А бывает и так: общественные слушания по проекту строительства центра по переработке отходов в д. Петропавловский Хайбуллинского района Башкирии отменены решением местной администрации на основании коллективного обращения жителей об угрозе экологического риска.
Что за центр собирались там строить и какие отходы перерабатывать, неизвестно: документов в открытом доступе мы не нашли. В первоначальном уведомлении о проведении слушаний было указано лишь, что заказчик строительства – почти одноименное АО «Центр по обращению с отходами плюс», и объект должен появиться в 4 км от Петропавловского.
Нам стало интересно, что это за компания, созданная в июне 2019 г. с уставным капиталом в 10 000 руб., основным видом деятельности «Обработка и утилизация опасных отходов» и не имеющая необходимой для этого лицензии. Рассказываем.
Владелец «Центра», Дмитрий Словеснов, с высокой вероятностью – родственник одного из менеджеров «УГМК-Холдинга» Артема Словеснова (они оба из Свердловской области, у них совпадают не только фамилии, но и отчества, и Дмитрий руководит ООО «Технотрейд», которым владеет принадлежащая Артему компания «Горизонт»).
Про УГМК (Уральскую горно-металлургическую компанию) много рассказывать вряд ли стоит. Это крупнейший производитель меди, цинка, угля и драгметаллов в России. Основные владельцы занимают почетные места в списке российских миллиардеров по версии Forbes (Искандер Махмудов – №18, Андрей Козицын – №24 и Андрей Бокарев – №62).
В «УГМК-Холдинге», управляющей компанией активами группы, Артем Словеснов, по крайней мере, до середины прошлого года был заместителем начальника управления корпоративных отношений. Но несмотря на невысокую должность, он с 2014 г. входил в совет директоров Учалинского ГОКа, крупнейшего в России производителя цинкового концентрата (в годовых отчетах которого, собственно, указано основное место работы Словеснова). В прошлом году, правда, «УГМК-Холдинг» был реорганизован, и все его дивизионы перешли под контроль самой УГМК.
Какую должность Словеснов занимает в обновленной структуре, мы не знаем. Но контроль над своими активами, связанными с УГМК, он, согласно данным «Контур-Фокуса», не утратил. Например, над долей во владикавказском заводе цветной металлургии «Кристалл», финансовым оздоровлением которого УГМК занялась в 2005 г., а теперь пытается продать как непрофильный актив («Горизонту» в нем принадлежит 16,5%, а Словеснов входит в совет директоров завода). Помимо этого, Словеснов продолжает руководить компанией «Екат-Сити», которая управляет построенным УГМК деловым кварталом «Екатеринбург-Сити» в столице Свердловской области.
Впрочем, связь несостоявшегося башкирского центра по переработке отходов с менеджером УГМК – не единственное совпадение. Во-первых, сам Учалинской ГОК, в совет директоров которого входит Словеснов, расположен в Башкирии, где у УГМК есть еще несколько активов. Во-вторых, дочерняя компания ГОКа – «Башмедь» работает как раз в Хайбуллинском районе и зарегистрирована в Петропавловском. Мало того, как раз летом, когда был учрежден центр, УГМК начала разработку расположенного по соседству с Петропавловским Подольского медно-цинкового месторождения. «По объемам добычи он станет одним из самых крупных в стране и войдет в тройку ключевых объектов сырьевой базы УГМК», – указывала компания в пресс-релизе.
На фото: гендиректор УГМК Андрей Козицын и глава Башкирии (на тот момент – врио) Радий Хабиров заложили первый кирпич в строительство нового рудника в Хайбуллинском районе республики.
Фото: УГМК
Что за центр собирались там строить и какие отходы перерабатывать, неизвестно: документов в открытом доступе мы не нашли. В первоначальном уведомлении о проведении слушаний было указано лишь, что заказчик строительства – почти одноименное АО «Центр по обращению с отходами плюс», и объект должен появиться в 4 км от Петропавловского.
Нам стало интересно, что это за компания, созданная в июне 2019 г. с уставным капиталом в 10 000 руб., основным видом деятельности «Обработка и утилизация опасных отходов» и не имеющая необходимой для этого лицензии. Рассказываем.
Владелец «Центра», Дмитрий Словеснов, с высокой вероятностью – родственник одного из менеджеров «УГМК-Холдинга» Артема Словеснова (они оба из Свердловской области, у них совпадают не только фамилии, но и отчества, и Дмитрий руководит ООО «Технотрейд», которым владеет принадлежащая Артему компания «Горизонт»).
Про УГМК (Уральскую горно-металлургическую компанию) много рассказывать вряд ли стоит. Это крупнейший производитель меди, цинка, угля и драгметаллов в России. Основные владельцы занимают почетные места в списке российских миллиардеров по версии Forbes (Искандер Махмудов – №18, Андрей Козицын – №24 и Андрей Бокарев – №62).
В «УГМК-Холдинге», управляющей компанией активами группы, Артем Словеснов, по крайней мере, до середины прошлого года был заместителем начальника управления корпоративных отношений. Но несмотря на невысокую должность, он с 2014 г. входил в совет директоров Учалинского ГОКа, крупнейшего в России производителя цинкового концентрата (в годовых отчетах которого, собственно, указано основное место работы Словеснова). В прошлом году, правда, «УГМК-Холдинг» был реорганизован, и все его дивизионы перешли под контроль самой УГМК.
Какую должность Словеснов занимает в обновленной структуре, мы не знаем. Но контроль над своими активами, связанными с УГМК, он, согласно данным «Контур-Фокуса», не утратил. Например, над долей во владикавказском заводе цветной металлургии «Кристалл», финансовым оздоровлением которого УГМК занялась в 2005 г., а теперь пытается продать как непрофильный актив («Горизонту» в нем принадлежит 16,5%, а Словеснов входит в совет директоров завода). Помимо этого, Словеснов продолжает руководить компанией «Екат-Сити», которая управляет построенным УГМК деловым кварталом «Екатеринбург-Сити» в столице Свердловской области.
Впрочем, связь несостоявшегося башкирского центра по переработке отходов с менеджером УГМК – не единственное совпадение. Во-первых, сам Учалинской ГОК, в совет директоров которого входит Словеснов, расположен в Башкирии, где у УГМК есть еще несколько активов. Во-вторых, дочерняя компания ГОКа – «Башмедь» работает как раз в Хайбуллинском районе и зарегистрирована в Петропавловском. Мало того, как раз летом, когда был учрежден центр, УГМК начала разработку расположенного по соседству с Петропавловским Подольского медно-цинкового месторождения. «По объемам добычи он станет одним из самых крупных в стране и войдет в тройку ключевых объектов сырьевой базы УГМК», – указывала компания в пресс-релизе.
На фото: гендиректор УГМК Андрей Козицын и глава Башкирии (на тот момент – врио) Радий Хабиров заложили первый кирпич в строительство нового рудника в Хайбуллинском районе республики.
Фото: УГМК
Мы все-таки нашли неизвестный комплекс по переработке отходов (КПО) «РТ-Инвеста», на строительство которого в ноябре прошлого года подмосковное правительство выделило солидный грант почти в 1,7 млрд руб. Вернее, не комплекс, а место, где его собираются возвести.
Как следует из презентации одного из менеджеров группы, оказавшейся в нашем распоряжении (см. скрин слайда), помимо уже запущенного КПО «Юг» в Коломенском районе, почти готового к запуску «Севера» в Сергиево-Посадском и неизвестно в каком состоянии находящегося «Дона» – в Каширском к концу 2020 г. компания планирует запустить еще один комплекс – в Химках. Точное место в презентации не указано, пресс-служба «РТ-Инвеста» на наш вопрос не ответила, но мы почти не сомневаемся, что речь идет о полигоне «Левобережный», закрытом в 2012 г., но так и не дождавшемся рекультивации.
Продолжение следует
Как следует из презентации одного из менеджеров группы, оказавшейся в нашем распоряжении (см. скрин слайда), помимо уже запущенного КПО «Юг» в Коломенском районе, почти готового к запуску «Севера» в Сергиево-Посадском и неизвестно в каком состоянии находящегося «Дона» – в Каширском к концу 2020 г. компания планирует запустить еще один комплекс – в Химках. Точное место в презентации не указано, пресс-служба «РТ-Инвеста» на наш вопрос не ответила, но мы почти не сомневаемся, что речь идет о полигоне «Левобережный», закрытом в 2012 г., но так и не дождавшемся рекультивации.
Продолжение следует
Продолжение предыдущего поста
Почему мы думаем, что новый КПО построят именно там?
Во-первых, «Левобережный» хотя и закрыли, там по-прежнему работает станция глубокого прессования с линией сортировки «Экомпромсервиса», регионального оператора Алексинской зоны Подмосковья, и местные жители уже не удивляются потоку мусоровозов, привозящих и увозящих оттуда отходы.
Во-вторых, с запуском мусорной реформы в Московской области у «РТ-Инвеста» и «Экопромсервиса» сложились достаточно тесные бизнес-связи. Химкинская сортировка оказалась на территории работы Сергиево-Посадского регоператора (входит в группу «РТ-Инвест»), который, не имея на тот момент своих обрабатывающих мощностей, договорился пользоваться услугами коллег по рынку. В результате, из 96 тыс. т отходов, которые способна пропускать сортировка, 75 тыс. приходится на местный мусор.
Еще об одном совместном проекте «РТ-Инвеста» и владельцев «Экопромсервиса» мы уже писали: трансформацией старого полигона «Храброво» в Можайском городском округе в одноименный современный КПО (он, кстати, тоже есть на слайде из презентации) занимается компания «Эко-Верда», принадлежащая структурам «РТ-Инвеста», пайщикам фонда УК «Газпромбанк – Управление активами» и лицам, связанным, по данным «Открытых медиа», с авторитетным бизнесменом из Химок Николаем Нефедовым. С ним же связаны и «Экопромсервис», и эксплуатанты полигонов «Лесная» в Серпуховском районе («Скайвэй») и «Алексинский карьер» под Клином (ООО «Комбинат»).
И в-третьих, один из участков, почти примыкающий к старому полигону, площадью 2,5 га уже находится в 10-летней аренде у ООО «Левобережный МПК» (см. рисунок), также принадлежащем структурам «РТ-Инвеста» и пайщикам фонда УК «Газпромбанк – Управление активами». Именно слово МПК (мусороперерабатывающий комплекс) группа включает в названия операторов будущих КПО: «Югом», например, управляет Коломенский МПК, а «Севером» – Сергиево-Посадский МПК. Странно, конечно, что грант получил не Левобережный, а Дмитровский МПК, но перебросить деньги между родственными компаниями не должно быть проблемой.
Мощность будущего химкинского КПО, как указано в презентации, – 300 тыс. т отходов в год. Ввод в эксплуатацию – 4 квартал 2020 г. Хотя сроки еще могут «поплыть», как с «Севером» и «Доном» и с 4-мя мусоросжигательными заводами, которые, как теперь заявляет гендиректор «РТ-Инвеста» Андрей Шипелов, будут запущены только в конце 2023 г.
Добавим еще, что 4-мя КПО (или 5-тью, с учетом «Храброво») группа может не ограничиться: ей принадлежит еще как минимум один участок в 35 га по соседству с другим закрытым подмосковным полигоном – «Царево» в Пушкинском районе, и судьба этой земли пока неизвестна.
А из 13 КПО, указанных в областной терсхеме обращения с отходами, пока запущены только 6, седьмой – на подходе, но даже если запустить все 13, их мощностей не хватит на обработку растущих объемов мусора столичного региона. Надеемся, подмосковные чиновники это понимают. Не просто так же на встрече жителей Щелковского района с представителями «Хартии» по поводу строительства комплекса по переработке отходов в районе сельского поселения Фряново приглашенный министр ЖКХ области Антон Велиховский на 35-й минуте говорит о 16-ти, а не о 13-ти КПО.
Почему мы думаем, что новый КПО построят именно там?
Во-первых, «Левобережный» хотя и закрыли, там по-прежнему работает станция глубокого прессования с линией сортировки «Экомпромсервиса», регионального оператора Алексинской зоны Подмосковья, и местные жители уже не удивляются потоку мусоровозов, привозящих и увозящих оттуда отходы.
Во-вторых, с запуском мусорной реформы в Московской области у «РТ-Инвеста» и «Экопромсервиса» сложились достаточно тесные бизнес-связи. Химкинская сортировка оказалась на территории работы Сергиево-Посадского регоператора (входит в группу «РТ-Инвест»), который, не имея на тот момент своих обрабатывающих мощностей, договорился пользоваться услугами коллег по рынку. В результате, из 96 тыс. т отходов, которые способна пропускать сортировка, 75 тыс. приходится на местный мусор.
Еще об одном совместном проекте «РТ-Инвеста» и владельцев «Экопромсервиса» мы уже писали: трансформацией старого полигона «Храброво» в Можайском городском округе в одноименный современный КПО (он, кстати, тоже есть на слайде из презентации) занимается компания «Эко-Верда», принадлежащая структурам «РТ-Инвеста», пайщикам фонда УК «Газпромбанк – Управление активами» и лицам, связанным, по данным «Открытых медиа», с авторитетным бизнесменом из Химок Николаем Нефедовым. С ним же связаны и «Экопромсервис», и эксплуатанты полигонов «Лесная» в Серпуховском районе («Скайвэй») и «Алексинский карьер» под Клином (ООО «Комбинат»).
И в-третьих, один из участков, почти примыкающий к старому полигону, площадью 2,5 га уже находится в 10-летней аренде у ООО «Левобережный МПК» (см. рисунок), также принадлежащем структурам «РТ-Инвеста» и пайщикам фонда УК «Газпромбанк – Управление активами». Именно слово МПК (мусороперерабатывающий комплекс) группа включает в названия операторов будущих КПО: «Югом», например, управляет Коломенский МПК, а «Севером» – Сергиево-Посадский МПК. Странно, конечно, что грант получил не Левобережный, а Дмитровский МПК, но перебросить деньги между родственными компаниями не должно быть проблемой.
Мощность будущего химкинского КПО, как указано в презентации, – 300 тыс. т отходов в год. Ввод в эксплуатацию – 4 квартал 2020 г. Хотя сроки еще могут «поплыть», как с «Севером» и «Доном» и с 4-мя мусоросжигательными заводами, которые, как теперь заявляет гендиректор «РТ-Инвеста» Андрей Шипелов, будут запущены только в конце 2023 г.
Добавим еще, что 4-мя КПО (или 5-тью, с учетом «Храброво») группа может не ограничиться: ей принадлежит еще как минимум один участок в 35 га по соседству с другим закрытым подмосковным полигоном – «Царево» в Пушкинском районе, и судьба этой земли пока неизвестна.
А из 13 КПО, указанных в областной терсхеме обращения с отходами, пока запущены только 6, седьмой – на подходе, но даже если запустить все 13, их мощностей не хватит на обработку растущих объемов мусора столичного региона. Надеемся, подмосковные чиновники это понимают. Не просто так же на встрече жителей Щелковского района с представителями «Хартии» по поводу строительства комплекса по переработке отходов в районе сельского поселения Фряново приглашенный министр ЖКХ области Антон Велиховский на 35-й минуте говорит о 16-ти, а не о 13-ти КПО.
Решили разобраться с себестоимостью вывоза мусора, чтобы понимать, во сколько обходится операторам уборка контейнерных площадок. Это важно для анализа контрактных цен (помните про демпинг?), тарифов и привлекательности бизнеса в целом.
Сразу оговоримся, любые расчеты – дело непростое и субъективное. Слишком разные входные данные. Можно иметь большой и современный парк техники, пусть и в лизинг, а можно купить старый ЗИЛ и экономить даже на мойке. Можно завести собственную сортировку и полигон, а можно не заморачиваться – и просто отвозить контейнеры на обработку партнерам.
Но «среднее по больнице» тоже никто не отменял. И это ориентир, от которого можно отталкиваться при анализе как мусорного бизнеса в целом, так и отдельных операций, в него входящих. В общем, начинать с чего-то надо.
И мы начали с Москвы, где помимо 5-ти крупных мусорных компаний, обслуживающих многоквартирные дома 9-ти столичных округов, работает еще, как минимум, несколько десятков небольших возчиков, охотно подбирающих менее объемные заказы. И где мусорная реформа пока не стартовала.
Результаты наших расчетов в прикрепленной таблице. Если у кого-то есть, что добавить, или вы найдете ошибку, будем признательны. Чем корректнее расчеты, тем все мы ближе к цели.
Мы рассмотрели три варианта:
1. Когда компания просто вывозит мусор и передает его на сортировку (из-за запрета на захоронение полезных фракций эта процедура обязательна для всех отходов – и смешанных, и раздельно собранных).
2. Когда у нее есть собственные сортировочные и перегрузочные мощности, но после обработки «хвосты» (неперерабатываемые отходы) едут на не принадлежащий ей полигон.
3. Когда вместо полигона компания отправляет неутилизируемые остатки на мусоросжигательный завод (тоже не свой, в столичном округе таких заводов пока два, и только один из них – МСЗ №3 – гипотетически может принимать «чужие» остатки).
Себестоимость работ, когда оператор обладает всеми мощностями в цепочке «двор – полигон» или «двор – МСЗ», посчитать оказалось непросто. Таких компаний немного, и «внутреннюю кухню» они, к сожалению, не раскрывают, ну или пока не раскрывают. А непрозрачная отчетность не дает необходимой для анализа информации.
Расходы на транспортировку рассчитывались исходя из зарплаты водителя мусоровоза в 3 000 руб. за рабочий день и сопровождающего его грузчика – в 2 000 руб., расхода топлива в 40 л на 100 км (с учетом разгрузок и погрузок), расстояния до объектов обработки в пределах 200 км с учетом объезда площадок, полигона – 150 км (от объекта обработки), МСЗ – 40 км.
Расходы на обработку были рассчитаны, исходя из средних тарифов, установленных Комитетом по тарифам и ценам Подмосковья (часть – в этом постановлении), на сжигание – исходя из тарифов Департамента экономической политики и развития Москвы для МСЗ №3 на 2020 г. НДС в обоих случаях не учитывался.
Мы также не учитывали управленческие и производственные расходы и амортизацию оборудования (как уже было сказано, у всех операторов слишком разный набор техники и производственных мощностей). По оценкам самих компаний, эти затраты могут составлять еще 50-70%.
Сразу оговоримся, любые расчеты – дело непростое и субъективное. Слишком разные входные данные. Можно иметь большой и современный парк техники, пусть и в лизинг, а можно купить старый ЗИЛ и экономить даже на мойке. Можно завести собственную сортировку и полигон, а можно не заморачиваться – и просто отвозить контейнеры на обработку партнерам.
Но «среднее по больнице» тоже никто не отменял. И это ориентир, от которого можно отталкиваться при анализе как мусорного бизнеса в целом, так и отдельных операций, в него входящих. В общем, начинать с чего-то надо.
И мы начали с Москвы, где помимо 5-ти крупных мусорных компаний, обслуживающих многоквартирные дома 9-ти столичных округов, работает еще, как минимум, несколько десятков небольших возчиков, охотно подбирающих менее объемные заказы. И где мусорная реформа пока не стартовала.
Результаты наших расчетов в прикрепленной таблице. Если у кого-то есть, что добавить, или вы найдете ошибку, будем признательны. Чем корректнее расчеты, тем все мы ближе к цели.
Мы рассмотрели три варианта:
1. Когда компания просто вывозит мусор и передает его на сортировку (из-за запрета на захоронение полезных фракций эта процедура обязательна для всех отходов – и смешанных, и раздельно собранных).
2. Когда у нее есть собственные сортировочные и перегрузочные мощности, но после обработки «хвосты» (неперерабатываемые отходы) едут на не принадлежащий ей полигон.
3. Когда вместо полигона компания отправляет неутилизируемые остатки на мусоросжигательный завод (тоже не свой, в столичном округе таких заводов пока два, и только один из них – МСЗ №3 – гипотетически может принимать «чужие» остатки).
Себестоимость работ, когда оператор обладает всеми мощностями в цепочке «двор – полигон» или «двор – МСЗ», посчитать оказалось непросто. Таких компаний немного, и «внутреннюю кухню» они, к сожалению, не раскрывают, ну или пока не раскрывают. А непрозрачная отчетность не дает необходимой для анализа информации.
Расходы на транспортировку рассчитывались исходя из зарплаты водителя мусоровоза в 3 000 руб. за рабочий день и сопровождающего его грузчика – в 2 000 руб., расхода топлива в 40 л на 100 км (с учетом разгрузок и погрузок), расстояния до объектов обработки в пределах 200 км с учетом объезда площадок, полигона – 150 км (от объекта обработки), МСЗ – 40 км.
Расходы на обработку были рассчитаны, исходя из средних тарифов, установленных Комитетом по тарифам и ценам Подмосковья (часть – в этом постановлении), на сжигание – исходя из тарифов Департамента экономической политики и развития Москвы для МСЗ №3 на 2020 г. НДС в обоих случаях не учитывался.
Мы также не учитывали управленческие и производственные расходы и амортизацию оборудования (как уже было сказано, у всех операторов слишком разный набор техники и производственных мощностей). По оценкам самих компаний, эти затраты могут составлять еще 50-70%.
И про получившиеся результаты.
Для всех трех вариантов себестоимость вывоза 1 т мусора, рассчитанная из прямых затрат, составила в среднем 3 300 руб.
Для удобства пересчитали эти данные в расчете на куб. м (стандартный контейнер во дворах) при разной плотности отходов. Для нормативного значения получилось 619 руб.
Как тут снова не вспомнить про 304 и 309 руб. от «ДДБ Сервиса» и «Города 99» на школьных конкурсах.
Да, если кому-то нужен сам файл с расчетами – обращайтесь, с радостью поделимся.
Для всех трех вариантов себестоимость вывоза 1 т мусора, рассчитанная из прямых затрат, составила в среднем 3 300 руб.
Для удобства пересчитали эти данные в расчете на куб. м (стандартный контейнер во дворах) при разной плотности отходов. Для нормативного значения получилось 619 руб.
Как тут снова не вспомнить про 304 и 309 руб. от «ДДБ Сервиса» и «Города 99» на школьных конкурсах.
Да, если кому-то нужен сам файл с расчетами – обращайтесь, с радостью поделимся.
Мы не из праздного любопытства считали себестоимость вывоза столичного мусора. Конечно же мы хотели понять, можно ли на этом зарабатывать. Не зря же далеко не самые бедные люди зашли в этот бизнес.
Тем более что в Москве по сравнению с регионами – относительная «благодать»: реформа еще не запущена, соответственно, прибыль операторов не лимитирована, доходы от извлечения полезных фракций из тарифов не вычитаются, проблема неплатежей носит локальный характер. А терсхема, которую в конце прошлого года неожиданно «спустили» сверху столичные чиновники, пока пылится у компаний на полках.
Так можно ли заработать на вывозе мусора, и если да, то сколько?
Возьмем любимые 15-летние контракты на обслуживание жилых домов. Мы уже писали о том, что подписывались они «на коленке»: тогда, в 2012-2013 гг., никто не предполагал, что случатся Майдан и Крым, рубль обесценится, топливо резко вырастет в цене, мусорные бунты в преддверии выборов вынудят подмосковных чиновников ускоренными темпами закрывать полигоны, из-за чего «поедет» вся логистика, а градоначальники будут закручивать гайки и диктовать рынку свои условия.
Цены в договорах ежегодно индексируются не более чем на 4%. В этом году за вывоз 1 т бытовых отходов Москва заплатит операторам в среднем 3 480 руб. (см. таблицу). С учетом того, что только прямые затраты на эту услугу, по нашим оценкам, составляют порядка 3 300 руб., компаниям пора затягивать пояса и вводить антикризисное управление. А если к прямым расходам добавить еще и косвенные (производственные, управленческие, амортизацию и пр.), то впору и вовсе засовывать голову в петлю.
Но это преждевременный диагноз, и пока все не так печально. Начнем с того, что практически у всех компаний «большой пятерки» есть собственная инфраструктура по обработке и размещению отходов (сортировочные линии, перегрузки, полигоны и даже МСЗ). А это существенное удешевление затрат. Но дело не только в полноценной производственной цепочке.
Главное, что количество подлежащего вывозу мусора в контрактах указано в тоннах, а отчитываются операторы в куб. м. И департамент ЖКХ Москвы, в течение многих лет не менявший нормативы накопления и расчетную плотность отходов, вольно или невольно сыграл на руку участникам рынка.
Продолжение следует
Тем более что в Москве по сравнению с регионами – относительная «благодать»: реформа еще не запущена, соответственно, прибыль операторов не лимитирована, доходы от извлечения полезных фракций из тарифов не вычитаются, проблема неплатежей носит локальный характер. А терсхема, которую в конце прошлого года неожиданно «спустили» сверху столичные чиновники, пока пылится у компаний на полках.
Так можно ли заработать на вывозе мусора, и если да, то сколько?
Возьмем любимые 15-летние контракты на обслуживание жилых домов. Мы уже писали о том, что подписывались они «на коленке»: тогда, в 2012-2013 гг., никто не предполагал, что случатся Майдан и Крым, рубль обесценится, топливо резко вырастет в цене, мусорные бунты в преддверии выборов вынудят подмосковных чиновников ускоренными темпами закрывать полигоны, из-за чего «поедет» вся логистика, а градоначальники будут закручивать гайки и диктовать рынку свои условия.
Цены в договорах ежегодно индексируются не более чем на 4%. В этом году за вывоз 1 т бытовых отходов Москва заплатит операторам в среднем 3 480 руб. (см. таблицу). С учетом того, что только прямые затраты на эту услугу, по нашим оценкам, составляют порядка 3 300 руб., компаниям пора затягивать пояса и вводить антикризисное управление. А если к прямым расходам добавить еще и косвенные (производственные, управленческие, амортизацию и пр.), то впору и вовсе засовывать голову в петлю.
Но это преждевременный диагноз, и пока все не так печально. Начнем с того, что практически у всех компаний «большой пятерки» есть собственная инфраструктура по обработке и размещению отходов (сортировочные линии, перегрузки, полигоны и даже МСЗ). А это существенное удешевление затрат. Но дело не только в полноценной производственной цепочке.
Главное, что количество подлежащего вывозу мусора в контрактах указано в тоннах, а отчитываются операторы в куб. м. И департамент ЖКХ Москвы, в течение многих лет не менявший нормативы накопления и расчетную плотность отходов, вольно или невольно сыграл на руку участникам рынка.
Продолжение следует
Продолжение предыдущего поста
Давайте на пальцах. Предположим, по договору необходимо вывезти 1 т бытовых отходов. Только тогда подрядчик получит свои 3 480 руб. Но мусор взвешивается не на контейнерной площадке, а уже на сортировке вместе с мусоровозом, посетившим несколько десятков точек необязательно из одного контракта. Получается, что выполнение своих обязательств подрядчик доказывает вывезенными контейнерами и, соответственно, их объемом, а не весом.
Формула при этом проста: объем умножается на нормативную плотность – 187,5 кг/куб. м. То есть, чтобы вывезти 1 т, надо опустошить 5 стандартных контейнеров.
Но этот норматив устарел. Если в середине 1990-х гг. плотность в 190-200 кг/куб. м была оправдана преобладающей долей пищевых отходов, то за последние годы пропорции сильно изменились, и большая часть мусора – это более легкая, чем испортившиеся продукты, упаковка. По данным нескольких московских операторов, средний вес 1 куб. м бытовых отходов составляет не 187,5, а примерно 120 кг (понятно, что бывают и исключения).
Переведем в деньги. По нормативу 1 т бытовых отходов соответствует 5,3 куб. м, а по факту при плотности 120 кг/куб. м – 8,3 куб. м. Это означает, что вместо 1 т оператор вывозит всего 640 кг. И за каждый вывезенный кг он получит не 3,5, а 5,4 руб. Выглядит гораздо симпатичнее, не правда ли?
Остальные расчеты в прикрепленной таблице. Из них следует, что если реальная плотность действительно меньше нормативной, то пока серьезные убытки жилищным операторам не грозят (конечно, при условии, что их косвенные затраты компенсируются более низкой себестоимостью собственных сортировки, перегрузки, захоронения или сжигания, а продажа вторсырья приносит ощутимые дополнительные доходы). Но это пока. Если цены на топливо и технику продолжат расти или норматив понизится, то никакие оптимизации бизнес-процессов их не спасут.
Ну и добавим, что все расчеты верны для контрактов, в которых услуги по вывозу отходов указаны по весу. С договорами по объему надо разбираться отдельно.
Давайте на пальцах. Предположим, по договору необходимо вывезти 1 т бытовых отходов. Только тогда подрядчик получит свои 3 480 руб. Но мусор взвешивается не на контейнерной площадке, а уже на сортировке вместе с мусоровозом, посетившим несколько десятков точек необязательно из одного контракта. Получается, что выполнение своих обязательств подрядчик доказывает вывезенными контейнерами и, соответственно, их объемом, а не весом.
Формула при этом проста: объем умножается на нормативную плотность – 187,5 кг/куб. м. То есть, чтобы вывезти 1 т, надо опустошить 5 стандартных контейнеров.
Но этот норматив устарел. Если в середине 1990-х гг. плотность в 190-200 кг/куб. м была оправдана преобладающей долей пищевых отходов, то за последние годы пропорции сильно изменились, и большая часть мусора – это более легкая, чем испортившиеся продукты, упаковка. По данным нескольких московских операторов, средний вес 1 куб. м бытовых отходов составляет не 187,5, а примерно 120 кг (понятно, что бывают и исключения).
Переведем в деньги. По нормативу 1 т бытовых отходов соответствует 5,3 куб. м, а по факту при плотности 120 кг/куб. м – 8,3 куб. м. Это означает, что вместо 1 т оператор вывозит всего 640 кг. И за каждый вывезенный кг он получит не 3,5, а 5,4 руб. Выглядит гораздо симпатичнее, не правда ли?
Остальные расчеты в прикрепленной таблице. Из них следует, что если реальная плотность действительно меньше нормативной, то пока серьезные убытки жилищным операторам не грозят (конечно, при условии, что их косвенные затраты компенсируются более низкой себестоимостью собственных сортировки, перегрузки, захоронения или сжигания, а продажа вторсырья приносит ощутимые дополнительные доходы). Но это пока. Если цены на топливо и технику продолжат расти или норматив понизится, то никакие оптимизации бизнес-процессов их не спасут.
Ну и добавим, что все расчеты верны для контрактов, в которых услуги по вывозу отходов указаны по весу. С договорами по объему надо разбираться отдельно.
Пока все обсуждают внесенную в правительство очередную версию концепции о расширенной ответственности производителя (РОП) и посвященный РОПу же законопроект депутата Александра Фокина, посмотрите на пару графиков.
Мы сознательно взяли самый болезненный вид произведенных в России товаров – это изделия из пластмасс, которые больше других подходят под категорию упаковки. Наша химическая промышленность, конечно, может гордиться. Положительная динамика налицо: за 5 лет количество практически всех групп пластмассовых изделий выросло в 1,5 раза, в прошлом году небольшой отрицательный результат Росстат зафиксировал только бутылкам и флаконам.
А теперь представьте, где теперь все эти пользующиеся спросом изделия?
Конечно, не все потребляется в России и не все прямо сразу попадает на свалки, но рано или поздно это точно произойдет. Часть наверняка перерабатывается. И даже если поверить президенту Союза переработчиков пластмасс Михаилу Кацевману, который не где-нибудь, а в самой «Российской газете» утверждает, что вторую жизнь обретает четверть выпущенного пластика (не знаем только, учитывают ли его данные отобранные нами категории), то количество накопленных и непереработанных пластиковых мешков, коробок, бутылок и пр. только с 2010 г. составляет 364(!!!) млрд шт.
Впечатляет, неправда ли? И это без импорта аналогичных изделий.
Мы сознательно взяли самый болезненный вид произведенных в России товаров – это изделия из пластмасс, которые больше других подходят под категорию упаковки. Наша химическая промышленность, конечно, может гордиться. Положительная динамика налицо: за 5 лет количество практически всех групп пластмассовых изделий выросло в 1,5 раза, в прошлом году небольшой отрицательный результат Росстат зафиксировал только бутылкам и флаконам.
А теперь представьте, где теперь все эти пользующиеся спросом изделия?
Конечно, не все потребляется в России и не все прямо сразу попадает на свалки, но рано или поздно это точно произойдет. Часть наверняка перерабатывается. И даже если поверить президенту Союза переработчиков пластмасс Михаилу Кацевману, который не где-нибудь, а в самой «Российской газете» утверждает, что вторую жизнь обретает четверть выпущенного пластика (не знаем только, учитывают ли его данные отобранные нами категории), то количество накопленных и непереработанных пластиковых мешков, коробок, бутылок и пр. только с 2010 г. составляет 364(!!!) млрд шт.
Впечатляет, неправда ли? И это без импорта аналогичных изделий.
Несколько слов об очередной волне истерии вокруг роста цен на товары после введения 100%-ного норматива расширенной ответственности производителя (РОП). Это один из главных аргументов производителей, несогласных с радикальными переменами.
Цифры, которые приводят «Ведомости» со ссылкой на ассоциации «СКО электроника-утилизация» и «Экошинсоюз», все видели еще осенью, когда Минприроды подготовило 1-ю версию концепции совершенствования института РОП. После бурных обсуждений министр природы Дмитрий Кобылкин пошел на уступки, но стоило президенту в федеральном послании произнести заветное слово, как работа закипела с новой силой. И производители моментально стряхнули пыль со своих расчетов.
Цифры, конечно, впечатляющие: стиральные машины подорожают на 18%, холодильники – более чем на 10%... Мы, возможно, и поверили бы представителям бизнеса, но ни в их заявлениях, ни в письмах чиновникам нет никаких формул. Есть таблицы с товарами и предполагаемым ростом цен. «В ответ на ваш запрос … Ассоциация произвела оценку влияния …». А как она это сделала, какие допущения были заложены в расчеты? Написать ведь можно все, что угодно. Вы покажите сначала методологию. Тогда можно будет понять, насколько справедливы ваши оценки.
Наше замечание вовсе не означает солидарность с оппонентами, которые уверяют, что никаких скачков цен не произойдет. «… Эксперты Минприроды утверждают, что в цене упаковки рост составит не более 0,15-1%», – пишет РБК, но что это за эксперты и какие у них доводы, не указывает.
Не исключаем, что в числе гуру – сотрудники «входящей в экосистему Сбербанка» консалтинговой компании Strategy Partners. Именно на их выводы на пресс-конференции в прошлую среду ссылался депутат Госдумы Александр Фокин, автор законопроекта о 100%-ной РОП для производителей товаров и упаковки (внесен в нижнюю палату накануне Нового года). «По оценкам Strategy Partners, суммарный рост цен на минимальную потребительскую корзину прогнозируется в размере 178 руб. в год, если платить 100% по действующим ставкам экосбора, – указано в пресс-релизе. – С точки зрения величины прожиточного минимума – это всего 0,14% в цифрах 2019 г.».
Сам отчет «дочки» Сбербанка (есть в распоряжении Trash Economy) публике не представляли, но уже из релиза ясно, что эксперты анализировали влияние поправок на цены только товаров, входящих в минимальный потребительский набор. Причем не всех товаров, а только продуктов (считай, сухой паек): «Поскольку основной группой риска являются категории граждан с низким достатком, целесообразна оценка удорожания товаров первой необходимости, в первую очередь, продовольственных», – пишут в заключении эксперты. Но раз сами продукты не входят в список 54 групп товаров, подпадающих под РОП, они посчитали эффект только на их упаковку(!). Причем исключительно исходя из ставок экологического сбора.
Погодите, а кто сказал, что ставки останутся прежними (на 2021 г. они пока не установлены)? И почему «обидели» телевизор, подушки и одеяла, которые, пусть и раз в 10 лет, но обновляют даже беднейшие слои населения? Или 8 пар мужских носков на душу в год, заложенные в потребительскую корзину, – они разве на развес продаются? А как быть с необходимостью пересмотра потребительской корзины, которую с 2021 г. надо формировать с учетом принципов здорового питания? И понятно, что рост цен на упаковку отрикошетит и на сами продукты.
В общем, не впечатляет нас и этот анализ, извините. Надеемся, и вас тоже.
Цифры, которые приводят «Ведомости» со ссылкой на ассоциации «СКО электроника-утилизация» и «Экошинсоюз», все видели еще осенью, когда Минприроды подготовило 1-ю версию концепции совершенствования института РОП. После бурных обсуждений министр природы Дмитрий Кобылкин пошел на уступки, но стоило президенту в федеральном послании произнести заветное слово, как работа закипела с новой силой. И производители моментально стряхнули пыль со своих расчетов.
Цифры, конечно, впечатляющие: стиральные машины подорожают на 18%, холодильники – более чем на 10%... Мы, возможно, и поверили бы представителям бизнеса, но ни в их заявлениях, ни в письмах чиновникам нет никаких формул. Есть таблицы с товарами и предполагаемым ростом цен. «В ответ на ваш запрос … Ассоциация произвела оценку влияния …». А как она это сделала, какие допущения были заложены в расчеты? Написать ведь можно все, что угодно. Вы покажите сначала методологию. Тогда можно будет понять, насколько справедливы ваши оценки.
Наше замечание вовсе не означает солидарность с оппонентами, которые уверяют, что никаких скачков цен не произойдет. «… Эксперты Минприроды утверждают, что в цене упаковки рост составит не более 0,15-1%», – пишет РБК, но что это за эксперты и какие у них доводы, не указывает.
Не исключаем, что в числе гуру – сотрудники «входящей в экосистему Сбербанка» консалтинговой компании Strategy Partners. Именно на их выводы на пресс-конференции в прошлую среду ссылался депутат Госдумы Александр Фокин, автор законопроекта о 100%-ной РОП для производителей товаров и упаковки (внесен в нижнюю палату накануне Нового года). «По оценкам Strategy Partners, суммарный рост цен на минимальную потребительскую корзину прогнозируется в размере 178 руб. в год, если платить 100% по действующим ставкам экосбора, – указано в пресс-релизе. – С точки зрения величины прожиточного минимума – это всего 0,14% в цифрах 2019 г.».
Сам отчет «дочки» Сбербанка (есть в распоряжении Trash Economy) публике не представляли, но уже из релиза ясно, что эксперты анализировали влияние поправок на цены только товаров, входящих в минимальный потребительский набор. Причем не всех товаров, а только продуктов (считай, сухой паек): «Поскольку основной группой риска являются категории граждан с низким достатком, целесообразна оценка удорожания товаров первой необходимости, в первую очередь, продовольственных», – пишут в заключении эксперты. Но раз сами продукты не входят в список 54 групп товаров, подпадающих под РОП, они посчитали эффект только на их упаковку(!). Причем исключительно исходя из ставок экологического сбора.
Погодите, а кто сказал, что ставки останутся прежними (на 2021 г. они пока не установлены)? И почему «обидели» телевизор, подушки и одеяла, которые, пусть и раз в 10 лет, но обновляют даже беднейшие слои населения? Или 8 пар мужских носков на душу в год, заложенные в потребительскую корзину, – они разве на развес продаются? А как быть с необходимостью пересмотра потребительской корзины, которую с 2021 г. надо формировать с учетом принципов здорового питания? И понятно, что рост цен на упаковку отрикошетит и на сами продукты.
В общем, не впечатляет нас и этот анализ, извините. Надеемся, и вас тоже.
Написали для коллег из @thebell_io о концепции совершенствования института расширенной ответственности производителей (РОП) и основных спорных вопросах, точку в которых пока никто не может поставить. Слишком много заинтересованных и недовольных. И каждый тянет на себя, как в случае с аргументами о грядущем всплеске цен или об отсутствии подобной угрозы.
Надеемся, что поможем хотя бы немного разобраться тем, кто запутался в позициях сторонников и противников и множестве версий концепции, появляющихся теперь с завидной частотой. Не удивимся, если, пока мы пишем эти строки, появится новая интерпретация документа. И сколько их еще будет?
Детали, конечно, очень важны, но самое главное – кто в конечном итоге будет обязан платить за утилизацию, кто и как будет собирать средства и кто и как будет их потом распределять.
Надеемся, что поможем хотя бы немного разобраться тем, кто запутался в позициях сторонников и противников и множестве версий концепции, появляющихся теперь с завидной частотой. Не удивимся, если, пока мы пишем эти строки, появится новая интерпретация документа. И сколько их еще будет?
Детали, конечно, очень важны, но самое главное – кто в конечном итоге будет обязан платить за утилизацию, кто и как будет собирать средства и кто и как будет их потом распределять.
The Bell
Удастся ли разгрести мусорные свалки за счет бизнеса
До конца марта правительство должно решить, каким образом бизнес будет оплачивать утилизацию упаковки и товаров, которые он производит и продает. И за этим стоит пристально следить, ведь новые правила могут превратиться в по сути новый налог для бизнеса.…
Сегодняшний обвал цен на нефть из-за разрыва сделки ОПЕК+ и последовавшее за ним падение рубля и обесценивание российских компаний – далеко не все, с чем нам всем предстоит жить в ближайшее время. Коронавирус, который уже унес жизни более 3 800 человек и продолжает стремительно распространяться, захватывая все новые и новые территории, может спровоцировать мировой кризис такого масштаба, который сейчас даже сложно себе представить. И уже очевидное замедление экономического роста как в развитых, так и в развивающихся странах может и вовсе обернуться рецессией. А там и до депрессии недалеко.
Предполагать, что Россия выйдет из этого с небольшими потерями, просто глупо. Дешевая нефть для нас равносильна катастрофе, не говоря уже о падении спроса на все остальные сырьевые ресурсы. И Минфин может сколько угодно успокаивать всех своими расчетами и уверять, что бюджету с накопленными 10 трлн руб. Фонда национального благосостояния ничего не грозит в течение 6-10 лет. Тяжелые времена еще только начинаются.
Почему-то вспомнился бывший руководитель администрации президента, а ныне – спецпредставитель Владимира Путина по вопросам природоохранной деятельности, экологии и транспорта Сергей Иванов с его «Мусор – наша новая нефть». Поторопился, похоже, Сергей Борисович с таким сравнением: не в цене теперь нефть. Про мусор говорить даже не стоит.
Мы хотели бы ошибиться и будем рады, если наш пессимизм окажется беспочвенным. Но пока ждем завтрашнего дня, когда откроются внутренние фондовый и валютный рынки, и их участники будут отыгрывать сегодняшнее падение. И будем следить за тем, какие шаги начнут предпринимать чиновники для сглаживания негативных эффектов. Надеемся, что в разгар борьбы с динамикой мировой конъюнктуры про экологию никто не забудет. И про расширенную ответственность производителей тоже. Хотя в тяжелые времена вот уж точно ради «галки» торопиться не стоит: в прямом смысле не наломать бы дров.
Предполагать, что Россия выйдет из этого с небольшими потерями, просто глупо. Дешевая нефть для нас равносильна катастрофе, не говоря уже о падении спроса на все остальные сырьевые ресурсы. И Минфин может сколько угодно успокаивать всех своими расчетами и уверять, что бюджету с накопленными 10 трлн руб. Фонда национального благосостояния ничего не грозит в течение 6-10 лет. Тяжелые времена еще только начинаются.
Почему-то вспомнился бывший руководитель администрации президента, а ныне – спецпредставитель Владимира Путина по вопросам природоохранной деятельности, экологии и транспорта Сергей Иванов с его «Мусор – наша новая нефть». Поторопился, похоже, Сергей Борисович с таким сравнением: не в цене теперь нефть. Про мусор говорить даже не стоит.
Мы хотели бы ошибиться и будем рады, если наш пессимизм окажется беспочвенным. Но пока ждем завтрашнего дня, когда откроются внутренние фондовый и валютный рынки, и их участники будут отыгрывать сегодняшнее падение. И будем следить за тем, какие шаги начнут предпринимать чиновники для сглаживания негативных эффектов. Надеемся, что в разгар борьбы с динамикой мировой конъюнктуры про экологию никто не забудет. И про расширенную ответственность производителей тоже. Хотя в тяжелые времена вот уж точно ради «галки» торопиться не стоит: в прямом смысле не наломать бы дров.
Давно собирались написать, но все не доходили руки. А теперь уже невозможно откладывать.
Наша реакция на падение нефтяных цен и обесценение рубля в понедельник – не просто эмоции. За несколько прошедших дней уверенности в том, что нас ждут тяжелые времена, только прибавилось. Но мы сейчас не про российскую экономику и не про нас с вами (об этом вы прочитаете огромное количество материалов и тут – в телеграм-пространстве, и в ведущих деловых СМИ), а про мусорный рынок, которому тоже придется несладко.
И дело не только в низкой собираемости платежей регоператорами и их потенциальном банкротстве, и не в грядущей 100%-ной РОП с непонятным механизмом сбора и распределения денег (ежедневные версии концепции уже не смешат, а вызывают раздражение). Не везет, как говорится, так не везет: целый год сборщики вторсырья пытались понять, почему валятся цены, и думали, что хуже уже быть не может. Но оказалось – может. И, по-видимому, это еще не конец.
Сложное время
Прошлый год, особенно его вторая половина, и начало этого года удивили не только новичков, но и старожилов. Если раньше падение цен на вторичные ресурсы носило в основном сезонный характер (не считая точечных провалов, например, в 2015 г. на стоимость макулатуры из-за запрета экспорта), и рынок относительно быстро восстанавливался, то последние месяцы стали настоящим бедствием. Причем для всех категорий: и для пластика, и для металлов, и для бумаги.
Не устоял даже ликвидный ПЭТ: с осени он подешевел на треть, а с начала прошлого года – вдвое. Спрос на него пока еще есть, но пристроить можно только бутылки из-под напитков; продать тару из-под молока и масла очень тяжело. Цены на бутылочный ПЭТ при этом опустились ниже 20 руб./кг (год назад можно было найти покупателя и за 40 руб.), масляный и молочный не берут даже за 10 руб. Более стабильный ПНД тоже дешевеет (с 45 руб. в начале прошлого года до 25-30 руб. сейчас).
Картон от сортировок упал в цене до 2,5-3 руб. за кг (примерно в 2-2,5 раза). Жесть вообще никому не нужна. Алюминий держался, но и на него цены пошли вниз: прессованную алюминиевую банку сейчас покупают по 45-50 руб./кг (в конце лета – по 60 руб.). Тетрапак принимают по 2-2,1 руб. – в несколько раз ниже себестоимости обработки. Держится пока только стекло (2-3 руб.), но как долго это будет продолжаться, пока неясно.
В чем дело
Главная причина – падение спроса и, соответственно, цен на первичное сырье (вторичное торгуется с дисконтом), спровоцированное торговой войной между США и Китаем и замедлением китайской экономики. На Китай приходится более 10% мирового импорта, 11% из которого – нефть, 3,5% – железная руда. По оценкам Международного энергетического агентства, 12% мирового спроса на нефть формирует нефтехимия, а 2/3 нефти, используемой в нефтехимической промышленности, идет на производство пластиков. Из-за низкого спроса и профицита сырья полимеры за прошлый год подешевели на 20-30% по всем категориям. У металлов похожая динамика: пошлины на ввоз стали в США и новые мощности по производству опустили котировки на 15-20%.
Но торговая война – не единственная причина. В 2018 г. Китай, крупнейший до этого мировой импортер мусора (с 1992 г. в страну было ввезено 45% мировых пластиковых отходов), ограничил ввоз на вызывающие недовольство населения товары. Всего – 24 категории, включая пластик, макулатуру и текстиль. За ним последовали и другие страны Азии.
Фото: КоммерсантЪ
Продолжение следует
Наша реакция на падение нефтяных цен и обесценение рубля в понедельник – не просто эмоции. За несколько прошедших дней уверенности в том, что нас ждут тяжелые времена, только прибавилось. Но мы сейчас не про российскую экономику и не про нас с вами (об этом вы прочитаете огромное количество материалов и тут – в телеграм-пространстве, и в ведущих деловых СМИ), а про мусорный рынок, которому тоже придется несладко.
И дело не только в низкой собираемости платежей регоператорами и их потенциальном банкротстве, и не в грядущей 100%-ной РОП с непонятным механизмом сбора и распределения денег (ежедневные версии концепции уже не смешат, а вызывают раздражение). Не везет, как говорится, так не везет: целый год сборщики вторсырья пытались понять, почему валятся цены, и думали, что хуже уже быть не может. Но оказалось – может. И, по-видимому, это еще не конец.
Сложное время
Прошлый год, особенно его вторая половина, и начало этого года удивили не только новичков, но и старожилов. Если раньше падение цен на вторичные ресурсы носило в основном сезонный характер (не считая точечных провалов, например, в 2015 г. на стоимость макулатуры из-за запрета экспорта), и рынок относительно быстро восстанавливался, то последние месяцы стали настоящим бедствием. Причем для всех категорий: и для пластика, и для металлов, и для бумаги.
Не устоял даже ликвидный ПЭТ: с осени он подешевел на треть, а с начала прошлого года – вдвое. Спрос на него пока еще есть, но пристроить можно только бутылки из-под напитков; продать тару из-под молока и масла очень тяжело. Цены на бутылочный ПЭТ при этом опустились ниже 20 руб./кг (год назад можно было найти покупателя и за 40 руб.), масляный и молочный не берут даже за 10 руб. Более стабильный ПНД тоже дешевеет (с 45 руб. в начале прошлого года до 25-30 руб. сейчас).
Картон от сортировок упал в цене до 2,5-3 руб. за кг (примерно в 2-2,5 раза). Жесть вообще никому не нужна. Алюминий держался, но и на него цены пошли вниз: прессованную алюминиевую банку сейчас покупают по 45-50 руб./кг (в конце лета – по 60 руб.). Тетрапак принимают по 2-2,1 руб. – в несколько раз ниже себестоимости обработки. Держится пока только стекло (2-3 руб.), но как долго это будет продолжаться, пока неясно.
В чем дело
Главная причина – падение спроса и, соответственно, цен на первичное сырье (вторичное торгуется с дисконтом), спровоцированное торговой войной между США и Китаем и замедлением китайской экономики. На Китай приходится более 10% мирового импорта, 11% из которого – нефть, 3,5% – железная руда. По оценкам Международного энергетического агентства, 12% мирового спроса на нефть формирует нефтехимия, а 2/3 нефти, используемой в нефтехимической промышленности, идет на производство пластиков. Из-за низкого спроса и профицита сырья полимеры за прошлый год подешевели на 20-30% по всем категориям. У металлов похожая динамика: пошлины на ввоз стали в США и новые мощности по производству опустили котировки на 15-20%.
Но торговая война – не единственная причина. В 2018 г. Китай, крупнейший до этого мировой импортер мусора (с 1992 г. в страну было ввезено 45% мировых пластиковых отходов), ограничил ввоз на вызывающие недовольство населения товары. Всего – 24 категории, включая пластик, макулатуру и текстиль. За ним последовали и другие страны Азии.
Фото: КоммерсантЪ
Продолжение следует
Продолжение предыдущего поста
США и развитым странам пришлось оперативно решать мусорную проблему, но другого потребителя, который способен абсорбировать такие объемы, просто не нашлось. Накопившийся с момента запрета переизбыток вторсырья и отсутствие рынков сбыта оказались критическими для макулатуры: к середине прошлого года цены на нее в Европе составляли всего треть от уровней 2017 г. Похожая ситуация с пластиковыми отходами и металлоломом.
При этом, активно перерабатывая свой мусор и включая его во вторичный оборот, Китай оказывает дополнительное давление на цены. Мы уже писали про исследование аналитиков BCS Global Markets и студентов ВШЭ, которые проанализировали китайский рынок металлолома, его влияние на стоимость металлов и спрогнозировали продолжение революционных изменений в мировой металлургической отрасли.
Правда, у российских заготовителей есть и внутренние преграды. Например, качество сырья. Пластик с полигона (сортировки) многих переработчиков не устраивает, приходится покупать импортные отходы (они гораздо чище). А у экспортеров металлолома осенью прибавилось проблем из-за введения квот на вывоз лома черных металлов: из-за ошибок в постановлении правительства многие компании не смогли воспользоваться квотами, склады переполнились, и часть пунктов приема закрылись.
Последствия
Цены упали и упали настолько, что многие фракции не просто перестали приносить доход, а привели к реальным убыткам. Особенно плачевная ситуация у сортировок. Обработка стоит денег, и расходы на одну только оплату труда начали превышать доходы от продажи собранного сырья. А отсутствие спроса на жесть и загрязненный пластик привело к затовариванию складов. «Повезло», пожалуй, лишь тем, кто работает на условиях ГЧП: они могут позволить себе убытки – все равно государство заплатит. «С таким раскладом сократить захоронение не получится, теперь будет раздельное захоронение!», – еще в январе «шутил» Артем Патрин из нижегородского экотехнопарка «Реал-Инвест».
С переработкой тоже проблемы. Часть небольших переработчиков уже покинула рынок. За ними могут последовать и более крупные предприниматели. По данным @ProRusLom, примерно 10% компаний –заготовителей лома планируют закрываться, еще 10% уже продали бизнес. По переработчикам макулатуры и пластика такой информации нет, но мы не думаем, что падение цен на вторсырье сулит им высокие заработки: наверняка спрос на их продукцию тоже упал. Вот вам и РОП, который должен поддерживать переработку.
Что дальше
А что дальше? Рецессия мировой экономики из-за коронавируса. Китай вот опубликовал данные за 2 месяца, пишет Reuters, промышленное производство упало на 13,5% по сравнению с тем же периодом 2019 г., розничные продажи – на 20,5%. Это самое большое снижение с 1990 г., т.е. за 30 лет(!).
Остальным странам, включая Россию, тоже ничего хорошего не светит. Дальнейшее падение спроса на нефть (даже разрыв сделки России с ОПЕК+ не причем), на пластики, на алюминий и, соответственно, на вторичное сырье. Производителям лекарств и продуктов разве что придется напрячься, если, конечно, самоизоляция не вмешается.
Хорошо, если мусорные операторы не объявят карантин, и полигоны продолжат открывать ворота. Иначе помимо эпидемии мы получим еще и очередной коллапс с бытовыми отходами. Впрочем, может, пока и не стоит волноваться: в кризисные времена сокращается потребление, а вместе с ним, соответственно, и количество мусора.
Фото: Reuters
США и развитым странам пришлось оперативно решать мусорную проблему, но другого потребителя, который способен абсорбировать такие объемы, просто не нашлось. Накопившийся с момента запрета переизбыток вторсырья и отсутствие рынков сбыта оказались критическими для макулатуры: к середине прошлого года цены на нее в Европе составляли всего треть от уровней 2017 г. Похожая ситуация с пластиковыми отходами и металлоломом.
При этом, активно перерабатывая свой мусор и включая его во вторичный оборот, Китай оказывает дополнительное давление на цены. Мы уже писали про исследование аналитиков BCS Global Markets и студентов ВШЭ, которые проанализировали китайский рынок металлолома, его влияние на стоимость металлов и спрогнозировали продолжение революционных изменений в мировой металлургической отрасли.
Правда, у российских заготовителей есть и внутренние преграды. Например, качество сырья. Пластик с полигона (сортировки) многих переработчиков не устраивает, приходится покупать импортные отходы (они гораздо чище). А у экспортеров металлолома осенью прибавилось проблем из-за введения квот на вывоз лома черных металлов: из-за ошибок в постановлении правительства многие компании не смогли воспользоваться квотами, склады переполнились, и часть пунктов приема закрылись.
Последствия
Цены упали и упали настолько, что многие фракции не просто перестали приносить доход, а привели к реальным убыткам. Особенно плачевная ситуация у сортировок. Обработка стоит денег, и расходы на одну только оплату труда начали превышать доходы от продажи собранного сырья. А отсутствие спроса на жесть и загрязненный пластик привело к затовариванию складов. «Повезло», пожалуй, лишь тем, кто работает на условиях ГЧП: они могут позволить себе убытки – все равно государство заплатит. «С таким раскладом сократить захоронение не получится, теперь будет раздельное захоронение!», – еще в январе «шутил» Артем Патрин из нижегородского экотехнопарка «Реал-Инвест».
С переработкой тоже проблемы. Часть небольших переработчиков уже покинула рынок. За ними могут последовать и более крупные предприниматели. По данным @ProRusLom, примерно 10% компаний –заготовителей лома планируют закрываться, еще 10% уже продали бизнес. По переработчикам макулатуры и пластика такой информации нет, но мы не думаем, что падение цен на вторсырье сулит им высокие заработки: наверняка спрос на их продукцию тоже упал. Вот вам и РОП, который должен поддерживать переработку.
Что дальше
А что дальше? Рецессия мировой экономики из-за коронавируса. Китай вот опубликовал данные за 2 месяца, пишет Reuters, промышленное производство упало на 13,5% по сравнению с тем же периодом 2019 г., розничные продажи – на 20,5%. Это самое большое снижение с 1990 г., т.е. за 30 лет(!).
Остальным странам, включая Россию, тоже ничего хорошего не светит. Дальнейшее падение спроса на нефть (даже разрыв сделки России с ОПЕК+ не причем), на пластики, на алюминий и, соответственно, на вторичное сырье. Производителям лекарств и продуктов разве что придется напрячься, если, конечно, самоизоляция не вмешается.
Хорошо, если мусорные операторы не объявят карантин, и полигоны продолжат открывать ворота. Иначе помимо эпидемии мы получим еще и очередной коллапс с бытовыми отходами. Впрочем, может, пока и не стоит волноваться: в кризисные времена сокращается потребление, а вместе с ним, соответственно, и количество мусора.
Фото: Reuters
И вот несколько графиков для наглядности
Источники: Finam.ru, «Пластинфо», данные компаний, Центр системных решений, «Интерфакс»
Источники: Finam.ru, «Пластинфо», данные компаний, Центр системных решений, «Интерфакс»
И в дополнение к нашему тексту про падение цен на вторсырье и тяжелое будущее в том числе и рынка отходов еще несколько материалов, которые рекомендуем почитать:
Econs (@Econsonline): Защита от шока. На поддержку мировой экономики в разгар пандемии уже выделен 1% глобального ВВП. Проект, который ведут сотрудники ЦБ, рассказывает о том, что происходит во время эпидемий в мировой экономике и как правительства и центробанки по всему миру пытаются смягчить экономические последствия пандемии и обвала рынков. Тут как раз про сокращение потребления в кризисные времена.
Московский Центр Карнеги: Андрей Мовчан. Картельные инвесторы. Как борьба на рынке нефти скажется на экономике России. Один из самых известных российских финансистов, директор программы «Экономическая политика» Московского центра Карнеги Андрей Мовчан (@hemovchans) объясняет, что значит разрыв сделки с ОПЕК+, кто выиграет от этой войны и что ждать в этом году рынкам и простым людям. В общем, следим за ценами на нефть.
The Independent: Coronavirus will bankrupt more people than it kills – and that's the real global emergency. Банкротства компаний и потеря работы людьми – такие последствия коронавируса тоже вполне реальны. Региональным операторам на заметку.
Econs (@Econsonline): Защита от шока. На поддержку мировой экономики в разгар пандемии уже выделен 1% глобального ВВП. Проект, который ведут сотрудники ЦБ, рассказывает о том, что происходит во время эпидемий в мировой экономике и как правительства и центробанки по всему миру пытаются смягчить экономические последствия пандемии и обвала рынков. Тут как раз про сокращение потребления в кризисные времена.
Московский Центр Карнеги: Андрей Мовчан. Картельные инвесторы. Как борьба на рынке нефти скажется на экономике России. Один из самых известных российских финансистов, директор программы «Экономическая политика» Московского центра Карнеги Андрей Мовчан (@hemovchans) объясняет, что значит разрыв сделки с ОПЕК+, кто выиграет от этой войны и что ждать в этом году рынкам и простым людям. В общем, следим за ценами на нефть.
The Independent: Coronavirus will bankrupt more people than it kills – and that's the real global emergency. Банкротства компаний и потеря работы людьми – такие последствия коронавируса тоже вполне реальны. Региональным операторам на заметку.
Telegram
Trash Economy
Давно собирались написать, но все не доходили руки. А теперь уже невозможно откладывать.
Наша реакция на падение нефтяных цен и обесценение рубля в понедельник – не просто эмоции. За несколько прошедших дней уверенности в том, что нас ждут тяжелые времена…
Наша реакция на падение нефтяных цен и обесценение рубля в понедельник – не просто эмоции. За несколько прошедших дней уверенности в том, что нас ждут тяжелые времена…