На братских могилах не ставят крестов
На картах штабных забывают.
Солдаты пехоты лежат под мостом
Навеки безвестными станут.

Для братских могил не играют парады
И тропы к фамильной плите не ведут.
А им бы немного, последней награды,
Что их непременно найдут!

Найдут и конечно родным сообщат,
Что "Петр Спиридонов, сержант из пехоты
Погиб под деревней, где липы шумят
Геройски погиб, прикрыв отход роты"

Никто не всплакнёт над зелёным холмом,
У подножья цветы не возложит.
Сокрыта от глаз она в месте глухом,
Где мертвых никто не тревожит...

Привет тебе, мой лучший друг
Давно не виделись с тобой.
Мы окунулись с головой,
В порочный круг работы и досуга.

И в этой кутюрьме проблем
Мы разошлись, как в море корабли.
Сгорели, словно мы в печи угли
В коробках из бетонных стен.

Нас поглотил всех бытовой вопрос:
Работа-дом и дом-работа.
От понедельника и до субботы
Наш путь проблемами зарос.

А нам бы надо посидеть
И вспомнить детство: школу, стройки
Под рюмку крепкую настойки
Бездарно в караоке спеть.

Вспоминать и весело смеяться
Даже о тех, кого не вернуть,
Ведь им иной уже очерчен путь
И неизбежного нельзя бояться.

Не виделись давно, не будем извиняться,
С тех пор воды, как океанов утекло,
Но жизнь всего лишь хрупкое стекло,
Давай же будем чаще собираться.

Мы все слышим: "Идёт война",
Но на улице ходят люди
И не их, конечно, вина,
Что снарядами жизни погнуты.

Мы все слышим с синих экранов,
Из приемников в разных авто,
Что на будущее строить планы
Никто сейчас не готов.

Потому что война шагает,
Хоть не слышим мы поступь её.
Она взрывами нас всех пугает
И хоронит души живьём.

А в далёком степном краю,
Где люди такие нам близкие.
Хотят в родную семью,
Потому что они русские.

А пока война всё идёт упрямая,
Гонимая аплодисментами,
Мы в решительном покаянии
Ждём в степи этой референдумы.

Четырнадцать лет, тебе жить да жить
Гулять с друзьями по паркам и аллеям.
Тебе бы искренне его одного любить
Рукой его руки касаясь чуть несмея.

Тебе бы родителям быть отдушиной
И быть бы солнцем для всех родных,
Но сердце кровью плачет задушено
Тебя уже нет в живых.

Я верю, что будет и лучшее время,
Когда вдруг разом умолкнут стволы,
Когда пуля, войны разбросанное семя,
Не будет искать не сокрытой в окоп головы.

Уверен, в этот день, когда умолкнут пушки,
Усталый механик откроет танка люк
И на деревьях не умолкая будут петь кукушки,
Столетия пророча жизни, нам с тобою, друг.

Затянутся на теле рванные отметки,
А время все окопы превратит в овраги,
Когда-нибудь зазеленеют перекрытий ветки,
Свидетели невероятной воинской отваги.

Все города проснутся человечьим гулом
И заживут, как раньше, вдруг, без перебоев
Твоя передовая сменится почетным караулом
У памятников
похороненных
героев.

У памятников тех, кто смерти не боялся,
Кто слово "Родина" не просто в книге прочитал,
Войну который увидал, в лицо ей рассмеялся,
Кто за страну свою, себя отдал.

Ах, сколько дней минуло с той поры,
Когда он был наполнен счастьем
И наделён безмерной властью
Под дубом прячась от хандры.

Вокруг метались люди, кони.
Стрельба и пушек грозный гром,
Эскадра мчится напролом.
Всё поле битвы словно на ладони.

Там фланг уж давит фланг врага,
Чем пишет кровью текст историй
И разбивает множество теорий
Ударом хлёстким сапога.

Ах, как давно всё это было,
Полынью горькой память заросла.
Здоровье, что костра зола.
Любовь была, да все забыла.

Лишь полумрак от серого окна
На стол дающий слабый свет,
Где гвоздь блестит, как самоцвет,
А пища арестантская скудна.

Скрепящий стул и потолок над ним
На стенах собеседников свеча рисует.
Сквозняк её усталую задует
И он останется совсем один.

И щелкнет в темноте курок,
Хандрой дошлется пуля ловко.
Ушная лопнет перепонка.
Замолкнет навсегда в углу сверчок.

Две синих полоски андреевских
На красном от крови сукне,
Как в строках старых, рылеевских
Свобода сейчас не в цене.

Весь мир - междоусобица
В алчных кровавых пирах.
А нам бы только сподобиться
И не превратился в прах.

Нам бы немного времени
Детям своим рассказать,
Как ногу держать в стремени,
Как меч в руках держать.

Не смоют дожди свинцовые,
Солдат именА не сотрут.
Возденут венки им лавровые
С надписью "Воля и труд"!

Вот осень в окно стучится
И мир скоро станет очень уныл,
И надо же такому случится
В мир явится ядерный взрыв.

А потом наступит Новый год,
Который свят и очень светел
И в бокале искристых вод
Пузырьки будут и ядерый пепел.

Оливье засохшее на блюде,
Цветы в безвкусной вазе.
За стола, уже не живые люди
И я один живой в противогазе.

Мы тлен! Тела на стальных столах,
Забытые кем-то слова и усмешки.
Как души, зажатые в чьих-то руках
Мы все, до единого, битые пешки.

Скорбим по ушедшим куда-то годам,
Вспоминаем о том, что ушло безвозвратно.
Мечтаем дотронуться к райским плодам
И представляем, как это приятно.

Все мы лишь пыль! На кривых нашей жизни,
На поворотах судьбы мы лишь прах.
Скупые слова недописанной песни,
Безысходности облики в чьих-то глазах.

Мы лишь крупицы! В песочных часах.
Секунды сжигаем безропотно, дружно
Слезой остаемся на близких устах
Бросаем родных и друзей равнодушно

Уносят мысли душу в поднебесье,
А тело над обрывом ветер растрепал
Он сердце преисполнил песней
А волосы, как струны, перебрал.

Свободен разум, тело окрылено,
Лишь я и пустота, лишь пустота и я.
Мой взгляд наполненный любовью
Вокруг меня блаженная земля

Я на краю, я над обрывом замер
Прирос к скале подошвами сапог.
Я духом жив, а телом тихо умер
Всё это жизни бренной есть итог.

Трава щекочет шею, улыбаюсь...
Я всех люблю, скажите это всем!
Вы не подумайте,я не прощаюсь
И улетаю я не насовсем.

Ты идёшь туда, где солнце светит,
Где нет снега, лишь земля кругом.
Ты не лишний здесь, не третий
В городе уж век как неживом.

Ты идёшь, пригнувши своё тело
Сердце фотографией родною заслонив.
Вот еще рывок, прыжок и будет дело
Рукава свои по локти засучим.

Здесь на улицах навек советских
По советски людно и фонтаны бьют.
А в рисунках на асфальте детских
Нарисован праздничный салют!

Помнишь ты, как радостно бежал
По аллее этой, от отца скрываясь.
А вот здесь споткнулся и упал
"Не реву", кричал отцу стесняясь!

Мама подхватив тебя на руки
К небу, к солнцу сына подняла.
А вокруг прекрасный мир из звуков
Мир, который никогда не видел зла!

А сейчас тебе уже "за тридцать"
Улица, фонарь разбит, аптеки нет
Нет тебе куда идти и торопиться
На бедре висит надежный пистолет

Нет куда идти, вокруг разруха,
Катится война по улице твоей.
Смерть по улице бредёт, старуха,
А над домом стая голубей.

Мир вернется в пустоту аллей.
Непременно дети снова нарисуют,
Фейерверк в погожий ясный день,
Как он в честь победы салютует!

Сквозь годы, что сердце разрывают,
Сквозь память, что хранит секреты,
Нас прошлое в воспоминанья окунает,
Чтоб вспомнив мы нашли на всё ответы.

И это счастье, окунувшись с головой,
Увидеть снова тех, кого давно не видел,
Мой мир из прошлого, навеки молодой,
Прости меня, если тебя обидел.

В том прошлом нет печали и тоски,
Лишь искры радости в моих глазах,
Не поседели у меня ещё виски
И папа держит крепко на руках!

Он держит крепко на пороге дома,
Целует в лоб, смеётся, слепит свет,
Но это замерший момент фотоальбома
А папы двадцать девять лет, как нет...

Пальцы замёрзли, продрогла душа,
Пятна на форме сердце не греют,
Изморозь нежно ложиться, спеша,
В этих в окопах не постареют.

В этих траншеях, кривых и сырых,
Жизни дорогу не выбирают
И в блиндажах мрачно пустых,
Дежурство окончив солдат засыпает.

В этот мирок промерзшей земли,
В царство, где жизнь играет со смертью,
Разные судьбы всех их привели,
Разной заброшены круговертью.

Шрамы кривые, бревна да бруствер,
Жизнь колесо, ночь сменится днём,
Товарищ, не будь же ты грустен,
День миновал, ты не остался в нём.

И это ведь главное, сидя в земле,
Не уставать встречать рассветы,
Знать, что где-то в квартирном тепле,
Смотря в окно, тебя встречают дети.

Я не пишу слова, я из груди их вырываю,
Душой, разодраною в клочья, кровоточа.
Я ничего уж не хочу, но твёрдо знаю,
Что там куда прибуду, скажут: "Кто таков?"

Но я для всех хочу остаться безымянным,
Как робкий путник имя страхом бережёт.
В последний миг уйду с поклоном всепрощальным,
Апостол Пётр, ты не жди, ещё я не готов!

Нет, я не Байрон, я совсем другой,
Но есть и то, что нас объеденяет.
В своей стране, я полностью чужой,
В чужой стране, своих мне не хватает.

Нет, я не Миша Лермонтов, увы-увы
В душе моей нет бурь душевных мук.
Но было время, между стычек боевых,
Я стих писал оружие убрав из рук.

Уж точно я не Пушкин, что за новость,
Он та вершина, покорить которую нельзя.
И на пути к которой климата суровость
Не даст приблизиться, отбросив ниц грозя.

Не Тютчев я, он грустный и суровый,
Как он, я Родину люблю свою до слёз,
Но я воспитан улицей, а он дворцовый
И каждый Родину по разному пронёс.

Я не могу писать красиво о природе
И в этом я не Фет, не Бунин, не Кольцов.
Я там, где мысли песнь поют свободе,
Средина сущного на стыке двух миров.

Я не поэт, на самом деле это честно.
Я просто человек, который хочет иногда,
Чтоб слово к слову рифмовалось повсеместно
И получался стих легко и без труда.

Когда нибудь я допишу свой стих,
Поставлю точки там, где ставил запятые.
Но голос мой во мгле пока не стих
И в парке моей жизни лавки не пустые.

Когда нибудь не выдержу, сорвусь
Шагая парапетом своей жизни
Ну, а пока, как бешеный я мчусь
И остановки на пути, мне ненавистны.

Когда нибудь увижу я обрыв,
В который путь мой жизненный упрётся.
И я на миг на пропастью застыв,
Скажу, что "русский смерти не сдаётся"!

Ничто не вечно в этом мире,
Когда нибудь часы замедлят ход.
Мне тесно жить в чужом ампире.
Мне вольно жить у тихих вод.

Вот там я и готов на встречу Бога,
В глубокой старости, весь мудрый и седой.
Ну а пока за горизонт лежит моя дорога
К реке спокойной, прямиком домой.

Зима снегами не завьюжит,
Всё осень плачет, льёт дожди,
Ветрами листья моет в лужах,
Даёт понять, - снегов не жди.

И похудел уж календарь
И птицы клином улетели,
Но снега нет, и очень жаль,
Ведь мы его все так хотели!

Хоть с неба горсть, да упади!
Метель, завой и занеси дороги,
Соедини ты одинокие пути
И прогони хандры осенние тревоги.

Но где же снег? И по нему тоскуя,
Стихи читают люди, ищА суть...
"Зима!...Крестьянин, торжествуя
На дровнях обновляет путь..."