Степной Дозор

вообще была даже невозможная мечта. И когда я в лучших литейных мастерских отливал, у меня столько было там моих вещей, они разлетались по миру, они живут своей жизнью. Но художник должен двигаться всегда, и я задумался над новой, лондонской, коллекцией. Я понимал, что надо двигаться дальше. Если я опять буду заниматься бронзой, я буду делать то, что делал всегда — надо вернуться к дереву, с чего я и начинал. Только теперь с моим уже таким серьёзным бэкграундом, я делаю не те скульптуры, которые делал у печки в Укурике, это совсем другое искусство. И мы с ребятами решили — то, что мы делаем, можно делать в Укурике. Пандемия показала, что мир изменился, и в нём очень много позитивных вещей. Даже относительно этих тенденций возвращения на землю. Можно жить в Укурике или в любой деревне сибирской, дальневосточной. Я хочу больше времени проводить у себя в деревне. Я занимаюсь в Москве тем, что вполне можно делать здесь. Даже высокотехнологичные вещи, ту же архитектуру. Существуют сканеры, принтеры, интернет. Что ты в деревне сидишь, что ты сидишь в космическом корабле – одно и то же. — Фестиваль унтов в Чите тоже как-то связан с Укуриком? — Укурик славится унтами, это правда. Всё это затевали непосредственно мои родители — папа с мамой. У них было восемь детей, их надо было одевать, кормить. А так как у меня отец очень великий мастер, он мог всё что угодно придумать. Он космический корабль может построить, дай ему материалы, инструменты. И они сами придумали историю унтов, начали шить сначала для себя, потом мама однажды съездила на рынок и продала за 40 рублей пару унтов. Приехала домой удивлённая. Причём мы это делали из подручных материалов. Всё, что было в доме, взяли — и сшили. И потихоньку начали это развивать. Это было 50 лет назад. И начали ездить, начали покупать на барахолке в Чите. Научили всю деревню, научили родню. Только это были не те унты, которые сейчас из комуса, а лётчицкие, из овчины. Понятно, что шили многие, но в основе стояли мои родители. Понятно, что мы уже не шьём, мои родственники не шьют, а вся деревня известна тем, что все шьют унты. Они могут жить в Чите, в Улан-Удэ, где угодно, но они все занимаются обувью. Поэтому мы придумали этот фестиваль, чтобы просто подержать эту тему. Как можно, живя в Укурике, мечтать о такой жизни? — Берёте ли вы сейчас частные заказы? — Мне повезло. В искусстве очень сложно заработать, невероятно сложно. Таких людей очень мало. Я счастливый человек — мне это удалось. И я могу сейчас выбирать из нескольких предложений: этим я хочу заниматься, а это не моя тема, я не буду этим заниматься. Моё счастье в чём? Я делаю свои коллекции и делаю свои выставки. Слава богу, меня приглашают в музеи, в галереи, я выставляю, и если находится человек, который хочет купить моё искусство, он у меня покупает. В принципе, я на эти деньги и живу. И это даёт свободу. А заказы интересны тем, что это всё-таки какое-то общественное пространство, они организуют вокруг себя огромное пространство, среду, влияют на умы. Могу себе позволить работать исключительно по велению души. Вот метро, например, мне очень интересно, потому что эти знаменитые станции метро, которые делались до Хрущёва — произведения искусства, по большому счёту. Как только пришёл Хрущёв, он стал строить хрущёвки, и всё остальное стало таким же. Ему надо было кукурузой накормить огромное население страны. Теперь власти Москвы поняли, что пришло время сделать станции метро уникальными. Этим я хочу и буду заниматься. Кроме того, сейчас, после жизни в Европе, я стал другим художником. Я, скажем, был достаточно азиатским, эндемичным художником, поехал в сторону Европы, перенося своих кочевников туда, а уже оттуда я возвращаюсь другим. И в Укурик везу уже мировую культуру. Этот микс происходит естественным образом. Ешь спагетти, общаешься с итальянцами, пьёшь итальянское вино, тем более в Италии столько всего! У них маленький город, городишко, деревня, но у них столько артефактов! У нас на всю страну столько не соберёшь, как в этой маленькой деревне. Для меня были удивительны в Лондоне галереи современного

3.78K viewsСД, 12:28