Дивизионка (1969)
Алексеев Михаил
Дивизионка -Документальная повесть в новеллах.
Две новеллы из цикла "Дивизионка": "Валька", "Внимание, мины". Истории о тех, кто в годы Великой Отечественной войны работал в дивизионной газете, которая "находилась всех ближе к солдатским окопам...". Думается, что и к сердцам солдатским "дивизионка" была ближе, потому что рождалась там, где совершался подвиг. Спасибо за материал телеграмканалу «Радио и Театр». #радио
Две новеллы из цикла "Дивизионка": "Валька", "Внимание, мины". Истории о тех, кто в годы Великой Отечественной войны работал в дивизионной газете, которая "находилась всех ближе к солдатским окопам...". Думается, что и к сердцам солдатским "дивизионка" была ближе, потому что рождалась там, где совершался подвиг. Спасибо за материал телеграмканалу «Радио и Театр». #радио
ВОЕНКОР.
💬«...Наша газета работала в пустоту. Ни о какой полевой почте, ни о какой регулярной рассылке газет не было и помину. Печаталось тысяч сорок экземпляров, и их развозили повсюду, куда удавалось, на собственных двух-трех грузовиках. И попадали они в одну, две, три дивизии. А о том, чтобы газета расходилась по всему фронту, в те дни не могло быть и речи.
Я вызвался ехать под Бобруйск с газетами, которые мы должны были развезти на грузовике во все встреченные нами части. С газетами поехали шофер-красноармеец, я и младший политрук Котов - высокий, казачьего вида парень в синей кавалерийской фуражке и в скрипучих ремнях. Он меня называл строго официально "товарищ батальонный комиссар" и настоял на том, чтобы я ехал в кабине.
Едва мы выехали из Могилева на Бобруйск, как увидели, что вокруг повсюду роют. Это же самое я видел потом ежедневно весь июль. Меня до сих пор не оставляет ощущение, что вся Могилевщина и вся Смоленщина изрыты окопами и рвами. Наверное, так это и есть, потому что тогда рыли повсюду. Представляли себе войну еще часто как нечто линейное, как какой-то сплошной фронт. А потом часто так и не защищали всех этих нарытых перед немцами препятствий. А там, где их защищали, немцы, как правило, в тот период обходили нас.
Вокруг Могилева рыли, и на душе возникало тяжелое чувство, хотя, казалось, пора бы уже привыкнуть, что надо быть готовым ко всему.
Примерно после сорокового или пятидесятого километра нам навстречу стали попадаться по одному, по два грязные, оборванные, потерявшие военный вид люди - окруженцы.
Мы долго не встречали никаких войск. Только в одном месте, в лесу при дороге, стоял отряд НКВД. На дороге размахивал руками и распоряжался полковник, но порядка от этого все равно не получалось.
Мы раздавали свои газеты. У нас их было в кузове десять тысяч экземпляров. Раздавали их всем вооруженным людям, которых встречали одиночкам или группам, - потому что не было никакой уверенности и никаких сведений о «том, что мы встретим впереди организованные части.
Километров за двадцать до Бобруйска мы встретили штабную машину, поворачивавшую с дороги налево. Оказалось, что это едет адъютант начальника штаба какого-то корпуса, забыл его номер.
Мы попросились поехать вслед за ним, чтобы раздать газеты в их корпусе, но он ответил, что корпус их переместился и он сам не "знает, где сейчас стоит их корпус, сам ищет начальство. Тогда по его просьбе мы отвалили в его "эмку" половину наших газет. Над дорогой несколько раз проходили низко немецкие самолеты. Лес стоял сплошной стеной с двух сторон. Самолеты выскакивали так мгновенно, что слезать с машины и бежать куда-то было бесполезно и поздно. Но немцы нас не обстреливали.
Километров за восемь до Березины нас остановил стоявший На посту красноармеец. Он был без винтовки, с одной гранатой у пояса. Ему было приказано направлять шедших от Бобруйска Людей куда-то направо, где что-то формировалось. Он стоял со вчерашнего дня, и его никто не сменял. Он был голоден, и мы дали ему сухарей.
Еще через два километра нас остановил милиционер.Спросил меня, что ему делать с идущими со стороны Бобруйска одиночками: отправляв их куда-нибудь или собирать вокруг себя?»
💭 из книги К. Симонова «разные дни войны»
💬«...Наша газета работала в пустоту. Ни о какой полевой почте, ни о какой регулярной рассылке газет не было и помину. Печаталось тысяч сорок экземпляров, и их развозили повсюду, куда удавалось, на собственных двух-трех грузовиках. И попадали они в одну, две, три дивизии. А о том, чтобы газета расходилась по всему фронту, в те дни не могло быть и речи.
Я вызвался ехать под Бобруйск с газетами, которые мы должны были развезти на грузовике во все встреченные нами части. С газетами поехали шофер-красноармеец, я и младший политрук Котов - высокий, казачьего вида парень в синей кавалерийской фуражке и в скрипучих ремнях. Он меня называл строго официально "товарищ батальонный комиссар" и настоял на том, чтобы я ехал в кабине.
Едва мы выехали из Могилева на Бобруйск, как увидели, что вокруг повсюду роют. Это же самое я видел потом ежедневно весь июль. Меня до сих пор не оставляет ощущение, что вся Могилевщина и вся Смоленщина изрыты окопами и рвами. Наверное, так это и есть, потому что тогда рыли повсюду. Представляли себе войну еще часто как нечто линейное, как какой-то сплошной фронт. А потом часто так и не защищали всех этих нарытых перед немцами препятствий. А там, где их защищали, немцы, как правило, в тот период обходили нас.
Вокруг Могилева рыли, и на душе возникало тяжелое чувство, хотя, казалось, пора бы уже привыкнуть, что надо быть готовым ко всему.
Примерно после сорокового или пятидесятого километра нам навстречу стали попадаться по одному, по два грязные, оборванные, потерявшие военный вид люди - окруженцы.
Мы долго не встречали никаких войск. Только в одном месте, в лесу при дороге, стоял отряд НКВД. На дороге размахивал руками и распоряжался полковник, но порядка от этого все равно не получалось.
Мы раздавали свои газеты. У нас их было в кузове десять тысяч экземпляров. Раздавали их всем вооруженным людям, которых встречали одиночкам или группам, - потому что не было никакой уверенности и никаких сведений о «том, что мы встретим впереди организованные части.
Километров за двадцать до Бобруйска мы встретили штабную машину, поворачивавшую с дороги налево. Оказалось, что это едет адъютант начальника штаба какого-то корпуса, забыл его номер.
Мы попросились поехать вслед за ним, чтобы раздать газеты в их корпусе, но он ответил, что корпус их переместился и он сам не "знает, где сейчас стоит их корпус, сам ищет начальство. Тогда по его просьбе мы отвалили в его "эмку" половину наших газет. Над дорогой несколько раз проходили низко немецкие самолеты. Лес стоял сплошной стеной с двух сторон. Самолеты выскакивали так мгновенно, что слезать с машины и бежать куда-то было бесполезно и поздно. Но немцы нас не обстреливали.
Километров за восемь до Березины нас остановил стоявший На посту красноармеец. Он был без винтовки, с одной гранатой у пояса. Ему было приказано направлять шедших от Бобруйска Людей куда-то направо, где что-то формировалось. Он стоял со вчерашнего дня, и его никто не сменял. Он был голоден, и мы дали ему сухарей.
Еще через два километра нас остановил милиционер.Спросил меня, что ему делать с идущими со стороны Бобруйска одиночками: отправляв их куда-нибудь или собирать вокруг себя?»
💭 из книги К. Симонова «разные дни войны»
БРОНЕПОЕЗД.
💬Бронепоезд «Московский метрополитен» участвовал в оборонительных боях на Курской дуге, где в течение трех суток 5 – 7 июля 1943 года отражал попытки противника перерезать железнодорожную линию Белгород – Курск в районе станций «Сажное», «Беленихино», «Беломестное». Фактически экипаж бронепоезда прикрывал 20 -километровый участок обороны. Как следует из экспозиции музея «Курская битва. Белгородское направление» других регулярных частей Красной армии в этом районе не было. При этом участок железнодорожной линии Белгород - Курск, где сражался бронепоезд, остался чуть ли не единственным не перерезанным наступающими немецкими войсками, что дало возможность перебросить из района Воронежа в район Курской битвы стратегический резерв, который во многом и решил исход сражения, которое в свою очередь во многом определило результаты Великой Отечественной и Второй мировой войн.#подвиг
💬Бронепоезд «Московский метрополитен» участвовал в оборонительных боях на Курской дуге, где в течение трех суток 5 – 7 июля 1943 года отражал попытки противника перерезать железнодорожную линию Белгород – Курск в районе станций «Сажное», «Беленихино», «Беломестное». Фактически экипаж бронепоезда прикрывал 20 -километровый участок обороны. Как следует из экспозиции музея «Курская битва. Белгородское направление» других регулярных частей Красной армии в этом районе не было. При этом участок железнодорожной линии Белгород - Курск, где сражался бронепоезд, остался чуть ли не единственным не перерезанным наступающими немецкими войсками, что дало возможность перебросить из района Воронежа в район Курской битвы стратегический резерв, который во многом и решил исход сражения, которое в свою очередь во многом определило результаты Великой Отечественной и Второй мировой войн.#подвиг
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Куда заведет погоня за славой капитан-лейтенанта Боровского смотрите в фильме «за тех , кто в море»
Принимал непосредственное участие в руководстве боевыми действиями партизанского отряда. В ночь с 1 на 2 декабря 1941 года под его командованием была успешно проведена операция по разгрому вражеского гарнизона в селе Погорельцы. В середине декабря он умело руководил действиями партизан при отражении атак карателей на партизанский лагерь в Рейментаровских лесах.
В январе 1942 года Н.Н. Попудренко организовал диверсии по подрыву моста и железнодорожной линии на участке Гомель - Новозыбков, а в марте — по срыву работы Гомельского железнодорожного узла.
Осенью 1942 года соединение партизанских отрядов дислоцировалось в Клетнянских лесах Орловской области. Оставшись за командира соединения А. Ф. Федорова, который вылетел в Москву, Н.Н. Попудренко успешно руководил боевыми действиями по выходу соединения из вражеского окружения и переходом его на Украину.
📕Поколение Победителей
В январе 1942 года Н.Н. Попудренко организовал диверсии по подрыву моста и железнодорожной линии на участке Гомель - Новозыбков, а в марте — по срыву работы Гомельского железнодорожного узла.
Осенью 1942 года соединение партизанских отрядов дислоцировалось в Клетнянских лесах Орловской области. Оставшись за командира соединения А. Ф. Федорова, который вылетел в Москву, Н.Н. Попудренко успешно руководил боевыми действиями по выходу соединения из вражеского окружения и переходом его на Украину.
📕Поколение Победителей
КЛЮЧИ К СОЛДАТСКОМУ СЕРДЦУ.
💬На другом конце стола перед семилинейной лампой, уткнувшись в записную книжку, сидел белокурый курносый человек. На петлицах «шпала» — капитан или старший политрук. Я, кажется, видел его на переправе в день прибытия в Сталинград. Тогда он отводил наших морячков подальше от причалов...
Однако сейчас главное мое внимание привлекли поджаренные, ноздреватые блины. Это была роскошь. От восторга я даже охнул.
— Отлично живете, товарищ старший лейтенант, — сказал я Шуклину, — может, еще сибирские пельмени на вашей кухне есть?
— Можно и сибирские пельмени, только сперва заработай, а за артиллеристами дело не станет!
Шуклин посадил меня за стол рядом с собой. Началось истребление блинов. Лишь этот белокурый со «шпалой» на петлицах вроде зазевался: не отрывая глаз от записной книжки, он протянул руку к тарелке, но она была уже пуста. Удивленно подняв глаза, он встретился с моей улыбкой.
— Вижу, к вам, товарищ Шуклин, пришло подкрепление. Кажется, из резерва командующего?
— Да, — ответил я за Шуклина, — из резерва, с Мамаева кургана!
Белокурый вроде не понял моей иронии, улыбнулся, протянул мне руку:
— Иван Григорьев.
— Василий Зайцев, — ответил я, пожимая его крепкую руку.
— Так какую обиду причинил снайперам Мамаев курган? — спросил он, как бы выясняя причину нашего появления здесь, на заводе «Красный Октябрь». Этот вопрос озадачил меня. Я пристально посмотрел на Григорьева и ответил:
— Приказ командира — для солдата закон.
— Это мне известно, но меня интересует другое...
«Что он лезет мне в душу?» — почему-то возмутился я и незаметно для себя повысил тон:
— Во-первых, на Мамаевом кургане и на заводе «Красный Октябрь» одинаково горячо. Во-вторых...
Я перевел дух для нового «выстрела», но Григорьев обезоружил меня.
— Не горячись... — И, помолчав, назвал меня по имени: — Вася, ты не понял меня: речь идет о твоем настроении. Ведь я уже месяц пишу о тебе в сводках. Мамаев курган — ключевая позиция нашей обороны, и мне интересно, как ты себя чувствуешь здесь...
Мне понравилась его оценка позиций на Мамаевом кургане. Появилось желание поговорить с ним по душам.
Мы отошли к стенке, сели на скамейку, закурили, и я стал рассказывать о том, что было пережито и передумано в дни боев на склонах Мамаева кургана.
— Вот выползаем на Мамаев, в район водонапорных баков. Многих поцарапает, другие на месте лягут, а я невредим. Говорят, везет. Раненых — в госпиталь, а я везучий, ползу опять по окопам... Вызвали вот теперь к берегу Волги. — Тут я Григорьева уколол: — К Волге потянуло, вроде дезертировал с опасного участка. Будто я виноват, что не остался на кургане в числе мертвых...
— Да я тебе верю, — прервал меня Григорьев, — только ты меньше думай о себе «в числе мертвых».
Я согласился:
— Стараюсь.
— И стараться не надо, — возразил он, — просто не слушай, не замечай такие разговоры. Это говорят завистники, ревнивые к славе. Сейчас ты нужен здесь. И пусть посмотрят, как этот «дезертир» работает...
Григорьев, конечно, преувеличивал мои возможности, но как важно, когда человек тебя понимает, верит тебе.
Вера, доверие — какая это сила! Без доверия сохнет душа, быстро иссякают силы, и ты превращаешься в бескрылого зяблика, который, кажется, ни на что не способен. А когда тебе верят, то и невыполнимое становится возможным. Силы твои словно удваиваются. Доверие — источник солдатского вдохновения, решимости, осмысленного шага к подвигу. А вера — мать дружбы и солдатской храбрости. Вот где для командира и политработника ключи к солдатскому сердцу, к тайникам той скрытой энергии, о которой солдат порою и сам не знает.
💭из мемуаров Василия Зайцева
💬На другом конце стола перед семилинейной лампой, уткнувшись в записную книжку, сидел белокурый курносый человек. На петлицах «шпала» — капитан или старший политрук. Я, кажется, видел его на переправе в день прибытия в Сталинград. Тогда он отводил наших морячков подальше от причалов...
Однако сейчас главное мое внимание привлекли поджаренные, ноздреватые блины. Это была роскошь. От восторга я даже охнул.
— Отлично живете, товарищ старший лейтенант, — сказал я Шуклину, — может, еще сибирские пельмени на вашей кухне есть?
— Можно и сибирские пельмени, только сперва заработай, а за артиллеристами дело не станет!
Шуклин посадил меня за стол рядом с собой. Началось истребление блинов. Лишь этот белокурый со «шпалой» на петлицах вроде зазевался: не отрывая глаз от записной книжки, он протянул руку к тарелке, но она была уже пуста. Удивленно подняв глаза, он встретился с моей улыбкой.
— Вижу, к вам, товарищ Шуклин, пришло подкрепление. Кажется, из резерва командующего?
— Да, — ответил я за Шуклина, — из резерва, с Мамаева кургана!
Белокурый вроде не понял моей иронии, улыбнулся, протянул мне руку:
— Иван Григорьев.
— Василий Зайцев, — ответил я, пожимая его крепкую руку.
— Так какую обиду причинил снайперам Мамаев курган? — спросил он, как бы выясняя причину нашего появления здесь, на заводе «Красный Октябрь». Этот вопрос озадачил меня. Я пристально посмотрел на Григорьева и ответил:
— Приказ командира — для солдата закон.
— Это мне известно, но меня интересует другое...
«Что он лезет мне в душу?» — почему-то возмутился я и незаметно для себя повысил тон:
— Во-первых, на Мамаевом кургане и на заводе «Красный Октябрь» одинаково горячо. Во-вторых...
Я перевел дух для нового «выстрела», но Григорьев обезоружил меня.
— Не горячись... — И, помолчав, назвал меня по имени: — Вася, ты не понял меня: речь идет о твоем настроении. Ведь я уже месяц пишу о тебе в сводках. Мамаев курган — ключевая позиция нашей обороны, и мне интересно, как ты себя чувствуешь здесь...
Мне понравилась его оценка позиций на Мамаевом кургане. Появилось желание поговорить с ним по душам.
Мы отошли к стенке, сели на скамейку, закурили, и я стал рассказывать о том, что было пережито и передумано в дни боев на склонах Мамаева кургана.
— Вот выползаем на Мамаев, в район водонапорных баков. Многих поцарапает, другие на месте лягут, а я невредим. Говорят, везет. Раненых — в госпиталь, а я везучий, ползу опять по окопам... Вызвали вот теперь к берегу Волги. — Тут я Григорьева уколол: — К Волге потянуло, вроде дезертировал с опасного участка. Будто я виноват, что не остался на кургане в числе мертвых...
— Да я тебе верю, — прервал меня Григорьев, — только ты меньше думай о себе «в числе мертвых».
Я согласился:
— Стараюсь.
— И стараться не надо, — возразил он, — просто не слушай, не замечай такие разговоры. Это говорят завистники, ревнивые к славе. Сейчас ты нужен здесь. И пусть посмотрят, как этот «дезертир» работает...
Григорьев, конечно, преувеличивал мои возможности, но как важно, когда человек тебя понимает, верит тебе.
Вера, доверие — какая это сила! Без доверия сохнет душа, быстро иссякают силы, и ты превращаешься в бескрылого зяблика, который, кажется, ни на что не способен. А когда тебе верят, то и невыполнимое становится возможным. Силы твои словно удваиваются. Доверие — источник солдатского вдохновения, решимости, осмысленного шага к подвигу. А вера — мать дружбы и солдатской храбрости. Вот где для командира и политработника ключи к солдатскому сердцу, к тайникам той скрытой энергии, о которой солдат порою и сам не знает.
💭из мемуаров Василия Зайцева
СРАЖЕНИЕ.
💬К исходу 8 июля 1943 года на южном фасе Курской дуги противнику удалось глубоко вклиниться в оборону Воронежского фронта и на прохоровском направлении подойти к тыловой армейской оборонительной полосе. Перед фронтом встала задача не допустить прорыв 4-й танковой армии немцев в оперативную глубину.
Назревало крупное сражение на этом важном — прохоровском — направлении, выводившем, в случае успеха противника, его танковую группировку в тыл Воронежского и Центрального фронтов. Оценив назревшую угрозу на стыке 6-й гвардейской и 69-й армий, Ставка Верховного главнокомандования передала из Степного фронта в Воронежский свой стратегический резерв: 5-ю танковую и 5-ю общевойсковую гвардейские армии. Перед Воронежским фронтом уже 9 июля была поставлена задача: «Во что бы то ни стало остановить стремительное наступление противника на рубеже р. Псел, захватив в свои руки инициативу».
В свою очередь командующий 4-й танковой армией генерал-полковник Гот 9 июля отдал приказ № 5, которым определил замысел действий на завершение прорыва обороны Воронежского фронта: «4-я танковая армия расширяет наступательный клин 10 июля ударом на северо-восток... и создает предпосылки к дальнейшему продвижению на северо-восток».
Соответственно он поставил задачи войскам, в том числе:
«II тк СС разбивает врага юго-западнее Прохоровки и оттесняет его на восток. Он отвоевывает высоты по обеим сторонам Псел (реки Псел)северо-западнее Прохоровки».
В 22.00 9.7.43 г. отдал приказ и командир II танкового корпуса СС обергруппенфюрер СС Хаузер, уточняя и конкретизируя задачи своим дивизиям:
«II тк СС прорывается 10 июля после перегруппировки своих сил... на северо-восток до линии Прохоровка — высоты в 5 км восточнее Карташевки и уничтожает противника на этом участке».
«Начало наступления: 06–00».
Приведенные документы точно определяют дату начала Прохоровского сражения, исходя из понятия «СРАЖЕНИЕ»!
Не 12 июля, а 10-е!!! И началось оно не с удара 5-й гвардейской танковой армии генерал-лейтенанта Ротмистрова, а с удара танковой дивизии СС «Адольф Гитлер». и оборонительных боевых действий 52-й гвардейской стрелковой дивизии 6-й гвардейской и 183-й стрелковой дивизий и 2-го танкового корпуса 69-й армии.
СРАЖЕНИЕ — совокупность связанных между собой по цели и времени и расчлененных по фронту и в глубину боев (боевых действий) на суше, в воздухе или на море.
💭 Г. А. Олейников генерал– майор в отставке.
💬К исходу 8 июля 1943 года на южном фасе Курской дуги противнику удалось глубоко вклиниться в оборону Воронежского фронта и на прохоровском направлении подойти к тыловой армейской оборонительной полосе. Перед фронтом встала задача не допустить прорыв 4-й танковой армии немцев в оперативную глубину.
Назревало крупное сражение на этом важном — прохоровском — направлении, выводившем, в случае успеха противника, его танковую группировку в тыл Воронежского и Центрального фронтов. Оценив назревшую угрозу на стыке 6-й гвардейской и 69-й армий, Ставка Верховного главнокомандования передала из Степного фронта в Воронежский свой стратегический резерв: 5-ю танковую и 5-ю общевойсковую гвардейские армии. Перед Воронежским фронтом уже 9 июля была поставлена задача: «Во что бы то ни стало остановить стремительное наступление противника на рубеже р. Псел, захватив в свои руки инициативу».
В свою очередь командующий 4-й танковой армией генерал-полковник Гот 9 июля отдал приказ № 5, которым определил замысел действий на завершение прорыва обороны Воронежского фронта: «4-я танковая армия расширяет наступательный клин 10 июля ударом на северо-восток... и создает предпосылки к дальнейшему продвижению на северо-восток».
Соответственно он поставил задачи войскам, в том числе:
«II тк СС разбивает врага юго-западнее Прохоровки и оттесняет его на восток. Он отвоевывает высоты по обеим сторонам Псел (реки Псел)северо-западнее Прохоровки».
В 22.00 9.7.43 г. отдал приказ и командир II танкового корпуса СС обергруппенфюрер СС Хаузер, уточняя и конкретизируя задачи своим дивизиям:
«II тк СС прорывается 10 июля после перегруппировки своих сил... на северо-восток до линии Прохоровка — высоты в 5 км восточнее Карташевки и уничтожает противника на этом участке».
«Начало наступления: 06–00».
Приведенные документы точно определяют дату начала Прохоровского сражения, исходя из понятия «СРАЖЕНИЕ»!
Не 12 июля, а 10-е!!! И началось оно не с удара 5-й гвардейской танковой армии генерал-лейтенанта Ротмистрова, а с удара танковой дивизии СС «Адольф Гитлер». и оборонительных боевых действий 52-й гвардейской стрелковой дивизии 6-й гвардейской и 183-й стрелковой дивизий и 2-го танкового корпуса 69-й армии.
СРАЖЕНИЕ — совокупность связанных между собой по цели и времени и расчлененных по фронту и в глубину боев (боевых действий) на суше, в воздухе или на море.
💭 Г. А. Олейников генерал– майор в отставке.
Бой в Альпах.
Танковый батальон с десантом на броне двинулся вперед по шоссе. У поворота атакующие наткнулись на завал, из-за которого немецкие батареи открыли яростный огонь. Наши танки отошли в укрытия и начали перестрелку, привлекая к себе внимание противника. Тем временем десантники с помощью веревок и привязных ремней поднялись по каменистому склону и проникли в тыл. Их налет на позиции неприятельской артиллерии был так внезапен, что немцы не могли оказать организованного сопротивления частям маршала Толбухина.
Газета «Правда» апрель 1945
Танковый батальон с десантом на броне двинулся вперед по шоссе. У поворота атакующие наткнулись на завал, из-за которого немецкие батареи открыли яростный огонь. Наши танки отошли в укрытия и начали перестрелку, привлекая к себе внимание противника. Тем временем десантники с помощью веревок и привязных ремней поднялись по каменистому склону и проникли в тыл. Их налет на позиции неприятельской артиллерии был так внезапен, что немцы не могли оказать организованного сопротивления частям маршала Толбухина.
Газета «Правда» апрель 1945
ПАРТИЗАНСКАЯ ДЕРЕВНЯ.
💬Дом Йозефа Кучавика стал для нас желанным и близким убежищем. Сюда партизанские группы заходили обогреться и поесть, выполнив очередную боевую операцию. От Кучавика мы получали ценные разведывательные данные.
Всего в деревне Магале было шесть домиков. Жители их следовали примеру своего соседа. Они охотно принимали партизан, стирали им белье, готовили пищу. Мы назвали Магале партизанской деревней.
Однако длилось это недолго. Об этом позже рассказал нам сам Кучавик.
Метель буйствовала три дня подряд. Казалось, ветер дул одновременно во всех направлениях, бросал из стороны в сторону тучи взвихренного снега. Деревья скрипели и стонали, ветер взвизгивал и завывал в их ветвях, рвал крыши домиков. Ночью этот неуемный шум наводил ужас на карателей. Ведь они знали о том, что вблизи города Маков приземлилась группа партизан-парашютистов.
Телефонная связь с городом Чадца была перерезана, и майор Гольф испытывал такое чувство, будто он и его солдаты находятся где-то на краю света. Опасаясь, что в такую погоду партизаны могут напасть на гестапо, майор лично занялся проверкой постов. Днем и ночью по улицам сновали облепленные снегом патрули. Гольф вновь проанализировал последнюю операцию против партизан, вспомнил сообщение агента о появлении партизан вблизи деревни Сведерник. «Как могло получиться, что опытный разведчик упустил их? — раздраженно подумал он. — Неужели жители села Магале спрятали их?» Эти мысли не давали ему покоя.
И гестаповец решил направить в село Магале лучшего своего агента.
Лазутчик появился в селе под видом русского военнопленного. Местные жители отнеслись к нему с большим сочувствием, внимательно выслушали его рассказ о скитаниях по лагерям, о побеге.
В дом Йозефа Кучавика лазутчик зашел поздно вечером. Не задумываясь, повторил он, как и почему очутился он в этом месте.
Кучавик, как всегда, в первую очередь пригласил гостя к столу, продолжая за ужином беседу.
— А к вам часто заходят такие, как я? — спросил как бы между прочим гость.
— Да, бывает. Куда же им, бедным, деваться? — ответил тот.
Кучавик положил на стол сухари, вскипятил чай.
Гость принялся за еду, но хозяин заметил, что тот ест без особого аппетита.
— Ешьте, ешьте, вы ведь целый день ничего не ели! — заметил Кучавик.
Гость, будто не расслышав его слов, стал с жадностью грызть сухари, запивая их чаем.
Но через некоторое время Кучавик заметил, что гость снова ест будто по необходимости.
— Может, вам земяки сварить? — засуетился он. — Я сейчас…
— Нет, нет, спасибо, я уже наелся, — ответил тот.
«Что-то он мне не нравится», — подумал Кучавик и вспомнил слова комиссара Рудольфа Стоя о возможности засылки провокатора.
Лазутчик тоже понял свою оплошность, заметив, как изменилось к нему отношение хозяина после того, как он отказался от картофеля. И в самом деле, кто же может поверить, что голодный человек, не евший целый день, откажется от еды. И все же провокатор продолжал играть свою роль.
— А партизаны были у вас? — спросил он.
Кучавик насторожился.
— Нет, партизан я не встречал.
— Как жалко, а я ведь хочу попасть к ним.
— Если вы этого хотите, то ищите их в лесу, а не здесь, — ответил Кучавик.
Несмотря на это, лазутчику все же удалось кое о чем разнюхать. Правда, он узнал о посещении деревни партизанами не от Кучавика, а от других местных жителей, но в общем это положения не меняло.
📖из книги А. А. Горницкого«среди друзей и врагов»
💬Дом Йозефа Кучавика стал для нас желанным и близким убежищем. Сюда партизанские группы заходили обогреться и поесть, выполнив очередную боевую операцию. От Кучавика мы получали ценные разведывательные данные.
Всего в деревне Магале было шесть домиков. Жители их следовали примеру своего соседа. Они охотно принимали партизан, стирали им белье, готовили пищу. Мы назвали Магале партизанской деревней.
Однако длилось это недолго. Об этом позже рассказал нам сам Кучавик.
Метель буйствовала три дня подряд. Казалось, ветер дул одновременно во всех направлениях, бросал из стороны в сторону тучи взвихренного снега. Деревья скрипели и стонали, ветер взвизгивал и завывал в их ветвях, рвал крыши домиков. Ночью этот неуемный шум наводил ужас на карателей. Ведь они знали о том, что вблизи города Маков приземлилась группа партизан-парашютистов.
Телефонная связь с городом Чадца была перерезана, и майор Гольф испытывал такое чувство, будто он и его солдаты находятся где-то на краю света. Опасаясь, что в такую погоду партизаны могут напасть на гестапо, майор лично занялся проверкой постов. Днем и ночью по улицам сновали облепленные снегом патрули. Гольф вновь проанализировал последнюю операцию против партизан, вспомнил сообщение агента о появлении партизан вблизи деревни Сведерник. «Как могло получиться, что опытный разведчик упустил их? — раздраженно подумал он. — Неужели жители села Магале спрятали их?» Эти мысли не давали ему покоя.
И гестаповец решил направить в село Магале лучшего своего агента.
Лазутчик появился в селе под видом русского военнопленного. Местные жители отнеслись к нему с большим сочувствием, внимательно выслушали его рассказ о скитаниях по лагерям, о побеге.
В дом Йозефа Кучавика лазутчик зашел поздно вечером. Не задумываясь, повторил он, как и почему очутился он в этом месте.
Кучавик, как всегда, в первую очередь пригласил гостя к столу, продолжая за ужином беседу.
— А к вам часто заходят такие, как я? — спросил как бы между прочим гость.
— Да, бывает. Куда же им, бедным, деваться? — ответил тот.
Кучавик положил на стол сухари, вскипятил чай.
Гость принялся за еду, но хозяин заметил, что тот ест без особого аппетита.
— Ешьте, ешьте, вы ведь целый день ничего не ели! — заметил Кучавик.
Гость, будто не расслышав его слов, стал с жадностью грызть сухари, запивая их чаем.
Но через некоторое время Кучавик заметил, что гость снова ест будто по необходимости.
— Может, вам земяки сварить? — засуетился он. — Я сейчас…
— Нет, нет, спасибо, я уже наелся, — ответил тот.
«Что-то он мне не нравится», — подумал Кучавик и вспомнил слова комиссара Рудольфа Стоя о возможности засылки провокатора.
Лазутчик тоже понял свою оплошность, заметив, как изменилось к нему отношение хозяина после того, как он отказался от картофеля. И в самом деле, кто же может поверить, что голодный человек, не евший целый день, откажется от еды. И все же провокатор продолжал играть свою роль.
— А партизаны были у вас? — спросил он.
Кучавик насторожился.
— Нет, партизан я не встречал.
— Как жалко, а я ведь хочу попасть к ним.
— Если вы этого хотите, то ищите их в лесу, а не здесь, — ответил Кучавик.
Несмотря на это, лазутчику все же удалось кое о чем разнюхать. Правда, он узнал о посещении деревни партизанами не от Кучавика, а от других местных жителей, но в общем это положения не меняло.
📖из книги А. А. Горницкого«среди друзей и врагов»
ПАНИКА НА ПЕРЕПРАВЕ.
25 июня генерал Москаленко по приказу командующего 5-й армией повел бригаду на север от Луцка, чтобы организовать оборону и стабилизировать фронт по восточному берегу реки.
Во второй половине дня передовые части бригады подошли к назначен-ному месту и обнаружили, что мост через реку взорван. Оказалось, что командир отступившего 27-го стрелкового корпуса, поторопился отдать приказ на взрыв. А к взорванному мосту шли и шли отступающие войска - части, подразделения, отдельные группы красноармейцев, потерявшие связь со своими командирами. Приблизились к взорванному мосту и немцы. Под их огонь попали батареи 1-й артиллерийская противотанковая бригада. Артиллеристы попали в ловушку.
Неподалеку был еще мост - железнодорожный. Саперы бригады начали готовить его для переправы. Дивизионы спешно окапывались перед рекой.
И не зря. Полк немецкой пехоты с полсотней танков атаковал артиллеристов, пытаясь отрезать их от реки и моста. Танки фашистов мчались на предельной
скорости. Им удалось ворваться на огневые позиции и раздавить три орудия.
Но и немцы потеряли около десятка танков и отошли.
Прилетели вражеские бомбардировщики. Артиллерия и минометы противника обстреляли бригаду. Снова пошли в атаку танки и пехота. наши артиллеристы и стрелки снова опбили противника. Оставив сожженные и подбитые танки , убитых солдат, фашисты отошли. Но надолго ли?
, Мост был готов для движения. Дивизион бригады уже переправился на другой берег
«но тут. произошла непредвиденная задержка,
на мост неожиданно бросились тыловые подразделения и артилерия на конной тяге из состава 27-го стрелкового и 22-го механизированного корпусов. Поддавшись панике, несколько сот человек, мешая друг другу, пытались прорваться на тот берег. Их кони ломали ноги между шпалами, повозки и орудия сбивались в кучу. Образовалась пробка. А тут еще немцы открыли артиллерийский огонь по мосту. Началась невообразимая суматоха.
Люди распрягали лошадей, бросались обратно на берег, а то и прямо в воду: После нескольких разрывов вражеских снарядов на мосту никого не осталось, кроме перевернутых повозок и автомашин. Для его расчистки понадобились бы долгие часы. Раздумывать было некогда, ибо речь шла о судьбе многих тысяч людей. И я послал на мост находившиеся в моем распоряжении тва танка КВ из 41-й танковой дивизии. Машины своей тяжестью расчистили мост, и мы тут же возобновили переправу».
💭вспоминал маршал Москаленко
25 июня генерал Москаленко по приказу командующего 5-й армией повел бригаду на север от Луцка, чтобы организовать оборону и стабилизировать фронт по восточному берегу реки.
Во второй половине дня передовые части бригады подошли к назначен-ному месту и обнаружили, что мост через реку взорван. Оказалось, что командир отступившего 27-го стрелкового корпуса, поторопился отдать приказ на взрыв. А к взорванному мосту шли и шли отступающие войска - части, подразделения, отдельные группы красноармейцев, потерявшие связь со своими командирами. Приблизились к взорванному мосту и немцы. Под их огонь попали батареи 1-й артиллерийская противотанковая бригада. Артиллеристы попали в ловушку.
Неподалеку был еще мост - железнодорожный. Саперы бригады начали готовить его для переправы. Дивизионы спешно окапывались перед рекой.
И не зря. Полк немецкой пехоты с полсотней танков атаковал артиллеристов, пытаясь отрезать их от реки и моста. Танки фашистов мчались на предельной
скорости. Им удалось ворваться на огневые позиции и раздавить три орудия.
Но и немцы потеряли около десятка танков и отошли.
Прилетели вражеские бомбардировщики. Артиллерия и минометы противника обстреляли бригаду. Снова пошли в атаку танки и пехота. наши артиллеристы и стрелки снова опбили противника. Оставив сожженные и подбитые танки , убитых солдат, фашисты отошли. Но надолго ли?
, Мост был готов для движения. Дивизион бригады уже переправился на другой берег
«но тут. произошла непредвиденная задержка,
на мост неожиданно бросились тыловые подразделения и артилерия на конной тяге из состава 27-го стрелкового и 22-го механизированного корпусов. Поддавшись панике, несколько сот человек, мешая друг другу, пытались прорваться на тот берег. Их кони ломали ноги между шпалами, повозки и орудия сбивались в кучу. Образовалась пробка. А тут еще немцы открыли артиллерийский огонь по мосту. Началась невообразимая суматоха.
Люди распрягали лошадей, бросались обратно на берег, а то и прямо в воду: После нескольких разрывов вражеских снарядов на мосту никого не осталось, кроме перевернутых повозок и автомашин. Для его расчистки понадобились бы долгие часы. Раздумывать было некогда, ибо речь шла о судьбе многих тысяч людей. И я послал на мост находившиеся в моем распоряжении тва танка КВ из 41-й танковой дивизии. Машины своей тяжестью расчистили мост, и мы тут же возобновили переправу».
💭вспоминал маршал Москаленко
На Вацлавской площади, центральной торговой и культурной площади Праги, собрались советские танки и САУ, которые стали символом победы и освобождения. Население города вышло на улицы, чтобы увидеть эту военную технику собственными глазами и выразить свою благодарность и признательность советским войскам.
📕Поколение Победителей
📕Поколение Победителей
НА ГРАНИЦЕ.
💬май 1941 года. По-весеннему широко разлился пограничный Аракс. Река глухо рокотала, нарушая тишину лунной ночи.
На иранской стороне какой-то человек неторопливо опустился в воду и поплыл к советскому берегу. Немало труда и ловкости требовалось, чтобы преодолеть быстрое течение, но человек упорно плыл, рассекая ударами рук волны.
Перебираться через границу в лунную ночь было делом особенно рискованным. Через несколько минут пловец достиг берега и ползком выбрался на сушу. Не поднимаясь, нарушитель внимательно осмотрелся и, успокоенный царившей тишиной, пополз к черневшей полосе кустов. Там он снял со спины резиновый мешок, вынул из него хурджин и сухую одежду. Лежа переоделся, сложил в резиновый мешок мокрое платье и сунул его в хурджин. Встав с земли, он перекинул суму через плечо и, согнувшись, чтобы не возвышаться над кустами, пошел к лесу.
Нарушителю и в голову не могло прийти, что за его переправой через Аракс, за всеми сложными манипуляциями с переодеванием и путешествием через кусты зорко следили. Укрывшись в нескольких шагах от нарушителя, два советских пограничника не спускали с него глаз. Он так близко прошел мимо затаившихся дозорных, что они даже почувствовали легкое дуновение ветерка, поднятое движением его плаща. Но они не задержали нарушителя и не пошли вслед за ним. Когда он удалился на достаточное расстояние, один из пограничников, покрутив ручку полевого телефона, поднял трубку. — Докладывает помощник коменданта Володин. Нарушитель пошел в сторону леса. Похоже, рассчитывает выбраться к линии железной дороги лесными тропами. Средних лет, худой, быстр в движениях. В серой папахе, рубаха и брюки военного летнего обмундирования, кирзовые сапоги, брезентовый плащ цвета хаки...
— Скажите, левая пола плаща прожжена?
— Вот начальник отделения Карцев говорит, что левая пола плаща нарушителя имеет дыру величиною с пятак... Слушаюсь, понятно, продолжаем наблюдение, — Володин повесил трубку и дал отбой.
— Я еще никогда такого не видел. Нарушитель идет мимо носа, а задерживать его нельзя, — сказал Карцев.
— Мало ли что может быть. Известный, значит, человек. Приказано продолжать наблюдение. Не зря это поручили нам, а не обычному дозору.
Яков плохо спал эту ночь. Волновался. Его беспокоило, как все сложится. Кто будет первым посланцем Шёнгаузена и Геккерта. Не исключено, что шефы попытаются проверить его. Поднялся Яков с больной головой.
По расчетам Сергеева, первый диверсант должен был появиться сегодня.
Часов в двенадцать в дверь осторожно постучали. «Почему стучит? Там же на видном месте звонок», — подумал Яков и пошел открывать дверь. Стучал гость. Внешне он отвечал описаниям, которые сообщил из Тегерана радиограммой Шёнгаузен. Сергеев сразу заметил примету: в плаще дыра.
— Мне нужен Яков Васильевич Сергеев, — сказал человек. Взгляд его беспокойно бегал по комнате.
— Я — Сергеев.
— Наш шеф говорил, что вы можете помочь мне найти пристанище.
— Кого вы имеете в виду?
— Нашего генерала. Я — Семен Николаевич Безруков. — Он не вынимал руки из кармана, где у него, видимо, был пистолет.
Пароль был точным. Кроме того, в радиограмме Шёнгаузен сообщил, что кличка Безрукова Потомок. Он в действительности был Монташев, родственник бывших бакинских нефтепромышленников.
— Раздевайтесь, садитесь. Поживете у меня, пока вас не пристрою.
💭 Отрывок из книги «чекисты рассказывают»
💬май 1941 года. По-весеннему широко разлился пограничный Аракс. Река глухо рокотала, нарушая тишину лунной ночи.
На иранской стороне какой-то человек неторопливо опустился в воду и поплыл к советскому берегу. Немало труда и ловкости требовалось, чтобы преодолеть быстрое течение, но человек упорно плыл, рассекая ударами рук волны.
Перебираться через границу в лунную ночь было делом особенно рискованным. Через несколько минут пловец достиг берега и ползком выбрался на сушу. Не поднимаясь, нарушитель внимательно осмотрелся и, успокоенный царившей тишиной, пополз к черневшей полосе кустов. Там он снял со спины резиновый мешок, вынул из него хурджин и сухую одежду. Лежа переоделся, сложил в резиновый мешок мокрое платье и сунул его в хурджин. Встав с земли, он перекинул суму через плечо и, согнувшись, чтобы не возвышаться над кустами, пошел к лесу.
Нарушителю и в голову не могло прийти, что за его переправой через Аракс, за всеми сложными манипуляциями с переодеванием и путешествием через кусты зорко следили. Укрывшись в нескольких шагах от нарушителя, два советских пограничника не спускали с него глаз. Он так близко прошел мимо затаившихся дозорных, что они даже почувствовали легкое дуновение ветерка, поднятое движением его плаща. Но они не задержали нарушителя и не пошли вслед за ним. Когда он удалился на достаточное расстояние, один из пограничников, покрутив ручку полевого телефона, поднял трубку. — Докладывает помощник коменданта Володин. Нарушитель пошел в сторону леса. Похоже, рассчитывает выбраться к линии железной дороги лесными тропами. Средних лет, худой, быстр в движениях. В серой папахе, рубаха и брюки военного летнего обмундирования, кирзовые сапоги, брезентовый плащ цвета хаки...
— Скажите, левая пола плаща прожжена?
— Вот начальник отделения Карцев говорит, что левая пола плаща нарушителя имеет дыру величиною с пятак... Слушаюсь, понятно, продолжаем наблюдение, — Володин повесил трубку и дал отбой.
— Я еще никогда такого не видел. Нарушитель идет мимо носа, а задерживать его нельзя, — сказал Карцев.
— Мало ли что может быть. Известный, значит, человек. Приказано продолжать наблюдение. Не зря это поручили нам, а не обычному дозору.
Яков плохо спал эту ночь. Волновался. Его беспокоило, как все сложится. Кто будет первым посланцем Шёнгаузена и Геккерта. Не исключено, что шефы попытаются проверить его. Поднялся Яков с больной головой.
По расчетам Сергеева, первый диверсант должен был появиться сегодня.
Часов в двенадцать в дверь осторожно постучали. «Почему стучит? Там же на видном месте звонок», — подумал Яков и пошел открывать дверь. Стучал гость. Внешне он отвечал описаниям, которые сообщил из Тегерана радиограммой Шёнгаузен. Сергеев сразу заметил примету: в плаще дыра.
— Мне нужен Яков Васильевич Сергеев, — сказал человек. Взгляд его беспокойно бегал по комнате.
— Я — Сергеев.
— Наш шеф говорил, что вы можете помочь мне найти пристанище.
— Кого вы имеете в виду?
— Нашего генерала. Я — Семен Николаевич Безруков. — Он не вынимал руки из кармана, где у него, видимо, был пистолет.
Пароль был точным. Кроме того, в радиограмме Шёнгаузен сообщил, что кличка Безрукова Потомок. Он в действительности был Монташев, родственник бывших бакинских нефтепромышленников.
— Раздевайтесь, садитесь. Поживете у меня, пока вас не пристрою.
💭 Отрывок из книги «чекисты рассказывают»
ПЕРВЫЕ ДНИ ВОЙНЫ.
💬Над нашими головами прошло десятка полтора ТБ-3 без сопровождения истребителей. Машины шли тихо, медленно, и при одном воспоминании, что здесь кругом шныряют "мессершмитты", мне стало не по себе.
Проехали еще два километра. Впереди слышались сильные разрывы бомб. Когда мы уже были примерно в километре от Березины и рассчитывали, что проедем в Бобруйск и встретим там войска или встретим их на берегу Березины, из лесу вдруг выскочили несколько человек и стали отчаянно махать нам руками. Сначала мы не остановились, но потом они начали еще отчаяннее кричать и еще сильнее махать руками, и я остановил машину.
К нам подбежал совершенно побелевший сержант и спросил, куда мы едем. Я ответил, что в Бобруйск. Он сказал, что немцы переправились уже
«на этот берег Березины.
- Какие немцы?
- Танки и пехота.
- Где?
- В четырехстах метрах отсюда. Вот сейчас там у нас был с ними бой. Убиты лейтенант и десять человек. Нас осталось всего семь, - сказал сержант.
Мы заглушили мотор машины и услышали отчетливую пулеметную стрельбу слева и справа от дороги - совсем близко, несомненно, уже на этой стороне.
Мы сказали, чтобы сержант с бойцами подождал нас здесь, на опушке, мы все-таки попробуем немножко проехать вперед. Проехали метров триста и вдруг увидели, что прямо на шоссе на брюхе лежит совершенно целый "мессершмитт". Трое мальчишек копались в нем, разбирая пулемет и растаскивая из лент патроны. Мы спросили, не видели ли они летчика. Они сказали, что нет, по каких-то трое военных пошли в лес искать летчика. Рядом с самолетом лежал окровавленный шлем. Очевидно, летчик был ранен и ушел в лес.
Пулеметная стрельба была теперь совсем близко. Мы повернули и доехали до ждавших нас на опушке красноармейцев. Теперь их стало больше, набралось уже человек пятнадцать.
Я посадил их всех на грузовик, и мы поехали назад, километра за полтора, где влево уходила проселочная дорога.
На нашу машину подсели еще несколько человек. Мы свернули налево, думая, что, может быть, хоть там, на этом проселке, есть какие-нибудь части.
На проселке нам встретился еще десяток красноармейцев. Мы с Котовым собрали их всех вместе - теперь уже человек сорок, - назначили над ними командиром старшего лейтенанта и приказали расположиться здесь, в леске, выслав в стороны по два человека искать какую-нибудь часть, к которой могла бы присоединиться вся их группа.
Потом мы развернулись и выехали обратно на шоссе. И здесь я стал свидетелем картины, которой никогда не забуду. На протяжении десяти минут я видел, как "мессершмитты" один за другим сбили шесть наших ТБ-3. "Мессершмитт" заходил ТБ-3 в хвост, тот начинал дымиться и шел книзу. "Мессершмитт" заходил в хвост следующему ТБ-3, слышалась трескотня, потом ТБ-3 начинал гореть и падать. Падая, они уходили очень далеко, и черные высокие столбы дыма стояли в лесу по обеим сторонам дороги.
💭 из книги К. Симонова «разные дни войны»
💬Над нашими головами прошло десятка полтора ТБ-3 без сопровождения истребителей. Машины шли тихо, медленно, и при одном воспоминании, что здесь кругом шныряют "мессершмитты", мне стало не по себе.
Проехали еще два километра. Впереди слышались сильные разрывы бомб. Когда мы уже были примерно в километре от Березины и рассчитывали, что проедем в Бобруйск и встретим там войска или встретим их на берегу Березины, из лесу вдруг выскочили несколько человек и стали отчаянно махать нам руками. Сначала мы не остановились, но потом они начали еще отчаяннее кричать и еще сильнее махать руками, и я остановил машину.
К нам подбежал совершенно побелевший сержант и спросил, куда мы едем. Я ответил, что в Бобруйск. Он сказал, что немцы переправились уже
«на этот берег Березины.
- Какие немцы?
- Танки и пехота.
- Где?
- В четырехстах метрах отсюда. Вот сейчас там у нас был с ними бой. Убиты лейтенант и десять человек. Нас осталось всего семь, - сказал сержант.
Мы заглушили мотор машины и услышали отчетливую пулеметную стрельбу слева и справа от дороги - совсем близко, несомненно, уже на этой стороне.
Мы сказали, чтобы сержант с бойцами подождал нас здесь, на опушке, мы все-таки попробуем немножко проехать вперед. Проехали метров триста и вдруг увидели, что прямо на шоссе на брюхе лежит совершенно целый "мессершмитт". Трое мальчишек копались в нем, разбирая пулемет и растаскивая из лент патроны. Мы спросили, не видели ли они летчика. Они сказали, что нет, по каких-то трое военных пошли в лес искать летчика. Рядом с самолетом лежал окровавленный шлем. Очевидно, летчик был ранен и ушел в лес.
Пулеметная стрельба была теперь совсем близко. Мы повернули и доехали до ждавших нас на опушке красноармейцев. Теперь их стало больше, набралось уже человек пятнадцать.
Я посадил их всех на грузовик, и мы поехали назад, километра за полтора, где влево уходила проселочная дорога.
На нашу машину подсели еще несколько человек. Мы свернули налево, думая, что, может быть, хоть там, на этом проселке, есть какие-нибудь части.
На проселке нам встретился еще десяток красноармейцев. Мы с Котовым собрали их всех вместе - теперь уже человек сорок, - назначили над ними командиром старшего лейтенанта и приказали расположиться здесь, в леске, выслав в стороны по два человека искать какую-нибудь часть, к которой могла бы присоединиться вся их группа.
Потом мы развернулись и выехали обратно на шоссе. И здесь я стал свидетелем картины, которой никогда не забуду. На протяжении десяти минут я видел, как "мессершмитты" один за другим сбили шесть наших ТБ-3. "Мессершмитт" заходил ТБ-3 в хвост, тот начинал дымиться и шел книзу. "Мессершмитт" заходил в хвост следующему ТБ-3, слышалась трескотня, потом ТБ-3 начинал гореть и падать. Падая, они уходили очень далеко, и черные высокие столбы дыма стояли в лесу по обеим сторонам дороги.
💭 из книги К. Симонова «разные дни войны»
КОРРЕКТИРОВЩИКИ.
💬За ночь мне удалось побеседовать со многими артиллеристами, очевидцами гибели корректировщиков. Илья Шуклин помог начертить несколько схем, по которым мои снайперы могли понять — с каких точек, под каким углом велся огонь по корректировщикам на трубе, какова была траектория, а значит, и расстояние полета пули от канала ствола до вершины трубы. Расчеты, чертежи, даже детальный разбор корпуса оптического прибора, пробитого снайперской пулей, подсказали мне, как надо действовать завтра.
Продуманная ночью схема размещения снайперов оказалась более чем удачной. Здесь, в отличие от позиции на Мамаевом кургане, нагромождения заводских развалин ограничивали обзор: оптика то и дело накатывалась на рваную арматуру, на вздыбившиеся металлические конструкции, на обвалившиеся крыши, на перекошенные стены. Значит, чтобы произвести выстрел по наблюдателям на трубе, надо отойти на большое расстояние или выбрать просвет в развалинах. Других путей нет. Поэтому мы сразу стали прощупывать просветы на всю глубину и не ошиблись. Снайперская оптика позволяла видеть буквально зрачки глаз гитлеровских солдат, но мы не спешили, вели огонь только по снайперам и наиболее опасным пулеметным точкам.
К полудню я израсходовал обойму. Мой напарник Куликов тоже. Морозов и Шайкин — по две обоймы. Хорошо стреляли Горожаев, Васильченко. Вечером, чтобы убедиться в результатах, я попросил Шуклина поднять на трубу манекен корректировщика. Отчаянный Илья Шуклин сам полез туда. Разумеется, я не мог его удерживать, но пока он туда забирался, у меня пересохло в горле.
Но вот Илья крикнул в телефон:
— Батарея! По первому реперу одним снарядом... Огонь!
Прошла минута. Где-то прогремел выстрел.
— Хорошо! По второму, двумя снарядами... Огонь!
Так Илья Шуклин провел вечернюю артиллерийскую зорьку.
Утром следующего дня корректировщики стали передавать на огневые позиции необходимые поправки. И только когда заработали батареи, расположенные на той стороне Волги, я почувствовал, как устал. В голове гудело, глаза резало, словно в них насыпали битое стекло. Надо было поспать хотя бы часок. И я, едва добравшись до первого же подвала, уснул. Уснул, не подозревая, что возобновление работы корректировщиков вызовет у врага бешеную ярость.
💭 из мемуаров В. Зайцева
💬За ночь мне удалось побеседовать со многими артиллеристами, очевидцами гибели корректировщиков. Илья Шуклин помог начертить несколько схем, по которым мои снайперы могли понять — с каких точек, под каким углом велся огонь по корректировщикам на трубе, какова была траектория, а значит, и расстояние полета пули от канала ствола до вершины трубы. Расчеты, чертежи, даже детальный разбор корпуса оптического прибора, пробитого снайперской пулей, подсказали мне, как надо действовать завтра.
Продуманная ночью схема размещения снайперов оказалась более чем удачной. Здесь, в отличие от позиции на Мамаевом кургане, нагромождения заводских развалин ограничивали обзор: оптика то и дело накатывалась на рваную арматуру, на вздыбившиеся металлические конструкции, на обвалившиеся крыши, на перекошенные стены. Значит, чтобы произвести выстрел по наблюдателям на трубе, надо отойти на большое расстояние или выбрать просвет в развалинах. Других путей нет. Поэтому мы сразу стали прощупывать просветы на всю глубину и не ошиблись. Снайперская оптика позволяла видеть буквально зрачки глаз гитлеровских солдат, но мы не спешили, вели огонь только по снайперам и наиболее опасным пулеметным точкам.
К полудню я израсходовал обойму. Мой напарник Куликов тоже. Морозов и Шайкин — по две обоймы. Хорошо стреляли Горожаев, Васильченко. Вечером, чтобы убедиться в результатах, я попросил Шуклина поднять на трубу манекен корректировщика. Отчаянный Илья Шуклин сам полез туда. Разумеется, я не мог его удерживать, но пока он туда забирался, у меня пересохло в горле.
Но вот Илья крикнул в телефон:
— Батарея! По первому реперу одним снарядом... Огонь!
Прошла минута. Где-то прогремел выстрел.
— Хорошо! По второму, двумя снарядами... Огонь!
Так Илья Шуклин провел вечернюю артиллерийскую зорьку.
Утром следующего дня корректировщики стали передавать на огневые позиции необходимые поправки. И только когда заработали батареи, расположенные на той стороне Волги, я почувствовал, как устал. В голове гудело, глаза резало, словно в них насыпали битое стекло. Надо было поспать хотя бы часок. И я, едва добравшись до первого же подвала, уснул. Уснул, не подозревая, что возобновление работы корректировщиков вызовет у врага бешеную ярость.
💭 из мемуаров В. Зайцева
ПРОХОРОВКА.
💬Утром 12 июля 1943 года, после короткого артналёта 18-й и 29-й танковые корпуса армии Ротмистрова с приданными ей 2-м танковым и 2-м гвардейским танковым корпусами начали наступление на Яковлево.
Ещё раньше на р. Псёл в полосе обороны 5-й гвардейской армии начала наступление германская танковая дивизия «Мёртвая голова». При этом танковые дивизии «Рейх» и «Адольф Гитлер», непосредственно противостоящие армии Ротмистрова, остались на занятых рубежах и приготовились к обороне. В результате на довольно коротком промежутке фронта произошло лобовое столкновение двух танковых ударных группировок. Крайне ожесточенная битва продолжалась целый день.
📕Поколение Победителей
💬Утром 12 июля 1943 года, после короткого артналёта 18-й и 29-й танковые корпуса армии Ротмистрова с приданными ей 2-м танковым и 2-м гвардейским танковым корпусами начали наступление на Яковлево.
Ещё раньше на р. Псёл в полосе обороны 5-й гвардейской армии начала наступление германская танковая дивизия «Мёртвая голова». При этом танковые дивизии «Рейх» и «Адольф Гитлер», непосредственно противостоящие армии Ротмистрова, остались на занятых рубежах и приготовились к обороне. В результате на довольно коротком промежутке фронта произошло лобовое столкновение двух танковых ударных группировок. Крайне ожесточенная битва продолжалась целый день.
📕Поколение Победителей
Курская битва сняла угрозу Орловского клина созданного вермахтом,
как долго продолжалась угроза Орловского выступа для Москвы?
как долго продолжалась угроза Орловского выступа для Москвы?
Anonymous Quiz
48%
Около двух лет
4%
Около месяца
35%
Около 6 месяцев
14%
Более трёх лет
СТЕПАН СУПРУН.
💬Не успел полк приземлиться на лесной аэродром и заправить машины, как в воздухе появился немецкий разведчик. Степан Павлович быстро сел на Миг-3 и взлетел в воздух, практически сходу сбил неприятеля. Вражеские самолеты ощущали господство в небе и летали на низких высотах, эту привычку отбили у них летчики 401-го истребительного авиаполка, когда загнали их на высоту. Одним из первых подполковник С.П. Супрун доказал, что врага, даже превосходящего числом, можно бить на всех высотах и побеждать. Мастер воздушного боя развивал новые приемы его ведения, изучал тактику немецких летчиков. Гитлеровские самолеты обычно летали двумя ярусами. Летчики верхнего – более опытные, руководили боем и прикрывали нижний ярус. Следуя из этого, два подразделения летчиков Супруна атаковали сразу оба яруса: первые сковывали верхний и вели с ним бой, не давая вести прикрытие, вторые расправлялись с нижней группой. Степан Павлович атаковал противника и в ночных боях, подлетал незаметно и неожиданно разбивал его с малых дистанций.
Привычкой летчика-аса был полет с отрывом от своих По мнению некоторых исследователей, возможно именно этот факт и предопределил его судьбу. Об этом вспоминал его боевой товарищ Валентин Хомяков – летчик-испытатель, участник войны в Испании, который командовал первой эскадрильей полка. Дело в том, что в начале Великой Отечественной войны не было единого мнения о месте командира в воздушном бою. Одни, как С.П. Супрун, ссылаясь на опыт в Китае, считали, что командир должен находиться в стороне от основной группы своих самолетов и по радио управлять действиями подчиненных. Другие, в их числе В.И. Хомяков, опирались на испанский опыт. Он считал, что немцы в первую очередь атакуют одиночные или отставшие от групп самолеты. В.И. Хомяков вспоминал: «На эту тему мы крепко спорили со Степаном Павловичем. Но он твердо держался своего мнения. Всегда взлетал первым, уходил вперед километров на тридцать, при возвращении держался в стороне…»
Роковой день в судьбе командира полка настал 4 июля 1941 г. Выполнив задание по уничтожению переправы на Березине, он приказал эскадрильи возвращаться на аэродром, а сам, как всегда, остался провести разведку. Из ниоткуда появилось шесть мессершмитов и атаковали летчика, в неравном бою он успел сбить одну машину врага, но его собственный самолет также был подбит. Советский летчик-испытатель Степан Павлович Супрун погиб, показав пример бесстрашия и самоотверженности. Обломки самолета и останки летчика были обнаружены около деревни Монастыри Толочинского района Витебской области. Была найдена его медаль «Золотая Звезда». 22 июля 1941 г. за мужество и героизм Степан Павлович Супрун был удостоен звания дважды Героя Советского Союза посмертно.
«Незаменим» – таковой была характеристика в аттестации летчика-испытателя еще до войны.
💭 Научный сотрудник отдела военно-фронтовой истории Е.В. Новицкая
💬Не успел полк приземлиться на лесной аэродром и заправить машины, как в воздухе появился немецкий разведчик. Степан Павлович быстро сел на Миг-3 и взлетел в воздух, практически сходу сбил неприятеля. Вражеские самолеты ощущали господство в небе и летали на низких высотах, эту привычку отбили у них летчики 401-го истребительного авиаполка, когда загнали их на высоту. Одним из первых подполковник С.П. Супрун доказал, что врага, даже превосходящего числом, можно бить на всех высотах и побеждать. Мастер воздушного боя развивал новые приемы его ведения, изучал тактику немецких летчиков. Гитлеровские самолеты обычно летали двумя ярусами. Летчики верхнего – более опытные, руководили боем и прикрывали нижний ярус. Следуя из этого, два подразделения летчиков Супруна атаковали сразу оба яруса: первые сковывали верхний и вели с ним бой, не давая вести прикрытие, вторые расправлялись с нижней группой. Степан Павлович атаковал противника и в ночных боях, подлетал незаметно и неожиданно разбивал его с малых дистанций.
Привычкой летчика-аса был полет с отрывом от своих По мнению некоторых исследователей, возможно именно этот факт и предопределил его судьбу. Об этом вспоминал его боевой товарищ Валентин Хомяков – летчик-испытатель, участник войны в Испании, который командовал первой эскадрильей полка. Дело в том, что в начале Великой Отечественной войны не было единого мнения о месте командира в воздушном бою. Одни, как С.П. Супрун, ссылаясь на опыт в Китае, считали, что командир должен находиться в стороне от основной группы своих самолетов и по радио управлять действиями подчиненных. Другие, в их числе В.И. Хомяков, опирались на испанский опыт. Он считал, что немцы в первую очередь атакуют одиночные или отставшие от групп самолеты. В.И. Хомяков вспоминал: «На эту тему мы крепко спорили со Степаном Павловичем. Но он твердо держался своего мнения. Всегда взлетал первым, уходил вперед километров на тридцать, при возвращении держался в стороне…»
Роковой день в судьбе командира полка настал 4 июля 1941 г. Выполнив задание по уничтожению переправы на Березине, он приказал эскадрильи возвращаться на аэродром, а сам, как всегда, остался провести разведку. Из ниоткуда появилось шесть мессершмитов и атаковали летчика, в неравном бою он успел сбить одну машину врага, но его собственный самолет также был подбит. Советский летчик-испытатель Степан Павлович Супрун погиб, показав пример бесстрашия и самоотверженности. Обломки самолета и останки летчика были обнаружены около деревни Монастыри Толочинского района Витебской области. Была найдена его медаль «Золотая Звезда». 22 июля 1941 г. за мужество и героизм Степан Павлович Супрун был удостоен звания дважды Героя Советского Союза посмертно.
«Незаменим» – таковой была характеристика в аттестации летчика-испытателя еще до войны.
💭 Научный сотрудник отдела военно-фронтовой истории Е.В. Новицкая
💬Над заснеженным лесом в разрывах серых туч медленно плыла яркая полная луна. Сказочно искрились разукрашенные снегом ветви деревьев.
Войдя в селение, Йошка Заяц свернул с дороги и направился к одному из домов. Рудольф Янушек следовал за ним.
Заяц зашел во двор и постучал в окно.
— Кто там? — послышался женский голос.
— Открой, Анна, это я, — ответил Йошка. — Ян дома?
— С той ночи, как вы разошлись, не приходил, — взволнованно ответила женщина, открывая.
— Это жена нашего товарища Чубона, о котором я вам рассказывал, — сказал Заяц.
— Я сейчас зажгу огонь, — засуетилась молодая хозяйка.
— Не надо, Анна, не то время. Мы очень устали. Может, чем-нибудь накормишь нас?
Анна Чубон провела гостей на кухню, поставила на стол кувшин с молоком и хлеб.
После того как гости насытились, Анна провела их в отдельную комнату и указала, где можно отдохнуть.
«Похоже на то, что я попал к друзьям», — подумал Янушек. С минуту он посидел, потом подошел к двери и запер ее на ключ. Снял сапоги и, не раздеваясь, прилег на кровать.
Под утро пришел усталый Ян Чубон.
— У нас гости, — шепнула ему Анна. — Йошка с каким-то незнакомым человеком. Огня не велел зажигать, и я его не рассмотрела. Говорит по-нашему.
Чубон сразу же направился в горницу, где спал Йошка, и разбудил его.
— Это ты, Ян? — поднялся Йошка. — Вот хорошо, что ты пришел. Я нашел их, Ян. Один из них отдыхает там, в комнате.
И Заяц взволнованно рассказал Чубону о том, как он нашел парашютистов.
— Вот, посмотри! — торжествующе вытащил он из кармана коробку московских папирос. — Мне подарили. Возьми одну, а эти будем своим показывать.
— Так говоришь, закрылся в комнате на ключ?
— Да, запер дверь.
— Значит, не доверяет нам еще, — задумчиво проговорил Чубон. — А теперь спать — пару часиков можно еще отдохнуть.
…Янушек проснулся от отчаянного лая собаки. Потом послышался громкий и настойчивый стук в дверь. Грубый голос на немецком языке требовал открыть дверь.
«Предатель!» — мелькнула у Янушека мысль. Он молниеносно натянул сапоги, оделся и приготовился к самому худшему.
Немцы продолжали стучать. Анна металась по комнате, не зная, что делать. Проснулись дети.
Услышав плач ребенка, немцы перестали стучать.
— Бегите через окно в кухне, — прошептал Йошке Чубон.
Йошка бросился к комнате, где находился Янушек.
— Откройте, это я.
Он прислушался и потянул к себе ручку. Дверь оказалась незапертой. В комнате было пусто.
Йошка шмыгнул под кровать. Напротив лежал с гранатой и пистолетом в руках Янушек. Глаза их встретились.
Анна, дрожа от страха, открывала непослушными руками дверь. За ее спиной стоял муж в одном белье, с ребенком на руках.
— Почему так долго не открывали?
— Засиделись с вечера, уснули крепко, — пролепетала Анна.
— Показывай дом!
Солдат оттолкнул хозяев и прошел в помещение. За ним последовал и его спутник.
Не слушая хозяина, они зашли в комнату, осмотрелись, не подозревая того, что за каждым шагом их кованных сапог зорко следят две пары невидимых глаз.
— Пошли, для офицеров эта квартира не годится, — сказал солдат, обращаясь к другому, и направился к выходу.
На воротах солдаты мелом написали «6 человек» и добавили еще какой-то условный значок.
Когда немцы ушли и обеспокоенные хозяева вернулись в комнату, Йошка Заяц и Янушек вылезли из-под кроватей.
От удивления хозяева открыли рты.
Теперь уже Янушек не сомневался, что попал к верным друзьям.
📖из книги А. А. Горницкого«среди друзей и врагов»
Войдя в селение, Йошка Заяц свернул с дороги и направился к одному из домов. Рудольф Янушек следовал за ним.
Заяц зашел во двор и постучал в окно.
— Кто там? — послышался женский голос.
— Открой, Анна, это я, — ответил Йошка. — Ян дома?
— С той ночи, как вы разошлись, не приходил, — взволнованно ответила женщина, открывая.
— Это жена нашего товарища Чубона, о котором я вам рассказывал, — сказал Заяц.
— Я сейчас зажгу огонь, — засуетилась молодая хозяйка.
— Не надо, Анна, не то время. Мы очень устали. Может, чем-нибудь накормишь нас?
Анна Чубон провела гостей на кухню, поставила на стол кувшин с молоком и хлеб.
После того как гости насытились, Анна провела их в отдельную комнату и указала, где можно отдохнуть.
«Похоже на то, что я попал к друзьям», — подумал Янушек. С минуту он посидел, потом подошел к двери и запер ее на ключ. Снял сапоги и, не раздеваясь, прилег на кровать.
Под утро пришел усталый Ян Чубон.
— У нас гости, — шепнула ему Анна. — Йошка с каким-то незнакомым человеком. Огня не велел зажигать, и я его не рассмотрела. Говорит по-нашему.
Чубон сразу же направился в горницу, где спал Йошка, и разбудил его.
— Это ты, Ян? — поднялся Йошка. — Вот хорошо, что ты пришел. Я нашел их, Ян. Один из них отдыхает там, в комнате.
И Заяц взволнованно рассказал Чубону о том, как он нашел парашютистов.
— Вот, посмотри! — торжествующе вытащил он из кармана коробку московских папирос. — Мне подарили. Возьми одну, а эти будем своим показывать.
— Так говоришь, закрылся в комнате на ключ?
— Да, запер дверь.
— Значит, не доверяет нам еще, — задумчиво проговорил Чубон. — А теперь спать — пару часиков можно еще отдохнуть.
…Янушек проснулся от отчаянного лая собаки. Потом послышался громкий и настойчивый стук в дверь. Грубый голос на немецком языке требовал открыть дверь.
«Предатель!» — мелькнула у Янушека мысль. Он молниеносно натянул сапоги, оделся и приготовился к самому худшему.
Немцы продолжали стучать. Анна металась по комнате, не зная, что делать. Проснулись дети.
Услышав плач ребенка, немцы перестали стучать.
— Бегите через окно в кухне, — прошептал Йошке Чубон.
Йошка бросился к комнате, где находился Янушек.
— Откройте, это я.
Он прислушался и потянул к себе ручку. Дверь оказалась незапертой. В комнате было пусто.
Йошка шмыгнул под кровать. Напротив лежал с гранатой и пистолетом в руках Янушек. Глаза их встретились.
Анна, дрожа от страха, открывала непослушными руками дверь. За ее спиной стоял муж в одном белье, с ребенком на руках.
— Почему так долго не открывали?
— Засиделись с вечера, уснули крепко, — пролепетала Анна.
— Показывай дом!
Солдат оттолкнул хозяев и прошел в помещение. За ним последовал и его спутник.
Не слушая хозяина, они зашли в комнату, осмотрелись, не подозревая того, что за каждым шагом их кованных сапог зорко следят две пары невидимых глаз.
— Пошли, для офицеров эта квартира не годится, — сказал солдат, обращаясь к другому, и направился к выходу.
На воротах солдаты мелом написали «6 человек» и добавили еще какой-то условный значок.
Когда немцы ушли и обеспокоенные хозяева вернулись в комнату, Йошка Заяц и Янушек вылезли из-под кроватей.
От удивления хозяева открыли рты.
Теперь уже Янушек не сомневался, что попал к верным друзьям.
📖из книги А. А. Горницкого«среди друзей и врагов»
