Кстати знаете почему рухнула Римская империя? Оказалось, не из-за варваров и прочего. А суть в том, что десятилетиями размывали качество своих монет-валюты: серебряный римский динарий. Сначала он был полностью #серебряный , а по мере роста империи начали разбавлять, уменьшать количество серебра в каждой монете, чтобы финансировать военные походы баб и пьянки. В итоге всего 5% серебра осталось в каждой монете. Началась гиперинфляция, и великая империя рухнула.
Если у вас есть время на один длинный текст на этих выходных, то пусть это будет Ной Смит о китайском секторе недвижимости.
Почему мы в канале так заморочены на жилье? Почему вообще государства (особенно в развивающихся странах) так любят стройку и направляют в этот сектор максимум субсидий, а застройщики так влиятельны? Потому что у стройки огромный мультипликатор: она тянет и металлургию, и деревообработку, и маркетинг (у строителей всегда космические бюджеты), и лизинг, и банки и т.д. и т.п.
Но еще стройка это долго, дорого и капиталоемко, поэтому тут можно зарабатывать только на заемные деньги.
А еще в стройке практически отсутствует рост производительности труда, то есть рост ставок для вас смертелен (вы можете выплатить кредит либо новым кредитом, либо за счет роста доходов на один заемный юань/рубль/доллар, либо за счет роста цен).
Комбинация этих факторов неизбежно приводит к пузырям: вы подсаживаетесь на этот наркотик роста, заливая сектор все более дешевой ликвидностью. Но когда приходит время роста ставок - этот же огромный мультипликатор угрожает не только модели роста, но всей экономике.
Пока еще Китай в состоянии предоставлять строителям деньги через банки - экспортные доходы себя чувствуют хорошо. Население пока еще склонно не потреблять, а сберегать (а граждане предпочитают недвижимость в качестве объекта инвестиций). На федеральном уровне. А региональные правительства в большой беде.
Если после текста останется еще и время на подкаст, то послушайте Майкла Петтиса о китайской модели роста и как она должна будет измениться.
Почему мы в канале так заморочены на жилье? Почему вообще государства (особенно в развивающихся странах) так любят стройку и направляют в этот сектор максимум субсидий, а застройщики так влиятельны? Потому что у стройки огромный мультипликатор: она тянет и металлургию, и деревообработку, и маркетинг (у строителей всегда космические бюджеты), и лизинг, и банки и т.д. и т.п.
Но еще стройка это долго, дорого и капиталоемко, поэтому тут можно зарабатывать только на заемные деньги.
А еще в стройке практически отсутствует рост производительности труда, то есть рост ставок для вас смертелен (вы можете выплатить кредит либо новым кредитом, либо за счет роста доходов на один заемный юань/рубль/доллар, либо за счет роста цен).
Комбинация этих факторов неизбежно приводит к пузырям: вы подсаживаетесь на этот наркотик роста, заливая сектор все более дешевой ликвидностью. Но когда приходит время роста ставок - этот же огромный мультипликатор угрожает не только модели роста, но всей экономике.
Пока еще Китай в состоянии предоставлять строителям деньги через банки - экспортные доходы себя чувствуют хорошо. Население пока еще склонно не потреблять, а сберегать (а граждане предпочитают недвижимость в качестве объекта инвестиций). На федеральном уровне. А региональные правительства в большой беде.
Если после текста останется еще и время на подкаст, то послушайте Майкла Петтиса о китайской модели роста и как она должна будет измениться.
www.noahpinion.blog
Real estate is China's economic Achilles heel
It's the country's biggest engine of growth an employment, financial asset, and source of government revenue.
Европа распродает неиспользованный #уголь
Трейдеры ищут покупателей на груды европейского неиспользованного угля, который был запасен, чтобы спасти экономику региона от дефицита электроэнергии в прошлом году. Переход от дефицита к избытку привел к тому, что цены на уголь с поставкой в порты Амстердама, Роттердама и Антверпена упали до 90 долларов за тонну, что составляет менее четверти от прошлогодних.
Трейдеры ищут покупателей на груды европейского неиспользованного угля, который был запасен, чтобы спасти экономику региона от дефицита электроэнергии в прошлом году. Переход от дефицита к избытку привел к тому, что цены на уголь с поставкой в порты Амстердама, Роттердама и Антверпена упали до 90 долларов за тонну, что составляет менее четверти от прошлогодних.
Одной из главных проблем для развития ВИЭ называется сильный рост спроса на ряд цветных и редкоземельных металлов. Количественную оценку этой проблемы даёт журнал ИНП РАН «Проблемы прогнозирования», №3, 2023.
«МЭА прогнозирует рост потребления материалов, критически важных для низкоэмиссионных технологий (литий, никель, кобальт, медь, редкоземельные элементы), в 6 раз к 2040 г. По оценкам McKinsey, уже к 2030 г. только со стороны производства электромобилей спрос на указанные материалы может возрасти по сравнению с текущим уровнем от двух до 12 раз (в зависимости от конкретного материала), причём быстрее всего этот спрос будет расти на литий. Это, в свою очередь, приведёт к увеличению разрыва между предложением и спросом на перечисленные материалы, критичные для производства электромобилей (и другой продукции, требующей низкоэмиссионных технологий изготовления).
Так, согласно консервативному сценарию прогноза McKinsey (именуемому «затухающий импульс»), предусматривающему достижение в 2030 г. 29%-ной доли электромобилей в продажах новых авто при некоторых ограничениях их производства, разрыв между спросом и предложением критических материалов может составить 3,7-5,2 млн т. При этом наибольшие трудности преодоления указанного разрыва ожидаются для никеля, тогда как для меди и кобальта ситуация будет менее напряженной. При более жёстких сценариях, предполагающих к 2030 г. долю электромобилей в продажах новых авто также 29% («текущая траектория») и 59% («дальнейшее ускорение»), разрыв между спросом и предложением возрастает до 6,9-8,5 млн т и 10,5-12 млн т, соответственно. В последнем случае, очевидно, производителям материалов не удастся резко увеличить их предложение, а автомобильным фирмам – достигнуть намеченного рубежа выпуска электромобилей, либо придется пожертвовать их качеством в пользу менее материалоёмких аналогов с сокращенным потенциалом пробега и вытекающими отсюда последствиями для будущего спроса».
Экономисты ИНП РАН дают и собственные расчёты:
«В 2050 г. спрос на отдельные материалы превысит существующие производственные мощности: по алюминию, никелю, кобальту, магнию – примерно в 2 раза; по литию и графиту – в 6 раз; по поликремнию – более чем в 15 раз».
На наш взгляд, эта проблема решена уже сейчас, на начальном этапе развития электромобилей и ВИЭ. И это решение называется – «циркулярная экономика», т.е. переработка и вторичное использование материалов. Если говорить о литиевых аккумуляторах, то Renen писал о том, что уже два-три года назад начали работать эти проекты:
«На сегодняшний день в мире уже создано несколько предприятий по глубокой переработке батарей.
В марте 2019 года финский энергетический концерн Fortum объявил, что технология, применяемая на заводе в финском городе Харьявалта, позволяет восстанавливать для повторного использования более 80% содержащихся в литий-ионных аккумуляторах материалов, снижая потребности в добыче кобальта, никеля и других дефицитных металлов.
В июле 2021 года шведская компания по управлению отходами Stena Recycling сообщила, что в Хальмстаде на юго-западе Швеции будет построен новый завод, который сможет перерабатывать старые батареи на 95%.
В ноябре 2021 года шведский завод Northvolt произвёл первый аккумулятор из 100% вторичных никеля, марганца и кобальта. Переработкой занимается сама компания на своей специализированной фабрике.
Ну а в 2022 году о таких проектах новых заводов со 100%-ной переработкой аккумуляторов заявили уже десятки стран мира – от США и Канады до Германии и Китая».
«МЭА прогнозирует рост потребления материалов, критически важных для низкоэмиссионных технологий (литий, никель, кобальт, медь, редкоземельные элементы), в 6 раз к 2040 г. По оценкам McKinsey, уже к 2030 г. только со стороны производства электромобилей спрос на указанные материалы может возрасти по сравнению с текущим уровнем от двух до 12 раз (в зависимости от конкретного материала), причём быстрее всего этот спрос будет расти на литий. Это, в свою очередь, приведёт к увеличению разрыва между предложением и спросом на перечисленные материалы, критичные для производства электромобилей (и другой продукции, требующей низкоэмиссионных технологий изготовления).
Так, согласно консервативному сценарию прогноза McKinsey (именуемому «затухающий импульс»), предусматривающему достижение в 2030 г. 29%-ной доли электромобилей в продажах новых авто при некоторых ограничениях их производства, разрыв между спросом и предложением критических материалов может составить 3,7-5,2 млн т. При этом наибольшие трудности преодоления указанного разрыва ожидаются для никеля, тогда как для меди и кобальта ситуация будет менее напряженной. При более жёстких сценариях, предполагающих к 2030 г. долю электромобилей в продажах новых авто также 29% («текущая траектория») и 59% («дальнейшее ускорение»), разрыв между спросом и предложением возрастает до 6,9-8,5 млн т и 10,5-12 млн т, соответственно. В последнем случае, очевидно, производителям материалов не удастся резко увеличить их предложение, а автомобильным фирмам – достигнуть намеченного рубежа выпуска электромобилей, либо придется пожертвовать их качеством в пользу менее материалоёмких аналогов с сокращенным потенциалом пробега и вытекающими отсюда последствиями для будущего спроса».
Экономисты ИНП РАН дают и собственные расчёты:
«В 2050 г. спрос на отдельные материалы превысит существующие производственные мощности: по алюминию, никелю, кобальту, магнию – примерно в 2 раза; по литию и графиту – в 6 раз; по поликремнию – более чем в 15 раз».
На наш взгляд, эта проблема решена уже сейчас, на начальном этапе развития электромобилей и ВИЭ. И это решение называется – «циркулярная экономика», т.е. переработка и вторичное использование материалов. Если говорить о литиевых аккумуляторах, то Renen писал о том, что уже два-три года назад начали работать эти проекты:
«На сегодняшний день в мире уже создано несколько предприятий по глубокой переработке батарей.
В марте 2019 года финский энергетический концерн Fortum объявил, что технология, применяемая на заводе в финском городе Харьявалта, позволяет восстанавливать для повторного использования более 80% содержащихся в литий-ионных аккумуляторах материалов, снижая потребности в добыче кобальта, никеля и других дефицитных металлов.
В июле 2021 года шведская компания по управлению отходами Stena Recycling сообщила, что в Хальмстаде на юго-западе Швеции будет построен новый завод, который сможет перерабатывать старые батареи на 95%.
В ноябре 2021 года шведский завод Northvolt произвёл первый аккумулятор из 100% вторичных никеля, марганца и кобальта. Переработкой занимается сама компания на своей специализированной фабрике.
Ну а в 2022 году о таких проектах новых заводов со 100%-ной переработкой аккумуляторов заявили уже десятки стран мира – от США и Канады до Германии и Китая».
RenEn
Литий-ионные аккумуляторы: всё больше предприятий по переработке - RenEn
Вопросы переработки литий-ионных аккумуляторов. Утилизация литий-ионных батарей. Предприятия по переработке li-ion аккумуляторов.
Индия отказывается от угля?
Правительство Индии в течение следующих пяти лет не будет рассматривать предложения по строительству новых угольных электростанций и сосредоточится на развитии сектора возобновляемой энергетики. Такой вывод можно сделать из обновленного национального плана по развитию электроэнергетики, который был опубликован накануне.
План пересматривается каждые пять лет и служит руководством для определения приоритетов Индии в электроэнергетическом секторе. Эксперты в области энергетики приветствовали временную приостановку роста использования загрязняющего вида топлива и посчитали ее положительным шагом для страны, которая в настоящее время зависит от угля на 75% для производства электроэнергии.
Индия занимает второе место по добыче угля в мире. Как отмечено в исследовании рынка угля, по предварительным оценкам, в 2022-2023 фискальном году объем добычи угля в стране составит от 850 до 900 млн тонн. Министерство угольной промышленности Индии утвердило цели по увеличению добычи до 1,31 млрд тонн в 2023– 2024 фискальном году. К 2030 году власти Индии рассчитывают повысить добычу угля до 1,5 млрд тонн.
Индия является третьим по величине выбросов парниковых газов и наиболее населенной страной в мире. Она планирует достичь нулевых выбросов к 2070 году, что означает значительное сокращение использования угля и активное развитие возобновляемой энергетики.
В черновом варианте плана, опубликованном в сентябре, Центральное управление электроэнергетики, отвечающее за планирование электроэнергетических потребностей Индии, предсказывало необходимость строительства почти 8000 мегаватт новых угольных мощностей к 2027 году. Однако окончательный вариант стратегии предлагает вместо этого развертывание более 8600 мегаватт систем хранения электроэнергии, основанных на аккумуляторах.
Планы по развитию возобновляемых источников энергии, остались практически без изменений. Всего мощности генерации электроэнергии в ближайшие пять лет должны увеличиться почти в полтора раза с нынешних 410 ГВт до 575 ГВт. Основной упор будет сделан на развитие возобновляемых источников энергии: 92,6 ГВт новых мощностей будет приходиться на солнечную энергетику, 25 ГВт — на ветрогенерацию, 25,8 ГВт — на угольные ТЭС и 7 ГВТ на АЭС.
Правительство Индии в течение следующих пяти лет не будет рассматривать предложения по строительству новых угольных электростанций и сосредоточится на развитии сектора возобновляемой энергетики. Такой вывод можно сделать из обновленного национального плана по развитию электроэнергетики, который был опубликован накануне.
План пересматривается каждые пять лет и служит руководством для определения приоритетов Индии в электроэнергетическом секторе. Эксперты в области энергетики приветствовали временную приостановку роста использования загрязняющего вида топлива и посчитали ее положительным шагом для страны, которая в настоящее время зависит от угля на 75% для производства электроэнергии.
Индия занимает второе место по добыче угля в мире. Как отмечено в исследовании рынка угля, по предварительным оценкам, в 2022-2023 фискальном году объем добычи угля в стране составит от 850 до 900 млн тонн. Министерство угольной промышленности Индии утвердило цели по увеличению добычи до 1,31 млрд тонн в 2023– 2024 фискальном году. К 2030 году власти Индии рассчитывают повысить добычу угля до 1,5 млрд тонн.
Индия является третьим по величине выбросов парниковых газов и наиболее населенной страной в мире. Она планирует достичь нулевых выбросов к 2070 году, что означает значительное сокращение использования угля и активное развитие возобновляемой энергетики.
В черновом варианте плана, опубликованном в сентябре, Центральное управление электроэнергетики, отвечающее за планирование электроэнергетических потребностей Индии, предсказывало необходимость строительства почти 8000 мегаватт новых угольных мощностей к 2027 году. Однако окончательный вариант стратегии предлагает вместо этого развертывание более 8600 мегаватт систем хранения электроэнергии, основанных на аккумуляторах.
Планы по развитию возобновляемых источников энергии, остались практически без изменений. Всего мощности генерации электроэнергии в ближайшие пять лет должны увеличиться почти в полтора раза с нынешних 410 ГВт до 575 ГВт. Основной упор будет сделан на развитие возобновляемых источников энергии: 92,6 ГВт новых мощностей будет приходиться на солнечную энергетику, 25 ГВт — на ветрогенерацию, 25,8 ГВт — на угольные ТЭС и 7 ГВТ на АЭС.
Институт изучения мировых рынков (ИИМР) — экономика, геоэкономика, мировые рынки, обзоры, аналитика
Угольная отрасль: помощь Азии и умение выживать
2022 год стал рекордным для рынка угля, были достигнуты новые исторические показатели спроса и добычи. Генерация электроэнергии в мире на основе угля также…
Инвестиции Китая в угледобычу создают дополнительные риски для российских экспортеров энергетического угля
Инвестиции в развитие угледобычи в КНР практически удвоились за последние пять лет: если в 2018 г. их объем составлял $55 млрд, то в 2022 г. он достиг $96 млрд, а в 2023 г. увеличится до $105 млрд (в долларах США 2022 г.), согласно оценке Международного энергетического агентства (МЭА).
Такая динамика, казалось бы, противоречит динамике инвестиций в развитие угольной электрогенерации, которые в период с 2018 по 2022 гг. снизились с $36 млрд до $25 млрд, а в 2023 г. достигнут $19 млрд, что станет минимумом, по крайней мере, с 2015 г.
Однако в реальности противоречия нет: Китай диверсифицирует энергобаланс и при этом стремится снизить зависимость от угольного импорта, которая приобрела критический характер в 2021 г., когда рост энергоспроса совпал с негласными эмбарго КНР в отношении Австралии, занимающей второе место в мире по экспорту энергетического угля (с глобальной долей в 18%) и первое – по экспорту коксующегося угля (с долей 54%, согласно данным МЭА за 2022 г.). Наряду с наводнениями в ключевой для угледобычи провинции Шаньси, это привело к тому, что в начале октября 2021 г. сразу 18 китайских провинций испытывали дефицит угля.
Показательным был и январь 2022 г., когда Индонезия, крупнейший по величине экспортер энергетического угля – с глобальной долей в 45%, согласно оценке МЭА за 2022 г. – на месяц полностью приостановила угольный экспорт из-за риска дефицита угля для индонезийских угольных ТЭС, на долю которых в стране приходится свыше 60% электроснабжения.
Снизить риски дефицита угля и призваны новые проекты в угледобыче: по данным Global Energy Monitor, мощность заявленных и обустраиваемых шахт и разрезов для добычи энергетического угля к началу 2023 г. составила 502 млн т в год, а для добычи коксующегося угля – 55 млн т в год. В свою очередь, для шахт и разрезов «комбинированной» угледобычи этот показатель составил 56 млн т в год, а для мощностей с неизвестным типом угля – 45 млн т в год.
Для сравнения: в 2020 г, когда еще не действовало негласное эмбарго в отношении Австралии, импорт энергетического угля в КНР составил 244 млн т, а импорт коксующегося угля – 73 млн т, а в 2022 г. – 240 млн т и 45 млн т соответственно, согласно оценке МЭА.
Тем самым новые китайские проекты в сфере угледобычи влекут за собой риски, в первую очередь, для российских производителей энергетического угля, прирост спроса на который в КНР и без того будет замедляться из-за торможения ввода новых угольных электростанций: если в 2015 г. в Китае было введено в строй почти 66 гигаватт (ГВт) мощности угольных ТЭС, то в 2019 г. – 48,9 ГВт, а в 2022 г. – 26,8 ГВт, согласно данным Global Energy Monitor.
В несколько лучшем положении будут находиться производители коксующегося угля, которым будет благоволить как более низкая мощность новых угледобывающих проектов в КНР, так и стремление Китая минимизировать угольный импорт из Австралии, даже несмотря на его возобновление в 2023 г.
На долю России по итогам первых четырех месяцев 2023 г. пришлось 30,8% (9,55 млн т) импорта коксующегося угля в КНР, а на долю Монголии – 49,5% (15,34 млн т), согласно данным Главного таможенного управления. На долю прочих производителей, включая Австралию, пришлось менее 20% импорта коксующегося угля в КНР, тогда как в 2020 г. доля Австралии составляла 48,4% (34,97 млн т по итогам всех двенадцати месяцев года).
Инвестиции в развитие угледобычи в КНР практически удвоились за последние пять лет: если в 2018 г. их объем составлял $55 млрд, то в 2022 г. он достиг $96 млрд, а в 2023 г. увеличится до $105 млрд (в долларах США 2022 г.), согласно оценке Международного энергетического агентства (МЭА).
Такая динамика, казалось бы, противоречит динамике инвестиций в развитие угольной электрогенерации, которые в период с 2018 по 2022 гг. снизились с $36 млрд до $25 млрд, а в 2023 г. достигнут $19 млрд, что станет минимумом, по крайней мере, с 2015 г.
Однако в реальности противоречия нет: Китай диверсифицирует энергобаланс и при этом стремится снизить зависимость от угольного импорта, которая приобрела критический характер в 2021 г., когда рост энергоспроса совпал с негласными эмбарго КНР в отношении Австралии, занимающей второе место в мире по экспорту энергетического угля (с глобальной долей в 18%) и первое – по экспорту коксующегося угля (с долей 54%, согласно данным МЭА за 2022 г.). Наряду с наводнениями в ключевой для угледобычи провинции Шаньси, это привело к тому, что в начале октября 2021 г. сразу 18 китайских провинций испытывали дефицит угля.
Показательным был и январь 2022 г., когда Индонезия, крупнейший по величине экспортер энергетического угля – с глобальной долей в 45%, согласно оценке МЭА за 2022 г. – на месяц полностью приостановила угольный экспорт из-за риска дефицита угля для индонезийских угольных ТЭС, на долю которых в стране приходится свыше 60% электроснабжения.
Снизить риски дефицита угля и призваны новые проекты в угледобыче: по данным Global Energy Monitor, мощность заявленных и обустраиваемых шахт и разрезов для добычи энергетического угля к началу 2023 г. составила 502 млн т в год, а для добычи коксующегося угля – 55 млн т в год. В свою очередь, для шахт и разрезов «комбинированной» угледобычи этот показатель составил 56 млн т в год, а для мощностей с неизвестным типом угля – 45 млн т в год.
Для сравнения: в 2020 г, когда еще не действовало негласное эмбарго в отношении Австралии, импорт энергетического угля в КНР составил 244 млн т, а импорт коксующегося угля – 73 млн т, а в 2022 г. – 240 млн т и 45 млн т соответственно, согласно оценке МЭА.
Тем самым новые китайские проекты в сфере угледобычи влекут за собой риски, в первую очередь, для российских производителей энергетического угля, прирост спроса на который в КНР и без того будет замедляться из-за торможения ввода новых угольных электростанций: если в 2015 г. в Китае было введено в строй почти 66 гигаватт (ГВт) мощности угольных ТЭС, то в 2019 г. – 48,9 ГВт, а в 2022 г. – 26,8 ГВт, согласно данным Global Energy Monitor.
В несколько лучшем положении будут находиться производители коксующегося угля, которым будет благоволить как более низкая мощность новых угледобывающих проектов в КНР, так и стремление Китая минимизировать угольный импорт из Австралии, даже несмотря на его возобновление в 2023 г.
На долю России по итогам первых четырех месяцев 2023 г. пришлось 30,8% (9,55 млн т) импорта коксующегося угля в КНР, а на долю Монголии – 49,5% (15,34 млн т), согласно данным Главного таможенного управления. На долю прочих производителей, включая Австралию, пришлось менее 20% импорта коксующегося угля в КНР, тогда как в 2020 г. доля Австралии составляла 48,4% (34,97 млн т по итогам всех двенадцати месяцев года).
Российские угольщики не смогли серьезно заработать в 2022
Российские угольные компании в 2022 году нарастили выручку почти на треть за счет роста мировых цен, однако их прибыль увеличилась только на 9%, следует из подсчетов Минэнерго. Издержки выросли из-за потери премиальных рынков сбыта в результате санкций, подорожавшего фрахта и ухудшения доступа к железнодорожной инфраструктуре в РФ для экспорта на восток.
Российские угольные компании в 2022 году нарастили выручку почти на треть за счет роста мировых цен, однако их прибыль увеличилась только на 9%, следует из подсчетов Минэнерго. Издержки выросли из-за потери премиальных рынков сбыта в результате санкций, подорожавшего фрахта и ухудшения доступа к железнодорожной инфраструктуре в РФ для экспорта на восток.
Коммерсантъ
С угля сдуло прибыль
Российские угольщики не смогли серьезно заработать в 2022 году
#вакансия Инвестиционный аналитик / менеджер
В связи с расширением штата крупная золотодобывающая компания (ТОП-5 по добыче в России) ищет сотрудников в дирекцию стратегического развития и инвестиций. Основные направления работы: in-house M&A, инвестиционный анализ, крупные стратегические проекты, подготовка и актуализация стратегии. В зависимости от опыта кандидата готовы смотреть на позиции от инвестиционного аналитика до старшего менеджера
Команда – профессионалы инвестиционной отрасли с опытом работы в крупных российских производственных (Полюс, СИБУР, Highland Gold, ГК «Ростех», IMC Montan, KAZ Minerals) и консалтинговых компаниях (KPMG, EY, McKinsey); работа в Москве
Контакт для отправки резюме: [email protected] или telegram @AlexanderTihonoff
В связи с расширением штата крупная золотодобывающая компания (ТОП-5 по добыче в России) ищет сотрудников в дирекцию стратегического развития и инвестиций. Основные направления работы: in-house M&A, инвестиционный анализ, крупные стратегические проекты, подготовка и актуализация стратегии. В зависимости от опыта кандидата готовы смотреть на позиции от инвестиционного аналитика до старшего менеджера
Команда – профессионалы инвестиционной отрасли с опытом работы в крупных российских производственных (Полюс, СИБУР, Highland Gold, ГК «Ростех», IMC Montan, KAZ Minerals) и консалтинговых компаниях (KPMG, EY, McKinsey); работа в Москве
Контакт для отправки резюме: [email protected] или telegram @AlexanderTihonoff
https://t.iss.one/+WQVBr9YrN0o3YWJi #Мечел Предложение подписки на корпоративный канал «Мечел» – один из крупнейших в России производителей коксующегося угля.
«Мечел» – один из лидеров на рынке металлопродукции России и СНГ
«Мечел» – один из лидеров на рынке металлопродукции России и СНГ
В январе-апреле этого года #Казахстан увеличил экспорт в Америку титан и изделия из него – в 8,2 раза (615 тонн), радиоактивных элементов – в 5,5 раза (10,5 тонны) и ферросплавов – на 6,2% (38,4 тыс. тонн).
Помимо этого, Казахстан продал в Америку и серебро – 16,5 тонны.
Помимо этого, Казахстан продал в Америку и серебро – 16,5 тонны.
In-Gold-We-Trust-report-2023-english.pdf
17.7 MB
In #Gold we trust report 2023.
#Золото в местной валюте и внутренний фондовый индекс, в %, 2023 год с начала года
Цены на #алюминий падают, США ввели заградительную пошлину не только на российский алюминий, но и на продукцию из него. С учетом того что во 2п 2022 г. себестоимость производства алюминия у UC Rusal составляла $2325/т, при текущих ценах на металл компания балансирует на грани рентабельности
Ведомости
UC Rusal пошла по пути «Норникеля»
Алюминиевая компания также не планирует платить дивиденды за 2022 год
#Вакансия в УК крупного (более 10 тыс чел) производственного холдинга Директора по маркетингу и стратегии. Предпочтения - крупные холдинги, желательно металлургические. [email protected] Slava Feldshtein
Forwarded from Proeconomics
У высших чиновников и ряда Институтов развития России получила развитие идея «двухконтурности» финансовой системы. Так, год назад от имени группы учёных-разработчиков проекта первый заместитель председателя комитета Совета Федерации по бюджету и финансовым рынкам Сергей Рябухин говорил: «Проект двухконтурной валютно-финансовой системы не направлен на реставрацию «золотого рубля Витте», а призван связать финансовый и реальный секторы отечественной экономики, создать резервный инвестиционный контур в дополнение к эмиссионному».
Также секретарь Совбеза РФ Николай Патрушев заявлял о том, что научным сообществом предложен проект по созданию в РФ двухконтурной валютно-финансовой системы, где рубль обеспечат золотом и товарами — валютными ценностями.
Такая система – шаг назад, архаизация финансовой системы России. Сергей Рябухин в 2020 году в журнале «Вольного экономического общества» (том 225) сам признавал, что такая «двухконтурность» - это копирование царской и советской финсистемы:
«В Российской Империи с 1798 года по 1917 год использовалась двухконтурная финансовая модель, в которой происходило обращение как ассигнаций Госбанка, так и различного рода обязательств Госказначейства. Международные обязательства до августа 1897 года (реформа С.Витте, по которой был введен в обращение золотой рубль) обеспечивались серебром и дуальными товарами, в первую очередь, зерном, льном, мёдом, лесом, пенькой. С 1930-х годов, после НЭПа, во время которого была осуществлена попытка реанимации идеи выпуска золотых денег «червонца», был выбран путь воссоздания в СССР двухконтурной валютно-финансовой системы. В одном контуре обращались билеты Госбанка СССР, обеспеченные валютными активами, в другом контуре обращались казначейские билеты, обеспеченные достоянием страны.
В системе международных расчётов использовалось монетарное золото как в предъявительской форме с капиталистическими странами, так и в обеспечительной форме клиринговых расчетов (переводной рубль) с возникшими позднее соцстранами. Дуальными товарами, обеспечивающими систему международных расчетов, выступали хлеб (зерно), нефть и нефтепродукты, лес и пиломатериалы, масло, пушнина и меха, предметы роскоши и произведения искусства. Такая двухконтурная система валютно-денежного обращения просуществовала вплоть до 1991 года».
На днях в своём свежем бюллетене «Модели международных расчётов», май 2023, теперь уже Институт ВЭБа представил свой план «двухконтурной» финсистемы РФ. Это должен быть «золотой рубль» (ЗР):
- Стейблкоин, выпускаемый РФ под обеспечение золотом из своих международных резервов, как платёжное средство для международных расчетов.
- Номинал ЗР определяется на основе цены золота (руб./грамм), устанавливаемой Банком России => монополия РФ (отсутствие связи с «токсичными» валютами и контроля сделок и финансовых потоков, связанных с ЗР − со стороны стран Запада).
- Эффективность ЗР по критериям ликвидности, доступности, удобства использования в расчетах, отсутствия рисков эмитента, относительно невысокой волатильности – низкие издержки для участников международной торговли.
- Возможность увеличения эмиссии ЗР по мере увеличения резервов монетарного золота РФ, в т.ч. за счёт покупки золота внутри РФ.
- По мере роста экономики России возможна эмиссия ЗР со снижением уровня обеспечения до 25%.
- Возможность сгладить влияние внешнеэкономических шоков на темпы развития экономики России, в том числе через разницу курсов для внутреннего рынка и международной торговли.
По сути это возврат к советской экономике, с её клиринговыми расчётами. Скорее всего, ЗР подразумевает и возврат к монополии внешней торговли или к спецкомпаниям на внешнем рынке.
Также секретарь Совбеза РФ Николай Патрушев заявлял о том, что научным сообществом предложен проект по созданию в РФ двухконтурной валютно-финансовой системы, где рубль обеспечат золотом и товарами — валютными ценностями.
Такая система – шаг назад, архаизация финансовой системы России. Сергей Рябухин в 2020 году в журнале «Вольного экономического общества» (том 225) сам признавал, что такая «двухконтурность» - это копирование царской и советской финсистемы:
«В Российской Империи с 1798 года по 1917 год использовалась двухконтурная финансовая модель, в которой происходило обращение как ассигнаций Госбанка, так и различного рода обязательств Госказначейства. Международные обязательства до августа 1897 года (реформа С.Витте, по которой был введен в обращение золотой рубль) обеспечивались серебром и дуальными товарами, в первую очередь, зерном, льном, мёдом, лесом, пенькой. С 1930-х годов, после НЭПа, во время которого была осуществлена попытка реанимации идеи выпуска золотых денег «червонца», был выбран путь воссоздания в СССР двухконтурной валютно-финансовой системы. В одном контуре обращались билеты Госбанка СССР, обеспеченные валютными активами, в другом контуре обращались казначейские билеты, обеспеченные достоянием страны.
В системе международных расчётов использовалось монетарное золото как в предъявительской форме с капиталистическими странами, так и в обеспечительной форме клиринговых расчетов (переводной рубль) с возникшими позднее соцстранами. Дуальными товарами, обеспечивающими систему международных расчетов, выступали хлеб (зерно), нефть и нефтепродукты, лес и пиломатериалы, масло, пушнина и меха, предметы роскоши и произведения искусства. Такая двухконтурная система валютно-денежного обращения просуществовала вплоть до 1991 года».
На днях в своём свежем бюллетене «Модели международных расчётов», май 2023, теперь уже Институт ВЭБа представил свой план «двухконтурной» финсистемы РФ. Это должен быть «золотой рубль» (ЗР):
- Стейблкоин, выпускаемый РФ под обеспечение золотом из своих международных резервов, как платёжное средство для международных расчетов.
- Номинал ЗР определяется на основе цены золота (руб./грамм), устанавливаемой Банком России => монополия РФ (отсутствие связи с «токсичными» валютами и контроля сделок и финансовых потоков, связанных с ЗР − со стороны стран Запада).
- Эффективность ЗР по критериям ликвидности, доступности, удобства использования в расчетах, отсутствия рисков эмитента, относительно невысокой волатильности – низкие издержки для участников международной торговли.
- Возможность увеличения эмиссии ЗР по мере увеличения резервов монетарного золота РФ, в т.ч. за счёт покупки золота внутри РФ.
- По мере роста экономики России возможна эмиссия ЗР со снижением уровня обеспечения до 25%.
- Возможность сгладить влияние внешнеэкономических шоков на темпы развития экономики России, в том числе через разницу курсов для внутреннего рынка и международной торговли.
По сути это возврат к советской экономике, с её клиринговыми расчётами. Скорее всего, ЗР подразумевает и возврат к монополии внешней торговли или к спецкомпаниям на внешнем рынке.
В Китае, меж тем, постковидное восстановление не задалось. С одной стороны, сектор услуг ожил и чувствует себя неплохо. Но с промсектором дела совсем не ахти. Спрос на и без того перегретую недвижимость очень вялый. На этом фоне опускаются цены на #сталь - тонна 20-мм арматуры (основа для строительства, используется для усиления жб конструкций) упала до 500 долларов (минимум за три года). Немного цены на #желруду в последние дни вышли из комы, в надежде на очередной государственный стимул, но в целом все выглядит довольно подавленно.