Я не знаю ни одного художника, неважно, пишет ли он полотна или ставит фильмы, сочиняет стихи или ваяет скульптуру, который бы ставил своей целью только лишь восстановить прошлое, остаться в границах историографии. Возьмите того же Шекспира, Пушкина, Толстого. Всех их волновали вполне современные проблемы, когда они писа­ли о Юлии Цезаре, о Годунове, о войне 1812 года. То же и с нами. Конечно, мы собирали материал, читали источни­ки, исторические и историографические труды, отталкива­лись и от летописей, и от работ искусствоведов, посвящен­ных творчеству Рублева и его современников, и от всего, что можно было прочесть об эпохе. И все же волновали нас иные проблемы.

Я не знаю в мировой культуре ни одного большого произведения искусства, не связанного с проблемой нрав­ственного идеала, построенного на каких-то иных мотивах, на черных сторонах жизни. Талантливые произведения есть, шедевров нет.

Андрея Тарковский

Вчера был у отца — он подарил мне много прекрасных пластинок — Бах, Моцарт, Брамс, Монтеверди, Шуберт, Палестрина и еще что-то.
Праздник души.

30 сентября, 1970 г.

Андрей Тарковский

Искусство – это метаязык, с помощью которого люди пытаются связаться друг с другом. Но не ради практической выгоды, а во имя осуществления идеи любви.

Андрей Тарковский

Во всяком случае, совершенно ясно, что цель любого искусства, если оно не предназначено для «потребителя», как товар для продажи, — объяснить себе и окружающим, для чего живет человек, в чем смысл его существования. Объяснить людям — какова причина их появления на этой планете. Пусть даже не объяснить, а только поставить этот вопрос перед ними.

Андрей Тарковский

Одна из последних записей в дневнике

Мы по старинке думаем, что война начнется в тот момент, когда будет нажата первая кнопка и первая бомба взорвется, нанося чудовищные разрушения, от которых мы столетия не сможем прийти в себя. Если останемся живы. Но беда в том, что Новая Война, Атомная Война уже началась в тот момент, когда Оппенгеймер взорвал на полигоне свою экспериментальную бомбу. Война идет уже десятилетия, и на последствия ее мы, не привыкшие называть оружием не обрушившийся на нашу голову снаряд, не обращаем внимания. Атомная Война с ужасными ее последствиями уже идет давным-давно. Хиросима, Нагасаки, атолл Бикини, подземные взрывы по обе стороны Океана, взрывы в атмосфере, строительство атомных станций, использование атомной энергии в мирных целях. Человечество не готово морально к безопасному использованию атомной энергии. А пока оно обучится безопасности, мир будет разрушен.

Чернобыль испугал всех только потому, что полугласность ответила и дала возможность оценить размеры катастрофы. А катастрофы с разрешения правительств, продолжающиеся уже 50 лет, остаются в тени и как бы не существуют. 50 лет правительства, осваивающие атомную энергию, совершают перманентное преступление против человечества, ибо мы на этот раз не поняли, что с открытием атомной энергии для науки наступил новый этап, запрещающий ползучий эмпиризм в научной методике. Может быть и не будет никакой атомной войны. Слишком уж глупо. Только ее и не надо. Человечество уже воюет и умирает на поле атомной битвы. Война уже идет. Только дети и безумные не видят этого.

Андрей Тарковский

Я сейчас все время думаю о том, насколько правы те, которые думают, что творчество — состояние духовное. Отчего? Оттого, что человек пытается копировать Создателя? Но разве в этом добродетель? Разве не смешно, подражая демиургу, думать, что мы ему служим? Наш долг перед Создателем, пользуясь данной нам Им свободой воли, борясь со злом внутри нас, устранять преграды на пути к Нему, расти духовно, драться с мерзостью внутри себя. Надо очищаться. Тогда мы не будем ничего бояться. Господи, помоги! Пошли мне учителя! Я устал его ждать…

Андрей Тарковский

Я рыба глубоководная.

Андрей Тарковский

Пример истинного кинематографиста для меня Робер Брессон. «Дневник сельского священника» я считаю великим фильмом. Брессон делает картины, когда у него возникает к тому потребность. Замыслы диктует ему его совесть художника, его идея. Он творит не для себя, не для признания, не для похвал. Не думает о том, поймут его или нет, как оценит его пресса, станут или не станут смотреть его фильм. Он повинуется лишь неким высшим и объективным законам искусства, он чужд всех суетных забот, и трагическое пушкинское «поэт и чернь» от него далеко. Поэтому картины Брессона обладают простотой, благородством, поразительным достоинством. Брессон единственный, кто, сумев выдержать испытание славой, остался самим собой.

Андрей Тарковский

Многие ворчат, что фильмы Тарковского сложны, но мне так не кажется. По фильмам Тарковского сразу чувствуется необыкновенная чувствительность их автора. После "Соляриса" он снял "Зеркало".
В "Зеркале" показаны воспоминания его детства, а люди опять говорят, что фильм слишком сложен. Да, на первый взгляд, в нем нет последовательного развития истории. Но не нужно забывать, что детские воспоминания просто невозможно уложить в цельный, логичный сюжет.

Странная вереница обрывков ранних воспоминаний, неясных и беспорядочных, придает некую поэтичность детству. Если поверить в их искренность, "Зеркало" покажется необыкновенно понятным фильмом. Но Тарковский не объясняет своих фильмов, предпочитая молчать. И такая его позиция вселяет в меня веру в его замечательный потенциал.

Не может быть большого будущего у того, кто может объяснить все в собственном фильме.

Акира Куросава
1977 г.

Андрей Тарковский

После «Иванова детства» у Андрея возник ореол гения, но культа еще не было. Фильм получил главный приз Венецианского фестиваля. Картина была совсем не советской, и это стало открытием: вернулось поэтическое кино, даже сюрреализм — вещи, которые режиссеры предыдущего поколения не в состоянии были сделать ни идеологически, ни эстетически. Тогда же Тарковский «вошел в моду». А потом запретили «Андрея Рублева». Мы оба были «запрещенные» режиссеры, значит, звезды (у меня запретили «Асю Клячину»). Мы ходили в героях, ведь тогда запрет считался признаком качества.

Андрей Кончаловский

Андрей Тарковский