Добрый вечер

Дорогие читатели, к сегодняшнему вечеру я постараюсь закончить очерк о том долгом и опасном боевом выходе. Это не затянулось бы надолго, но причины те же - загруженность по службе и очень периодический доступ к сети.

Кто придумал снарядные ящики без ручек для переноски? Ударься головой, вдруг мозга на место встанут. Попробуй сам потаскай их в обледеневшем кузове Урала, придурок.

Знаете, мы ведь с ним были с одной дивизии но в разных полка́х. И меня могла постичь такая участь. Смерть не обошла стороной этого парня, и ещё многих, кто пал на Марьинке смертью храбрых. А я всё ещё живой.
Царствие тебе небесное, Роман. Мы сделаем всё, чтобы твоя гибель была ненапрасна.

Довольно о печальном. Вот вам йожыг.
И вообще, идеология канала официально - национал-социализм и ёжики. И котики.

Кажется, я набрехал. Весь день валандался с погрузкой и разгрузкой боеприпасов. Устал как пёс. Извините.

Если вкратце.

Движемся вперед. Есть 200. Хохлы бомбят круглые сутки. Они видимо не слушали наше радио где говорят, что они скоро сдадутся.

Я мастерски убиваю крыс саперной лопаткой. Еще одну я застрелил мастерским прострелом сквозь стену. Думаю попроситься в снайперы.

Хохлы раскидывают носки с тротилом. Любопытным отрывает клешни. Неосторожным ступни.

Я стал хорошим командиром своему отделению. Но меня переиграл в аппаратной игре советская гнида ЗКВ. Он меня подставил и я впал немилость к командиру взвода.

Читаю "Метафизику Войны" Юлиуса Эволы. Понял что я фашист и должен бороться с большевистской сволочью.

Рекомендую фильмы "По мужски", "Хитровка", "Снегирь".

Шли пятые сутки. Не прекращался дождь. Вода с неба омывала осколки кирпича, искореженный металл, тела погибших и, наверное, редких животных, оставшихся в мёртвом городе. Дождь проникал и в наш подвал. Вода проступала с пола, сочилась со стен, капала с потолка. С позавчерашнего дня мы были до нитки мокрые. Автомат покрыл налёт бурой ржавчины, и взводить затвор становилось трудно. Я делал это ударом ноги - научился у любителей покрасоваться из военной полиции на полигоне. Только мне на пользу дела, а не бухарей стращать. Патроны тоже отсырели, иной раз автомат давал осечку.
Не было никакой возможности согреться, кроме чая. В большую алюминиевую кружку заливали воду (благо штурмовики при откате оставили нам солидный запас), два пакетика чая и пара ложек того самого бабкиного компота, фото которого я выкладывал выше. Получался сладкий согревающий напиток. Ещё можно было вытянуть ноги к цинку из-под патронов, в котором чадила окопная свеча. Но это не спасло, потому что пока снова подойдёт твоя очередь, ноги опять промокнут. Мысленно я был готов к жесточайшей температуре и всевозможным болезням, но обошлось. Никто из нас не слёг по возвращении, слава Богу.
Мы с Мастифом не переговаривались - сил не оставалось. Дюшес тоже молчал. Пехота должна была откатываться в этот день, насчёт нас же пока ничего не было известно. Бросили нас, просто забыли или потеряли? Я старался не думать об этом. Моей могилой этому подвалу точно не бывать, поздно или рано мы всё равно уйдём.
Темнело. Ожила рация. Пехоте был дан приказ на откат, нас они забирали с собой. Слава Богу, думал я, всё закончится. Остаётся только немного подождать.
Ждали мы три часа. Это были самые спокойные три часа за почти неделю, проведённую здесь. Наконец, за нами пришёл проводник, и мы двинулись за ним. Идти надо было пригнувшись и молча. Дождь не прекращался, дронов можно было не бояться. Собственно, мы и добрались без происшествий, если не считать за таковые тот факт что каждый из нас упал раз десять.
Мы зашли в универмаг и спустились вниз. Хог, командир пехоты, очень хотел посмотреть на танкистов, дольше всех топтавших Марьинку пешком, а не на танке.
- Живые? А хотя чё вам сделается, вы молодые. Заебались?
Я кивнул. Когда мы спускались вниз, я за малым не рухнул с лестницы - ноги плохо слушались. Если бы оставались силы шутить, я бы процитировал Алёшу Поповича. "Не упал".
- Короче, - продолжал Хог, - вам ведь интересно какого хера вы там торчали? Вас должны были поменять когда надо, но сначала забили х*й сменщики, и не появились, а потом и ваш лейтенант. Привет этому уёбку от меня передавайте. Сейчас идите, ночь пересидите в гараже, тут недалеко. Там есть где согреться и переночевать. В сухом месте. Всё, идите, завтра откатитесь вместе со мной.
Мы ушли из универмага. Дождь сменялся мокрым снегом, становилось холоднее. Я представил, что ждало бы нас если бы Хог не захотел нас уводить, и содрогнулся. Даже самый стойкий воин недолго протянет в одежде, покрытой слоем льда и без средств обогревания.
Гараж был большой. Не знаю, кому он принадлежал до войны, но там с относительным удобством разместились человек тридцать пехоты. Все они должны были уйти через полчаса.
Я снял бронежилет и тихо сполз на подобие койки, собранное из подручных материалов. Когда в тяжёлом штурмовом бронике приходится даже спать, это не идёт на пользу спине. Медик поставил мне обезбол и дал с собой про запас. Отпустило, и я даже предпринял попытку заснуть, однако сделать это в насквозь мокрых вещах было невозможно. Я взял какую то табуретку, подсел ближе к печи, и моментально провалился в сон, иногда просыпаясь, чтобы повернуться к буржуйке другим боком. От промокшего штурмового костюма валил пар, но мне было всё равно. За последние трое суток я спал хорошо если часов пять, и даже шутка "выпусти пар, Беннет" не казалась очень смешной.

Утром в гараж вошёл наш командир группы Кедр. Глаза у него были по пятаку.
- Мля, парни, там такое рассказывают! То ли вы оба триста, то ли двести, то ли в плену вообще...
Меня пробил нервный смех. Кажется, пока мы там сидели, командованию было вообще всё равно что с нами и довольствовалось слухами. Как выяснилось позже, за нас двоих пытались узнать только командир роты, старшина и Кедр.
Шаг за шагом, в покрытой снегом грязи, мы покидали мёртвую Марьинку. Дома становились всё более похожи на дома, гул взрывов становился всё дальше и дальше, и идти можно было в полный рост. Теперь всё закончится. По возвращении нам дали неделю отдыха, почти всю её я провёл у любимой. Кто, как не я, заслужил это?:))
(Часть финальная. Позывные, названия локаций, названия позиций изменены)

В Донецке всё ещё остались такие надписи на стенах. Номера уже неактуальны, и ополчения как такового больше нет. И всё же, это даёт почувствовать ту атмосферу 2014 года, дух Русской Весны...

Укропы на марше. Обратите внимание на снаряжение - тактикульные плитники у 80% мяса. Собственно, этим объясняется то, что у нас после артобстрела или налёта дронов много раненых, а у хохлов - двухсотых. Площадь противоосколочной защиты решает. Те кто хочет ехать сюда воевать - имейте ввиду.

Для сравнения, вот так выглядит моя сбруя, правда без шлема. Торс закрыт полностью, имеется напашник и защита плеч. Конечно, всё это добро имеет немалый вес, но это существенный шанс на выживание.