Сквозь годы, что сердце разрывают,
Сквозь память, что хранит секреты,
Нас прошлое в воспоминанья окунает,
Чтоб вспомнив мы нашли на всё ответы.

И это счастье, окунувшись с головой,
Увидеть снова тех, кого давно не видел,
Мой мир из прошлого, навеки молодой,
Прости меня, если тебя обидел.

В том прошлом нет печали и тоски,
Лишь искры радости в моих глазах,
Не поседели у меня ещё виски
И папа держит крепко на руках!

Он держит крепко на пороге дома,
Целует в лоб, смеётся, слепит свет,
Но это замерший момент фотоальбома
А папы двадцать девять лет, как нет...

Пальцы замёрзли, продрогла душа,
Пятна на форме сердце не греют,
Изморозь нежно ложиться, спеша,
В этих в окопах не постареют.

В этих траншеях, кривых и сырых,
Жизни дорогу не выбирают
И в блиндажах мрачно пустых,
Дежурство окончив солдат засыпает.

В этот мирок промерзшей земли,
В царство, где жизнь играет со смертью,
Разные судьбы всех их привели,
Разной заброшены круговертью.

Шрамы кривые, бревна да бруствер,
Жизнь колесо, ночь сменится днём,
Товарищ, не будь же ты грустен,
День миновал, ты не остался в нём.

И это ведь главное, сидя в земле,
Не уставать встречать рассветы,
Знать, что где-то в квартирном тепле,
Смотря в окно, тебя встречают дети.

Я не пишу слова, я из груди их вырываю,
Душой, разодраною в клочья, кровоточа.
Я ничего уж не хочу, но твёрдо знаю,
Что там куда прибуду, скажут: "Кто таков?"

Но я для всех хочу остаться безымянным,
Как робкий путник имя страхом бережёт.
В последний миг уйду с поклоном всепрощальным,
Апостол Пётр, ты не жди, ещё я не готов!

Нет, я не Байрон, я совсем другой,
Но есть и то, что нас объеденяет.
В своей стране, я полностью чужой,
В чужой стране, своих мне не хватает.

Нет, я не Миша Лермонтов, увы-увы
В душе моей нет бурь душевных мук.
Но было время, между стычек боевых,
Я стих писал оружие убрав из рук.

Уж точно я не Пушкин, что за новость,
Он та вершина, покорить которую нельзя.
И на пути к которой климата суровость
Не даст приблизиться, отбросив ниц грозя.

Не Тютчев я, он грустный и суровый,
Как он, я Родину люблю свою до слёз,
Но я воспитан улицей, а он дворцовый
И каждый Родину по разному пронёс.

Я не могу писать красиво о природе
И в этом я не Фет, не Бунин, не Кольцов.
Я там, где мысли песнь поют свободе,
Средина сущного на стыке двух миров.

Я не поэт, на самом деле это честно.
Я просто человек, который хочет иногда,
Чтоб слово к слову рифмовалось повсеместно
И получался стих легко и без труда.

Когда нибудь я допишу свой стих,
Поставлю точки там, где ставил запятые.
Но голос мой во мгле пока не стих
И в парке моей жизни лавки не пустые.

Когда нибудь не выдержу, сорвусь
Шагая парапетом своей жизни
Ну, а пока, как бешеный я мчусь
И остановки на пути, мне ненавистны.

Когда нибудь увижу я обрыв,
В который путь мой жизненный упрётся.
И я на миг на пропастью застыв,
Скажу, что "русский смерти не сдаётся"!

Ничто не вечно в этом мире,
Когда нибудь часы замедлят ход.
Мне тесно жить в чужом ампире.
Мне вольно жить у тихих вод.

Вот там я и готов на встречу Бога,
В глубокой старости, весь мудрый и седой.
Ну а пока за горизонт лежит моя дорога
К реке спокойной, прямиком домой.

Зима снегами не завьюжит,
Всё осень плачет, льёт дожди,
Ветрами листья моет в лужах,
Даёт понять, - снегов не жди.

И похудел уж календарь
И птицы клином улетели,
Но снега нет, и очень жаль,
Ведь мы его все так хотели!

Хоть с неба горсть, да упади!
Метель, завой и занеси дороги,
Соедини ты одинокие пути
И прогони хандры осенние тревоги.

Но где же снег? И по нему тоскуя,
Стихи читают люди, ищА суть...
"Зима!...Крестьянин, торжествуя
На дровнях обновляет путь..."

Мы здесь. Идущие на ZOV.
В измазанной в крови одежде,
В глазах с негаснущей надеждой,
Нетерпящие рабских злых оков.

Мы здесь. В ночи шагающие строем.
Плечом к плечу, за шагом шаг
Идём туда, где ждет нас враг,
С размаху бьём и рвёмся с боем.

Мы здесь. В когда-то русских городах,
Которые украли у моей Отчизны,
Но мы увидим вражеские тризны
И пустоту в их мертвенных глазах.

Мы здесь. Защита ваша и опора
В стальных руках энергия и мощь,
Мы сто преград готовы превозмочь,
Как витязи из русского фольклора.

Мы здесь. Закутаны в метал и порох,
Продуты тысячей чужих ветров,
Как гости тысячи родных дворов.
Нам каждый свет в окне, как отчий дорог.

Мы здесь. Мы "аз" и "ижица", мы "альфа" и "омега".
Кираса на груди, что от стрелы хранит,
Секира, что врага, без жалости разит
И имя нам - синонимы "успеха".

Мы здесь. На нашей, на родной земле
Куда вернулись мы во век веков
Ведомые древнему ZOVу отцов
Лучиной добра в лихолетия мгле.

Свершая магии обряды
Планета вертится весь год.
Природы разные наряды
Зависят от земных погод.

Планета вертится по кругу,
Чтоб солнце лучше разглядеть.
А я свой стих слогаю другу,
Чтоб обязательно успеть.

Поздравить с Днём его рождения
И пожелать земных всех благ.
Пусть не исчезнет вдохновение
И ярко пусть горит семьи очаг.

Сырость тут, куда ты не гляди,
Лишь белесый и чистый туман,
Ну, а там, далеко-далеко впереди,
Смерть бродит и подлый обман.

Деревья вокруг, как зубов обломки,
Земля вокруг в кровавых шрамах
И пацаны в строю, лежат у кромки,
Им будут петь в прекрасных храмах.

Лишь редкий луч пробьется через тучи,
Надежду дав измокшим и уставшим,
Солдатам русским, сильным и могучим.
Живым. И царствие небесное геройски павшим.

Так хочется немного отдохнуть
На берегу реки себя жалея.
А может в поле маковом уснуть
От запаха земли пьянея.

Вода, омой же ты мои грехи,
Ведь их прилично накопилось!
Забрать не дам я лишь стихи
И то, что мне вчера приснилось.

Так подари же, небо, мне свободу.
Вода, облегчи тело и оковы смой.
Мне покажи прекрасные восходы
И отпусти меня скорей домой.

Донецк, родной, навеки я с тобой,
Ты - самый гордый, самый честный.
Здесь каждый день и ад земной,
И путь кротчайший в рай небесный.

Мы строем уходим на небо,
По трасерам летящих ракет
С криком гортанным, слепо,
На слепящий сквозь веки свет

Мы уходим шагая по вспышкам,
Под мелодии артиллерийских стволов,
По сотовым рухнувшим вышкам
С седой в двадцать пять головой.

Под блики бездушных прицелов,
В печальный свет одинокой Луны.
Многого в жизни не сделав
В любивших уходим горькие сны.

И строем под аккомпонименты
Разрывов подствольных гранат
Сохраняем себя мы в моменте
Меняя свой рай, на чужой чей-то ад.

Ты возьми мою книгу,
Дочитай её до конца,
Не забывая моего лица,
Не повинуясь мигу.

Ты просто книгу ту прочти,
Страницу за страницей
И по слогам порхая птицей,
Не оставляй на пол пути.

И от пролога вдохновенно,
Не отрывая карих глаз,
Перечитай ее не раз
До эпилога, непременно.

Где будет весело , посмейся,
Где скучно будет, поскучай.
Меня, прошу, не забывай
И кое-где, прочтя, зардейся.

Пометки сделай на полях,
Чтобы цитату там запомнить
И мной свой разум переполнить,
Ведь я живу в этих словах.

Там в каждом "Я" моя душа,
А в каждом "Ты" моя любовь.
Вместо чернил моя там кровь,
Читай со смыслом, не спеша.

Я прощаю

Я прощаю вас за злость,
За шептанье за спиною,
За желанье забить гвоздь,
Накрыв крышку надо мною.

За ненависть вас прощаю,
За убогость глупой мысли
И ответно к вам взываю
Помнить мимолетность жизни.

Прости меня, мир, безвкусный,
Ты не наградил меня вариантом.
Я вырос злым и грустным,
А ведь мечтал стать космонавтом.

Все чаще солнце нас целует,
Сквозь дождевые облака.
Капелью радостной балует,
Смеясь над нами свысока.

Мороз прогнав, снега спалив,
Встречает грязью и ветрами,
Кошачий мартовский мотив
С весенними цветами.

Реликты

Вот я дожил до возраста печали
И с каждым днем вокруг все тише голоса
И не рожденья датами забита голова,
Из телефонной книги номера навеки замолчали.

А так хотелось, чтоб друзья не умирали,
Чтобы «привет, давай сегодня посидим»,
Немного о ушедших погрустим
Мы вырвался вперед, они навек отстали.

Уже редеющий отряд, плечом к плечу
Сомкнув ряды, локтями прикоснется.
Наутро похоронит тех, кто не проснётся
В окне зажжет прощальную свечу.

Ах, если можно было б не терять друзей,
Чтобы не слышать речи похоронной,
Чтоб не стоять у их плиты бетонной
И не пугать кладбищенских грачей.

Друзья мои, живите смело, вечно,
Ведь с вами мы практически реликты.
Оставите возрастные вы конфликты
И перестаньте жить бездумно и беспечно.

Лицо вытерев о рукав измазанный,
Кровью стекая, капая с локтя.
Богом прощенный, собою наказанный,
Каплею меда в озере дегтя.

О штаны рваные ладонями грязными,
Осколки из мяса вынимая бесчувственно.
Воздух ловил лёгкими жадными,
Словами в небо крича кощунственно.

И было не больно, лишь горько и страшно,
Осколками раны свои прижигая
Верил, что все что вокруг не напрасно
И путь будет легкий к вратам святым Рая

И грустно скорее всего от того,
Что речи последней никто не услышит.
Большой вокруг мир, но вокруг никого,
Лишь смерть тихонько рядом дышит.

И чем слабее будет становится тело,
Тем крепче будет дух и искренней душа.
В последний миг, лишь малого хотел он,
Пожить еще немного не спеша.

Девять жизней.

Девять жизней. Ставим точку.
В протокол запишут паспорт,
Скорой медик черкнув строчку,
Тело передаст на транспорт.

Все обыденно и просто,
Год за годом, тот же график
Из донбасского форпоста
На тот свет налажен трафик.

Небо к нам не милосердно
Небо страх несет и слезы
Громом выстрела предсмертным
На могилу срежет розы.

Лишь космос остаётся вечным

Я сотни планов бросал на ветер,
Согретых и смятых в кулаке.
Они, как брошенные дети,
Бросались в путь свой налегке.

Я продал юность, как дешевку,
Разменяв её на борьбу.
Приняв реакцию, как забастовку,
А революцию, как судьбу.

Я подарил, без остатка, молодость,
Системе правил и запретов.
В темницу сажая правду и совесть,
За тысячу тайн и секретов.

Я растерял по пути свободу,
Разрешая себе подчиниться моменту.
Принимая, как должное заботу,
Как обязанность - комплименты.

Я забыл, что жизнь скоротечна,
Запрещая себе помнить ушедших.
Лишь космос остаётся вечным,
В научных трудах сумасшедших.