Мы в детство не доиграли
В разбитые в кровь коленки.
В школу не дошагали,
Не все получили оценки.

Не все свои обиды
Простили своим друзьям.
И вот уже к их ты
Приходишь могильным камням.

В сумбурном галопе лет
Мы сердцем не долюбили.
Не всех добились побед,
Не все из побед повторили.

Мы не доиграли в войну,
Шинели не доносили.
И чужую, когда то вину
Почему-то себе не простили.

На перронах много прощались
Встречали намного меньше.
Не всегда, увы, улыбались
Замечая любимых женщин

Остановите дней бегущих топот
Взмахнув рукой и закричав до хрипа,
Чтоб было слышно тихий чей-то шепот,
В саду, где яблоки растут и расцветает липа.

Под деревом заполненным жужжанием,
Под кронами наполненными запахом цветов
Она услышит робкое признание,
А он осмелится сказать "Люблю", в сумбуре слов.

И миг замрёт, замолкнет мира ропот
Над головою купол звёздами усыпан.
Остановите дней бегущих топот,
В саду, где яблоки растут и расцветает липа.

Вот Полночь растворив в своих объятиях
Последнего прохожего бредущего домой,
Который мчит скорее встретиться с женой
И утонуть в её волнующих объятьях.

По миру шествует, минуя свет фонарный,
Плащом своим скрывая от гулящих пар,
Всю магию наложенных Луною чар,
На город, этим чарам благодарный.

Баюкает стремящихся уснуть людей,
Что после дня уткнулись в потолок,
Массируя уставший свой висок,
В попытке боль свою прогнать скорей.

Качает нежно у кровати колыбель,
Улыбку вызывая в детских снах,
Как мама носит нежно сына на руках,
Как пахнет папы серая рабочая шинель.

Влюбляет в тишину суетный город.
В тихий его электрический треск;
В полуночный его эротический блеск;
В пьянящий темной ночи солод.

Мой двор

Я помню старый дедов двор.
Его зелёный, слева, палисад,
Цветущий яблочный, у входа, сад,
Почти упавший старенький забор.

Дорожку к дому, сбитую ногами,
По ней бежал я, голову сломя
И ноги путаясь несли меня
Во двор наполненный словами.

Я помню старый черный пёс
На руки прыгал, на цепи танцуя
И я его прям в нос целуя,
На руки взяв к родителям отнес.

И там, среди собравшихся родных,
Окутанный в уютный свой мирок,
Я бабушкин жевал с картошкой пирожок
Не представляя мир вокруг без них.

Счастливее нет времени, чем детство
Как в старый двор пути туда уж нет
И в памяти лишь сада яблочного цвет
Ценнее этого не может быть наследства!

Бродский, он для вечерних осенних аллей,
Бормотать себе под нос стихи, как песни.
Смотреть на вальс двух одиноких фонарей
В попытке излечится от любви, как от болезни.

Как быстро летит история
Разнося нас в пространстве и времени
По разным кривым траекториям
Из одного русского племени.

Донецкие степи: полынь да чабрец,
Ковыль на ветру в поклоне согнулся.
Овраг поперек, что на теле рубец
За горизонтом с небом сомкнулся.

Тихо в степи, только шелест травы,
То хриплые речи - потомкам заветы!
Цветы полевые бездумно не рви,
Они хранители рассветов.

Степи Донбасса – бескрайнее море!
Всякий вдохнувший его аромат
Вмиг позабудет прошлое горе
И однажды уйдя вернётся назад.

Нам не объять эту древнюю силу
И телом, упав в букет луговой.
Мощь на секунду эту вкусил я
В клевера запах нырнув с головой

Мы когда то умрем,
Улетим прямо к звёздам
И ни рано, ни поздно,
Кто-то ночью, кто днём.

Мы когда то уйдем.
Поцеловав на прощанье,
Не сказавши признанья.
Дверь закрыв за спиной.

Мы уйдем в синь тумана,
Промокнув насквозь .
Будем мы теперь врозь
По краям океана.

На его островках
Будем вместе скучать
И по имени звать
На чужих языках.

Не могу без тебя,
Одному, хоть умри.
Мне в глаза посмотри,
Как впервые любя.

Мы когда то умрём,
Не хотелось, чтоб врозь.
Мы в тумане. Насковзь.
И конечно вдвоём.

По асфальту серому, по невзрачной улице
Шел мальчишка, уставший двенадцати лет.
Лишь пакет бумажный, удивительной птицей,
За ним парил, как небес хранитель, вслед.

Мальчик шел не спеша, прижимаясь всем телом
К идущим навстречу высотным домам.
И падал он ниц, слышав взрыв, между делом,
К проросшим в асфальте диким цветам.

Он лежал и запах их сладкий, как мамины руки
На щеках теплотой лицо согревали.
На ухо шептали о горькой разлуке
По ветру слегка шевелились – дышали.

Он шел ощущая, как смотрят подъезды,
Траурным взглядом искалеченных душ.
Шептали проросшие мхами к ним съезды:
«Покой наш, странник, ты лучше не рушь».

Он бережно нес замотанный тряпкой,
Подарок родным, боясь ему навредить.
В разорванный свитер кутаясь зябко,
Прощения он шел за всё попросить

«Здравствуй мама и папа, я все же добрался,
Смотрите, я целый, колено лишь сбил.
Я очень спешил к вам и весь исскучался,
Смотри я большой уже, папа, как ты говорил.

Мамуль, я тебе букет по дороге нарвал,
В нем цветы полевые, как ты любила когда-то.
Ты прости, что вчера не пришел, я устал.
Мне не кстати вчера повстречалась граната.

Я не голодаю, мамуль, посмотри на меня,
Я утром покушал, не плачь, никто меня не обидел.
Папуль ты прости, я не смог, мне очень хотелось огня
И эту гранату я, пап, вчера не увидел.

Лишь ветер да пыль и воронки от взрывов,
Две могильных плиты: его и её.
И больше не будет цветов и слёз до надрыва,
Их сын снова с ними, он снова с семьёй.

Мир меняет свет на тьму,
Раз за разом, век за веком.
Даже если вдруг умру,
То останусь человеком.

Я останусь честным самым,
Самым искренним на свете.
Одиноким и усталым
На страдающей планете.

Я останусь самым добрым,
Самым первым для кого-то.
Чьим-то важным и огромным
Для кого-то идиотом.

Буду точкой координаты,
Что рукою тянет вектор.
Буду счастлив, будь ты рада
Радуги увидеть спектр.

Я останусь. Буду вечным,
Буду тем, кто здесь, кто рядом.
Буду я случайным встречным
В парке рядышком, что сядет.

Буду самым постоянным
Как тот воздух, что ты дышишь
Буду милым, буду странным
Тем, как ты меня опишешь.

Красивый снег падает на грязь
Её пытаясь спрятать под собою
А мы идём, ногами оставляя вязь
Любуясь этой царской тишиною

Неровным почерком на кирпичной стене,
Забытым в спешке белым детским мелом.
Напишу отчаянно я "нет войне"
Оперевшись о стену своим телом.

Нарисую мир, без смерти и войны,
Белую речку, что тянется вдаль.
Секунду, лишь миг, своей тишины,
Которую по глупости своей и потерял.

Кусочек мела, что есть сил, сдавив
Рисую пальцами раздёртыми до крови.
Мой мир, который я любил,
Которым восхищался в каждом слове

Стена кирпичная, осколками избита
"Здесь люди", краской кто-то написал.
А у меня в глаза тоска, вселенская обида,
Здесь люди не живут, Господь к себе забрал.

Я нарисую дерево, растущее у дома,
Забор кроваво-белый окруживший дом.
А за спиной сгоревший терминал аэродрома
И самолет с оплавленым крылом.

Когда солнце ещё не гонит тьму

В предрассветной тиши и потёмках.

Этот миг поклоняется только ему,

Миру, что дремлет в руках ребенка.


Когда седые облака ещё спят,

Восседая на грубых вершинах домов.

Город спит и его сновидения летят

К волшебному свету фонарных столбов.


Тихий шорох невольно бодрит тишину,

Лист по ветру с тенью своею играет.

Скоро солнце заменит подругу луну,

А сейчас мир свой сон досыпает.

Мой Донецк, я сейчас не готов умирать,
У меня на руках телефонов твоих алфавиты.
Город мой, хочу много тебе рассказать,
Списком тех, кто в квартирах пустых позабыты.

Мой Донецк, в тех квартирах гуляют ветра,
В тех проломах, в стенах, не живут уже люди.
Солнца луч, по полу здесь гуляя с утра,
Никого теплотой своей не разбудит.

Мой Донецк, никогда мне тебя не забыть,
По твоим, по хранимым мной адресам,
Мне незваным гостем уже не побыть
В домофон не услышать родных голоса.

В хронике скорбной, только адрес и место
Только буквы и цифры, тем, кому все равно.
Город мой, я хочу, получать только добрые вести,
А войну хочу видеть, как раньше, в советском кино.

Мой Донецк, безгранично зелёные парки и скверы,
Асфальт бесконечных шершавых горячих дорог.
Дай мне мужества, силы и истинной веры,
Пусть тебя, мой Донецк, хранит Бог!

Хоть иногда беги до усталости,
Читай то, что никогда бы не читал
И испытай вдруг немного жалости
К заклятому врагу, который пал.

Найди в себе силы и мужество,
Соверши тот заветный прыжок
И отбросив людское невежество
Над пропастью сделай бросок.

Лезь на горы трудностей смело,
Не боясь оступившись упасть,
Чтобы имя по миру гремело,
Полюби покорения страсть.

И у бурной реки в окончании лет,
Вспомни людей что рядом жили,
Не говори, что их уж "НЕТ",
Скажи, что эти люди "БЫЛИ"!

Где-то, в русском Донбассе,
Дети живут под обстрелами.
И спят под землёй на матрасе,
В подвале, с грязными стенами.

Их улыбок давно не видели
В детские игры они не играют.
Их очень сильно обидели,
Их убивают!

Мы мир под себя подгребали руками
Вдыхая всю пыль что за миром летит.
В поля и леса лили соль со слезами
И в небо кричали сотни молитв.

Мы руки измазали кровью и грязью
В попытках заткнуть эти раны землей.
Ведь мы натирали себя лучшей мазью -
Пылью столетий Отчизны родной.