Jolus pa jolus! Приветствуем, дорогой читатель.
Наш мерянский телеграм-журнал Kirbäs – «Топор» посвящен зарисовкам к мерянскому метаполитическому дискурсу.
В нём будут публиковаться как авторские, нигде еще не выходившие концептуальные материалы касающиеся метаистории, метаполитики Merän Tün – нашей «Мерянской вселенной», так и архивные материалы и зарисовки различных представителей мерянского дискурса существующего уже два десятка лет, за которыми мы давно пристально следим.
Добро пожаловать! Надеемся, Вам будет интересно.
Ваш Kirbäs.
Наш мерянский телеграм-журнал Kirbäs – «Топор» посвящен зарисовкам к мерянскому метаполитическому дискурсу.
В нём будут публиковаться как авторские, нигде еще не выходившие концептуальные материалы касающиеся метаистории, метаполитики Merän Tün – нашей «Мерянской вселенной», так и архивные материалы и зарисовки различных представителей мерянского дискурса существующего уже два десятка лет, за которыми мы давно пристально следим.
Добро пожаловать! Надеемся, Вам будет интересно.
Ваш Kirbäs.
Kirbäs. Почему именно «Топор»?
Kirbäs по-мерянски – топор. Топор в мерянской мифологии - является символом и магическим оружием бога неба, грома и Верхнего мира – Üma.
Также kirbäs можно считать «топором пана» – символом древней силы мерянского народа.
«Паны» – мифологические великаны, богатыри и древние князья мерянского народа, отчасти, семантически напоминающие марийских «Онаров». Самое высокое дерево в лесу было им всего по пояс. Когда они встряхивал землю из своей обуви, образовывались «валганы» – большие курганы... «Паны» жили на укрепленных городищах с деревянными стенами, среди лесов, расчищаемых под пашни, поэтому при них всегда были топоры которыми они перекидывались с городца на городец, как в дёболовских легендах про «панов».
Kirbäs у мери не просто орудие труда, которым расчищались бескрайние леса Волго-Клязьменского междуречья – это и ритуальный предмет. Топоры в обрядах финно-угров играют большую роль. Когда сулили жертву духам предков, вешали, как зарок, в определенном месте топор, стуча ножом об топор, изгоняли злых духов, очищали священные места, воткнув топор в землю, разгоняли черные тучи, топор сопровождал мёртвых в их загробной жизни...
Kirbäs – символ не только божественный, магический, созидательный, но и символ разрушения несправедливости.
Kirbäs во все времена служил основным оружием племенных дружин, крестьянских выступлений и разбойничьих ватаг и являлся основным символом бунтов постмерянских крестьян. Незабудем, что именно к топору призывал автохтонную «Русь» анонимный автор герценовского «Колокола» накануне отмены крепостного права в империи Готторпов.
Ваш Kirbäs.
Kirbäs по-мерянски – топор. Топор в мерянской мифологии - является символом и магическим оружием бога неба, грома и Верхнего мира – Üma.
Также kirbäs можно считать «топором пана» – символом древней силы мерянского народа.
«Паны» – мифологические великаны, богатыри и древние князья мерянского народа, отчасти, семантически напоминающие марийских «Онаров». Самое высокое дерево в лесу было им всего по пояс. Когда они встряхивал землю из своей обуви, образовывались «валганы» – большие курганы... «Паны» жили на укрепленных городищах с деревянными стенами, среди лесов, расчищаемых под пашни, поэтому при них всегда были топоры которыми они перекидывались с городца на городец, как в дёболовских легендах про «панов».
Kirbäs у мери не просто орудие труда, которым расчищались бескрайние леса Волго-Клязьменского междуречья – это и ритуальный предмет. Топоры в обрядах финно-угров играют большую роль. Когда сулили жертву духам предков, вешали, как зарок, в определенном месте топор, стуча ножом об топор, изгоняли злых духов, очищали священные места, воткнув топор в землю, разгоняли черные тучи, топор сопровождал мёртвых в их загробной жизни...
Kirbäs – символ не только божественный, магический, созидательный, но и символ разрушения несправедливости.
Kirbäs во все времена служил основным оружием племенных дружин, крестьянских выступлений и разбойничьих ватаг и являлся основным символом бунтов постмерянских крестьян. Незабудем, что именно к топору призывал автохтонную «Русь» анонимный автор герценовского «Колокола» накануне отмены крепостного права в империи Готторпов.
Ваш Kirbäs.
Зарисовки по мерянскому этнополитическому дискурсу. Тысячелетию Суздальского восстания мерянских волхвов посвящается.
— Племенной, мерянский, а также муромский, весьский, этап считается отправным пунктом, а подчинение меря Рюриковичами в XI веке, так или иначе, рассматривается как завоевание и колонизация (в одном ряду с последующим монгольским завоеванием в XIII веке и присоединением к Московии Галич-Мерьского княжества в XV веке).
— «Древняя Русь» в период до восстаний в Суздале (1024 года) и Ростове (1071 года) рассматривается исключительно как некий зонтик или конгломерат, в котором различные, сложившиеся до прихода «варягов/руси» части, включая мерьскую, сохраняли свою этническую самость и широкую политическую автономию.
— Раннесредневековые ростовцы и суздальцы не рассматриваются как синоним современных русских, а рассматриваются как блуждающие политонимы и территориальные экзонимы внутри племенного пространства Верхнего Поволжья, в котором с XI века происходила княжеско-славянская и христианская колонизация автохтонно-финско-балтского мира с последующим, начиная с XII в. финно-балто-славянского «древнерусского» симбиоза ставшего основой позднейших «средних великорусов» (не путать с «северными» и «южными»).
— Соответственно Северо-Восточная Русь (Владимиро-Суздальское и Великое Владимирское (с уделами) княжество) рассматривается как порождение этого симбиоза. Северо-Восточная Русь, ростовцы, суздальцы, владимирцы, костромичи, галичане — как понятия со множеством разных значений — урбоэтнонима, политонима, экзонима (но не современного русского, а прежде всего мерянско-муромского, весьско-чудинского, верхневолжско-балтского, фактически древневерхневолжского в своей основе), пространство «меж славяно-половецким Киевом, балто-славянскимим Смоленском и Тверью, варяжско-финским Новгородом, тюркским Булгаром и Волжско-Окским финским миром» рассматривается не каким-то разорванным лимитрофом между этими внешними ядрами, а континуумом, внутри которого они сами были не твердыми, а плавающими понятиями, а вставшая на ноги в конце XV века Московия к нему вообще не имела никакого отношения.
— Двоеверие, жидовствование, дониконовское православие, старообрядчество (поповство и беспоповство), парахристианское сектантство (христы), никонианское (имперское) и сергианское (советское) православие рассматриваются не как базис мерянской этноидентичности, а как ее надстройки, меняющиеся, борющиеся и сосуществующие друг с другом параллельно.
Ваш Kirbäs.
— Племенной, мерянский, а также муромский, весьский, этап считается отправным пунктом, а подчинение меря Рюриковичами в XI веке, так или иначе, рассматривается как завоевание и колонизация (в одном ряду с последующим монгольским завоеванием в XIII веке и присоединением к Московии Галич-Мерьского княжества в XV веке).
— «Древняя Русь» в период до восстаний в Суздале (1024 года) и Ростове (1071 года) рассматривается исключительно как некий зонтик или конгломерат, в котором различные, сложившиеся до прихода «варягов/руси» части, включая мерьскую, сохраняли свою этническую самость и широкую политическую автономию.
— Раннесредневековые ростовцы и суздальцы не рассматриваются как синоним современных русских, а рассматриваются как блуждающие политонимы и территориальные экзонимы внутри племенного пространства Верхнего Поволжья, в котором с XI века происходила княжеско-славянская и христианская колонизация автохтонно-финско-балтского мира с последующим, начиная с XII в. финно-балто-славянского «древнерусского» симбиоза ставшего основой позднейших «средних великорусов» (не путать с «северными» и «южными»).
— Соответственно Северо-Восточная Русь (Владимиро-Суздальское и Великое Владимирское (с уделами) княжество) рассматривается как порождение этого симбиоза. Северо-Восточная Русь, ростовцы, суздальцы, владимирцы, костромичи, галичане — как понятия со множеством разных значений — урбоэтнонима, политонима, экзонима (но не современного русского, а прежде всего мерянско-муромского, весьско-чудинского, верхневолжско-балтского, фактически древневерхневолжского в своей основе), пространство «меж славяно-половецким Киевом, балто-славянскимим Смоленском и Тверью, варяжско-финским Новгородом, тюркским Булгаром и Волжско-Окским финским миром» рассматривается не каким-то разорванным лимитрофом между этими внешними ядрами, а континуумом, внутри которого они сами были не твердыми, а плавающими понятиями, а вставшая на ноги в конце XV века Московия к нему вообще не имела никакого отношения.
— Двоеверие, жидовствование, дониконовское православие, старообрядчество (поповство и беспоповство), парахристианское сектантство (христы), никонианское (имперское) и сергианское (советское) православие рассматриваются не как базис мерянской этноидентичности, а как ее надстройки, меняющиеся, борющиеся и сосуществующие друг с другом параллельно.
Ваш Kirbäs.
Forwarded from Portal «Severnoe svojačestvo»
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Kirbäs. Мерянский журнал pinned «Kirbäs. Почему именно «Топор»? Kirbäs по-мерянски – топор. Топор в мерянской мифологии - является символом и магическим оружием бога неба, грома и Верхнего мира – Üma. Также kirbäs можно считать «топором пана» – символом древней силы мерянского народа. …»