противника, чтобы он завтра не стал в строй, или обменять его на наших, многие из которых в строй могут и не стать, но они наши и должны вернуться?

Я не герой войны - я военный администратор. Но и я приложил немало усилий, чтобы у нас появился значительный обменный фонд. А что касается постановки в строй отпущенных и вполне опущенных врагов, - то как-нибудь с Божьей помощью справимся с ними и ещё раз. Но вы подумайте, что лично для вас важнее...