Это видео в комментариях не нуждается. Понимаю, что снималось оно на телефон, и раз увидело свет - значит, парень выбрался. Очень надеюсь, что живым.

В направлении Авдеевки сегодня ночью было особенно шумно - чувствуется, что задачи экономить БК не было. Понимаем, что взятие Авдеевки не избавит Донецк от ракетных атак, но вырвать это жало всё же очень хочется. Когда линия фронта практически совмещается с линией границы городской агломерации - это, мягко говоря, не комфортно. Но хочу заметить - поток машин на дорогах едва ли не превысил уже довоенный уровень, - даже вернулось такое явление, как пробки. Это, конечно, временное явление: в случае объявления повторной мобилизации две трети пользователей авто сдует с территории, как листья осенним ветром, - но выдержке и упорству обстреливаемых дончан нужно будет поставить особый памятник. Впрочем, как и всем жителям прифронтовых городов и поселков.

Когда читаешь сводки по направлениям фронта, бросается в глаза обилие ссылок на применение БПЛА. Если раньше применение воздушных дронов во фронтовых сводках практически не упоминалось по причине того, что в сознании они продолжали оставаться эдакой экзотикой, то сейчас на этом буквально делается акцент, - такое этот тип вооружения тире род войск приобрёл значение.

Дроны доставили необходимые грузы на удерживаемый противником плацдарм на левом берегу Днепра:; дроны произвели разведку местности; дроны атаковали то или иное подразделение.... Спектр применения воздушных дронов настолько разросся, что стал уступать только количеству их задействований. Вспоминая тот "благословенный" период, когда мы брали Мариуполь, и когда осуществление доставки грузов при помощи дрона можно было считать чуть ли не технической революцией для полевых частей - понимаешь, как в этой области всё резко прыгнуло вперёд.

Когда-то я придумал использовать выносную антенну, впаяв её прямиком в плату заводских DJI, - теперь надо мной посмеются: дескать, тоже мне, первооткрыватель. Когда-то, ещё в шестнадцатом, мои технари разработали для собственных нужд способ управления дроном в спектре белых шумов - теперь всё это можно скачать в интернете и спокойно применять. Мало того: с этим теперь можно спокойно бороться. Когда-то - в том же шестнадцатом - внедрение посторонней картинки противником в наш канал видеопередачи при помощи американского оборудования воспринималось чудом техники - сейчас так называемый спуфинг стал повсеместной практикой...

Но в чем тут вопрос? Казалось бы, можно уже полностью перестроить формат войны и перейти к войне роботов. Ничего не стоит установить дистанционное управление на любую наземную технику и хреначить друг друга, не используя человеческий ресурс. Но война - это обязательно убийство, а не выведение из строя. Если убрать элемент убийства - страх, ненависть, сострадание, горе - тогда можно и в шахматы поиграть, чтобы не тратить деньги на металлолом. Поэтому война всегда будет войной человека с человеком, - иначе она утратит свой глубинный первобытный смысл.

Сообщают, что Стрелкова приговорили к четырём годам колонии.... Комментировать решение не буду - прокомментирую свои ощущения по этому поводу: внутренне не готов это принять. Вы прекрасно знаете его отношение ко мне, и поводов для большой любви у меня к нему нет, - но... Пока сам не разобрался в своих мотивах, но чувствую, что предпочёл бы видеть его на свободе. Единственное, чего хотел бы от него - пусть бы он концентрировал своё внимание на таких, как я, выплескивая свой негатив, но поменьше подрывал бы доверие к системе управления страной в свойственной ему в последнее время манере. Никогда не отрицал его значения для событий на Донбассе - жаль, что победу ему придётся встречать не вместе со всеми.

Коллективный запад постепенно сходит с ума, разгоняя истерику по поводу угрозы со стороны России. Топовые массмедиа то одной, то другой западной страны со ссылкой на официальные источники заявляют о возрастающей опасности странам НАТО,, исходящей от России, и готовят общественное мнение к очередному витку наращивания военного потенциала. Словами не ограничиваются: Штаты планируют разместить в Великобритании энное количество ядерного вооружения, как дополнительный инструмент сдерживания России...

Мне, конечно, приятно, что мою Россию так высоко ценят - нагонять страх на врагов всегда доставляло удовольствие. Но всё же любопытно, чего же они такого про нас знают на фоне происходящей спецоперации, что это внушает им мысль, что завтра они будут следующими? То, что у нас ядерных боеголовок сегодня больше, чем у кого бы то ни было - это понятно. Но всякому вменяемому человеку также понятно, что Россия никогда первой не применит ядерный арсенал. А если говорить об обычных вооружениях и обычной войне, - то после завершения спецоперации в Украине, вызванной конкретными причинами, России будет, чем заняться во внутренних сферах.

Война выявила наши слабые места в военно-технической и организационной сферах, поставила ряд вопросов в области управления процессами жизнедеятельности страны в особых условиях. Что-то мы уже меняем, что-то предстоит изменить, что-то рассчитано на другой научно-производственный уровень, и нам придётся искать возможности, чтобы обойти препятствия и решить задачи альернативным способом. Но есть сфера, которая не требует создания микрочипов и спутниковых группировок - это сфера человеческих отношений. В этой области тоже обнаружилось немало проблем, взывающих ко вниманию.

Во многих кабинетах, населённых людьми в погонах, я видел исполненные в разной форме тексты с кодексом чести русского офицера. Чаще они висят на стенах в виде развёрнутого пергамента и являются милым атрибутом, свидетельствующим о принадлежности хозяина кабинета к военному сословию с его историей, культурой, мифами и легендами. В большинстве случаев - это украшение, подаренное владельцу по случаю. Содержание текста может быть ему известно, но чаще всего не является частью его личностного содержания. Война с её напряжением отчётливо показала, что военное сословие сегодня переживает кризис.

Тридцать лет межвременья сделали свою работу. Стремление к успешности, карьерные амбиции в условиях, не особо требующих каких-либо кодексов, привели к тому, что основным критерием стали "конкурентные преимущества", основанные не на личных качествах. Порой, впрочем, на них, но на таких, которые наилучшим образом способствуют карьерному росту в атмосфере, где всё продаётся и покупается. В результате был запущен процесс очень специфической селекции, приведший к тому, что человеку, у которого кодекс чести висит не на стене, а выбит внутри, стало очень сложно конкурировать с теми, кто хорошо освоился в современном мире. И если в области технологий мы можем упереться в непреодолимые препятствия, то в области человеческих отношений всё зависит только от нас.

Приближается дата подписания Указа о признании ЛНР и ДНР, предшествовавшая событиям, которые погрузили нас в настоящее время. Восемь лет неопределённости на фоне перманентной войны подвели нас к состоянию, когда всё чаще стало звучать выражение: лучше ужасный конец, чем ужас без конца... Никто не помышлял о том, чтобы поднять руки перед Украиной - хотелось последнего настоящего боя, даже при понимании превосходства противника. Я пытался донести тем, кто курировал тогда политическое направление, что любые игры с Украиной обречены на провал. Наивные мысли о том, что можно вернуть нас в политическое поле Украины и воссоздать пророссийский проект с глобальными перспективами я опротестовывал, как мог, оперируя цифрами.

Я был участником выборов 2004 года и находился два тура непосредственно в центризбиркоме, наблюдая все процессы изнутри. Помаранчевая революция стала возможна в том числе и потому, что сторонников Януковича не хватило для внушительного перевеса, и его политтехнологам пришлось играть с цифрами, чтобы наскрести на победу. Украина к тому времени уже стала значительно прозападной, а спустя десять лет, да ещё после дурманящего майдана, - расчитывать на то, что можно было бы политическим путём переиграть сложившуюся в Украине ситуацию- было верхом недальновидности. Преданный Донбасс не исправил бы положение, но чтобы это понять, нужно было перестать думать, как политтехнологи.

Когда по аэродромной инфраструктуре Украины полетели ракеты - это было, как избавление. Ракеты от нас и по нам летят до сих пор, но исчезла эта удавка неопределённости, а петля бесконечности превратилась в прямую линию, конец которой стал различаться в тумане. И хотя мы ещё отправляем газ в Европу по украинскому трубопроводу - политика России в целом превратилась в более-менее прямую линию. Как это многим не нравится! Как это грубо и не изящно! Но хождение кругами никуда бы нас не привело.

"ЕС берёт на себя лидерство и ответственность в поддержке Украины. Мы знаем, что поставлено на карту"

Это слова одного из функционеров Евросоюза сразу после положительного голосования о выделении Украине помощи в размере 50 миллиардов. Куда пойдут эти деньги - сомневаться не приходится. Западу важно, чтобы война не заканчивалась. Запад надеется, что случится что-то обнадеживающее, и Россия падёт, - а для этой цели не жалко пустить в расход и Украину.

Группу собирали примерно двое суток, пока не собрали человек шестьдесят. Потом козьими тропами проводники повели группу к венгерской границе, помогли пересечь нехитрые ограждения, и указали направление к ближайшему посёлку, где есть орган полиции. Там украинские мужчины различных сословий, но все призывного возраста и состояния получили бумажки о том, что они беженцы. Дальнейшая судьба их будет разной: кто-то попытается перебраться в Россию, рискуя быть развёрнутым в Шереметьево, кто-то осядет в Европе....

Бегство из Украины стало повальным явлением - это лучше всего характеризует и положение дел, и перспективы. Деньги, которые лукавый запад выделяет в качестве "помощи" - это деньги на похороны. Агония будет продлена, но итог будет неизбежным: деньги сами за себя воевать не будут.

Есть Великое - вернулись на Родину. Это стоит надо всем, осмысливает пот и кровь, оправдывает ожидание. Это настолько выше политики и её интересов, что не политика, а эта сакральная причина повернула колесо истории. Мы в этом всем сыграли свою роль, не будучи до конца субъектными - просто мирозданию стало так нужно, а мы оказались под рукой.

На этом фоне любые "побочные эффекты" должны казаться такими незначительными, что на них не стоило бы и обращать внимания. Но сложно не обратить внимание, например, на растущие кучи мусора во вполне респектабельных районах Донецка. Это называется - мерзость запустения. Когда отключают свет из-за попаданий в подстанции, или дают по графику воду из-за прилётов по фильтровальной - это все понимают. Но что вдруг случилось с мусороуборочными машинами? Их противник расценил, как приоритетные цели, и вывел из строя, чтобы подорвать наш моральный дух? Я помню, как у нас происходил передел этого рынка - кто будет осваивать бюджет, - и возникали временные трудности. Но это было давно, задолго до приоединения. Что теперь делят? Этот город так настрадался, что заслуживает того, чтобы к нему относились с пиететом.

Недавно в кругу близких по духу коллег, вспоминая события четырнадцатого года, я употребил выражение: правоохранительное сознание. В обстановке отсутствия власти и изобилия оружия на руках, когда заполучить его могли и люди, весьма далёкие от высоких побуждений, у тех, кто носил погоны убеждённо, - особенно чётко проступила установка: не дать хаосу взять верх. Постепенно броуновское движение сменилось системой, общество не успело испугаться, даже особо и не заметив, что ситуация в какой-то период была довольно шаткой, и приходилось постоянно прилагать усилия, чтобы не дать ей сорваться в пропасть.

Это не вполне точное словосочетание - правоохранительное сознание, - тем не менее отражает суть мышления тех людей, кто посвятил свою жизнь профессиональному служению стране и обществу. Оно работает, даже когда государство прекращает существовать, как это произошло на какое-то время на Донбассе в четырнадцатом. И если для многих, кто взял оружие в руки и образовал разного калибра отряды, отсутствие системы было предпочтительным, то для таких же, но с правоохранительным вирусом в голове - это было недопустимым. В конечном итоге вирус победил, саморазрушительные процессы были остановлены - общество вернулось в состояние относительной стабильности.

Такое происходило со страной и после ельцинского правления. Что бы ни говорили про силовиков - именно они взяли на себя ответственность за приведение России в порядок. Путин, как носитель этой специфической формы сознания, и стоящие рядом с ним и за ним люди не просто привели себя к власти ради самой власти - они употребили эту власть, чтобы остановить разложение. Получилось? Ровно в той степени, в какой человека в принципе можно привести к чувству меры. Болячки не исчезли, но их влияние стало на порядок менее пагубным, и был достигнут некоторый баланс, позволяющий стране жить и не ожидать, что следующий день будет последним.

Какой ценой нам нужен мир? Любой ценой. В конечном итоге - именно это наша цель. Лукаво? Цинично? Возможно. Но так уж получается, что при всех прочих достижение прочного мира возможно только через войну и победу одной из сторон. Они рассчитывают на такой сценарий в отношении нас, мы стремимся проделать эту процедуру с ними, - но в нашей ситуации всем понятно, что мира по обоюдному согласию не будет - будет перемирие.

Может ли перемирие перерасти в мир? Маловероятно. Необходима победа, но победа не обязательно должна быть силой оружия - может случиться ещё и внутренний кризис. Война у нас, как любят говорить, гибридная, - варианты всякие возможны. Но чтобы случился какой-нибудь альтернативный вариант - нужно время и подходящее стечение обстоятельств. Пока что работает вариант на истощение, но и тут есть условие: чтобы Украина истощалась - нужно держать её в напряжении. Просто переход к позиционному стоянию в энергосберегающем режиме к истощению не приведёт - нужно постоянно давить и заставлять противника бросать в бой всё новые ресурсы, даже если со стороны это выглядит, как мелкая моторика.

Корпорация «Тактическое ракетное вооружение» (КТРВ) — российская корпорация, являющаяся одним из крупнейших производителей вооружений.

Стратегической целью создания КТРВ стало сохранение и развитие научно-производственного потенциала ракетостроения, обеспечение обороноспособности государства, мобилизация ресурсов для создания высокоэффективных управляемых ракет и комплексов вооружения воздушного, наземного, морского базирования, усиления позиций России на мировом рынке вооружений.

Безусловным приоритетом в деятельности КТРВ является выполнение государственного оборонного заказа, разработка перспективных видов вооружений для Вооруженных сил Российской Федерации.

Корпорация «Тактическое ракетное вооружение» была создана в 2002 году. Мы делимся с вами роликом об организации, её сотрудниках и достижениях.

Немного о нашей конкуренции с противником в области беспилотья не с технической точки зрения. У нас много талантливых ребят и толковых организаторов, которые показывают классные результаты. Есть "судоплатовцы", "бобры" и многие другие, кому не стыдно за свои усилия. Как показали наши собственные изыскания - и инженерная мысль у нас на высоте. Но что у нас не совсем так, как мне виделось бы?.... Есть разница между централизованным и системным подходом. Мы более склонны к централизации не только управления процессами, но и производства наших изделий. Крупные корпорации стараются сейчас вытеснить более мелких "конкурентов" с рынка, действуя порой вполне отработанными в бизнесе методиками. Например, какое-то производство, которое подавало надежды, просто выкупается и перестаёт существовать не только, как "бренд", но и как команда. Другим создаются разного рода препятствия, мешающие развиваться и давать качественный и тиражный продукт....

Корпорации, которые на слуху, имеют, как правило, очень серьёзную господдержку и претендуют на бюджетные средства. Конечно, им не выгодны "камни в ботинках" в виде более мелких производств, но могущих существенно подпортить "реноме". Например, когда от маститых производителей потребовалась гибкость ввиду быстро меняющейся обстановки на фронте - они не смогли её дать, а менее звёздные производители дронов вцепились зубами в возможность занять нишу. Наша централизация - это, прежде всего, укрупнение со всеми вытекающими последствиями. Настоящей же системности в подходе к вопросу изготовления и применения БПЛА у нас недостаéт. Противник же делает упор, как раз, на системный подход, при этом не делая ставку на монополистов. Проблемность нашей системы подхода в том, что монополия - это всегда бюджетные деньги, которые особо не считаются. Поэтому борьба за монополию - это борьба за прибыли. К сожалению, профессиональная война, каковой становится наша спецоперация, - сродни профессиональному боксу: морды бьют честно, но за деньги. Когда этот стимул играет существенную роль - ждать народной синергии не приходится.

Вчера в Донецке был вынесен приговор большой группе "азовцев". Минимальный срок наказания составил двадцать семь лет для рядового состава. Это событие вызвало воспоминания об осаде Азовстали, в результате которой немалое количество солдат противника подняли руки и сдались на милость победителя. Да, велись переговоры и обсуждались условия. Да, продолжение штурмовых действий отняло бы ещё немало жизней с нашей стороны, - но мы уже пришли к состоянию, когда отдавалось предпочтение уничтожению позиций противника всеми средствами поражения, а не людским наскокам.

Обстоятельства сложились в нашу пользу и мы диктовали условия. Авиация складыаала огромные цеха за несколько авианалётов, артиллерия довершала её работу - пехота продвигалась по руинам. Постепенно дело было бы кончено - лишь бы никто не торопил. Но на других участках фронта требовались резервы, и переговоры, наглядно подкреплённые действиями армии, преследовали цель высвободить силы для их дальнейшего применения. Получилось.

Протяжённость Азовстали по наиболее длинному поперечнику составляет около девяти километров - город в городе. Авдеевка не намного больше, и вокруг неё складывается похожая ситуация: противник локализован, лишён нормального снабжения, ещё не окружён, но и не свободен в манёвре. Мы можем долбить его, постепенно стирая с лица земли вместе с остатками строений - он в наших руках. Канонада, кстати, не прекращается ни на день. Но он может выйти или сдаться, как сдался в Мариуполе. Чего бы ни стоили укрепления, созданные под Авдеевкой - при нашем разумном подходе итог будет аналогичным.

Сейчас всё понятно: мы имели право и воспользовались им. Остаётся вопрос: в четырнадцатом мы не понимали того, чем руководствовались в двадцать втором? В четырнадцатом мы могли бы реализовать свои исторические и политические претензии почти без крови... В четырнадцатом Мариуполь, за который было заплачено столькими жизнями, был уже у нас в руках - оставалось сделать только шаг.

Я не буду брать во внимание международную конъюнктуру, - к двадцать второму году запад не стал благосклоннее к нам, чем был в четырнадцатом. Я скажу о том, как я понял внутренние расклады.... И в четырнадцатом мы имели мотивы того же характера, что и в двадцать втором. Разница в том, что в окружении президента превалировало мнение, что можно ещё поиграть с Украиной и достичь целей и задач, которые мы перед собой поставили почти два года назад, не прибегая к радикальным средствам. Теперь понятно, что это было ошибкой .

Мариуполь - красноречивый пример. Его не стали брать, потому что кому-то показалось, что заинтересованные в этом украинские лица могут сыграть положительную для России роль в будущих процессах в Украине. Но в результате мы оказались в положении, "когда партнёры ваши шулера, а выход из игры уж невозможен". И пока лица, носители этого заблуждения, имели возможность убеждать президента в перспективности политических игр с Украиной - ситуация всё более заходила в тупик. Понимание этого окончательно пришло спустя долгих восемь лет. Когда речь идёт о таких сакральных вопросах, какие возникли по отношению к Украине - пути должны быть прямыми Чтобы понимать это - нужно иметь особое сознание.

Один мой друг недавно признался: знаешь, я вдруг поймал себя на мысли, что умирать за свою землю на Белгородчине мне было бы ближе, чем умирать здесь.... Годы делают свою работу, и потребуется ещё "дополнительное время", чтобы присоединённые территории в послеразвальном сознании россиян стали такой же неотъемлемой частью России. Поэтому Херсон остался на "том" берегу, и если и болит, то меньше, чем болел бы Смоленск. То, о чем говорит президент, возвращая нас к исторической действительности, должно стать не академическим знанием в мозгах, а острой болью в сердцах.

Когда-то был заключён союз, названный Переяславской Радой. Историки обоснованно пишут, что позднейшая редакция договора между Хмельницким и русским царем отличалась от первоначальной: договор стал более вассальным, чем союзным. Ну и что? Даже если Россия постепенно лишила права выбора украинскую элиту, которая до заключения договора металась между турками и поляками, и спасла и русскую землю, и православие на этой земле от участи народов тех же Балкан, которые претерпели и исламизацию, и окатоличивание, - Россия совершила благо, или совершила несправедливость?

И ещё один вопрос: вот есть земля с её историей, сутью и духом, а есть очередное поколение, которое сегодня есть, а завтра уйдёт в небытие, и это поколение живёт во времена, когда управлять мозгами может каждый мерзавец, дорвавшийся до рычагов управления. Что мы должны брать за основу: правду, рожденную веками, - или ситуативные настроения, порождённые политтехнологиями в угоду потребностям меньшинства? Имеем ли мы, сами являясь порождением этого века, право решать и судить? Как по мне - имеем. Имеем, потому что в основу своего существования стремимся положить вечное вопреки ситуативному, диктуемому нашим безответственным потребительским временем.

Сейчас в узкой среде много разговоров про ренессанс русской идеи. Интервью президента с такими мощными акцентами, юбилей певца русского духа Ф. М. Достоевского вызвали среди восторженной публики много откликов возвышенного содержания. Это прекрасно - нужно задавать правильное направление. Но жизнь в её многообразии требует не только философского, но и практического подхода. Если, или когда высокие соображения начнут спускаться вниз в виде установок к действию - они утратят значительную часть своей идеалистичности, трансформируясь в свод установлений и указаний. Но без этого никак.

Патриарх может носить в себе строй высших соображений относительно роли и места церкви в современном мире, а архиерей может думать только о своём собственном месте, и отобрать у священника, отправившегося в зону СВО окормлять военных, приход, лишив последнего самого для него важного. Президент может обозначать главные смыслы, а министр может видеть смысл только в служении личным интересам. В культуре, которая должна транслировать эти смыслы в массы, мы встретим глухое сопротивление, потому что на государственные деньги мы вырастили оппозицию....

Слова такой важности и произнесенные людьми такой важности не должны носить декларативный характер - они должны стать основой новой политики. Эта политика не должна плодить швондеров и шариковых, готовых всегда подхватить полезные для карьеры лозунги. Но она должна исходить из понимания, что "вера без дел мертва есть": то есть, обозначив направление движения - нужно двигаться широким фронтом в этом направлении, твёрдой рукой превращая высокие смыслы в здоровые правила, чтобы эти смыслы не обесценились, а стали основой нормальной реальности.

Когда в начале СВО мы оценивали экипировку противника, то завидовали, и даже не слегка. После Азовстали наши бойцы защеголяли модными брендами, выхваляясь один перед другим обновками: трофеи на войне - дело святое. Сейчас смотрю на противника - ситуация так себе. У нас есть проблемы, но даже зэки выглядят вполне в соответствии - рывок с момента мобилизации, когда одна каска на семерых, был сделан внушительный. Напротив, противник на кадрах, которые он снимает сам про себя, не производит впечатления: плитничек или без обвесов совсем, или что-то скромненькое; калаш, как только из "роддома"...
Это, на самом деле, показательно. Мы вопреки всем трудностям и бестолковщине движемся вперёд, и где сами уже производим, где у партнёров закупаем, - а противник, очевидно, не преуспевает. Впрочем, когда солдату жить долго не приказано, - зачем в него вкладываться? Чур нас от такого подхода.