Редакция интернет-журнала Z-ПОЭЗИЯ выпустила военные новогодние открытки со стихотворениями Z-поэтов. Сотни открыток были отправлены российским бойцам, выполняющим боевые задачи в зоне проведения Специальной военной операции, через Боголюбский Храм подмосковного Пушкино и волонтерскую организацию "Благодарность Zа Отвагу".
Сегодня ночью служба в храме.
Я жду Христово Рождество!
Вертеп с еловыми ветвями...
Вот-вот свершится волшебство!
За Вифлеемскою звездою
Сквозь бурю снежную бегу,
Умоюсь радостной слезою,
И свечку Господу зажгу.
И будет Свет, и будет Радость –
Уже сегодня не уснуть...
Январь. Рождественская святость.
Я в Боге прозреваю Путь.
© Оксана Москаленко, член Союза писателей России, г. Пушкино
#ZСтихиОксаныМоскаленко #Рождество #НовогодниеОткрытки #ZНовогодниеОткрытки #Пушкино
Сегодня ночью служба в храме.
Я жду Христово Рождество!
Вертеп с еловыми ветвями...
Вот-вот свершится волшебство!
За Вифлеемскою звездою
Сквозь бурю снежную бегу,
Умоюсь радостной слезою,
И свечку Господу зажгу.
И будет Свет, и будет Радость –
Уже сегодня не уснуть...
Январь. Рождественская святость.
Я в Боге прозреваю Путь.
© Оксана Москаленко, член Союза писателей России, г. Пушкино
#ZСтихиОксаныМоскаленко #Рождество #НовогодниеОткрытки #ZНовогодниеОткрытки #Пушкино
ПЯТЬ ДНЕЙ ДО ПРАЗДНИКА
Второго января монастырь встретил меня тишиной и немноголюдьем. Однако всё было открыто и работало в привычном режиме. Трапезная, где я надеялась купить хлеб (потому что в магазине остались лишь голые полки), порадовала свежеиспечённым, сегодняшним «кирпичиком». И это меня немного заземлило, успокоило. Не везде мир перевернулся — есть место, где всё по-прежнему, где жизнь течёт, игнорируя салатную кому (выдумают же такое неприятное выражение!).
Я прошла к храму и увидела, что перед ним уже поставили огромную ёлку с привычными золотыми и синими шарами и деревянными трубящими ангелами. Ёлка темнела в начинающихся сумерках: гирляндой её пока не обмотали — всё-таки пять дней до праздника, рано ещё.
«Пять дней до праздника…» — снова повторила я мысленно. Вдохнула полной грудью — и тут вместе с холодным обжигающим воздухом в сердце вошло новое чувство. Но оно попало внутрь не откуда-то снаружи, откуда пришёл воздух, а выплыло из глубин моего же тела. И это было чувство радости и ожидания чуда, которое никогда не обманывало, никогда не оставалось не удовлетворённым. Вслед за ним всплыли здесь, в сумраке у ёлки, образы — точно из каждого елочного шара по одному — и окружили меня, и закружили, и понесли…
Помню, впервые я пошла на ночную рождественскую службу, когда мне было одиннадцать. Троллейбусы уже не ходили, и мы с мамой добирались до храма пешком, хрустели по утоптанному снегу — эх, где теперь встретишь такой снег! — и небо было ясное-ясное, тёмно-синее, высокое, звёздчатое. А сбоку — месяц.
— Ишь, месяц рожки строит! — указала тогда мама и хитро улыбнулась. — Гляди в оба, как бы опять его чёрт не стащил, как у Гоголя!
И мне сразу стало весело, потому что Гоголя я читала как раз недавно и вся история ещё живо вставала перед глазами.
В храме было людно. Очень скоро меня начало пошатывать от жары и духоты, хотя все форточки были открыты. Я прижалась к аналою, где лежала икона Рождества, украшенная, точно маленький вертеп, еловым куполом. Его зелёные веточки были увешаны игрушками и присыпаны искусственным снегом. Снежная присыпка пахла ужасно сладко, и этот запах сильно кружил мне голову. Так я и стояла, едва не засыпая, морщась от тяжелого приторного аромата, но всё равно ощущала радость — Рождество же, Рождество! И я впервые на ночной службе и впервые могу почувствовать праздник по-настоящему — не проснувшись утром, когда уже всё случилось, а именно в ночь, в самое время происхождения чуда! И вокруг меня другие люди, которые тоже пришли сюда, чтобы прочувствовать праздник — и я среди них, и это хорошо. Эта икона сбоку и запах сладкого снега навсегда остались в памяти как образы праздника, радости и самое главное — ощущения приобщённости к этому празднику, к этой радости.
Потом другой эпизод — накануне службы, утром шестого числа, я с другими приходскими девочками остаюсь на уборку — чтобы ощущение приобщённости стало ещё сильнее!.. Серьёзную работу детям, разумеется, не доверили. Чтобы не мешались под ногами, всех троих усадили в храме и выдали тряпки и полироль. На лавку перед нами легли подвесные лампады, и их потускневший металл было велено натереть до блеска.
На золотистом корпусе лампад были изображены ангельские лица со странным переплетением крыльев — у каждого личика их было аж по шесть.
— Херувимы это! — сказала Аня, одна из моих храмовых подружек.
— Нет, серафимы! — возразила вторая.
Спорить не стали — всё-таки храм, нечего тут спорить — каждый остался при своём. А я решила принять сторону Ани просто потому, что название «херувимы» понравилось мне больше. Помню, как в разгар нашей работы зазвонил мой телефон — это бабушка интересовалась, куда я так надолго запропастилась — и мне почему-то доставило огромное удовольствие на вопрос «Что ты делаешь?» выпалить ей:
— Херувима полирую!..
Второго января монастырь встретил меня тишиной и немноголюдьем. Однако всё было открыто и работало в привычном режиме. Трапезная, где я надеялась купить хлеб (потому что в магазине остались лишь голые полки), порадовала свежеиспечённым, сегодняшним «кирпичиком». И это меня немного заземлило, успокоило. Не везде мир перевернулся — есть место, где всё по-прежнему, где жизнь течёт, игнорируя салатную кому (выдумают же такое неприятное выражение!).
Я прошла к храму и увидела, что перед ним уже поставили огромную ёлку с привычными золотыми и синими шарами и деревянными трубящими ангелами. Ёлка темнела в начинающихся сумерках: гирляндой её пока не обмотали — всё-таки пять дней до праздника, рано ещё.
«Пять дней до праздника…» — снова повторила я мысленно. Вдохнула полной грудью — и тут вместе с холодным обжигающим воздухом в сердце вошло новое чувство. Но оно попало внутрь не откуда-то снаружи, откуда пришёл воздух, а выплыло из глубин моего же тела. И это было чувство радости и ожидания чуда, которое никогда не обманывало, никогда не оставалось не удовлетворённым. Вслед за ним всплыли здесь, в сумраке у ёлки, образы — точно из каждого елочного шара по одному — и окружили меня, и закружили, и понесли…
Помню, впервые я пошла на ночную рождественскую службу, когда мне было одиннадцать. Троллейбусы уже не ходили, и мы с мамой добирались до храма пешком, хрустели по утоптанному снегу — эх, где теперь встретишь такой снег! — и небо было ясное-ясное, тёмно-синее, высокое, звёздчатое. А сбоку — месяц.
— Ишь, месяц рожки строит! — указала тогда мама и хитро улыбнулась. — Гляди в оба, как бы опять его чёрт не стащил, как у Гоголя!
И мне сразу стало весело, потому что Гоголя я читала как раз недавно и вся история ещё живо вставала перед глазами.
В храме было людно. Очень скоро меня начало пошатывать от жары и духоты, хотя все форточки были открыты. Я прижалась к аналою, где лежала икона Рождества, украшенная, точно маленький вертеп, еловым куполом. Его зелёные веточки были увешаны игрушками и присыпаны искусственным снегом. Снежная присыпка пахла ужасно сладко, и этот запах сильно кружил мне голову. Так я и стояла, едва не засыпая, морщась от тяжелого приторного аромата, но всё равно ощущала радость — Рождество же, Рождество! И я впервые на ночной службе и впервые могу почувствовать праздник по-настоящему — не проснувшись утром, когда уже всё случилось, а именно в ночь, в самое время происхождения чуда! И вокруг меня другие люди, которые тоже пришли сюда, чтобы прочувствовать праздник — и я среди них, и это хорошо. Эта икона сбоку и запах сладкого снега навсегда остались в памяти как образы праздника, радости и самое главное — ощущения приобщённости к этому празднику, к этой радости.
Потом другой эпизод — накануне службы, утром шестого числа, я с другими приходскими девочками остаюсь на уборку — чтобы ощущение приобщённости стало ещё сильнее!.. Серьёзную работу детям, разумеется, не доверили. Чтобы не мешались под ногами, всех троих усадили в храме и выдали тряпки и полироль. На лавку перед нами легли подвесные лампады, и их потускневший металл было велено натереть до блеска.
На золотистом корпусе лампад были изображены ангельские лица со странным переплетением крыльев — у каждого личика их было аж по шесть.
— Херувимы это! — сказала Аня, одна из моих храмовых подружек.
— Нет, серафимы! — возразила вторая.
Спорить не стали — всё-таки храм, нечего тут спорить — каждый остался при своём. А я решила принять сторону Ани просто потому, что название «херувимы» понравилось мне больше. Помню, как в разгар нашей работы зазвонил мой телефон — это бабушка интересовалась, куда я так надолго запропастилась — и мне почему-то доставило огромное удовольствие на вопрос «Что ты делаешь?» выпалить ей:
— Херувима полирую!..
Наш храм стоял у центральной площади города. На ней каждую зиму возводили ледовый городок. На неделю перекрывали площадь, и мы обходили её по краю, глазея с восторгом на огромные ледяные параллелепипеды, сваленные тут и там, из которых мастера должны были воздвигнуть горки разных размеров, лабиринты и скульптуры. Что-то вкладывали между ледяными глыбами при сборке, и все эти сооружения с наступлением вечера начинали светиться разными цветами.
Когда мы вышли из храма, было только два часа, и меня потянуло на площадь. На самой большой горке — «взрослой» — кататься одной было страшно. Она казалась мне огромной! Да и не прокатишься по ней, сидя на картонке. Даже на ледянках не прокатишься — собьют ненароком. С неё скатывались только на санках с полозьями. Или же стоя на ногах — но это уже высший пилотаж. Однако в тот день всё складывалось удивительно-чудесно: на горке собралась толпа, которая хотела кататься «гусеничкой». Все вставали в ряд друг за другом, хватались за талию впереди стоящего человека и так и скользили вниз, и никто не падал!
У горки стояла бабушка с леденцами-петушками. Петушок стоил пять рублей. У меня в кармане по счастливой случайности завалялись пятёрики. И вот помню: скатываюсь раз с этой длинной-длинной взрослой горки, бегу обратно к лестнице наверх, пробегаю мимо бабушки и покупаю леденец. Пока поднимаюсь, пока собирается новая «гусеница», пока скатываюсь — леденец съедается, а я снова пробегаю мимо бабушки и снова покупаю леденец. И так — пока пятёрики не закончились.
А потом снова Рождество. А утром седьмого числа — утренник. В воскресной школе уже суета, толчея — трое старших мальчиков наряжаются в позолоченные балахоны — будут изображать волхвов. Остальные одеваются в овечек, ослят, пастушков. Маленькую девочку, самую младшую среди нас, мать старательно завивает, чтобы больше походила на ангела. А мне кажется — куда уж больше! Ей всего четыре года, и без кудряшек вылитый ангел — достаточно взглянуть на лицо. Можно без костюма на сцену выпускать. И от этой мысли мне чуть-чуть завидно и чуть-чуть грустно — потому что самой-то уже тринадцать лет, и, если я захочу изображать ангела, в ход придётся пускать и кудряшки, и крылышки, и нимб. Потому что одно лицо уже не убедит.
Ещё через три года меня допустили петь на клирос. Праздничную службу я теперь могла наблюдать с самого верха, и видеть и всех прихожан, и то, что творилось в алтаре, и узнать, наконец, о чём в этот день поют — почти все обычные песнопения в Рождество заменяются другими, специальными «праздничными», и на слух их разобрать трудно. Это стало для меня высшей степенью приобщённости к празднику. Сильней почувствовать его, кажется, было невозможно: стоишь на клиросе, точно паришь над всеми, и поёшь, и все слова проходят сквозь тебя, пронизывают душу, и, если и не понимаются сразу, то всё равно остаются внутри, чтобы осознаться чуть позже.
А наутро — снова детский праздник, а потом стол, ломящийся от сладостей, от которых у меня захватывает дыхание — ни по чему я так сильно не тоскую в пост, как по скоромному сладкому!.. Сорок дней было нельзя, а теперь все эти конфеты, суфле, пирожные светятся в солнечном свете, окутывающем комнату — ведь в Рождество всегда бывает солнечно! — и радостно мне подмигивают, точно подтверждают: «можно, можно, уже всё можно, праздник наступил!» И я с наслаждением впиваюсь зубами в мягкий бисквит, и солнце, заглядывающее в окно — зимнее, ослепшее от мороза, желтое солнце — близоруко щурится и освещает лицо, но оно сейчас так слабо, что даже глядя прямо в глаза, неспособно заставить меня отвернуться…
…Колючий ветер бросился в лицо, вынуждая моргнуть, и — разлетелись рождественские образы прошлого. Я стояла у тёмной таинственной елки в центре Москвы, в Новоспасском монастыре, сжимая в руках свежий гречишный хлеб, который пах гречкой даже сквозь пакет. Сейчас, на холоде, этот запах показался мне самым заманчивым запахом на свете. Не удержавшись, я достала из пакета ещё теплую хлебную мякость и с наслаждением откусила от горбушки. Ещё пять дней — и наступит радость.
Когда мы вышли из храма, было только два часа, и меня потянуло на площадь. На самой большой горке — «взрослой» — кататься одной было страшно. Она казалась мне огромной! Да и не прокатишься по ней, сидя на картонке. Даже на ледянках не прокатишься — собьют ненароком. С неё скатывались только на санках с полозьями. Или же стоя на ногах — но это уже высший пилотаж. Однако в тот день всё складывалось удивительно-чудесно: на горке собралась толпа, которая хотела кататься «гусеничкой». Все вставали в ряд друг за другом, хватались за талию впереди стоящего человека и так и скользили вниз, и никто не падал!
У горки стояла бабушка с леденцами-петушками. Петушок стоил пять рублей. У меня в кармане по счастливой случайности завалялись пятёрики. И вот помню: скатываюсь раз с этой длинной-длинной взрослой горки, бегу обратно к лестнице наверх, пробегаю мимо бабушки и покупаю леденец. Пока поднимаюсь, пока собирается новая «гусеница», пока скатываюсь — леденец съедается, а я снова пробегаю мимо бабушки и снова покупаю леденец. И так — пока пятёрики не закончились.
А потом снова Рождество. А утром седьмого числа — утренник. В воскресной школе уже суета, толчея — трое старших мальчиков наряжаются в позолоченные балахоны — будут изображать волхвов. Остальные одеваются в овечек, ослят, пастушков. Маленькую девочку, самую младшую среди нас, мать старательно завивает, чтобы больше походила на ангела. А мне кажется — куда уж больше! Ей всего четыре года, и без кудряшек вылитый ангел — достаточно взглянуть на лицо. Можно без костюма на сцену выпускать. И от этой мысли мне чуть-чуть завидно и чуть-чуть грустно — потому что самой-то уже тринадцать лет, и, если я захочу изображать ангела, в ход придётся пускать и кудряшки, и крылышки, и нимб. Потому что одно лицо уже не убедит.
Ещё через три года меня допустили петь на клирос. Праздничную службу я теперь могла наблюдать с самого верха, и видеть и всех прихожан, и то, что творилось в алтаре, и узнать, наконец, о чём в этот день поют — почти все обычные песнопения в Рождество заменяются другими, специальными «праздничными», и на слух их разобрать трудно. Это стало для меня высшей степенью приобщённости к празднику. Сильней почувствовать его, кажется, было невозможно: стоишь на клиросе, точно паришь над всеми, и поёшь, и все слова проходят сквозь тебя, пронизывают душу, и, если и не понимаются сразу, то всё равно остаются внутри, чтобы осознаться чуть позже.
А наутро — снова детский праздник, а потом стол, ломящийся от сладостей, от которых у меня захватывает дыхание — ни по чему я так сильно не тоскую в пост, как по скоромному сладкому!.. Сорок дней было нельзя, а теперь все эти конфеты, суфле, пирожные светятся в солнечном свете, окутывающем комнату — ведь в Рождество всегда бывает солнечно! — и радостно мне подмигивают, точно подтверждают: «можно, можно, уже всё можно, праздник наступил!» И я с наслаждением впиваюсь зубами в мягкий бисквит, и солнце, заглядывающее в окно — зимнее, ослепшее от мороза, желтое солнце — близоруко щурится и освещает лицо, но оно сейчас так слабо, что даже глядя прямо в глаза, неспособно заставить меня отвернуться…
…Колючий ветер бросился в лицо, вынуждая моргнуть, и — разлетелись рождественские образы прошлого. Я стояла у тёмной таинственной елки в центре Москвы, в Новоспасском монастыре, сжимая в руках свежий гречишный хлеб, который пах гречкой даже сквозь пакет. Сейчас, на холоде, этот запах показался мне самым заманчивым запахом на свете. Не удержавшись, я достала из пакета ещё теплую хлебную мякость и с наслаждением откусила от горбушки. Ещё пять дней — и наступит радость.
И для того, чтобы её почувствовать, не надо будет ни становиться рабом кухни, ни впадать в салатную кому. Потому что она самодостаточна, неизбывна и вечна — она придёт с первыми лучами солнца, с утренним колокольным звоном, с морозным воздухом, впущенным в форточку, и заполнит собой весь дом. И, конечно же, сердце.
© Софья Самокиш, г. Москва
#ZПрозаСофьиСамокиш #ПрозаСофьиСамокиш #Москва #Рождество
© Софья Самокиш, г. Москва
#ZПрозаСофьиСамокиш #ПрозаСофьиСамокиш #Москва #Рождество
РОЖДЕСТВО
И бьёт мороз наотмашь по лицу,
И подставляем мы другую щёку.
Безмолвные ряды побитых стёкол,
Как поезда, по сторонам ползут.
И дан приказ солдатам "Не стрелять!",
Пусть даже рухнет на головы небо, –
Но нет, его удержит крыша хлева,
Что под собой скитальцев собрала.
Одна звезда особенно ярка,
Пока снаряды воздух не дырявят.
Обстрел, но кто сидит в подвале рядом,
Та женщина с младенцем на руках?
© Елена Величко, член координационного совета СМЛ МО, г. Королёв
#ZСтихиЕленыВеличко #СтихиЕленыВеличко #Королев
И бьёт мороз наотмашь по лицу,
И подставляем мы другую щёку.
Безмолвные ряды побитых стёкол,
Как поезда, по сторонам ползут.
И дан приказ солдатам "Не стрелять!",
Пусть даже рухнет на головы небо, –
Но нет, его удержит крыша хлева,
Что под собой скитальцев собрала.
Одна звезда особенно ярка,
Пока снаряды воздух не дырявят.
Обстрел, но кто сидит в подвале рядом,
Та женщина с младенцем на руках?
© Елена Величко, член координационного совета СМЛ МО, г. Королёв
#ZСтихиЕленыВеличко #СтихиЕленыВеличко #Королев
За нас молитесь!
Скоро мы вернëмся!
И зазвучат вокруг колокола!
Взойдëт звезда на небо словно солнце!
То наша сила ту звезду зажгла!
Мы за Добро!
И станет мир весь лучше!
А зло ответит,
Ведь на нëм вина.
Свет Рождества сияет в наших душах!
И потому навеки Русь сильна!
© Ян Березкин, член Союза писателей России, Заслуженный работник культуры Республики Южная Осетия, г. Москва
#ZСтихиЯнаБерезкина #СтихиЯнаБерезкина
#Москва #ПоэзияZ
Скоро мы вернëмся!
И зазвучат вокруг колокола!
Взойдëт звезда на небо словно солнце!
То наша сила ту звезду зажгла!
Мы за Добро!
И станет мир весь лучше!
А зло ответит,
Ведь на нëм вина.
Свет Рождества сияет в наших душах!
И потому навеки Русь сильна!
© Ян Березкин, член Союза писателей России, Заслуженный работник культуры Республики Южная Осетия, г. Москва
#ZСтихиЯнаБерезкина #СтихиЯнаБерезкина
#Москва #ПоэзияZ
***
От Рождества до Воскресенья
Вся наша жизнь длиною в век,
Стремглав проносятся мгновенья
Под пеленой закрытых век.
В пути случайно обернувшись,
Увидим всех, родных, друзей,
Воспоминания греют души,
Но мы идём вперёд скорей.
Ах, если б нам остановиться,
Друг с другом вновь заговорить,
Всмотреться нашим близким в лица,
Распутать недомолвок нить.
Для пониманья нужно мало,
Простить, что сказано в сердцах,
За руки взяться и сначала
Пройти всем вместе до конца.
© Иван Величко, член координационного совета СМЛ МО, гор. Королёв
#ZСтихиИванаВеличко #СтихиИванаВеличко #Королев
От Рождества до Воскресенья
Вся наша жизнь длиною в век,
Стремглав проносятся мгновенья
Под пеленой закрытых век.
В пути случайно обернувшись,
Увидим всех, родных, друзей,
Воспоминания греют души,
Но мы идём вперёд скорей.
Ах, если б нам остановиться,
Друг с другом вновь заговорить,
Всмотреться нашим близким в лица,
Распутать недомолвок нить.
Для пониманья нужно мало,
Простить, что сказано в сердцах,
За руки взяться и сначала
Пройти всем вместе до конца.
© Иван Величко, член координационного совета СМЛ МО, гор. Королёв
#ZСтихиИванаВеличко #СтихиИванаВеличко #Королев
РОЖДЕСТВЕНСКИЙ МОЛЕБЕН
Глаза-глаза зовущие,
Глаза-глаза следящие,
Незримо вездесущие,
Безжалостно палящие.
И всюду — взгляд Всевышнего,
И на Земле, и в Небе.
И снова сердце слышит
Рождественский молебен.
Просвечен, как рентгеном,
Я Божьими глазами.
И каждый миг мой бренный —
Пред Вечностью экзамен.
© Игорь Витюк, Заслуженный работник культуры РФ, Секретарь Союза писателей России, полковник запаса, ветеран боевых действий
#ZСтихиИгоряВитюка #СтихиИгоряВитюка #Рождество
Глаза-глаза зовущие,
Глаза-глаза следящие,
Незримо вездесущие,
Безжалостно палящие.
И всюду — взгляд Всевышнего,
И на Земле, и в Небе.
И снова сердце слышит
Рождественский молебен.
Просвечен, как рентгеном,
Я Божьими глазами.
И каждый миг мой бренный —
Пред Вечностью экзамен.
© Игорь Витюк, Заслуженный работник культуры РФ, Секретарь Союза писателей России, полковник запаса, ветеран боевых действий
#ZСтихиИгоряВитюка #СтихиИгоряВитюка #Рождество
Редакция интернет-журнала Z-ПОЭЗИЯ выпустила военные новогодние открытки со стихотворениями Z-поэтов. Сотни открыток были отправлены российским бойцам, выполняющим боевые задачи в зоне проведения Специальной военной операции, через Боголюбский Храм подмосковного Пушкино и волонтерскую организацию "Благодарность Zа Отвагу".
Под звёздным небом — кружится январь,
И месяц янтарём висит над речкой.
Спустив на плечи шерстяную шаль,
Мария держит над яслями свечку
И смотрит в глубину зелёных глаз,
А в них — любовь и продолженье Бога.
И нет вчера и завтра.
Есть — сейчас:
Застыло время матовой тревогой,
Готовой соскользнуть с Её ресниц
Слезами, солью, взглядом и молитвой,
"Иисус родился! — слышно пенье птиц, —
Иисус родился! Господа хвалите!"
© Татьяна Селезнёва, член Союза писателей России, гор. Пушкино
#ZСтихиТатьяныСелезневой
#СтихиТатьяныСелезневой
#Рождество
#ZПодмосковье
Под звёздным небом — кружится январь,
И месяц янтарём висит над речкой.
Спустив на плечи шерстяную шаль,
Мария держит над яслями свечку
И смотрит в глубину зелёных глаз,
А в них — любовь и продолженье Бога.
И нет вчера и завтра.
Есть — сейчас:
Застыло время матовой тревогой,
Готовой соскользнуть с Её ресниц
Слезами, солью, взглядом и молитвой,
"Иисус родился! — слышно пенье птиц, —
Иисус родился! Господа хвалите!"
© Татьяна Селезнёва, член Союза писателей России, гор. Пушкино
#ZСтихиТатьяныСелезневой
#СтихиТатьяныСелезневой
#Рождество
#ZПодмосковье
Мы стояли в ночь на Рождество,
Ещё в яслях не было Младенца,
Снег покрыл весь мир, как полотенцем,
Как стихами белизну листов.
Мы стояли в мраке блокпостов,
Сектора держали под прицелом,
А душа торжественно звенела
На Сочельник перед Рождеством.
Я уверен, хоть один на сто,
Фарисей воткнёт копьё презренья,
Что в одном сошлись стихотвореньи
Блокпосты, Младенец, Рождество.
Но ведь лёг Молитвослов на стол,
Наш Христос рождается, так славьте!
Если веришь, значит всё по правде,
Мы стояли в ночь на Рождество.
© Сергей Ефимов, полковник полиции в отставке, ветеран специального отряда быстрого реагирования «РЫСЬ» МВД России, член Союза писателей России, г. Москва
Песню исполняет Брат во Христе Александр Коренюгин
Песня: https://vk.com/video98235616_456239283?list=4f9002f7caa34408c6
#ZСтихиСергеяЕфимова
#СтихиСергеяЕфимова #РождествоХристово #Рождество
Ещё в яслях не было Младенца,
Снег покрыл весь мир, как полотенцем,
Как стихами белизну листов.
Мы стояли в мраке блокпостов,
Сектора держали под прицелом,
А душа торжественно звенела
На Сочельник перед Рождеством.
Я уверен, хоть один на сто,
Фарисей воткнёт копьё презренья,
Что в одном сошлись стихотвореньи
Блокпосты, Младенец, Рождество.
Но ведь лёг Молитвослов на стол,
Наш Христос рождается, так славьте!
Если веришь, значит всё по правде,
Мы стояли в ночь на Рождество.
© Сергей Ефимов, полковник полиции в отставке, ветеран специального отряда быстрого реагирования «РЫСЬ» МВД России, член Союза писателей России, г. Москва
Песню исполняет Брат во Христе Александр Коренюгин
Песня: https://vk.com/video98235616_456239283?list=4f9002f7caa34408c6
#ZСтихиСергеяЕфимова
#СтихиСергеяЕфимова #РождествоХристово #Рождество
РОЖДЕСТВЕНСКОЕ
Полученный приказ комбрига
Не отменяет С.В.О.
"Пускай сегодня будет тихо,
Ведь, нынче праздник – Рождество".
Хоть велика да многолика
Страна – воюет меньшинство.
Бойцам несвойственно и дико
Искать в безумстве естество.
Стремглав проносятся два "МиГа",
Показывая мастерство.
Не обещает передыха
Война, но в этом торжество!
В степи ни выстрела, ни крика –
Как будто нет здесь никого.
Так пусть сегодня будет тихо
Для всех в Христово Рождество.
© Александр Марфунин, член Союза писателей России, участник СВО
#ZСтихиАлександраМарфунина #СтихиАлександраМарфунина #Рождество
Полученный приказ комбрига
Не отменяет С.В.О.
"Пускай сегодня будет тихо,
Ведь, нынче праздник – Рождество".
Хоть велика да многолика
Страна – воюет меньшинство.
Бойцам несвойственно и дико
Искать в безумстве естество.
Стремглав проносятся два "МиГа",
Показывая мастерство.
Не обещает передыха
Война, но в этом торжество!
В степи ни выстрела, ни крика –
Как будто нет здесь никого.
Так пусть сегодня будет тихо
Для всех в Христово Рождество.
© Александр Марфунин, член Союза писателей России, участник СВО
#ZСтихиАлександраМарфунина #СтихиАлександраМарфунина #Рождество
ДОТЯНУТЬСЯ ДО РУССКОГО НЕБА
В такую ночь, кажется, вся Вселенная открывается. Глянешь в небо, и голова кружится. Звёзд высеяно — и больших и малых — цветов разных и сияний всяких. И всё это не просто мерцает-светит, а ещё, вроде как, дышит, движется что-то там. Будто в механизм часов Господа Бога заглянул. Вращаются шестерёнки галактик, цепляют друг друга, и сияет весь этот мудрёный мир какой-то удивительной радостью творения. Сияние показать можно, движения отдельные описать, а объёма не передать. Слов не хватит, потому как дух захватывает.
И никакого чувства хаоса, напротив — размеренность и предначертанность во вселенском устройстве. В глазах рябит… Но важно — увидеть ту главную звезду — Вифлеемскую. Ночь-то рождественская… А на земле топчется с ноги на ногу всего-навсего бренное тело, запрокинув голову в чарующее ночное небо, душа же будто соединилась невидимым лучом со всей этой звёздной катавасией. И скользит душа по лучу и теряется в мириадах миров, в завихрениях туманностей, и непонятно, то ли она за взглядом, то ли взгляд за ней едва поспевает. Ночь же пронизанная, будто примороженная, а не привороженная, даже вселенской тайной ширится и объемлет маленький человеческий мир, наполняя его чудесами для тех, кто умеет видеть и слышать небо. Для тех, кто очень нуждается в чудесах, для тех, кому в эту ночь не хватает любви и заботы.
Вдруг две маленьких, как крупинки, звезды сорвались с разных частей неба и ринулись вниз по наклонной к центру горизонта, столкнулись на середине пути и превратились в небольшую, но очень красивую вспышку.
Читать рассказ целиком и подписаться на автора:
https://dzen.ru/media/id/63eb3ca2e7e1cc6198f409a9/dotianutsia-do-russkogo-neba-64063cace30278670727348a
© Сергей Козлов, российский писатель, член Союза писателей России c 1999 года, член Союза журналистов России. С февраля 2011 года — главный редактор журнала «Югра». Сергей Сергеевич — литературный редактор газеты «Тюменская область сегодня» и сопредседатель общества русской культуры Тюменской области.
#ZПрозаСергеяКозлова #ПрозаСергеяКозлова #Тюмень
В такую ночь, кажется, вся Вселенная открывается. Глянешь в небо, и голова кружится. Звёзд высеяно — и больших и малых — цветов разных и сияний всяких. И всё это не просто мерцает-светит, а ещё, вроде как, дышит, движется что-то там. Будто в механизм часов Господа Бога заглянул. Вращаются шестерёнки галактик, цепляют друг друга, и сияет весь этот мудрёный мир какой-то удивительной радостью творения. Сияние показать можно, движения отдельные описать, а объёма не передать. Слов не хватит, потому как дух захватывает.
И никакого чувства хаоса, напротив — размеренность и предначертанность во вселенском устройстве. В глазах рябит… Но важно — увидеть ту главную звезду — Вифлеемскую. Ночь-то рождественская… А на земле топчется с ноги на ногу всего-навсего бренное тело, запрокинув голову в чарующее ночное небо, душа же будто соединилась невидимым лучом со всей этой звёздной катавасией. И скользит душа по лучу и теряется в мириадах миров, в завихрениях туманностей, и непонятно, то ли она за взглядом, то ли взгляд за ней едва поспевает. Ночь же пронизанная, будто примороженная, а не привороженная, даже вселенской тайной ширится и объемлет маленький человеческий мир, наполняя его чудесами для тех, кто умеет видеть и слышать небо. Для тех, кто очень нуждается в чудесах, для тех, кому в эту ночь не хватает любви и заботы.
Вдруг две маленьких, как крупинки, звезды сорвались с разных частей неба и ринулись вниз по наклонной к центру горизонта, столкнулись на середине пути и превратились в небольшую, но очень красивую вспышку.
Читать рассказ целиком и подписаться на автора:
https://dzen.ru/media/id/63eb3ca2e7e1cc6198f409a9/dotianutsia-do-russkogo-neba-64063cace30278670727348a
© Сергей Козлов, российский писатель, член Союза писателей России c 1999 года, член Союза журналистов России. С февраля 2011 года — главный редактор журнала «Югра». Сергей Сергеевич — литературный редактор газеты «Тюменская область сегодня» и сопредседатель общества русской культуры Тюменской области.
#ZПрозаСергеяКозлова #ПрозаСергеяКозлова #Тюмень
Дзен | Статьи
Дотянуться до русского неба
Статья автора «Сергей Сергеевич Козлов. От автора без посредников» в Дзене ✍: В такую ночь, кажется, вся Вселенная открывается. Глянешь в небо, и голова кружится.
РОЖДЕСТВО ХРИСТОВО
Луны в Рождество я не помню –
Вновь месяц на небе высоком.
Но как же от нас он далёк.
Негреющим белым потоком
Свет падает в каждый укромный
Забытый людьми уголок.
Вот церковь – большая с крылечком,
Я двор прохожу до ступеней
И справа вдруг вижу вертеп.
Там словно живые овечки
На ясли отбросили тени
И дышат с трудом в тесноте.
Вертеп-то с крылечко размером!
А храм – величаво-огромен.
Но главный тут всё же не он.
Не к чьей-то богатой хороме:
К пещере с невиданной верой
Приходят под радостный звон,
Приходят, сужая окружность...
Не радиус тянется к центру,
А души стремятся туда,
Где снова расставит акценты
И вычеркнет всё, что не нужно,
Вертеп освещая, звезда.
© Софья Самокиш, г. Москва
#ZстихиСофьиСамокиш
#СтихиСофьиСамокиш
#ZДуховная
#поэзияZ #ZРождество
Луны в Рождество я не помню –
Вновь месяц на небе высоком.
Но как же от нас он далёк.
Негреющим белым потоком
Свет падает в каждый укромный
Забытый людьми уголок.
Вот церковь – большая с крылечком,
Я двор прохожу до ступеней
И справа вдруг вижу вертеп.
Там словно живые овечки
На ясли отбросили тени
И дышат с трудом в тесноте.
Вертеп-то с крылечко размером!
А храм – величаво-огромен.
Но главный тут всё же не он.
Не к чьей-то богатой хороме:
К пещере с невиданной верой
Приходят под радостный звон,
Приходят, сужая окружность...
Не радиус тянется к центру,
А души стремятся туда,
Где снова расставит акценты
И вычеркнет всё, что не нужно,
Вертеп освещая, звезда.
© Софья Самокиш, г. Москва
#ZстихиСофьиСамокиш
#СтихиСофьиСамокиш
#ZДуховная
#поэзияZ #ZРождество
Редакция интернет-журнала Z-ПОЭЗИЯ выпустила военные новогодние открытки со стихотворениями Z-поэтов. Сотни открыток были отправлены российским бойцам, выполняющим боевые задачи в зоне проведения Специальной военной операции, через Боголюбский Храм подмосковного Пушкино и волонтерскую организацию "Благодарность Zа Отвагу".
Без Бога жизнь – горька и пресна,
Без покаяния – пуста.
К Спасению дорогой тесной
Иду под тяжестью Креста.
Но не нужна судьба иная,
Как жизнь чужая не нужна.
Порой себя не понимаю, –
Как будто вновь в душе война.
И сколько б раз не оступился,
Но в полночь становлюсь собой,
Как будто я на свет родился
Под Вифлеемскою звездой.
Я вновь нашёл в любви спасенье,
В любви Небесной и земной…
И Божие благословенье
Отныне навсегда со мной!
© Игорь Витюк, Заслуженный работник культуры РФ, Секретарь Союза писателей России, полковник запаса, ветеран боевых действий
#ZСтихиИгоряВитюка #СтихиИгоряВитюка #Рождество #Открытки #ZНовогодниеОткрытки
Без Бога жизнь – горька и пресна,
Без покаяния – пуста.
К Спасению дорогой тесной
Иду под тяжестью Креста.
Но не нужна судьба иная,
Как жизнь чужая не нужна.
Порой себя не понимаю, –
Как будто вновь в душе война.
И сколько б раз не оступился,
Но в полночь становлюсь собой,
Как будто я на свет родился
Под Вифлеемскою звездой.
Я вновь нашёл в любви спасенье,
В любви Небесной и земной…
И Божие благословенье
Отныне навсегда со мной!
© Игорь Витюк, Заслуженный работник культуры РФ, Секретарь Союза писателей России, полковник запаса, ветеран боевых действий
#ZСтихиИгоряВитюка #СтихиИгоряВитюка #Рождество #Открытки #ZНовогодниеОткрытки
ПОМОЛИСЬ
Помолись за меня в тишине,
Пока тело уставшее дышит.
В занебесной святой вышине
Бог тебя непременно услышит.
Я прошу, обо мне помолись
И откроется тайная дверца.
До закрытых небес достучись –
Нет сильнее молитвы из сердца.
В тишине у икон помолись,
Донеси за меня все прошения.
Ликов древних губами коснись
И воздастся по вере прощение.
Помолись за меня не спеша,
Даже если молитвы не знаешь.
Пусть почувствует это душа,
Как от боли её ты спасаешь.
© Сергей Манжелеев, подполковник запаса, член Союза писателей России, г. Казань
#ZСтихиСергеяМанжелеева
#СтихиСергеяМанжелеева #Казань
Помолись за меня в тишине,
Пока тело уставшее дышит.
В занебесной святой вышине
Бог тебя непременно услышит.
Я прошу, обо мне помолись
И откроется тайная дверца.
До закрытых небес достучись –
Нет сильнее молитвы из сердца.
В тишине у икон помолись,
Донеси за меня все прошения.
Ликов древних губами коснись
И воздастся по вере прощение.
Помолись за меня не спеша,
Даже если молитвы не знаешь.
Пусть почувствует это душа,
Как от боли её ты спасаешь.
© Сергей Манжелеев, подполковник запаса, член Союза писателей России, г. Казань
#ZСтихиСергеяМанжелеева
#СтихиСергеяМанжелеева #Казань
РОЖДЕСТВО
Изъеден будто кислотой,
И полых, и бесполых
Ощупывает, как слепой,
Сходящий с неба сполох.
Мгновение - и блещет снег,
И смят времён регламент.
Что семь чудес, когда их всех
Одно перекрывает?
Сверкает, словно зеркала,
В юдоли сернокислой
Восьмое чудо света - мгла,
Пронзаемая искрой.
© Сергей Арутюнов, член Союза писателей России, доцент Литературного института им. А. М. Горького
#ZСтихиСергеяАрутюнова #СтихиСергеяАрутюнова #ZЛирика #Москва
Изъеден будто кислотой,
И полых, и бесполых
Ощупывает, как слепой,
Сходящий с неба сполох.
Мгновение - и блещет снег,
И смят времён регламент.
Что семь чудес, когда их всех
Одно перекрывает?
Сверкает, словно зеркала,
В юдоли сернокислой
Восьмое чудо света - мгла,
Пронзаемая искрой.
© Сергей Арутюнов, член Союза писателей России, доцент Литературного института им. А. М. Горького
#ZСтихиСергеяАрутюнова #СтихиСергеяАрутюнова #ZЛирика #Москва
РОЖДЕСТВО
Снег сверкает в саду и на крыше,
И сверкают поля и леса.
Мчится лыжник, и вжикают лыжи,
Словно в утренних травах коса.
Вдруг весною повеяло, что ли?
После сумрачных дней декабря
Так отраден в заснеженном поле
Торжествующий свет января!
Светит солнце как будто на Пасху.
Но и в эти январские дни
Не случайно и блеска, и ласки
Столько много в лучах – ведь они
Отмечают Младенца рожденье,
Светоносней которого нет!
От которого миру спасенье
Вот уже на две тысячи лет.
© Геннадий Иванов, российский поэт, первый секретарь правления Союза писателей России
#ZСтихиГеннадияИванова #СтихиГеннадияИванова
#ПоэзияZ #ZПосвящения
Снег сверкает в саду и на крыше,
И сверкают поля и леса.
Мчится лыжник, и вжикают лыжи,
Словно в утренних травах коса.
Вдруг весною повеяло, что ли?
После сумрачных дней декабря
Так отраден в заснеженном поле
Торжествующий свет января!
Светит солнце как будто на Пасху.
Но и в эти январские дни
Не случайно и блеска, и ласки
Столько много в лучах – ведь они
Отмечают Младенца рожденье,
Светоносней которого нет!
От которого миру спасенье
Вот уже на две тысячи лет.
© Геннадий Иванов, российский поэт, первый секретарь правления Союза писателей России
#ZСтихиГеннадияИванова #СтихиГеннадияИванова
#ПоэзияZ #ZПосвящения
***
Никто не ждёт верблюжьего отряда,
Унылые пески преодолев,
Молчит округа, полночью объята:
Царей дворцы затмил сияньем хлев.
Не приложить ни горла и ни уха,
И затыкаются говоруны:
Пред Истиной и точная наука,
И полное неведенье равны.
© Сергей Арутюнов, член Союза писателей России, доцент Литературного института им. А. М. Горького
#ZСтихиСергеяАрутюнова #СтихиСергеяАрутюнова #ZЛирика #Москва
Никто не ждёт верблюжьего отряда,
Унылые пески преодолев,
Молчит округа, полночью объята:
Царей дворцы затмил сияньем хлев.
Не приложить ни горла и ни уха,
И затыкаются говоруны:
Пред Истиной и точная наука,
И полное неведенье равны.
© Сергей Арутюнов, член Союза писателей России, доцент Литературного института им. А. М. Горького
#ZСтихиСергеяАрутюнова #СтихиСергеяАрутюнова #ZЛирика #Москва
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Клип на песню «Рождество. В добрый час!» (слова Марии Захаровой, официального представителя российского МИДа)