Если мы перепрограммируем экономику на другую цель, тогда можно говорить о плане. Потому что план все-таки предусматривает обязательно ориентацию каждого хозяйствующего субъекта, отрасли, производства на достижение цели.
Поэтому, повторяю, то планирование, которое представляют себе опрошенные менеджеры, – это не то планирование, которое нужно России. Я не исключаю, что у нас есть продвинутые, честные, патриотичные руководители предприятий, которые хотели бы перепрограммирования именно всей экономики и уже с этим условием выстроить действительно директивное планирование. Мне думается, если задать уточняющие вопросы менеджерам, что вы понимаете под «планированием», то тут будет очень большой разброс мнений. К сожалению, на протяжении 30 лет нам объясняли, что прогнозы – это то же планирование. Министерство экономического развития называет это индикативным планированием. Мол, мы разрабатываем какие-то ориентиры, какие-то индикаторы, на которые участники рынка должны ориентироваться, но это просто какой-то оксюморон – «индикативное планирование». Оно может быть только директивным.
Редактор: Но фактор СВО разве не требует сейчас мобилизационной экономики? Разве не видно, что волны рыночной стихии смыли некоторые предприятия и целые отрасли, на которые страна могла бы уверенно опереться теперь?
В.Ю. Катасонов: У нас нет сейчас даже внятного определения, что такое военно-промышленный комплекс России. Минпром, господин Мантуров, ведет реестр предприятий, информационно он сейчас закрыт, но когда был открыт, то насчитывал примерно 1300 объектов. Причем были некоторые данные по каждому предприятию из этого реестра. Там были и частные предприятия, и даже предприятия с участием заграничного капитала. Я не очень понимаю, по какому принципу формируется этот реестр. Если предприятие с участием иностранного капитала, то это предприятие может быть просто остановлено по команде «оттуда».
Конечно, можно начинать переход к директивному планированию именно с этого ядра экономики под названием оборонно-промышленный комплекс, но я не вижу таких шагов. А тут был еще президентский указ, который ужесточает ответственность предприятия за исполнение государственного оборонного заказа. Некоторые менеджеры забеспокоились потому, что они оказались между молотом и наковальней. С одной стороны, ужесточается ответственность за исполнение государственного заказа, с другой стороны, выполнять этот заказ в условиях рыночной экономики просто невозможно. В общем у нас тут ситуация, которая определяется старой царской формулой: «Казнить нельзя помиловать» – три слова без запятой. Ни два, ни полтора. И не рынок и не директивное планирование. Признаться, я не вижу никаких документов, которые свидетельствовали бы о том, что наверху, на уровне правительства, ведется работа по переходу на рельсы директивного планирования. Даже в этом ядре под названием «военно-промышленный комплекс». Мы с вами должны понимать, что и в этом ядре – оно не может состоять из кучки предприятий численностью 1300. Потому что у каждого предприятия ОПК, производящего конечный продукт, который оно поставляет Министерству обороны, есть десятки и тысячи субпоставщиков. Я поднимал этот вопрос, что надо пересмотреть понятие ОПК, пересмотреть его состав, определить критерии, на основе которых будут определяться участники ОПК. К сожалению, пока просто в авральном режиме решаются какие-то вопросы, а когда начинается срыв поставки того или иного продукта, находится какой-то организационный совет, который расшивает какие-то там узкие места, но все это заплатки на скорую руку. Государственной кузнице необходимы новые меха, если так можно выразиться. К сожалению, старые меха постоянно продуваются то там, то здесь. Задача состоит в том, что нам нужна совершенно новая модель экономики. Они боятся затрагивать этот вопрос. Потому что если поставить задачу о переходе на директивное планирование, хотя бы в части, связанной с ОПК, тогда возникнет вопрос о пересмотре итогов приватизации 90-х годов.

Редактор: Валентин Юрьевич, как Вы думаете, если бы этот опрос о Госплане проводился в верхних эшелонах нашего командного состава госуправления, то результаты были бы такие же?
В. Ю. Катасонов: Я думаю, в верхах существует большая оппозиция любым предложениям о перестройке модели экономики. Потому что, в общем-то, это люди из либеральной обоймы, это люди, которые находятся под влиянием самих бенефициаров приватизации 90-х годов, поэтому они тут являются главным тормозом. Если можно так выразиться, низы рыночной стихии не хотят, в данном случае тысячи российских предприятий, а верхи без «рынка» уже не могут… Вот такая ситуация!
https://sovross.ru/2023/03/31/nizy-ne-hotyat-a-verhi-ne-mogut/

Л.А. Тихомиров. Экономические воззрения русского монархиста. Часть VIII

Особое внимание Лев Александрович уделяет вопросам сельского хозяйства. И это понятно, ведь в то время, когда он жил и творил, Россия была преимущественно сельской страной. По данным тогдашней статистики в первом десятилетии ХХ века на городское населения приходилось 15%, остальные 85% – жители сельские. Подавляющая часть сельского населения занималась сельским хозяйством – растениеводством и животноводством. По оценкам современных экономистов, доля сельского хозяйства в экономике России (показатель валового внутреннего продукта – ВВП) в 1885 году равнялась 59%, а промышленности (тяжелой и легкой) – лишь 6,6%. К 1913 году доли этих секторов изменились: доля сельского хозяйства несколько понизилась – до 51%, а доля промышленности выросла до 14,9% (остальное приходилось на торговлю, транспорт, услуги, строительство и др.). https://istmat.org/node/59903 Кто-то дореволюционную Россию называет аграрной страной, кто-то – аграрно-промышленной. И этим она отличалась от многих стран Европы и Североамериканских Соединенных Штатов, которые считались промышленно-аграрными или просто промышленными странами.
В своей брошюре «Земля и фабрика» Лев Александрович напоминает о том, что правильная экономика – цельный организм, состоящий из многих отраслей и производств, тесно между собой увязанных, обменивающихся своей продукцией. Как в человеческом организме нет важных и неважных органов, так и в экономике нет важных и неважных (или второстепенных) отраслей и производств:
«Как бы то ни было, каковы бы ни были суммы производства различных отраслей промышленности и производительность труда каждой из них, их совокупное соотношение не может быть оцениваемо иначе, как с точки зрения выгоды целого, а не отдельных частей. Производство представляет собой некоторое цельное, органическое явление, в отношении которого невозможна иная точка зрения, как такая же цельная, органическая, национальная».
Обращу внимание на то, что Лев Александрович нередко представляет сельское хозяйство как часть добывающей промышленности. Такой подход его обусловлен тем, что сельское хозяйство, как и промышленность по добыче полезных ископаемых, обеспечивает обрабатывающую промышленность сырьем. Растениеводство – овощами, корнеплодами, фруктами, ягодами и зеленью (для пищевой промышленности), а также льном и хлопком (для текстильной). Животноводство и птицеводство – мясом, молоком, салом и яйцами (для пищевой), а также шерстью и шкурами (для текстильной, обувной и проч.). Кстати, в широком смысле к сельскому хозяйству как части добывающей экономики Тихомиров также относит лесное хозяйство и рыболовство.
Лев Александрович отмечает, что среди части российской интеллигенции, зачарованной успехами европейской (особенно английской и немецкой) промышленности сложилось представление о сельском хозяйстве как малозначимой отрасли (а заодно и отсталой, если в сельском хозяйстве преобладает ручной труд).
Тихомиров категорически не согласен с такой оценкой сельского хозяйства: «Страннее всего были бы какие бы то ни было сомнения в первенствующей важности земледелия. Добывающая промышленность есть основа, без нее невозможно жить, и особенно важно сельское хозяйство».
В определенном смысле Лев Александрович ставит сельское хозяйство как часть добывающей экономики даже выше промышленности по добыче ресурсов земных недр. Первый вид добывающей экономики (сельское хозяйство) поставляет обрабатывающей промышленности сырье воспроизводимое, а вот добыча полезных ископаемых истощает недра, поставляет ресурсы, запасы которых ограничены:

В мировом хозяйстве различные отрасли земледелия суть единственный неистощимый источник постоянного накопления на земле той солнечной энергии, которая есть источник нашей жизни. Все остальные отрасли добывающей промышленности составляют эксплуатацию запасов этой энергии, растрату капитала. Только земледелие, лесоводство, скотоводство и рыбное хозяйство могут быть поставлены так, что ничего не растрачивают, но вечно умножают общечеловеческий капитал и общечеловеческие средства к жизни. В мировой экономии поэтому забота о сельском хозяйстве, о его развитии, усилении, процветании есть забота первая, забота, которую люди не могут забывать без немедленного жестокого наказания».
Некоторые страны вынуждены заниматься лишь обработкой сырья, поскольку о них ограничены земельные площади или очень неблагоприятные природно-климатические условия. Но Россия, слава Богу, обеспечена землей и имеет подходящий климат. А небрежение в отношении сельского хозяйства для Россия было бы безумием:
«Какие-нибудь небольшие городские общины, небольшие территории могут с выгодой специализироваться на обрабатывающей промышленности. Великая страна, как Россия, совершила бы истинное безумие, позабыв в своей экономике источник накопления энергии – сельское хозяйство. Захудание сельского хозяйства должно вести такую страну прямо к гибели от истощения, как оно привело к нему, по мнению Либиха, доклассический мир» [здесь Тихомиров упомянул Юстуса фон Либиха (1803 – 1873) – немецкого учёного, внёсшего значительный вклад в развитие органической химии, одного из основателей агрохимии]
Чтобы сельское хозяйство России было более эффективным, следует максимально сблизить его с обрабатывающей промышленностью. Добиваться того, чтобы было максимально полное использование всех продуктов сельского хозяйства, чтобы у последнего не было никаких отходов. Ссылаясь на данные статистики, Тихомиров даже утверждает, что в денежном выражении отдача от обработки сельскохозяйственного сырья дает больший эффект, чем от обработки минерального: «Есть много данных, указывающих, чем ближе обрабатывающая промышленность к сельскому хозяйству, тем она производительнее. Так, среднее производство рабочего – 470 рублей. Но, например, в винокуренном производстве оно доходит до 1000, в сахарном – до 1300, в мукомольном – даже до 1500рублей».
Лев Александрович жил в то непростое время, когда по России гулял лозунг «Недоедим, но вывезем». Его бросил в 1891 году министр финансов И.А. Вышнеградский. Он призывал максимально ориентировать сельское хозяйство России на внешние рынки для того, чтобы таким образом зарабатывать золотую валюту, накапливать ее в государственных резервах и готовить страну к введению золотого рубля (как я выше уже говорил, золотой рубль был введен, но уже при другом министре финансов – С.Ю. Витте в 1897 году).
Далее читать: https://danilevsky.ru/sovremennyie-myisliteli/l-a-tihomirov-ekonomicheskie-vozzreniya-russkogo-monarhista-chast-viii/

Л.А. Тихомиров. Экономические воззрения русского монархиста. Часть IX

В работах Тихомирова на тему экономики и экономической политики довольно часто встречаются такие слова, как «равновесие», «гармонизация», «сбалансированность». Такими словами определяется модель идеальной отечественной экономики, все части и элементы которой органически взаимоувязаны и находятся в правильной пропорции (экономика как живой организм). Нарушение таких пропорций неизбежно ведет к тем или иным сбоям или даже кризису экономики. Та же английская экономика, на которую некоторые представители российской элиты взирали как на эталон, достойный подражания, периодически переживала кризисы. Карл Маркс в «Капитале» называл их циклическими кризисами перепроизводства. Первый такой полномасштабный кризис в Англии был зафиксирован в 1825 году. Следующий был в 1837 году. Далее они периодически повторялись с интервалом, примерно равным десяти годам. А кризис 1857 года уже вышел за пределы Англии, он стал первым полномасштабным мировым экономическим кризисом. Классик марксизма объяснял причины циклических кризисов исключительно имманентно присущими капитализму противоречиями. В частности, противоречием между производством и ограниченным платежеспособным спросом. А ограниченность платежеспособного спроса возникает в результате присвоения капиталистом (работодателем) части стоимости произведенного продукта. Эта часть называется «прибавочной стоимостью» (она же – недополученная наемным работником плата за труд).
Лев Александрович отмечал, что английская экономика была неустойчива не только потому, что она была капиталистической, но также потому, что она была сильно завязана на внешние рынки. Внешние рынки не были причиной циклических кризисов перепроизводства, но они могли провоцировать разного рода сбои в английской экономике – как в связи с получением сырья для обрабатывающей промышленности, так и в связи с реализацией готовых изделий. Россия не должна повторять ошибок Англии. В данном случае Тихомиров говорит, что России не надо завязываться на внешние рынки.
Ведь Россия имеет все необходимое и достаточное для самостоятельного, независимого развития (в отличие от сравнительно маленькой и достаточно бедной природными ресурсами Англии).
В брошюре «Земля и фабрика» Лев Александрович называет три главные задачи национальной экономической политики России: «В теоретической формуле задачи национальной экономии сводятся к трем пунктам: 1) возможно сильное производство; 2) возможно полное равновесие производства; 3) возможно правильное распределение продукта».
Особо он акцентирует внимание на втором пункте: «Из этих трех задач нас в настоящее время должна занять наиболее вторая, потому что о ней наименее думают». Тихомиров раскрывает суть второго пункта: «Равновесие производства состоит в том, что различные его отрасли – в области добывающей и обрабатывающей промышленности – вполне гармонизированы, вполне удовлетворяют одна другую, дают одна другой то, что нужно, и столько, сколько нужно. Тогда они этим самым и взаимно поощряют одна другую к дальнейшему развитию, и в значительной степени помогают даже правильности распределения».

А почему о второй задаче «наименее думают»? Вероятно потому, что среди элиты России доминировали идеи английской политической экономии, особенно Адама Смита. Его без натяжки можно назвать отцом-основателем идеологии рыночной экономики и экономического либерализма (кстати, в этом году исполняется ровно три столетия до дня рождения Смита). Одно из ключевых понятий его так называемой «теории» – «невидимая рука» рынка, которая все устроит, в том числе обеспечит «равновесие» и правильные пропорции. Зачем думать о «равновесии», если можно положиться на «невидимую руку»? Назвать это теорией (без кавычек) у меня язык не поворачивается. Мы имеем дело с разновидностью религии, причем это религия не какой-то узкой и тайной секты, это религия, признанная во времена Тихомирова почти всей Европой, а сегодня – почти всем «цивилизованным» миром. А поскольку религия Адама Смита включает такой догмат, как желательный (почти необходимый) выход национальной экономики на мировой рынок, то такая экономика равновесной быть никак не может: «Это равновесие производств недостижимо для стран одностороннего промышленного развития, вследствие этого естественно подчиненных иностранному рынку».
Россия в отличие от Англии и некоторых других «прогрессивных» стран Запада не зашла еще так далеко в фанатичном исполнении упомянутого догмата религии Адама Смита, и нее есть возможность порвать с этой религией и восстановить утрачиваемое равновесие:
«Но именно в стране великой, как Россия, такое внутреннее равновесие (и отсюда независимость от “мирового рынка”) представляется возможным. Между тем фактически это не замечается, и влияние мирового рынка у нас не только очень велико, но и крайне тяжело».
Неравновесное состояние российской экономики проявляется, прежде всего, в диспропорциях между добывающей и обрабатывающей экономиками. Земледелие как часть добывающей экономики, по всеобщему признанию, находится в России конца 19 – начала 20 вв. в плачевном состоянии. Об этом говорят тогдашние профессора и чиновники, обращая внимание на то, что издержки и цены сельскохозяйственной продукции в России заметно выше, чем у такой же продукции, торгуемой на мировом рынке. Мол, сельское хозяйство неконкурентоспособно. А чтобы подтягивать земледелие, надо развивать обрабатывающую промышленность, которая, мол, будет создавать спрос на сельхозпродукцию и постепенно подтягивать отстающее земледелие. А чтобы подтолкнуть обрабатывающую промышленность, нужны иностранные капиталы. Итак, умозаключение о необходимости привлечения иностранного капитала строятся, как отмечает Тихомиров, «на доказательствах, что наше сырье не успевает перерабатываться нашими фабриками, откуда вывод, что последние требуют еще большего расширения и новых на то затрат, для чего нужно привлечь приток иностранных капиталов».
Далее читать: https://danilevsky.ru/sovremennyie-myisliteli/l-a-tihomirov-ekonomicheskie-vozzreniya-russkogo-monarhista-chast-ix/

РАЙФФАЙЗЕН БАНК В РОССИИ: «И ХОЧЕТСЯ, И КОЛЕТСЯ, И МАМА НЕ ВЕЛИТ». ЧАСТЬ 1

В России в 1996 года Райффайзенбанк – дочерняя структура австрийской банковской группы Raiffeisen Bank International. Очень скоро он вошел в топ-10 банков России по активам и другим показателям. После 24 февраля 2022 года большинство кредитных организаций, представлявших собой дочки иностранных банков в России, заявили о сворачивании своей деятельности и уходе из нашей страны. Уйти полностью на сегодняшний день удалось лишь «дочке» французской международной финансовой группы Société Générale. Эту дочку, имеющую название «Росбанк», купила группа российского олигарха Владимира Потанина. Остальные примерно полсотни кредитных организаций с участием в капитале нерезидентов «подвисли». Чтобы уйти из России, им надо продать доли в капитале, принадлежащие нерезидентам, а для этого следует подать заявление в специальную правительственную комиссию и получить разрешение на такую продажу. А таких разрешений правительство не дает.
В списке наиболее крупных иностранных кредитных организаций - Райффайзенбанк и «ЮниКредит» («дочка» итальянского UniCredit), а также входивший до 24 февраля прошлого года в топ-30 Ситибанк, принадлежащий американской Citigroup.
Удивительно, но австрийский Raiffeisen Bank International (RBI) пока не инициировал заявки на получение разрешения на уход из России. Потому что «дочка» австрийского банка очень неплохо себя чувствует в нашей стране. Более того, она даже извлекает немалые выгоды из ситуации, когда практически все российские системообразующие банки оказались под санкциями. Как сообщил в феврале этого года Raiffeisen, на его российскую «дочку» приходится 40–50% платежей России с другими странами. За прошлый год ее депозитный портфель вырос на треть.
В середине нынешнего марта стало известно, что российский Райффайзенбанк увеличил прибыль по РСБУ по итогам 2022 года по сравнению с предыдущим годом в 3,6 раза - до более 141 млрд руб. По этому показателю Райффайзенбанк оказался на втором месте после Сбербанка, который получил почти 300 млрд руб. Для сравнения: прибыль у банка «Открытие» оценивается в 42 млрд руб., у Совкомбанка — около 30 млрд руб. А ВТБ по итогам года получил убытки.
По причине сложностей с перечислением дивидендов в недружественные юрисдикции Райффайзенбанк вынужден капитализировать прибыль, направляя ее на пополнение резервного капитала. Показатель достаточности капитала банка с 13,7% в 2021 году вырос до 30,1% (при том, что средний показатель по банковской системе РФ не дотягивает до 13%).

РАЙФФАЙЗЕН БАНК В РОССИИ: «И ХОЧЕТСЯ, И КОЛЕТСЯ, И МАМА НЕ ВЕЛИТ». ЧАСТЬ 2

Вместе с тем столь высокие финансовые результаты дались Райффайзенбанку немалой ценой. Он и его «мама» Raiffeisen Bank International весь последний год находились под сильным прессингом со стороны властей США и других стран Запада, которые требовали выполнения санкций, следовательно ухода из нашей страны или, по крайней мере, сворачивания операций в России. В течение почти года банку удавалось лавировать, давая обещания об уходе и говоря, что он ищет в России покупателя. Банк действительно ищет варианты выхода из ситуации, когда будут «и волки сыты, и овцы целы». По информации австрийского издания Der Standard, RBI изучает возможность обмена со Сбербанком своей российской «дочки» на активы Sberbank Europe. Но пока никакой конкретики по подготовке такой сделки ни в российских, ни в зарубежных СМИ нет.
Некоторые эксперты полагают, что особое положение Райффайзенбанка в России объясняется существованием некоего секретного «договорняка»: мол, российская «дочка» австрийского банковского холдинга должна оставаться в России для того, чтобы обслуживать операции по поставкам тех товаров, которые нужны Западу и которые не попали в санкционные списки.
В начале нынешнего года тучи над австрийским банком стали сгущаться. Как сообщило агентство Reuters, Минфин США (Управление по контролю за иностранными активами - OFAC) в январе начал проверку австрийского Raiffeisen Bank International по поводу его бизнеса, связанного с Россией. Особенно американское финансовое ведомство интересовалось платежным бизнесом банка, и особенно - международными платежами.
Видимо, вмешательство OFAC в жизнь RBI привело к тому, что в начале марта российская «дочка» RBI временно приостановила открытие счетов новым клиентам-юрлицам и открытие валютных счетов действующим клиентам. Такое решение банк объяснил большим количеством новых заявок на открытие счетов. С 1 февраля Райффайзенбанк не принимает наличные доллары США и евро в банкоматах, а также перестал подключать новых клиентов к продукту «Индивидуальное зарплатное обслуживание».
В западных СМИ стали чаще появляться публикации, в которых Raiffeisen, UniCredit и другие остающиеся в России иностранные банки обвиняются в оказании содействия в проведении специальной военной операции (СВО) на Украине. В частности, было обращено внимание на то, что иностранные банки предоставили «кредитные каникулы» участникам СВО.
23 марта поступила еще одна неприятная для австрийского банка новость. Национальное агентство по вопросам предотвращения коррупции (НАПК) Украины внесло австрийскую банковскую группу Raiffeisen Bank International в перечень международных «спонсоров войны» за продолжение работы в России и признание ДНР и ЛНР через свое представительство в РФ. В пресс-релизе НАПК отмечается: «Банк на 200% воспользовался санкциями, повлекшими выход из российского рынка его конкурентов. Так, в российский бюджет в 2022 году банк заплатил в 4,8 раза больше, чем за весь довоенный год. Российское подразделение Raiffeisen Bank уплатило в бюджет России €559 млн. Это равно стоимости около 95 ракет “Калибр”, которыми государство-террорист регулярно обстреливает мирные украинские города». Также в заявлении НАПК содержится обвинение в том, что Райффайзенбанк оказывает кредитную поддержку российским военнослужащим на Украине (льготные кредиты и кредитные каникулы).
На следующий день после заявления НАПК появилось заявление Европейского центрального банка (ЕЦБ), в котором содержалось требование к австрийской банковской группе Raiffeisen Bank закрыть свой бизнес в России. На это заявление отреагировало министерство финансов Австрии. Его представитель заявил Reuters, что возвращение к прежнему положению в отношениях с Россией невозможно, но «большинство» международных компаний, включая банки, остались в стране. «Между Россией и остальным миром ведется значительная торговля в таких товарах как зерно, удобрения, нефть, газ, никель, другие металлы..., которая требует осуществления расчетов».

Нынешнее поведение Райффайзенбанка в России можно охарактеризовать словами русской пословицы «И хочется, и колется, и мама не велит».
P.S. 30 марта Raiffeisen Bank International (RBI) в очередной раз объявил, что будет стремиться к продаже или выделению своего российского подразделения (Райффайзенбанк). «Чтобы сохранить лицензию, мы продолжим некоторую банковскую деятельность в РФ. Мы просто не можем немедленно свернуть все операции. Будем стремиться к возможной продаже или выделению российского бизнеса», - сообщил генеральный директор RBI Йоханн Штробль https://www.rbinternational.com/en/media/Press_Releases_2023/update-on-rbi-s-business-activity-in-russia.html

На площадке▶️ "Переправа ТВ" (смотрите полное видео)◀️ с Александром Нотиным обсудили актуальность экономических воззрений русского общественного деятеля, мыслителя и философа Льва Александровича Тихомирова.

Каналы Переправа ТВ на площадках:
▶️Boosty◀️ !!! Без рекламы !!!
▶️Яндекс Дзен ◀️
▶️Вконтакте ◀️
▶️Телеграмм канал Переправы◀️
▶️Rutube канала Переправа◀️
▶️YouTube канал◀️
#Катасонов, #Россия, #экономика, #политика, #философия, #возможности. #развитие, #Тихомиров, #аналитика. #Шарапов, #ПереправаТВ, #Нотин

На площадке ▶️"Poznavatelnoe.TV" (смотрите полное видео)◀️ разбираем историю становления действующей модели мировой экономики, а так же ошибочные пути выхода России на путь золотого рубля. Какие выводы мы должны сделать на текущей развилке, и как не пойти на поводу у хозяев денег в становлении новой модели мировой экономики. #Катасонов, #мир. #экономика, #политика, #золото, #рубль. #валюта, #доллар, #Ротшильды, #Рокфеллеры, #Шарапов. #Нечволодов, #PoznavatelnoeTV

"ДЛИННЫХ ДЕНЕГ" В РОССИЙСКОЙ ЭКОНОМИКЕ ПО-ПРЕЖНЕМУ НЕТ. ЧАСТЬ 1.

Россия находится в состоянии перманентного инвестиционного кризиса. Я говорю не о финансовых инвестициях, под которыми понимаются покупки акций, паев в инвестиционных фондах, государственных и корпоративных облигаций и тому подобных «финансовых инструментов». Под инвестициями я имею в виду капитальные вложения в создание, расширение и модернизацию основных производственных фондов экономики (здания, сооружения, машины и оборудование, коммуникации и т.д.). Собственно, лишь такие вложения можно называть настоящими инвестициями, обеспечивающими развитие реальной экономики. В отличие от финансовых, которые зачастую создают лишь «пену» на фондовых рынках и нацелены на перераспределение уже имеющегося национального богатства.
О том, что настоящих инвестиций в экономику у нас хронически не хватает, свидетельствует то обстоятельство, что Россия теряет даже те основные фонды, которые она получила в наследство от Советского Союза. Так, в 1991 году в РСФСР степень износа основных фондов равнялась 35,4%. А в Российской Федерации к 2014 году она уже выросла до 49,4%. Правда, к 2018 году несколько снизилась, но была все равно очень высокой – 46,6%. В 2021 году износ основных фондов в добывающей промышленности составлял 60,9%; обрабатывающей промышленности – 52,5%; строительстве – 50,5%; обеспечении электроэнергией, газом и паром – 48,4% и т.д. При этом практически во всех секторах и отраслях экономики наибольшая деградация наблюдалась по такой составляющей основных фондов, как машины и оборудование - так называемые «активные элементы» основных фондов. Скажем, степень износа «активных элементов» основных фондов в добывающей промышленности составил в 2021 году – 65,6%, а в обрабатывающей промышленности – 60,9%.
Объемы полностью изношенных основных фондов росли стремительно. По данным Росстата, в 2004 году таковых во всех отраслях экономики было на сумму 2,7 трлн руб. В 2021 году этот показатель уже вырос в 13 раз – до 35,1 трлн руб. Можно и далее приводить цифры, которые подводят нас к заключению: необходимы решительные меры по предотвращению дальнейшей деградации основных фондов реального сектора экономики. Как минимум необходимо обеспечение простого воспроизводства основных фондов. А лучше – расширенного воспроизводства, т.е. наращивание производственных мощностей и качественное совершенствование технической базы производства.
Для этого нужны долгосрочные инвестиции (редко реализация инвестиционного проекта укладывается в один год; чаще для этого требуется несколько лет). Основная часть финансирования капиталовложений в основные фонды до сих пор обеспечивалась за счет средств самих предприятий.
Только что Росстат опубликовал данные по источникам инвестиций в основные фонды по итогам 2022 года (доля, %): собственные средства предприятий – 54,2; бюджетные средства (федеральный бюджет, бюджеты субъектов РФ и местные бюджеты) – 20,2; кредиты – 9,7; заемные средства других организаций – 5,4; инвестиции из-за рубежа – 0,3 и др. Собственные средства предприятий крайне ограничены. Многим едва хватает или даже не хватает средств для пополнения оборотного капитала (заработная плата, закупки сырья, энергоносителей и др.). Это и считалось главным фактором, сдерживающим рост инвестиций.
И в этой связи уже давно звучат призывы чиновников правительства сделать главным источником финансирования капитальных вложений кредиты коммерческих банков. Вот, например, в Японии за счет этого источника обеспечивается как минимум 50 процентов финансирования инвестиций в производство. Но как видно из приведенных цифр, доля этого источника в России остается весьма скромной. Для финансирования инвестиций кредиты банков должны быть «длинными» (т.е. долгосрочными, рассчитанными на год или даже несколько лет). В прошлом десятилетии доля «длинных» кредитов сроком 3 года и более в общем кредитном портфеле коммерческих банков находилась в диапазоне 12–18%. В октябре прошлого года этот показатель неожиданно подскочил до 27%, но затем опять стал падать, опустившись существенно ниже отметки 20%.

Банки говорят, что они готовы предоставлять «длинные» кредиты, в том числе и в первую очередь для финансирования капиталовложений, но для этого им нужны «длинные» пассивы. Проще говоря, нужны средства физических и юридических лиц на депозитах со сроками год и более. О необходимости «длинных» активов и пассивов коммерческих банков я слышу разговоры уже многие годы. Но воз с места так и не сдвигается. И, кажется, даже стал двигаться в обратную сторону.
Для того, чтобы получить от населения длинные деньги, нужны гарантии того, что средства на банковских депозитах не пропадут. Был принят специальный закон, который предусмотрел страхование средств до определенной величины. С 2004 года система страхования депозитов действует, эта обязанность возложена на Агентство страхования вкладов (АСВ), предельная сумма покрытия – 1,4 млн рублей. Конечно, сумма очень небольшая. Скажем в США система страхования банковских депозитов покрывает суммы до 250 тыс. долларов.
В декабре прошлого года министр финансов Антон Силуанов озвучил подготовку денежными властями России мер по привлечению «длинных» денег населения: «Программа долгосрочных сбережений, разработанная Минфином и Банком России, направлена с одной стороны на получение гражданами дополнительного дохода в будущем, с другой стороны, на стимулирование источников внутреннего финансирования экономики». Проект программы долгосрочных сбережений граждан, подготовленный в рамках стратегии развития финансового рынка до 2030 года, предусматривает:
— страхование внесенных средств государством на сумму 2,8 млн руб. (что вдвое превышает нынешний уровень страхования банковских вкладов);
— возможность получения гражданином налоговых льгот (при накоплении определенного минимума);
— софинансирование со стороны государства накоплений (до 36 тыс. руб. в год) и др.
Программа была подана как дополнение к системе гарантируемого государство пенсионного обеспечения граждан. Некоторые ее позиции были озвучены президентом РФ Владимиром Путиным в обращении к Федеральному Собранию 21 февраля нынешнего года: «Везде в мире важным источником инвестиционных ресурсов являются долгосрочные сбережения граждан, и у нас также нужно стимулировать их приток в сферу инвестиций. Прошу правительство ускорить внесение в Государственную Думу законопроектов для запуска соответствующей государственной программы уже с апреля текущего года. Важно создать дополнительные условия для граждан вкладывать деньги и зарабатывать дома, внутри страны. При этом необходимо гарантировать сохранность вложений граждан в добровольные пенсионные накопления. Здесь должен быть такой же механизм, как в системе страхования банковских вкладов. Напомню, такие вклады граждан в объёме до одного миллиона 400 тысяч рублей застрахованы государством и их возврат гарантирован. Для добровольных пенсионных накоплений предлагаю установить вдвое большую сумму — до двух миллионов 800 тысяч рублей. Также надо защитить вложения граждан и в другие долгосрочные инвестиционные инструменты, в том числе от возможного банкротства финансовых посредников».
16 марта 2023 года президент РФ Владимир Путин поручил правительству и Центральному банку обеспечить внесение в законодательство изменений, необходимых для запуска программы долгосрочных сбережений.

"ДЛИННЫХ ДЕНЕГ" В РОССИЙСКОЙ ЭКОНОМИКЕ ПО-ПРЕЖНЕМУ НЕТ. ЧАСТЬ 2.

Однако есть сильные сомнения, что программа действительно позволит убить двух зайцев: и людям обеспечить накопления на старость, и экономику запустить с помощью «длинных» инвестиционных кредитов. Причин для сомнений достаточно.
Одна из главных причин – государство не привыкло выполнять свои обязательства перед населением. Перед иностранными кредиторами обязательства исполняются аккуратно. Даже в условиях санкционной войны Россия за прошлый года умудрилась снизить свой внешний государственный долг на 2,3 млрд долл. (с 59,7 млрд до 57,4 млрд долл.). А вот невыполненные обязательства государства перед гражданами измеряются просто астрономическими суммами. В 1991 году в последние месяцы существования СССР так называемые «реформы» спровоцировали безудержную инфляцию, которая привела к полному обесценению многомиллиардные вложения советских граждан в сберегательных кассах. Потери в ценах начала 1991 года составили 315,3 млрд руб. Плюс к этому еще потери на сумму свыше 30 млрд руб. по государственным облигациям РСФСР и СССР и по договорам личного страхования. В 1995 году Государственной Думой РФ был принят закон о компенсации упомянутых выше потерь накоплений советских людей. После начавшихся было первых выплат компенсаций действие закона было приостановлено со ссылкой на нехватку средств в бюджете и обещанием продолжить выплаты в будущем. После этого Дума стала регулярно переносить сроки выплат со стандартной ссылкой на отсутствие средств в бюджете. В последний раз мораторий был продлен в начале прошлого года еще на три года - до 1 января 2025 года. До введения этого моратория, согласно закону 1995 года, в 2022—2024 годах правительство должно было бы выплатить гражданами более 150 трлн. рублей — в среднем более миллиона рублей на одного человека! Это почти втрое больше всех планируемых доходов бюджета за тот же срок и примерно равняется величине годового ВВП России.
Власти вообще делают все возможное для того, чтобы граждане забыли о долге государства по закону 1995 года. Я привел лишь один пример беспардонного игнорирования государством своих обязательства перед народом. Уже давно доверие наших граждан к власти упало до плинтуса. Ни в какие программы долгосрочных сбережений они не верят.
Примерно на уровне плинтуса у граждан доверие и к банкам. Это отдельная большая тема, обозначу ее лишь двумя-тремя штрихами. Граждане задумались: если на Западе обозначились признаки банковского кризиса (крахи трех американских банков и предбанкротное состояние Credit Suisse), почему у нас не может быть банкротств кредитных организаций? Банк России напоминает: волноваться не надо, ведь есть система страхования вкладов, клиентов кредитных организаций в беде не бросят! Но, во-первых, для достаточно большого контингента клиентов страхуемая сумма в 1,4 млн руб. – это не о чем. Таким состоятельным клиентам надо размещать десятки и даже сотни миллионов рублей. Им-то куда класть свои деньги? Может быть, в американские банки, где гарантийная сумма составляет 250 тыс. долларов (без малого 20 млн рублей)? Во-вторых, ведь и гарантированные суммы можно обнулить, разогнав инфляцию (как это было в СССР в 1991 году).
Самое примечательное, что граждане России в последнее время стали намного меньше интересоваться долгосрочными вкладами. Об этом свидетельствуют свежие данные Банка России. На 1 января 2023 года средства физлиц на вкладах сроком от года составили 7,92 трлн рублей, что стало минимумом за последнее десятилетие. А в начале прошлого года объем долгосрочных депозитов был равен 11,37 млрд руб. То есть за год произошло сокращение на 30,4%. При этом длинные вклады в рублях упали на 24,3% (до 6,74 млрд руб.), а в иностранной валюте – аж на 62,4% (до 1,18 млрд руб.). Если на начало 2020 года длинные депозиты составляли 40,5% всех средств «физиков» на счетах коммерческих банков, то к началу нынешнего года они упали до 21,6%.

Итак, мы слышим красивые слова о необходимости наращивания «длинных» денег как в активах, так и пассивах банковских учреждений России. Что необходимо для решения двух взаимосвязанных задач – обеспечения сбережений граждан на старость и наращивания капитальных вложений в реальную экономику. А на деле видим обратный процесс: сокращение и без того скромной доли «длинных» денег как в кредитных, так и депозитных операциях банковских организаций.
Чтобы в России было больше длинных денег, необходимы радикальные реформы как в банковской системе, так и всей экономической системе страны. Суть этих реформ – перепрограммирование экономики и денежно-кредитной системы с такой цели как получение прибыли узкой кучкой «избранных акционеров» на цели роста благосостояния народа и укрепления экономической и военной мощи государства.

НИГЕРИЯ БУНТУЕТ ПРОТИВ ЦИФРОВОЙ ВАЛЮТЫ ЦЕНТРАЛЬНОГО БАНКА. ЧАСТЬ 1

Я уже неоднократно писал о цифровой валюте центрального банка – новации, которую продвигают по всему миру «хозяева денег». Многие Центробанки уже близки к введению такой валюты, обозначаемой аббревиатурой CBDC (Central bank digital currency). В группе стран-лидеров находятся такие страны, как Китай, Швеция, Российская Федерация, Индия, Казахстан и некоторые другие. В этих странах уже реализуются пилотные проекты CBDC.
Но есть уже страны, которые заявили, что уже в полном объеме ввели CBDC. Год назад три центральных банка, согласно данным Банка международных расчетов (БМР), имели свои цифровые валюты. Это ЦБ Багамских Островов (sand dollar), Восточно-Карибский ЦБ (DCash) и ЦБ Нигерии (e-Naira). Первые два Центробанка представляют экзотические юрисдикции и могут рассматриваться как экспериментальные площадки, на которых отрабатываются проекты CBDC для США и других стран Запада. Третий из названных Центробанков представляет очень крупную страну с населением 238 миллионов человек (первое место в Африке и шестое в мире).
О запуске и-найры (eNaira) - цифрового аналога национальной валюты найры торжественно объявил 25 октября 2021 года президент Нигерии Мухаммаду Бухари. «Наша страна стала первой в Африке и одной из первых в мире, создав и введя в обращение для своих граждан цифровую валюту», - с гордостью заявил Бухари. Он подчеркнул, что появление и-найры придаст новый импульс не только национальной, но и всей африканской экономике. ЦБ Нигерии разъяснил, что в стране и за ее пределами любой желающий может получить доступ к и-найре, открыв в своем смартфоне виртуальный кошелек. Преимущество цифровой валюты состоит в том, что она не привязана к банковскому счету и ей могут пользоваться лица, не имеющие доступа к банковской системе. С помощью нового вида денег через мобильные платформы можно проводить платежи, а также осуществлять инвестиции.
И вот уже на протяжении почти двух с половиной лет за eNaira внимательно следят центральные банки, политики, финансисты из более чем сотни стран, готовящих запуск собственных CBDC или, по крайней мере, обсуждающих возможность такого запуска.
Однако, по данным Bloomberg, только 1 из 200 нигерийцев использовали eNaira. И это несмотря на мощную агитацию в пользу цифровой валюты, которую власти страны начали еще до ее запуска и продолжают по сей день. Кроме агитации были также использованы ряд стимулов. Например, в ноябре прошлого года власти ввели скидки на оплату поездок на такси при использовании CBDC.
Особенностью Нигерии является то, что там на протяжении многих лет расшатывалась законная денежная система. Наблюдалась инфляция и происходило обесценение найры. Это стало важной причиной того, что граждане страны стали постепенно уходить от официальных денег (наличных и безналичных), переключаясь на криптовалюты. Преимущественно на биткойн. По использованию последнего Нигерия занимала в прошлом году 11 место в мире. Граждане Нигерии приобрели вкус к использованию биткойна, поскольку он позволяет обходить правительственный контроль за движением капитала и обычными трансграничными денежными трансфертами.
ЦБ Нигерии наивно полагал, что граждане не увидят разницы между биткойном и eNaira. Мол, это лишь разновидности цифровой валюты. Но единственное сходство состоит в том, что в обоих случаях можно проводить быстрые платежи с мобильного телефона. И Центробанк просчитался. Люди в штыки приняли eNaira. Более того, выросло недоверие граждан к власти, которую заподозрили в том, что она хочет лишить народ остатков свободы.

В Нигерии очень немного людей с высшим образованием и даже просто грамотных. Но даже не шибко грамотные понимают разницу между CBDC и биткойном. Понимают, что денежные власти предлагают им не «цифровой рай», а «цифровой концлагерь». CBDC — это государственные деньги, которые дают денежным властям ужасающий контроль над жизнями людей. Власти могут блокировать счета CBDC, ограничивать использование цифровой валюты, отслеживать все транзакции, держать человека под колпаком. В отличие от биткойна, помогающего освободиться от контроля государства, к которому доверия давно уже нет. Кроме того, граждане устали от инфляции и обесценения денег. Если число биткойнов не может превысить 21 миллион, и никто не сможет увеличить предложение, то власти могут и CBDC обесценить, создавая неограниченное количество eNaira. Одним словом, CBDC – неконкурентоспособная валюта на фоне биткойна.

НИГЕРИЯ БУНТУЕТ ПРОТИВ ЦИФРОВОЙ ВАЛЮТЫ ЦЕНТРАЛЬНОГО БАНКА. ЧАСТЬ 2

Критики CBDC отмечают, что чем сильнее власти будут давить на людей, заставляя пользоваться официальной цифровой валютой, тем более востребованными станут частные криптовалюты. Даже те, кто скептически относился к биткойну (о недостатках частной цифровой валюты уже сказано немало, повторяться не буду), вынуждены будут прибегнуть к его использованию для того, чтобы уйти от цифровой диктатуры антинародного государства. Людей лишили привычных денег, и у них остается выбор между CBDC и частной криптовалютой. Из двух зол они выбирают второе как несоизмеримо меньшее. Нигерия подтверждает эти предположения экспертов. За последние два с лишним года насаждения в стране eNaira заметно выросли масштабы использования биткойна. Если новой валютой eNaira пользуется от силы 0,5% взрослого населения Нигерии, то биткойном – 50%.
В начале нынешнего года от пассивного неприятия eNaira граждане Нигерии перешли к активным протестам против CBDC. На сайте «Coindesk» 7 марта появилась статья «Nigerians’ Rejection of Their CBDC Is a Cautionary Tale for Other Countries» («Отказ нигерийцев от их CBDC — поучительная история для других стран») https://www.coindesk.com/consensus-magazine/2023/03/06/nigerians-rejection-of-their-cbdc-is-a-cautionary-tale-for-other-countries/ В ней говорится об активных протестах в Нигерии против насаждения eNaira, которое происходит на фоне резкого ограничения доступа граждан к наличным деньгам. «К сожалению, нигерийское правительство удвоило свои усилия и перешло к более решительным мерам, ограничив наличные деньги. В декабре Центральный банк Нигерии начал ограничивать снятие наличных до 100 000 найр (225 долларов США) в неделю для физических лиц и 500 000 найр (1123 доллара США) для предприятий».
Дополнительной уловкой нигерийского ЦБ по ограничению наличных стал переход к купюрам с новым дизайном. Старые купюры Центробанк в коммерческие банки уже не поставляет. А новых еще нет. «Таким образом, не только граждане ограничены в том, сколько они могут снять, но и коммерческие банки также не имеют наличных денег, чтобы выдать их, потому что многие все еще ждут прибытия наличных нового дизайна», - отмечается в статье.
И если раньше граждане просто игнорировали назойливые предложения Центробанка переходить на использование eNaira, то теперь нигерийцы уже активно начали протестовать против цифрового насилия властей: «С этими ограничениями правительству Нигерии удалось истощить экономику наличных денег и подготовить почву для того, чтобы CBDC наконец-то оказалась в центре внимания… Вместо того, чтобы обратиться к CBDC, нигерийцы вышли на улицы в знак протеста против ограничений и нехватки наличных денег».
Айокунле Олумбунми (Ayokunle Olumbunmi), глава отдела рейтингов финансовых учреждений в Agusto and Co. в Нигерии, хорошо выразился, когда сказал, что центральный банк «не хочет, чтобы мы тратили наличные деньги. Они хотят, чтобы мы проводили транзакции в электронном виде, но вы не можете законодательно изменить поведение». https://apnews.com/article/technology-nigeria-government-africa-79af9efa63c7f7d41913f4f8bb63db5f
Из зарубежных СМИ и социальных сетей мы узнаем, что нигерийцы продолжают бойкотировать eNaira, прибегая либо к биткойну, либо к бартеру, либо к наличной иностранной валюте. Из нынешних событий в Нигерии постараются извлечь уроки как Центробанки, продвигающие CBDC, так и противники «цифрового денежного рая» из разных стран мира.

Л.А. ТИХОМИРОВА. ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ РУССКОГО МОНАРХИСТА. ЧАСТЬ Х

Я уже писал о том, что Тихомиров не соглашается с общепринятой в его время точкой зрения, что государство не должно вмешиваться в экономическую жизнь. Она вытекает из догмата классической английской политической экономии о «невидимой руке» рынка, которая все управит. А в России в то время многие представители элиты преклонялись перед политэкономией Адама Смита и Давида Рикардо и свято верили в «невидимую руку». Государство допускалось только для сбора налогов, исполнения казенного бюджета, а также защиты внутреннего рынка с помощью импортных пошлин.

А Лев Александрович полагал, что вмешательство государства необходимо. А порядок и правила такого вмешательства должны определяться экономической политикой государства. Но политика эта должна быть продуманной, а вмешательство осторожным. Как в медицине с ее принципом: «Не навреди». Ведь экономика, как многократно отмечает Лев Александрович подобна живому организму. Лучше государству не вмешиваться вообще в экономику, чем вмешиваться подобно слону в чайной лавке: «А между тем производство – дело такого рода, что если выбирать из двух зол, то менее вредным было бы полное невмешательство государства, нежели вмешательство ошибочное. Экономические явления имеют свое собственное внутреннее течение, рост и сцепление. Оставленные без всякого вмешательства государственной власти, экономические процессы будут все-таки кое-как совершаться, кое-как складываться в некоторую гармонию. Но ошибочное приложение фактора такой огромной, особенно у нас, силы, как правительственная власть, может иметь самые опасные последствия, подрывая ту необходимую гармонию экономических процессов, от которой зависит самое существование народа и всего культурного и политического элемента, вырастающего на народной жизни».

Но для выработки правильной экономической политики государства нужна хорошая теория, экономическая наука. Либо надо создавать свою теорию, либо выбирать из имеющихся. В России, как отмечает Лев Александрович, доминируют две теории, или точки зрения на экономику – марксизм и народничество. И Тихомиров считает обе ошибочными: «К сожалению, литературные споры наши, стремясь перейти на почву практических мероприятий, стремясь к созданию правительственной экономической политики, именно не обнаруживают способности внести в нее ту плодотворную, серьезную идею, от присутствия которой зависит вся цена экономической политики. Странно даже видеть, до какой степени вкоренилось в мысли нашего образованного класса фатальное балансирование между исключительно двумя одинаково ложными точками зрения. Во всех рассуждениях постоянно сквозит одно из двух: либо марксизм, либо народничество!»

Итак, марксисты и народники. Первые – за капитализм, вторые – за мелкое хозяйство. Нынешняя ситуация в России не нравится ни первым, ни вторым. Но первые через капитализм, а вторые через мелкое хозяйство рассчитывают прийти к одному и тому же – социализму. Две названные позиции уходят корнями в недалекое прошлое. Первая ассоциируется с именем знаменитого Карла Маркса (1818-1883), вторая – с именем французского экономиста и философа Жана Шарля Сисмонди (1773—1842). Обе точки зрения – привнесенные в Россию извне. А потому не учитывающие ее особенностей, следовательно неприемлемые и даже вредные для России. Из этого Тихомиров заключает, что России нужна собственная теория, принимающая во внимание духовно-культурные особенности русского народа и природно-географические условия страны. А использование заимствованных воззрений при разработке и реализации государственной экономической политики России может принести больше вреда, чем пользы: «Я не думаю и вовсе не хочу сказать, чтобы все стоящие ныне за “капитализм” или за “мелкое хозяйство” сознательно стремились к тому же, к чему стремились их идейные предшественники. Но они невольно действуют в рамках, данных идеями этих предшественников, и невольно, бессознательно (там, где нет сознательности) следуют логике этих идей, а потому идут к тем же результатам. Тем людям, которые лично переросли их и вследствие этого стали способны к серьезной общественной работе, положительно пора бы освободить свою мысль от этих старых, бессознательно давящих ее рамок. Иначе вся наша работа по организации производства, по созданию экономической политики, кроме вреда и подрыва производительных сил народа, ничего принести не может».

Первоначально и марксисты, и народники стояли на революционных позициях. Спешили перейти к «светлому будущему» (социализму в разных вариациях) как можно быстрее. Но к концу столетия (19 века) они уже успокоились и перешли на путь приближения к «светлому будущему» через эволюционные изменения. Так, марксисты рассчитывали, что капитализм, согласно учению основоположника марксизма, подготовит все необходимые предпосылки для социализма, и переход к новому общественному строю произойдет тихо и мирно.

Вот как Тихомиров оценивает указанные две точки зрения: «Марксисты надеются, что эта эволюция будет совершена капитализмом. Уничтожив все мелкое производство, объединив рабочих в крупные фабричные группы, капитализм для своего превращения в социализм не потребует затем ничего, кроме упразднения немногочисленных хозяев предприятий. Народники мечтают о той же социализации труда, но только надеются сложить ее ячейки прямо из народа, помимо капиталистического ига. Цель у тех и других одна, но предполагаемые пути эволюции различны. На этой почве и выросли наши литературно-экономические споры. Одни доказывали необходимость и неизбежность капитализма, другие – его невозможность в России, откуда выводили необходимость иной системы (народнической) для достижения того же самого “обобществления труда”».
Далее читать⏩

Какую роль играет сфера ИТ в геополитике? Каким образом наличие или отсутствие микропроцессорной базы разработки в стране влияет на наличие критичного оружия и возможности ведения современных войн? Какую монополию удерживает Голландия и насколько значимо производство на Тайване? Обсудили данные вопросы в студии
▶️Рубеж (смотрите полное видео)◀️.
▶️Канал Студия Рубеж 4.0◀️

#Катасонов, #Россия, #мир, #экономика, #политика, #США, #Голландия, #Тайвань, #ИТ, #микропроцессоры, #чипы, #производство, #заводы, #Шарапов, #Рубеж