Архив Getty напомнил, что на днях отмечалась годовщина принятия сухого закона в США.

⁠«Закон Волстеда», более известный как сухой, вступил в силу в январе 1920 года — его сторонники считали, что мера снизит уровень преступности, укрепит мораль и защитит семьи от социальных бед, связанных с употреблением алкоголя. Вместо этого запрет привёл к появлению прибыльного чёрного рынка и росту организованных преступных синдикатов во главе с печально известными бутлегерами, такими как Аль Капоне и Джордж Римус.

На анти #cheers снимках из архива алкоголь выливают прямо на улицы городов.

Если уж болеть, то делать это красиво — с градусником Дома Фаберже, например.

Материалы: золото, опал, слоновая кость, стекло, эмаль по гильошированному фону.

Михаил Перхин, 1895

Булочка с корицей как элемент причёски, сэндвич с тянущейся резиновой перчаткой вместо плавленного сыра, облака на голове королевы Елизаветы — фотограф Дуди Бен Саймон (dudi ben simon) находит визуальные каламбуры в повседневности и создаёт кадры-инсталляции, в которых вещи из привычной бытовой рутины обретают игривый характер.

«Я рассматриваю это как разновидность readymade, направления в искусстве, которое создаётся с помощью предметов повседневной жизни, оторванных от их первоначального контекста. Я стараюсь сохранить привычный вид этих вещей, но при этом меняю их историю», — говорит художник.

В день рождения Джима Джармуша вспомним его #субъективноекино — «Сломанные цветы», дебютировавшие на Каннском фестивале в 2005 году, с Биллом Мюрреем и целым букетом, простите за каламбур, прекрасных женщин.

Сюжет, к удивлению поклонников авторской мысли Джармуша, не изобилует оригинальностью — вышедший в тираж ловелас Дон ДжонсТон отправляется в окрашенное розовым колером путешествие по своему любовному прошлому в поисках сына, подспудно развлекая зрителя пикантными, грустными и трогательными мгновениями встреч с бывшими возлюбленными и их теперешним окружением.

Однако эта легкомысленная, на первый взгляд (и в сравнении с другими картинами режиссёра), история облачена в сияющие джармушевские латы, а потому вовсе не так проста. В пользу этого утверждения можно было бы упомянуть параллели с творчеством Жана Эсташа, вызывающую жажду недосказанность, фрагментарность повествования и другие знакомые приёмы мэтра американского независимого кино, но вместо этого предлагаю просто посмотреть или освежить в памяти хорошее кино и получить удовольствие.

HB, Джим!