26 апреля 1965 - Указом Президиума ВС СССР День Победы над фашистской Германией - 9 мая - объявляется нерабочим днем. 

Праздник появился еще в 1945 году. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 мая 1945 года 9 мая был объявлен  "всенародным праздником в ознаменование Победы советского народа над фашистской Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов".

Указ был подписан Иосифом Сталиным во второй половине дня, когда в Берлине все было готово к подписанию капитуляции. Празднование перенесли на следующий день, и в 6 часов утра 9 мая Юрий Левитан объявил стране о победе. По приказу Верховного Главнокомандующего 9 мая 1945 года в Москве был произведен салют тридцатью артиллерийскими залпами из тысячи орудий.

26 апреля 1986 - Чернобыльская АЭС - первенец атомной энергетики Украины - произошла крупнейшая в истории человечества техногенная катастрофа.

На четвертом энергоблоке станции произошел мощный взрыв, эквивалентный 500 хиросимским бомбам. Это событие в корне изменило жизни миллионов людей.

В результате аварии на АЭС произошло радиоактивное заражение в радиусе 30 километров. Радиационному загрязнению подверглись 19 российских регионов. Это территория почти 60 тысяч квадратных километров с населением около трех миллионов человек. В результате катастрофы оказались загрязнены радиоактивным цезием около 23% Белоруссии и большие территории Европы.

Полный Георгиевский кавалер, 90-й пехотный Онежский полк. Пять нагрудных знаков с перекрещенными винтовками говорят нам, что он был очень метким стрелком.

Обучение точной стрельбе стало распространенным явлением у молодёжи 1930-ых годов, а знак «Ворошиловский стрелок» был статусной вещью.

К началу Великой Отечественной войны Красная Армия располагала значительными кадрами снайперов. И немалое число было снайперов-женщин, причем воевали они не хуже коллег-мужчин. Более 1000 женщин-снайперов за время войны уничтожили около 12000 солдат врага. Пожалуй, самой известной из них стала Людмила Павличенко. До июня 42-го года она успела уничтожить 309 вражеских солдат и офицеров, среди которых было 36 снайперов. Феноменальные результаты на счету снайперов-мужчин. Пожалуй, самым известным из них стал Василий Зайцев. Только за ноябрь-декабрь 42-го года в ходе Сталинградской битвы Зайцев уничтожил почти две с половиной сотни фашистских офицеров и солдат, а также 11 снайперов врага.

Всего история знает 17 советских снайперов, у которых счет уничтоженных вражеских солдат превышает 400 человек. Свыше 300 уничтоженных гитлеровцев записаны на счет 25 снайперов, 36 снайперов уничтожили более 200 солдат врага. Василий Голосов всего уничтожил 422 солдат вермахта, из которых 70 сами были снайперами.

До определенного времени снайперы были «избранными» – их было немного, а навыкам и умениям их можно было только завидовать. Но новое время всегда несло новые идеи, и они были принесены из СССР. В Советской Армии решили (и правильно решили), что помимо пулеметчиков мотострелковое подразделение должны поддерживать и снайперы. Такой подход к снайперскому делу получил название «пехотный снайпер».

После войны появилась отдельная категория снайперов – бойцы спецподразделений МВД или госбезопасности. Конец XX века потребовал создания новой специализации снайпера: увеличилось количество ситуаций с заложниками, а боевые действия в городе почти полностью перестали кого-либо удивлять. Все это привело к появлению так называемого полицейского снайпинга. От пехотного или диверсионного снайпинга (так часто именуют «классическую» работу стрелка с засадами, маскировками и т.д.) его, в первую очередь, отличают дистанции: обычно они не превышают 150-200 метров. Правда, малые дистанции не делают профессию снайпера легче. Дело в том, что цели в таких случаях также оказываются меньше: например, часто приходится стрелять в руку преступника, в которой он держит пистолет. Можно представить, какая подготовка требуется для такой точности.

Сегодня снайперы отдают свой долг Родине в зоне специальной военной операции на Украине.

Мастера точной стрельбы несут службу во всех видах и родах Вооружённых сил РФ.

Эта категория военнослужащих обладает особыми психологическими и боевыми навыками, позволяющими выполнять задачи в самых сложных условиях в тылу противника.

В обязанности снайперов входят ликвидация командного состава, экипажей и расчётов вооружений, что позволяет деморализовать и дезорганизовать противника. Мастера точной стрельбы способны наносить достаточно серьёзный материальный ущерб неприятелю и выводить из строя различные виды техники и ценного оборудования. На поле боя снайперы действуют парами, отдельными формированиями или в составе разведывательно-диверсионных отрядов.

Согласно данным Минобороны РФ, от этих бойцов требуются концентрация внимания и умение переносить неблагоприятные условия. Сами военнослужащие говорят, что снайпер – это прежде всего терпеливый, думающий, наблюдательный боец, который способен безошибочно выбрать позицию, полагаясь на своё чутьё. Высокий уровень физической подготовки и точность стрельбы – важные, но вторичные качества. С точки зрения экспертов, один из важных факторов успеха российского армейского снайпера – качество вооружения, которое заметно улучшилось за последние годы.

С праздником всех причастных!

26 апреля 1986 года на Чернобыльской АЭС произошла крупнейшая техногенная катастрофа в истории человечества. Только благодаря самоотверженности Ликвидаторов, удалось предотвратить глобальную катастрофу. В этот день вспоминают тех, кто отдал жизнь спасая других.

Саша Серебровская, дочь известного советского биолога Александра Серебровского, служила санинструктором в батальоне морской пехоты.

При высадке десанта 26 апреля 1945 года в районе г. Пиллау (ныне – Балтийск) Серебровская вместе с однополчанами шла в атаку по пояс в ледяной воде. Уже на берегу, в тот момент, когда она оказывала помощь раненому, ее поразило осколком разорвавшейся мины.

Моряки похоронили Сашу на высоком холме. Могилу обнесли цепью, снятой с боевого корабля.

БЕССМЕРТНЫЙ ДЕСАНТ НА КОСУ ФРИШЕ - НЕРУНГ
ПОСЛЕДНИЙ БОЙ 3-го БЕЛОРУССКОГО
26 апреля 1945 года часть 1

В середине апреля 1945 года в город Остерау (п. Осетрово, Поваровский сельсовет, Зеленоградский район. Ныне не существует) прибыла большая группа пехотных и морских офицеров, те, кому предстояло принять участие сразу в двух десантах на пиллауский полуостров, макет которого стоял у стены кирпичного здания штаба 11-й гвардейской армии. По замыслу операции, десанты: «западный» — со стороны моря и «восточный» — со стороны залива,— овладев городским парком и Морской гаванью, должны были помешать противнику эвакуироваться из Пиллау.

На этом плане настаивал командующий Балтийским флотом, опасаясь, что противник уничтожит причалы, необходимые для катеров и подводных лодок, действовавших у побережья Померании. Оснований для этого было более чем достаточно. Немецкие войска разрушили прибалтийские порты, сожгли склады и казармы, линии связи, нефтехранилища и ремонтные заводы, взорвали маяки. В гаванях Риги и Таллина лежали потопленные суда и груды искореженного металла, а Либава и Виндава до конца войны оставались в руках противника, поэтому флот был вынужден перевозить свои части и соединения сухопутным транспортом, которого не хватало, и нарком ВМФ попросил у Сталина пятьсот автомобилей.

Предложенный флотом план мог привести к большим потерям, и командующий
3-м Белорусским фронтом поручил штабу 11-й гвардейской армии разработать новый вариант высадки десанта: в том же составе, на тех же средствах, с тем же прикрытием, с двух направлений высадиться на северную часть косы.

Фрише-Нерунг, чтобы, перерезав ее, объединить оба десанта под командованием командира 260-й отдельной бригады морской пехоты и развить наступление на север до соединения с армейскими частями.
Несмотря на призывы моряков, К.Н. Галицкий медлил с принятием решения. В марте 1945 года ему с большим трудом удалось уговорить генерала армииИ.X. Баграмяна не проводить десантной операции, чтобы овладеть шоссе, идущим из Кенигсберга в Пиллау. Весь путь по заливу пехотинцам пришлось бы идти на веслах, а затем переносить понтоны через дамбу Кенигсбергского канала. Охранявшие его торпедные катера германского флота могли уничтожить десантный полк еще на переходе... Подобная ситуация могла повториться.

Но моряки не хотели ждать, и адмирал Виноградов обратился к Маршалу Советского Союза А.М. Василевскому с просьбой повлиять на армейское командование. Маршал внимательно выслушал и деликатно пояснил, что этот вопрос рассмотрен и принято решение, утвержденное самим Верховным, не тратить сил флота там, где хорошо может справиться армия, и морской десант надо осуществить по второму варианту. В телефонной трубке его мягкий доброжелательный голос звучал, как боевой приказ. Балтийцы хорошо запомнили этот урок.

Утром 9 мая в Военную гавань и торговый порт Либавы ворвались торпедные катера с отрядом моряков, взявших под охрану доки, краны, стоявшие у причалов суда. Высадка произошла за несколько часов до капитуляции немецкого гарнизона сухопутным частям Красной Армии. Возмущенное подобным своеволием армейское командование сутки не пускало в город автомобили командира Либавской военно-морской базы.

После того как штабы договорились о взаимодействии, почти одновременно на флоте и в армейских полках приступили к тренировкам. На торпедных катерах «западного» десанта установили банки и стеллажи, сделали опорные шесты. С катеров-тральщиков убрали глубинные бомбы и тралы. Побывавший в Пайзе адмирал Трибуц остался доволен осмотром места посадки «восточного» отряда, куда были собраны все парусные суда: шлюпки, баркасы, яхты и катера, имевшие вместительные трюмы и прочную деревянную палубу. Многие из них пришлось срочно отремонтировать — заделать досками и законопатить, а вдоль бортов установить железные листы для защиты десанта от пуль и осколков. Готовить суда к плаванию в заливе балтийцам охотно помогли иностранные рабочие: чехи, бельгийцы, поляки и французы. Во всей этой флотилии был единственный компас, который установили на катере командира отряда.
На балтийское побережье прибыл сводный полк 83-й гвардейской стрелковой дивизии: три стрелковых батальона и другие подразделения. Незадолго перед этим командира одного из батальонов гвардии майора В.Д. Митракова вызвали в штаб дивизии, спросили о здоровье, о последних ранениях и контузии, а затем предложили набрать в десант бойцов — молодых, физически сильных и выносливых, в основном из числа тех, кто умел плавать. Добровольцев было много. За все время дезертировал лишь один человек, да и тот вернулся в свою часть.

Взглянув на десантников, многие из которых впервые в жизни вступили на корабли, командир корпуса генерал-лейтенант М.Н. Завадовский приказал начать учение. Орудия погружали в воду, а затем солдаты вытягивали их на берег. «Когда катера пошли на высадку к берегу, команду «прыгать в воду» выполнили не все. Я прыгнул, оказавшись по шею в воде. Построив нас на берегу, командир корпуса произнес: «С такой высадкой вас перебьют как цыплят. Повторить!». Экипажи катеров собрали отдельно от нас,— вспоминал рядовой А.В. Мостович. — Мы спросили у моряков: «Что вам говорил Завадовский?». Они ответили: «Сказал выбрасывать вас за борт, если не будете прыгать». Второй раз пехота высадилась дружно, стреляя по мишеням боевыми патронами. После купания в ледяной вешней воде командир корпуса разрешил бойцам обогреться и обсушить одежду у разведенных в лесу костров.
Каждый раз места привалов менялись для соблюдения маскировки, а катера немедленно уходили к месту базирования. Во время одной из тренировок немецкий снаряд попал в повозку с минами, раздался сильный взрыв, но никто из солдат не пострадал. Семь дней, а главным образом ночей, экипажи торпедных катеров Героев Советского Союза капитанов 3-го ранга С.А. Осипова, В.М. Старостина, А.Г. Свердлова, катерных тральщиков капитан-лейтенанта А.В. Дудина учили пехотинцев морскому делу, при этом шутили: «Довезем — не растрясем».

Высадить и прикрыть десант было поручено капитану 1 ранга А.В. Кузьмину. Поддержка этой группы возлагалась на дивизион бронекатеров капитана 2 рангаГ.С. Гапковского, который был готов пожертвовать собою, но не дать противнику прорваться к десантным колоннам. С командиров катеров даже взяли расписку, что будут отданы под суд военного трибунала, если нарушат правила обмена сигналами с авиацией. Для этой цели на палубу нанесли опознавательные знаки — белые треугольники.

«В штабе у нас появился широкоплечий, с веселой улыбкой, командир десанта гвардии полковник Л.Т. Белый, — вспоминал командир бригады торпедных катеров А.В. Кузьмин. — На мой вопрос, доводилось ли ему прежде участвовать в десантах, полковник откровенно признался, что нет. То есть, вообще-то, с преодолением водных преград дело приходилось иметь не раз. Сколько рек и речек, разных — и узеньких и широких — форсировали, пока сюда, в Восточную Пруссию, дошел, не сочтешь, но по большей части все на «подручных средствах», а вот так, на катерах, да по морю — не доводилось ни разу. Но, я полагаю, что
как-нибудь выдюжим». Судя по гвардейскому значку и нескольким рядам орденских планок, украшавшим грудь полковника, он действительно все мог выдюжить».
Посовещавшись, офицеры решили действовать в двух эшелонах: один батальон — на торпедных катерах и два батальона — на катерных тральщиках.

В заливе Фришес-Хафф к высадке готовились сводный полк 43-й армии и 260-я бригада морской пехоты, имевшая опыт боев на островах Финского залива. Морских пехотинцев, учившихся воевать на каменистом таллинском побережье, перевезли на автомашинах сначала в Кранц, затем в Кенигсберг, откуда они совершили переход в Пайзе.

Среди частей Красной Армии, расквартированных в этом поселке, был и сформированный зимой 1945 года дисциплинарный батальон флота. В нем служили те, кто совершил самовольные отлучки, пьянствовал, опаздывал в строй, пререкался с командирами. Собственно говоря, этот батальон был предназначен не для штрафных, а для «воспитательных» целей. За более тяжкие нарушения дисциплины солдат батальона могли лишить горячей пищи, посадить в карцер и даже отдать под суд военного трибунала.
Пройдя «огонь и воду», краснофлотцы дисбата в качестве «расходного подразделения» решали самые сложные боевые задачи. Командовал батальономА.О. Лейбович — кадровый офицер Красной Армии, получивший свой первый орден еще за участие в советско-финской войне. В Великую Отечественную войну он воевал в лыжном полку Балтийского флота, затем в отдельной штрафной роте и в батальоне морской пехоты.

Большую часть времени бойцов учили быстро окапываться и вести бой в лесу. Чтобы уберечь от сырости автоматы и пулеметы, для них сшили брезентовые мешки. Перед десантом все помылись в передвижной бане, сменили белье и посмотрели кинофильмы «Чапаев» и «Иван Грозный». На заготовленных четвертушках бумаги десантники написали клятвы: «Идя в бой, я клянусь бить ненавистного врага до тех пор, пока в моих жилах течет кровь, пока глаза могут видеть его. И если потребуется, я, не щадя своей жизни, погибну за правое дело, за свой народ, за свою Родину!».

Бои за Пиллау затянулись, и приказ о высадке, намеченной в ночь на 19 апреля, был отложен до 25 апреля. В этот день все катера, тральщики и сводный полк
83-й гвардейской стрелковой дивизии перешли в Пальмникен (ныне — пос. Янтарный, Зеленоградский район), а их командиры получили пакет с секретными позывными: «Пиллау — серьги, Морская гавань — скоба, Морской канал — текст, поселок Нойтиф — силос»,— и еще с десятком других.

На спине у солдат был написан мелом номер катера, хорошо видимый в темноте. Бойцов разместили в желобах торпедных аппаратов, на палубах, в кубриках и кают-компаниях, заняв проходы между ними ящиками с боеприпасами, противотанковыми ружьями, минометами и вещмешками, в каждый из которых были уложены полтора килограмма продуктов, около семи килограммов патронов и гранат и два перевязочных пакета. Пулеметчиков и минометчиков распределили равномерно, чтобы в случае гибели одного-двух кораблей десант не остался без их поддержки.

В эти часы у пирса электростанции Пайзе проводилась посадка «восточной» группы: первый эшелон — на бронекатера и рыбачьи баркасы, а второй — на трофейный пароход «Иоганна», буксировавший более десятка рыболовных барж. Незадолго до полуночи оба десанта, взяв по два комплекта стрелкового боезапаса и по комплекту снарядов и мин, ожидали сигнала к выступлению.

В 23 часа 30 минут «западный» отряд полковника Л.Т. Белого построился в боевой порядок. У каждой из колонн был свой опознавательный цвет: белый, красный или зеленый. Отсюда до места высадки им предстояло пройти не более пятнадцати миль. Но как сделать это незаметно, если ночью на звездном небе царила луна, и в ее дорожке таял пенный след, взбитый винтами катеров,
а в зависшей тишине улавливались даже самые слабые звуки, лишь чуть приглушенные пожарами над Пиллау и далеким громом тяжелых орудий. На переходе морем бойцов мутило от запахов масел и паров бензина, казалось, наполнивших не только помещения катеров, но и пространство над ними.
Когда десант повернул на косу Фрише-Нерунг, дозор обнаружил корабли противника, которые не приняли бой и скрылись в темноте. И уже при подходе к месту высадки вновь появились силуэты немецких самоходных барж. Залпы бронекатеров на какой-то миг осветили все корабли. После сильного взрыва одна из барж погрузилась в воду: снаряды попали в ее боезапас. Спасенные немецкие моряки еще не знали о падении Пиллау, куда они везли легкие шлюпки,
а на обратном пути собирались забрать воинскую команду.

В эту ночь, когда «западный» отряд подходил к Фрише-Нерунгу, совершал переход и «восточный» десант. Две колонны бронекатеров малым ходом обошли минные поля в заливе, куда советские моряки заходили однажды в конце 20-х годов XX века, когда два эсминца Балтфлота посетили Пиллау. Штурман отряда, сверив курс по неисправному компасу, ошибся, и около двух часов ночи правая колонна оторвалась от отряда и без единого выстрела устремилась к затаенному, без признаков жизни берегу.
В скором времени разведчики доложили, что дорога не найдена, а местность со всех сторон окружена водой. Осветив фонариками раскрытую на песке карту, офицеры обнаружили, что высадились на дамбу Кенигсбергского морского канала, в тылу своих войск. Прошло еще несколько часов, прежде чем разбредшихся по лесу солдат, их оружие и боеприпасы погрузили на катера, которые вновь присоединились к походному строю. Эта досадная оплошность едва не сорвала всю операцию, задержав на четыре часа высадку «восточного» десанта на косу Фрише-Нерунг.