Не писала полноценные многобуквенные лонгриды со времён работы в Marie Claire. Недавно подвернулся шанс тряхнуть стариной — подготовить солидную статью о религии в одной африканской стране: с цифрами, статистикой и прочими финтифлюшками. И когда я её закончила, осознала, как же нас балуют соцсети. Представьте, увесистая пачка слов и три-четыре дня кропотливой работы стоит примерно столько же, сколько один крохотный рекламный пост на дай бог 500 символов в телеграм-канале моего размаха. К тому же в соцсетях дозволено регулярно тешить своё эго разглагольствованиями и как прижмёт сыпать непрошеной философией (чем я сейчас и занимаюсь), а не складывать факты в строки. О дивный новый мир!

Идеальный уголок тишины для библиофилов детектед — в водах мёртвого моря начала ХХ века. И не забудьте зонт!

📷 Buyenlarge/Getty Images, 1925

Тема дня: ботанический сексизм. Да-да, дискриминация по половому признаку проникла в жизни не только людей, но и деревьев.

Термин ввёл американский садовод и автор книг о растениях Том Огрен. Согласно его теории, в период активного озеленения городов специалисты отдавали предпочтение деревьям-мужчинам, в то время как женские особи были признаны негодными для массовой посадки, поскольку засоряли бы городской ландшафт цветами, семенами и плодами. Проблема вскрылась позже: гендерно-несбалансированные улицы действительно выглядели аккуратными и свободными от ботанического мусора, но одинокие деревья мужского пола выделяли колоссальное количество пыльцы, не достигавшей конечной цели, — итогом стал пыльцевой и, как следствие, аллергический апокалипсис.

Теория Огрена не раз подвергалась критике со стороны научного сообщества, но кого это волнует, когда есть такой нейминг. Так что, дорогие аллергики, без женщин никуда даже в вопросе красных глаз и свербящих носов, вероятно, зарыто извечное мужское/женское.

Иллюстрация: «разоблачённая» обложка The New Yorker за ноябрь 2001 года Гарри Блисса

Валентинка-паутинка из коллекции The Metropolitan Museum. Спираль из бумаги, тонкая нить, а в серединке — секретное послание. Символика тайных сообщений и желаний всегда была частью языка любви, что объясняет популярность этих валентинок в XVII-XIX веках. Anonymous, 19th century, The Metropolitan Museum of Art.

Замороженное происшествие на улицах Нью-Йорка.

Who's Fooling Who by William Milnarik, 1949

«Ох, лето красное! любил бы я тебя,
Когда б не зной, да пыль, да комары, да мухи.
Ты, все душевные способности губя,
Нас мучишь; как поля, мы страждем от засухи;
Лишь как бы напоить да освежить себя —
Иной в нас мысли нет, и жаль зимы старухи,
И, проводив ее блинами и вином,
Поминки ей творим мороженым и льдом».

Отрывок из стихотворения «Осень» А.С. Пушкина, 1833

Шла домой в гипергнусном настроении, и тут посреди дороги мне попадается он — треклятый самокат, не сосчитать сколько раз чуть не убивший меня за этот сезон. И так мне захотелось его шлёпнуть! Дала волю внутреннему абьюзеру и шлёпнула по рулю. Мало того, что отбила себе ладонь, так ещё и визгливое назидание в ответ получила: «не толкайтесь, пожалуйста». Они ещё и пререкаются!